Глава 31- Я должен выйти отсюда!
Цинна обернулся на его сердитый оклик и лишь красноречиво сдвинул брови.
- Мне казалось, мы уже решили, что ты пока останешься в моем номере, - отозвался он, строго нахмурившись. – Или тебя здесь что-то не устраивает?
Хеймитч выразительно хмыкнул. После своего приятного пробуждения ни свет ни заря он уже успел вдоль и поперек изучить возможности презентованного Мастером планшета, раз пять подряд пересмотреть вчерашний ролик с чудесным воскрешением Пита Мелларка, принять утреннюю дозу оставленного для него лекарства и царственно позавтракать, как самый настоящий капитолийский хлыщ – не вылезая из роскошной постели. А еще он видел утренние новости столицы – и его очень удивило, что в них не прозвучало ни единого намека на чрезвычайное происшествие с ментором Двенадцатого дистрикта. И все-таки эти ребята молодцы, подумал он: им нужно было постараться, чтобы скрыть подобное от длинноносых капитолийских репортеров!
Через час такого безделья он понял, что еще час – и он просто свихнется.
- Цинна, говорю же тебе – я прекрасно себя чувствую, - терпеливо и уже, наверное, раз в десятый повторил он своей вынужденной зеленоглазой няньке. – Я должен показаться на людях, иначе языкастые капитолийские сплетницы таких сказок насочиняют – будь здоров!
Он жалобно и умоляюще посмотрел на молодого человека. Тот рассерженно скрестил руки на груди и в ответ лишь выразительно поинтересовался:
- И что ты будешь делать? Какие планы на день?
Двенадцатый тяжело вздохнул. Все яснее ясного – если он надеется выбраться из этой комнаты до конца Игр, ему придется пообещать Мастеру держать его в курсе всех своих дел!
- Во-первых, - покорно кивнул он, - я хочу увидеть Плутарха, во-вторых, Рубаку и, в-третьих, если мне не изменяет память, сегодня состоится очередное заседание Совета…
- А не много ли для одного дня? – язвительно перебил Цинна. – Особенно если учесть твое нынешнее состояние…
Ментор упрямо покачал головой. Мысли выстраивались в строгую цепочку. Сначала он должен повидаться с сенатором Хавенсби – Хеймитч ни минуты не сомневался, что Плутарх уже в курсе и его отстранения, и неудавшейся попытки покушения на старого пропойцу. Ему срочно нужен совет и план действий – и на этот раз он благоразумно решил посоветоваться с действительно заинтересованным лицом. По какой-то неизвестной ему самому причине он чувствовал, что может доверять почетному сенатору. А в том, что Плутарх держал данное им слово и выполнял свою часть их уговора в Сенате, сомневаться не приходилось: Хеймитч лично имел возможность убедиться, что вторые сутки подряд об обоих его подопечных было благополучно забыто. Вот она, такая необходимая им обоим спасительная передышка! Но как быть дальше? Двенадцатый дисквалифицирован, а трибутов все еще оставалось пятеро – и это только полуфинал… так что еще как минимум неделю кто-то должен был позаботиться об оплате хотя бы базовых условий Арены для Китнисс Эвердин и Пита Мелларка.
Поэтому, сказал себе Хеймитч, если сенатор действительно хочет, чтобы их огненная девочка вернулась в Капитолий, ему придется здорово этому посодействовать!
А еще неплохо было бы увидеть Рубаку – за всем этим сумасшедшим домом последних дней он так и не успел посекретничать со старинным приятелем: помнится, Одиннадцатый обещал ему разговор «на крыше». В прошлый раз у них не получилось пообщаться, но что-то подсказывало ментору, что Рубаке все еще было, о чем поведать ему.
- Теперь ты меня отпустишь? – пересказав все это Мастеру, он вопросительно запнулся. Цинна на мгновение задумался – а потом утвердительно кивнул, и лицо его озарила улыбка. Ну-ну, незаметно усмехнулся ментор: но в самую первую очередь он хотел бы увидеться с Клаудией – и вот этого Цинне знать совсем не обязательно!
