Отцы
В середине марта на лекцию по истории опять не пришёл проверяющий. Тогда Триптих обратился к курсу.
- Компания «Сила и Величие» объявила о том, что может проплатить экскурсию десяти ученикам в Антимир. Вы знаете про это государство, что там правили волшебники, потом вернулись обычки… Это наглядный пример! Во-первых, того, что волшебники могут править страной, как они делали это раньше, а во-вторых, это пример того, что от обычных людей надо жить отдельно, чтобы не вытеснили.
- Иван Семёнович, в чём тогда сила волшебников, если их вытесняют? - спросил Картинкин. Сам в душе он был горд, что родился колдуном, но надо же как-то насолить учителю, который ведёт средневеково-вертихвостскую агитацию, хоть и не касается «крови». - Теперь-то там кто правит?
- Я понял твой вопрос, - недовольно сказал Триптих. - Обычков больше. По всей Земле так.
- Но ведь, - опять возразил Картинкин, - многие волшебники сбежали туда… И устроили СВОЁ государство! Значит, тогда «обычные» люди не мешали? Они что, чаще рожают, что ли?
- Они чаще наглеют! - вскрикнул Триптих, поняв, что крыть особо нечем. - Вот, и внушили, что волшебство не может развиваться. Ясно? Ладно, вернёмся к экскурсии. Обычно таковые делаются для отличников, тут же нужны люди, не особо понимающие, что такое сия Великая Сила… Я уже догадываюсь, кого нужно взять с вашего курса. Сразу двоих.
- Кажется, он про нас с тобой! - сказал Картинкин Диме после урока.
Дима пересказал всю эту историю Илье, своему новому знакомому. И тот ответил:
- Знаешь, а меня Триптих после уроков оставил, и так и сказал, что я должен ехать…
- Почему? - удивился Дима.
- Ну, надеюсь, он не читает мысли? У нас у всех антиридер включен с рождения?
- На пятом курсе расскажут, - сказал Дима. - Знаю, что можно мысль прочитать, но для этого нужно заставить сначала человека выполнить несколько действий подряд. В противном случае при выключенном антиридере или его отсутствии можем только шаги дальнешие предсказать. А что? Ты думаешь не так, как он? Я тоже, в принципе…
- Я был сторонником интеграции, как и моя мама, - сказал Илья. - После смерти моего отца… Наш мир ничуть не лучше, как оказалось, чем у них. Но теперь не хочу победы той партии просто из-за того, что там мой отчим! Если он станет депутатом, такое натворить может! Он, оказывается, в состоянии совершить…!
- Он преступник? - изумился Дима.
- Не знаю… Мог им стать – точно! Не хочу вспоминать, ладно…
- Но в других партиях убийц и воров побольше будет! - возразил Дима. - Эта-то миролюбивая достаточно.
- Я понимаю, - ответил Илья. - Но не могу…
- Если бы я мог голосовать, выбрал бы объединение миров, - сказал Дима. - Думаю, Триптих об этом знает.
- Откуда?
- Я… - Дима решился рассказать часть биографии. - Я жил среди «обычных» людей. Долго. Пока отца не нашёл.
- Да? - Илья удивился.
- Да… Отец мой в армии служил, когда я родился, а мама тогда же умерла… Вот, я и попал к дяде с тётей, а они «обычные». И я прекрасно знаю, что Триптих врёт, когда лекции читает! Может, он сам верит в эту чушь, может, нет, но кто-то умышленно создал образ «высшего существа» - волшебника. Это не так совершенно!
- Может быть… - задумчиво сказал Илья. - Я не жил среди обычных людей. Тогда понятно, что тебя он будет перевоспитывать любой ценой.
- И ему не удастся! - ответил Дима. - Ибо я знаю Правду…
- Дмит-Сергеич! - К ним подошёл Картинкин. - С малышами общаешься? Пойдём быстрее в кабинет Битюгова, кое-что покажу!
- Зачем про «малышей»… - шепнул Картинкину Дима, но тот отмахнулся.
- Ладно, ладно, иди давай! Так ТАКОЕ!
Оказалось, в училище приехал навестить сына Картинкин-старший. И решил поговорить с Битюговым насчёт того, что тот придирается к Михаилу. А так как характер отца был почти такой же, как и у сына, разговор, мягко говоря, был «долгим и напряжённым».
И вот, группа «К» стоит у дверей кабинета, а оттуда раздаются голоса.
- Тихо ты… - говорит Битюгов. - У меня уже пять минут, как урок должен идти.
- Ты мне ответишь за свои поступки? - мрачно спрашивал Картинкин-старший.
