Глава 3Они вместе работают уже полгода. Гермиона снимает комнату в том же пабе, напротив его собственной. В первый раз, увидев ее, Драко оказался прав: Грейнджер действительно сильно изменилась. Она редко сидела за книгами, все больше посвящая свободное от работы время написанию картин. К слову сказать, получалось у нее неплохо. Краски были насыщенными, яркими; мазки аккуратными, осторожными. Все без исключения картины были живыми, она словно вкладывала в каждую кусочек себя, наполняя полотно жизнью и естественностью.
Малфой мог часами разглядывать ее картины, любуясь ими, как и самой Грейнджер. Те немногочисленные разы, когда она соглашалась для него позировать, можно было сосчитать по пальцам, но именно эти полотна получались самыми восхитительными.
Однажды Малфой, блуждая по пабу в поисках Грейнджер, нашел ее, сидящей по-турецки на крыше и неотрывно смотрящей на багровый закат. На умирающее солнце, поглощенное молчаливой Темзой, поражающее при столкновении тысячи искр. Она была еще красивее и загадочнее, чем он ее помнил.
Прохладный вечерний ветерок трепал ее короткие волосы. Бархатистой кожи ласково касались неуверенные лучи уходящего солнца. Карие глаза восторженно следили за розовыми и голубыми бликами на зеркальной поверхности Темзы. Драко хотелось запомнить ее именно такой, восхищенной, счастливой, невероятно красивой.
̶ Драко, ты можешь подойти, ̶ он молча опустился на крышу рядом с ней. Малфой боялся что-то сказать, нарушив установившуюся между ними уютную тишину и помешав ее молчаливому созиданию.
̶ Невероятно красиво, правда? ̶ резко повернувшись к нему, Гермиона попыталась отыскать ответ на свой вопрос в его глазах, но не смогла найти ничего, кроме ничем не замутненного счастья.
Он лишь согласно кивнул. Несмотря на то, что он так же страстно, как и она любил живопись, Драко, наверное, никогда не сможет настолько остро чувствовать окружающую красоту. Гермиона была человеком, заставляющим искать и находить Малфоя невообразимую прелесть в каждой мелочи.
̶ Лови момент, ̶ ее тихий шепот слился с ветром.
̶ Что?
̶ Лови момент, Драко, ̶ она сделала глубокий вдох. ̶ Мы все сейчас присмерти. Все самое красивое и яркое быстро воспламеняется и так же быстро сгорает, нужно уметь ловить момент.
Больше не проронив ни слова, она тихонько встала и отправилась к себе, оставляя Малфоя наедине со своими мыслями.
* * *
Грейнджер совсем немного рассказывала о себе, она больше любила говорить об искусстве или помогать ему в написании работ. Драко нравилась писать с ней картины, тогда у него появлялось чувство, что они вместе создают что-то великое и монументальное. Что-то постоянное.
Из того, что ему удалось выяснить, Гермиона после войны осталась совсем одна. У друзей была своя жизнь и свои проблемы, им было некогда помогать еще и нуждающейся подруге. Родители, как только к ним вернулась память, не захотели больше иметь с девушкой ничего общего, ссылаясь на оскорбившее их недоверие.
Грейнджер вынуждена была со всеми трудностями сражаться в одиночку. Ей было абсолютно не на кого рассчитывать. Так однажды, скитаясь в поисках работы, она и забрела в этот паб.
В какой-то мере Драко был даже благодарен всей этой череде нелепых и печальных случайностей, сведшей их в этом месте.
* * *
Все эти полгода Малфой был счастлив. Ему нравилось просыпаться с ней каждое утро в одной постели; пить дешевый кофе, изрядно приправленный сахаром, скрывающим его отвратительный вкус; по вечерам, сидя на крыше паба любоваться закатом, положив голову ей на колени; писать ее портреты, слушая недовольное усталое ворчание. У Драко была идеальная спокойная жизнь.
Пока однажды она не прибежала к нему в комнату и восторженно не завопила, что ее приняла в эту чертову академию.
Мир тогда рухнул.
Он прекрасно понимал и не строил глупых иллюзий, что она бросит свою многолетнюю мечту и останется с ним. Нет, она на много больше любила живопись. Намного больше, чем его.
̶ Что ты молчишь, Драко? ̶ Гермиона обеспокоенно посмотрела на него. ̶ С тобой все нормально?
Малфой поднял голову и долгим взглядом смотрел на Грейнджер. Наверное, в его глазах отразилось что-то такое, от чего Гермиона поспешно подбежала к нему:
̶ Драко, ты не хочешь поехать со мной? У меня, конечно, немного денег, но нам хватит. Я могу подрабатывать в кафе. Думаю, в Париже забегаловки получше, чем в этой затхлой части Лондона, как считаешь? ̶ она натянуто усмехнулась.
Малфой напряженно молчал. Он был рад, что Гермиона не хочет оставлять его, хочет взять его с собой. Но у Драко совершенно не было денег. В пабе он получал гроши, а свои картины продавать боялся. Материально зависеть от Грейнджер — последнее, чего он хотел.
Он не мог поехать. Он должен был остаться.
Словно прочитав его мысли, девушка, заглядывая в его серые глаза, торопливо предложила:
̶ Или хочешь, ты приедешь после меня, если еще не готов уехать, хорошо? Я буду тебя ждать.
Драко, тепло улыбаясь, поднял руку и ласково провел большим пальцем по ее щеке. Легонько потянул на себя, усадил на колени и нежно поцеловал.
Ее поцелуй был на вкус как надежда. Терпкий от смочивших потрескавшиеся губы слез и непостижимо сладкий от ее неуверенной улыбки.
Медленно отстранившись, Драко заглянул в ее теплые коньячные глаза, говорившие лучше всяких слов, что она обязательно сдержит обещание.