Молодой человек открыл гардеробную и с довольной улыбкой извлек на свет божий стильный костюм: синий пиджак, синие брюки, синий шелковый галстук и жилет в мелкую сине-голубую клетку. Очередная обновка? Глянув за спину Цинны, Хеймитч успел заметить еще три вешалки, упакованные в темные фирменные чехлы. Он недоуменно фыркнул: надо же, оказывается, все его новые наряды хранились в личном шкафу Мастера!
- А, кстати, разве у нас не запланировано никаких официальных дел? – вдруг искренне удивился он. – Ну, там пресс-конференции какие или презентации… мы же в полуфинале – что, совсем ничего?!
- На все вопросы к ментору Китнисс Эвердин я ответил вместо тебя еще на маскараде, пока ты сам… гм-гм!... отсутствовал, а твой двойник очень натурально изображал крайнюю степень опьянения, - положив костюм в изножье дивана, повел плечами Цинна. – А все эти телевизионные мероприятия взяла на себя Эффи – и, надо сказать, у нее отлично получилось представить интересы твоих трибутов и на ночном шоу Фликермана, и на предварительном зрительском голосовании на канале «В субботу вечером»! Так что, как видишь, мы оставили тебе чисто менторские обязанности…
Он растерянно запнулся, заметив жалобное недовольство на лице Двенадцатого.
- Хорош наставничек, нечего сказать, - повинился Хеймитч, выбираясь из постели. – Свалил все свои заботы на ваши хрупкие плечи – а сам решил под шумок коньки отбросить! Какие, к чертям, менторские обязанности, если я лишен всех полномочий?
- Погоди, Двенадцатый – ты всего лишь лишен возможности помогать своим ребятам, - строго пояснил Цинна, - но никто пока не освобождал тебя ни от членства в Совете, ни от необходимости участия в обязательных мероприятиях Игр, а таковых еще будет достаточно, ты мне поверь! Так что извини, но тебе рано еще ворчать и топать ногами, и потому будь любезен – все, как обычно: душ, бритва, расческа, - шутливо подталкивая ментора в спину, Мастер почти силком выпроводил его из комнаты.
- А каковы результаты предвариловки? – уже из-за двери громко поинтересовался он, на что Цинна лишь усмехнулся и покачал головой.
- Вернешься из душа, расскажу!
Костюм был идеален… как, впрочем, и все предыдущие. Придирчиво разглядывая себя в высоком зеркале, вымытого, выбритого и безупречно стильного, Хеймитч в который раз спросил себя, за какие такие его заслуги судьба подарила старому ментору встречу с этим гениальным мальчишкой. Рядом с ним впервые за долгие годы своих вылазок в Капитолий Двенадцатый чувствовал себя человеком. И дело было не в крутых и дорогих шмотках, в которые наряжал его Мастер, сетуя на его менторский статус – дело было в отношении, как равного с равным. Хотя ментор не питал никаких иллюзий насчет их равенства – горький пьяница из нищего дистрикта и гениальный капитолийский аристократ – но Цинна никогда, ни единым словом не подчеркивал своего высокого статуса и положения, и потому общение с ним было для Хеймитча Эбернети по-настоящему спасительным утешением.
- Так как дела с результатами? – отряхнувшись от своих мыслей, переспросил он.
- Нашими всеобщими стараниями пока ничего нового: ставки те же и рейтинги те же. Несчастные влюбленные из Двенадцатого дистрикта по-прежнему на третьем месте, но ведь к этому мы и стремились, не так ли? – окинув его строгим взглядом, Цинна подошел ближе и коротким профессиональным жестом поправил криво повязанный галстук. – Так гораздо лучше, - взгляд его упал на планшет на диване. – Кстати, думаю, тебе не стоит светить на публике своим новым приобретением – сам понимаешь, это несколько… гм!... незаконно…
- Не дурак, понимаю, - выразительно хмыкнул в ответ Хеймитч. – Я уже придумал для него подобающую упаковку – думаю, спонсорским договорам нечего больше делать в моей потертой менторской папке!
Цинна утвердительно кивнул, еще раз обойдя и оглядев Двенадцатого со всех сторон.
- Прошу тебя, хватит так меня разглядывать, - взмолился тот, - я ведь не модель на твоем показе! С моей ужасной репутацией просто неприлично выглядеть настолько…, - он запнулся, растерянно подбирая нужное слово.