- Отвечать буду не перед тобой… Пропусти, не ты вызову Роберта.
- Роберта в сад! Он там за цветами ухаживает сейчас. Ты давай объясняй, по какому такому к моему сыну прискребаешься? И к сыну Садовского… Ну?
- К дочери Синицына ещё, - улыбаясь, шепнул Диме Миша.
- Вы что здесь стоите, у двери? Где Вадим Алексеевич? - К группе подошла наставница курса, Ирина Валентиновна.
- Там разборки! - противным голосом, что-то жуя, сказал Орехов.
- Что-о? Кто там? - Ирина Валентиновна вошла. - Эх, вы, взрослые люди…
Урок начался с опозданием на пятнадцать минут. Битюг был возбуждённый, лохматый, покрасневший от гнева, его длинный нос, казалось, вытянулся ещё на пару сантиметров.
- Ну, что, Вадим Алексеевич? - подал голос Картинкин. - Мой папаша заставил вспомнить вас молодость?
- Молодость… - проворчал Битюгов. - Ты, пацан, сам понимаешь, что я неспроста себе жертв выбираю. Это дети тех, кто мне мешал жить, когда я сам учился здесь!
- Вот, вы и призна-ались! - удовлетворённо заметил Михаил.
- Я и не скрывал никогда, что отношусь ко многим предвзято… И я предпочитаю говорить начистоту - Вы! Мне! Не! Нравитесь! В лицо говорю, а не за глаза на педсовете! И ты знал об этом. И знал, ПОЧЕМУ я к вам троим придираюсь.
- Я-то знаю, - сказал Картинкин. - Вы Садовскому объясните, он правда ничего не знает. Ему отец не рассказывал.
Битюг ехидно посмотрел на Диму.
- Не в курсе насчёт твоего отца?
- Н-нет… - робко ответил Дима.
- А как мне повезло… - пропыхтел Битюгов. - Что сразу трое из компании «Грифодёров» отправили своих детей в школу одновременно, и что они попали в одну группу. И что мне ту группу дали! Жалко, что нет ещё ребёнка Лосевой, и до сих пор нет детей у Волкова! А то бы всем отомстил!
«И правду директор тогда сказал, что Битюгов ведёт себя, словно обиженный подросток! - подумал Дима. - Наверняка, припоминает детские обиды».
- А ты, Синицына, знала про поступок своего отца?
- Нет… - сказала та. - Я девочка, папа о своей жизни рассказывает моему младшему брату, а не мне…
- Жаль, я его не учу…
- А он «обычный».
- Так вот, Садовский и Синицына! Из-за ваших отцов я последние три учебных года не мог по училищу пройти, чтобы меня не высмеяли в лицо мои же сокурсники, даже учащиеся на той же специальности!
- Поподробней, если можно, - сказал Картинкин. - А то Димычу непонятно.
- УРОК У НАС!!! - закричал Битюг. - ТЕМА ЧЕТЫРЕ! Расположение Альдебарана и его влияние на судьбу Тельцов.
- Знаешь, как всё было-то? - спросил после уроков Картинкин. - Слушай, Диман, Расскажу…
- Давай! - согласился Дима.
- Значит, Битюг этот… Его не смогли сначала никуда распределить - шапка не нашла, за что зацепиться. Шумахеру в такой ситуации вон повезло - директор вступился, а тогда поступили по инструкции, и пошёл Вадя на «Вертихвост». Чтобы быть «своим», выпендриваться начал; узнал, что «Вертихвост» с «Прочномиром» воюет - сам стал нас задирать. Наши отцы в параллельных группах учились, отец Синицыной - с моим отцом в одной. Собрали пять человек - как «кружок», и на них Битюг и начал «показывать крутость». Ну, они решили его проучить и зашвырнули в женский туалет.
- Жестоко, - сказал Дима, но посмеиваясь. - Но так ему и надо.
- Ага, - сказал Миша и продолжил. - А там в это время его кураторша была… Представляешь? Знал бы он тогда, что сам куратором станет… Она такой крик подняла, что над Битюгом смеялись все. Учителя постоянно на уроках упоминали этот случай, доставали его. А на переменах ученики его специально ждали и, когда он проходил мимо, любезно открывали ему двери женских сортиров. И вообще по-всякому…
- И он озлобился, - хмуро сказал Дима.
- Тебе его жалко?
- Не особо… Он сам «воевал» ведь против всех. Но после того случая могло быть и хуже, думаю.
- Угу. Просто, Хоттабов, директор ему помочь пытается. Но у того обида крепко сидит!