- Идеально, - закончил за него молодой человек, довольно сверкая зелеными глазами. – Пойми же, друг мой: эти костюмы – в первую очередь моя репутация, и только потом твой презентабельный внешний вид. Так что перестань сопротивляться и держи себя на высоте!
Ментор тяжело вздохнул. Давно уже никто так не опекал его, и от этого непривычного чрезмерного внимания становилось немного не по себе.
- Кстати, - вдруг вспомнил он, - что, Мисс-Вселенская-Глупость тоже уже в курсе всех наших дел?
- Разумеется, - кивнул Цинна. – Она ведь назначенный куратор – она в курсе всего, что происходит в ее дистрикте!
- И она знает, что меня отстранили?
- Знает.
- И о том, что Кит ввела парню вовсе не морфлинг? И о том, что мы сами сознательно сбиваем собственные рейтинги?!
Цинна утвердительно кивнул в ответ, и Хеймитч на секунду представил взбесившуюся напарницу и ее пламенный монолог на эту тему. Ох, зря они это сделали… Теперь все пути к отступлению были отрезаны окончательно и бесповоротно, и в самое ближайшее время его определенно ожидала не одна нравоучительная лекция!
- Вот, возьми, - он удивленно выпучил глаза: Мастер подал ему злополучную потертую фляжку. – Твой непременный атрибут… хотел бы сказать, что там всего лишь твой любимый коньяк, но, извини – в ней лекарство. Придется потерпеть – ты только-только вернулся с того света, и я на твоем месте повременил бы пока с выпивкой!
Ментор утвердительно кивнул. Он и сам понимал, что не стоило лишний раз искушать судьбу и напрашиваться на неприятности. Что ж, судя по обстановке на Арене, до конца этих Игр осталось совсем немного, и он очень постарается продержаться эти дни без пьянства.
- Жаль – испорчу свой имидж, - саркастически предупредил он Мастера, машинальным движением засовывая фляжку во внутренний карман пиджака.
- Ради достижения определенной цели приходится терпеть определенные неудобства, Двенадцатый, - сочувственно покачал головой молодой человек.
- Какие слова! Это сказал твой древний именитый тезка? – поинтересовался ментор, на что Цинна вдруг стушевался и растерянно поморщился.
- Нет, - нехотя ответил он. – Это сказал мой отец.
- И после этого ты будешь говорить мне, что твой родитель для тебя ничего не значит? - Хеймитч подхватил со столика планшет и спрятал его в свою папку, вставил в левое ухо микронаушник, а потом обернулся к молодому человеку и выразительно поднял брови. – Ты цитируешь его слова, копируешь его жесты – пусть даже делаешь это неосознанно – но разве это не означает, что он все еще занимает в твоей голове и в твоей жизни достаточно много места? Быть может, тебе давно уже стоит пересмотреть свои глупые мальчишеские взгляды на ваши отношения? Заметь – он сам пришел к тебе, чтобы предупредить о неприятностях, грозящих свалиться на твою светлую голову... и при всей своей надменности совершил действительно благородный поступок! Если бы ему было плевать, он не стал бы этого делать – но он сделал, и, значит, ему не плевать, - ментор внимательно посмотрел в зеленые глаза молодого человека и в своей привычной язвительной манере добавил: – Так, может, Циний Лукреций, ты засунешь свою упрямую аристократическую гордость в одно не очень удаленное место и помиришься, в конце концов, с домашними?
Ну-ну, молча усмехнулся он, глядя, как Мастер задумался над его словами – вот и он уже под стать своей капитолийской напарнице читает всем окружающим душеспасительные морали! Хеймитч Эбернети, спаситель мира… он аж прыснул от собственного сравнения. И это притом, что еще несколько дней назад ему не было дела даже до самого себя.
- Ты тут поразмышляй над тем, что я сказал, - примирительно уронил он уже у двери, - а я пока займусь осуществлением озвученных тебе планов. Бездействие убивает разум… не помню точно, чьи это слова, но так говорил когда-то мой отец – а он всегда говорил только разумные вещи!
Уже перед дверью лифта он остановился и задумался. Ни Плутарх, ни Рубака никуда не денутся – в десять утра один из них уже в Сенате, другой, скорее всего, еще в собственном номере. В Сенате ментор, разумеется, не появится – почетному сенатору совсем не нужны неблагонадежные посетители. С большой долей вероятности можно было предположить, что Хавенсби будет обедать в своем любимом ресторане на верхней террасе Дворца Правосудия. Отличное место, решил Двенадцатый – как раз там он и сможет переговорить с сенатором в более непринужденной обстановке.
Войдя в кабинку, ментор уже поднес было руку к кнопке первого этажа – и внезапно передумал. Пришедшее в голову дурацкое сравнение с напарницей натолкнуло его на новую мысль. Рука дрогнула – и машинально нажала на двенадцатый этаж.
Через несколько минут он уже стоял перед знакомой высокой дверью. «1212» - гласила табличка рядом.
- Я, наверно, свихнулся… что я тут делаю? – покачав головой, обреченно пробормотал он. Глубоко вдохнул – и коротко постучал.
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем ментор услышал за дверью поспешные легкие шаги. Он очень вовремя натянул свою фирменную кривую и насмешливую ухмылку – дверь порывисто распахнулась, и, замерев на пороге, хозяйка номера изумленно уставилась на него. Хеймитч облегченно выдохнул – привычный дикий макияж, привычный розовый парик… привычная Эффи Бряк.
- Привет. Нужна помощь, - только и смог сказать он.
Эффи раздумывала всего мгновение, потом шагнула в сторону, сделав приглашающий жест. Он вошел внутрь и огляделся. При дневном свете номер выглядел не таким уж дорогим и загадочным, каким показался ему в первое свое посещение. Тем не менее, это был «люкс», такой же, какой занимал он сам – по крайней мере, невообразимые футуристические картины на стенах и роскошный белый ковер на полу были абсолютно одинаковыми.
Он прошел в гостиную и бухнулся на знакомый диван. Поморщился – знакомый диван, надо же! Остановившись напротив, Эффи придирчиво и строго оглядела его новый костюм и удивленно кивнула собственным мыслям. Согласен, усмехнулся ментор, редчайшее явление – стильный и трезвый как стеклышко Хеймитч Эбернети!
- Слушаю тебя внимательно, - обхватив себя руками, подчеркнуто официально уронила она. – Говори быстро, у меня через час парикмахер!
И все – ни лекций, ни моралей? Ни топанья ногами или праведного возмущения? Он с трудом сдержался, чтобы не съязвить на этот счет.
- Мне нужно связаться кое с кем на телевидении, - он запнулся, подбирая для своей просьбы как можно более нейтральные слова. – Поскольку ты в телецентре уже давно свой человек, а мне туда путь заказан, я вынужден просить тебя помочь мне. Пожалуйста.
Женщина закатила глаза и фыркнула.
- Ну, надо же, какие слова – «вынужден просить», «пожалуйста»… Я внесу этот день в свой органайзер как новый государственный праздник – Двенадцатый наконец-то заговорил по-человечески!
Он скрипнул зубами, но вместо очередной рвавшейся с языка гадости лишь уточнил:
- Так как?
- Мог бы и не спрашивать, - выразительно подняла брови Эффи, - разумеется, я помогу тебе – это ведь моя работа!
Все верно – чего же он так боялся идти сюда? Опасался, что эта невозможная женщина с удовольствием воспользуется его отстранением, чтобы припомнить ему все его идиотские выходки? Или думал, что она сейчас станет сводить с ним личные счеты – а за десять лет в сопроводителях его дистрикта этих счетов накопилось, наверняка, будь здоров? Или решил, что она гордо задерет свою розовую голову и предоставит его самому разбираться со своими проблемами? Ему вдруг стало стыдно – ведь это были не его личные проблемы, а проблемы их общих подопечных… Будь честен, Двенадцатый, хмыкнул он сам себе – за десять лет Эффи Бряк еще ни разу не подводила тебя! Так с чего ты взял, что сейчас Мисс-Вселенская-Глупость вдруг ни с того, ни с сего бросит ваших ребят на произвол судьбы?
Или тебе просто не понравилась ее фраза о том, что ты для нее всего лишь работа?
- И еще… какой презент можно сделать молодой привлекательной женщине? Вопрос как раз по твоей части…
Он вроде не сказал ничего такого, но синий взгляд капитолийки внезапно потемнел, а губы презрительно поджались в тонкую линию.
- Я не должна давать тебе советы, что дарить своей девице! – аж взвилась она. – Если у тебя хватает мозгов, чтобы спать с ней, сам думай, как потом с ней расплачиваться!
Ментор непонимающе сдвинул брови – а потом в полный голос расхохотался. О боги, неужели эта женщина говорила сейчас о той юной голубоглазой одалиске, которую однажды застала в его номере? Она, что же, всерьез решила, что он завел себе в Капитолии подружку?
Да у него и в мыслях не было ничего подобного!
- Ты сейчас говоришь глупости, - посмеиваясь, предупредил он.
- Ах, говорю глупости?! – казалось, ее вот-вот хватит удар: она вспыхнула и буквально позеленела от злости. – По-твоему, это глупости?! Мне выше головы хватает твоих выходок, и я не обязана быть в курсе еще и твоих капитолийских подружек!
Хеймитч порывисто поднялся с дивана и, шагнув к ней, схватил за плечи и с силой хорошенько встряхнул. От неожиданности капитолийка выпучила глаза и лишь в изумлении принялась хватать ртом воздух. Дурацкий розовый парик, съехавший на бок, заставил его прыснуть от смеха.
- Прекрати, Эффи, это что еще за семейная сцена? - сдерживая веселую улыбку, строго отрезал он. – Да ты льстишь старому пьянице – подружка из Капитолия… Какая, к чертям, подружка – она мне в дочери годится!
Она поёжилась в его железной хватке и вызывающе вскинула на ментора недовольный взгляд.
- Ее зовут Клаудиа, - снисходительно пояснил он, выразительно заглядывая в ее синие колючие глаза. - Она работает в режиссерской группе Игр и довольно часто помогает мне… гм!... в моих безумных идеях – притом, что далеко не всегда это бывает безопасно для нее же самой! Так неужели тебе не кажется, что я должен быть хотя бы признателен ей? Ты можешь гордиться, что после всех твоих занудных лекций Двенадцатый решил вспомнить о манерах и сделать для этой девочки что-нибудь приятное! – он запнулся и напоследок растянул губы в ухмылке. – Ну, так как – поможешь мне?
Эффи растерянно сдвинула тонкие нарисованные брови, и он почувствовал – еще чуть-чуть, и она сдастся.
- Никто в Капитолии не разбирается в таких вещах лучше тебя, - припомнил он слова Цинны, благоразумно посчитав, что его комплимент будет лучшим способом закончить свой просительный монолог.
И не ошибся - капитолийка отвела блеснувшие от удовольствия глаза и уже гораздо дружелюбнее насмешливо уронила:
- Может, наконец, отпустишь меня? А то от твоих нежных заботливых объятий неделю потом синяки не сходят...
Один – ноль! Хеймитч кивнул и, разжимая пальцы, шагнул назад. Скривился – надо же, он даже не заметил, что все это время продолжал мертвой хваткой удерживать ее за руки!
А, может, он сам держался за нее?
- Самый беспроигрышный вариант – цветы, - потирая занемевшее от его хватки плечо и поправляя сбившиеся кудрявые локоны, Эффи принялась задумчиво рассуждать вслух. – Если девушке около двадцати – ей подойдут нежные белые розы, - ментор скривился, и она поспешно исправилась, - ну или лилии! Если вы знакомы недавно, то покупать огромный и дорогой букет будет неразумно – она может не понять такую щедрость, и будет чувствовать себя обязанной, что непременно вызовет натянутость и неловкость. Поэтому в данном случае идеальным выходом будет просто одна красивая лилия на длинной ножке, - она задумалась. – Нет, лучше три – три цветка лучше любых слов скажут ей о твоем внимании и глубоком уважении!
- А сколько цветов нужно подарить женщине, чтобы дать ей понять, что ты у ее ног? – скрестив руки на груди, насмешливо поинтересовался Хеймитч. Эффи тотчас вспыхнула и одарила его непередаваемым яростным взглядом. Один – один, женщина, молча хмыкнул он.
- Тебе это не поможет, - язвительно парировала она. – Ты можешь хоть завалить свою даму цветами – она должна быть совершенной дурой, чтобы связаться с тобой!
Ну, ты же связалась, мелькнуло в голове – а ведь далеко не дура… Он даже закашлялся от собственных мыслей, прикрывая рот сжатой в кулак ладонью и делая ей знак продолжать свою лекцию.
- А к цветам было бы неплохо добавить либо приятную безделушку, либо сладкое – все девушки любят сладости, - подытожила капитолийка.
Ментор кивнул – насчет цветов он, конечно, очень сильно сомневался, но вот идея с безделушкой ему понравилась. Ведь Клаудиа входит в число поклонниц Огненной Китнисс – так почему бы Двенадцатому не презентовать девушке ту самую золотую подвеску в виде сойки-пересмешницы?
Он довольно крякнул и ободрительно усмехнулся капитолийке.
- Ты, как всегда, умница, женщина… что бы я без тебя делал!
Вот теперь она, кажется, действительно смутилась – неопределенно повела плечами и негромко ответила сердитым голосом:
- Что бы ты делал – портил бы жизнь кому-нибудь другому, - и, поморщившись, уже другим, привычным официальным тоном добавила: - Я свяжусь с этой барышней в самое ближайшее время и выясню, где вы с ней сможете встретиться… а пока, будь добр покинуть мой номер! – и длинным тонким пальцем выразительно указала ментору на выход.
- Но как я узнаю, о чем вы договорились? – послушно идя к двери, уточнил Хеймитч.
- Я оставлю сообщение внизу, на ресепшене – сегодня у тебя нет никаких обязательных встреч, так что, думаю, дальше отеля ты все равно никуда не денешься! – слегка подталкивая его в спину, проворчала женщина.
- Откуда ты знаешь? – обернувшись уже за дверью, саркастически поинтересовался он.
- Я знаю о тебе все, - фыркнула Эффи и, усмехнувшись, демонстративно захлопнула дверь прямо у него перед носом.
- Ага, - пробурчал он, поморщившись, - возможно, даже больше, чем я сам о себе знаю.
Выйдя из лифта на пятом этаже, ментор заметил сервировочный столик возле открытой двери своего номера. Он порывисто шагнул за угол, прижимаясь спиной к стене, а затем, переждав минуту, осторожно выглянул в пустой коридор – из номера вышла рыжеволосая безгласая и, опасливо осмотревшись, поставила на столик несколько пустых бутылок из его бара. Так-так, заметаем следы? И что же ему делать – переждать, пока она покинет этаж, и потом проследить за ней? Или выйти ей навстречу, чтобы увидеть ее реакцию на ожившего мертвеца?
Что, опять зачесалась пятая точка, строго одернул себя Хеймитч – может быть, хватит уже глупо геройствовать? Не пора ли включить мозги и задуматься, наконец, о последствиях своих выходок?
Он решил не экспериментировать – только сильнее вжался в стену, расслышав шорох катящегося в его сторону столика. Звук замер где-то на середине коридора: видимо, рыжая безгласая заодно приводила в порядок и другие номера. Едва она открыла очередную дверь, как он вышел из своего укрытия, нажал на кнопку вызова лифта и поспешно шагнул обратно в тотчас открывшиеся дверцы. Он подумает об этом позже – а пока лучше навестит Порцию в Центре преображения и выпросит у нее заветную золотую птичку.
Он застал ее за работой – окруженная манекенами, кронштейнами и стойками, Порция примеряла что-то невесомое и воздушное на тонкую девицу головы на две выше нее. Причем последней приходилось то и дело приседать, чтобы она могла вносить коррективы в наряд модели: набрав полный рот портновских булавок, после придирчивого осмотра капитолийка принималась закалывать ими то одну, то другую деталь ее странного облачения. Со стороны это было похоже на настоящее волшебство – из нескольких на первый взгляд совершенно бесформенных кусков материи буквально на глазах рождался очередной шедевр «от кутюр». Стараясь не издавать громких звуков, Хеймитч на цыпочках прошел в мастерскую и присел на краешек высокого барного табурета – он видел точно такой же в пентхаузе Мастера и потому не сомневался, что и здесь это было его коронное место.
Проследив за выразительным взглядом модели, Порция обернулась и заметила его. Она приветственно улыбнулась, вопросительно поднимая брови.
- Ничего, я подожду, - громко прошептал он, делая ей жест не торопиться. Вытащив изо рта оставшиеся булавки, молодая женщина кивнула своей помощнице:
- Отдохни пока, дорогая – я вернусь через несколько минут, - и на ходу вкалывая их в маленькую подушечку на запястье, направилась к нему. Девица, в свою очередь, недовольно фыркнула и уселась на один из диванчиков неподалеку, картинно закинув ногу на ногу и подхватив один из валявшихся рядом глянцевых журналов.
- Неужели Цинна выпустил вас из-под домашнего ареста? – мягко усмехаясь, пошутила Порция, подходя ближе. Ментор неопределенно повел плечами.
- Скажем так – я подкупил охрану и сбежал! – усмехнулся он и, заметив осуждающий взгляд капитолийки, поспешно добавил: – Только не думай, я сюда не дурака пришел валять, а по очень важному делу!
- Думаю, вам нужна моя помощь… только так, чтобы Мастер не узнал об этом, верно? – присаживаясь на соседний табурет, молодая женщина внимательно посмотрела ему в глаза. – И вы надеетесь, что я вас не выдам – я угадала?
Ничего-то от нее не скроешь, молча хмыкнул Двенадцатый.
- Что-то вроде того… но на этот раз все честно, без самодеятельности! - скривившись, виновато кивнул он. – Помнится, вы настрогали с ним целую кучу золотых соек – у тебя случайно не осталось одной про запас?
- Вы хотите сделать кому-то приятный презент? – в темных глазах Порции заплясали любопытные огоньки. – Женщине? – он кивнул. – Я ее знаю?
Ему не хотелось лишний раз произносить вслух имя своей телевизионной помощницы, поэтому на этот раз кивок был отрицательным.
- Вы не шутите? - недоверчиво прищурившись, переспросила его собеседница. – Я на самом деле ее не знаю?
- Нет, Порция, это не для Эффи – ведь именно ее ты имеешь в виду? - предупредил он очередной намек капитолийки. Она жалобно вздохнула и пожала плечами.
- Ну, нет – так нет… а что до подвески, то у меня осталась еще пара штук. Если хотите, я могу соорудить для вас подарочную упаковку – неприлично дарить такую красивую вещь в обыкновенной коробке!
- Согласен, - усмехнулся Хеймитч. – Только постарайся, чтобы эта тара поместилась во внутренний карман моего пиджака – не хочу светиться раньше времени!
- Дайте мне пару минут, - кивнула Порция и, изящно спрыгнув с высокого табурета, скрылась за многочисленными вешалками.
Она действительно вернулась довольно быстро, и в ее руках ментор увидел небольшой плоский предмет. При ближайшем рассмотрении это оказался маленький золотистый футляр, перетянутый на угол удивительной атласной лентой – при малейшем движении эта лента будто оживала, переливаясь всеми оттенками пламени.
- Новая фишка Цинны – аксессуары в стиле Огненной Китнисс, - улыбнулась Порция, протягивая футляр Хеймитчу.
Он вздрогнул от упоминания о своей подопечной, и приподнятое с утра настроение будто рукой сняло.
- Я слежу за всеми новостями, - сочувственно пробормотала капитолийка, заметив его поникший вид. – Китнисс еще без сознания, но Пит держится и не теряет надежды. Думаю, он нарочно не пытался и не пытается привести ее в чувство, чтобы у Кит была возможность передохнуть, пусть даже таким образом – она сейчас на пределе сил, потому этот ее обморок и затянулся на целые сутки.
- Я все понимаю, - рассеянно кивнув ей в ответ, ментор потер переносицу костяшками пальцев. – Но меня даже больше, чем обморок, беспокоит ее кровопотеря… и то, что они оба уже которые сутки толком не ели. Ты права, им нужно набраться сил, но на пустой желудок это очень сложно сделать! Хотя, - вскинув сердитый взгляд, вдруг саркастически усмехнулся он, - на что я жалуюсь – у нас ведь Голодные Игры, верно?
Порция даже не успела ответить – на столике по соседству дернулся и завибрировал ее маленький серебристый коммуникатор.
- Эффи, - глянув на экран, пояснила она. Оперативно, ничего не скажешь, удивленно подумал ментор – не прошло и пары часов после их беседы, а у нее уже были готовы новости для своего напарника!
- Это, скорее всего, по мою душу, - предупредил он Порцию. – Я просил ее оказать мне небольшую услугу…
Молодая женщина понимающе кивнула и поднесла трубку к уху.
- Слушаю тебя, дорогая… да, он здесь – хочешь сама поговорить с ним? – она перевела взгляд на ментора и вопросительно улыбнулась. – Нет? Хорошо, говори, я передам… да, да, поняла… так и передать? Что ж, хорошо… и тебе всего наилучшего!
- Что она сказала? – он хотел спросить это спокойно и безразлично, но вышло совсем наоборот.
- Наша Эффи - сплошная загадка! - Порция растерянно повела плечами. – Она просила передать, что для дружеского ланча на двоих, который вы планировали на час пополудни, забронирован столик в маленьком открытом ресторанчике на террасе с доступом в телесеть и прекрасным видом на Капитолий.
Он на мгновение растерялся – что за глупости? Какой еще дружеский ланч на двоих? Ресторанчик на террасе, доступ в телесеть, прекрасный вид на Капитолий… Черт подери, встрепенулся Двенадцатый – да это же смотровая площадка Дворца Правосудия!
Хеймитч глянул на часы на стене – неоновые цифры показывали без четверти полдень. На то, чтобы добраться до места, ему оставалось чуть больше часа. Он порывисто поднялся с табурета и с благодарностью коротко приобнял капитолийку.
- О, кстати, еще Эффи добавила, что вы забыли у нее свою папку, и она передаст ее с курьером на место встречи… я правильно объясняю? – растерявшись от его неожиданного порыва, удивленно улыбнулась Порция, на что ментор лишь утвердительно кивнул. Куда уж яснее: речь шла о его встрече с Клаудией! Двенадцатый беззлобно усмехнулся: Эффи Бряк, конечно, невозможная заноза, но при всем этом еще и невозможная умница - она не рискнула произносить в эфир имена и названия, понадеявшись на то, что в голове старого пьяницы еще осталась хоть капля мозгов, и он сам сообразит, о чем и о ком идет речь! И его папка с планшетом – он настолько забылся в номере своей напарницы, что до этой самой минуты даже не заметил отсутствия в своих руках драгоценного транслятора.
- Все верно, я все понял! – взволнованно улыбнувшись, он пожал маленькую изящную ладошку Порции. – Спасибо за помощь, но сейчас я должен идти! Не беспокойтесь за меня, я в порядке…
- Возьмите мой коммуникатор, - перебила его молодая женщина, почти силой вручая его ментору, - так мы с Цинной сможем хотя бы отыскать вас!
Он даже не сопротивлялся – лишь благодарно кивнул, спрятав маленький серебристый прибор в карман брюк, и, еще раз извинившись, быстрым шагом покинул мастерскую. Уже в холле Центра преображения коммуникатор снова зазвонил – и это снова оказалась Эффи.
- Порция? Он уже ушел? – ментор услышал в динамике привычные истеричные нотки.
- Да, я уже ушел, - усмехнулся он в ответ. На мгновение на том конце провода повисла неловкая пауза, а потом бодрый голос его напарницы деловито и взволнованно заговорил:
- Надеюсь, ты сейчас по дороге туда, куда я тебя отправила… Я только что получила очередной медицинский отчет: ничего нового, кроме ужасающе низких и продолжающих падать показателей гемоглобина в крови у Китнисс – плохо, конечно, но еще не смертельно. Это раз, - она шумно перевела дыхание и затараторила дальше: - Я попыталась связаться с Рубакой – ты вроде хотел его видеть? Так вот, его срочно вызвали в телецентр. Дежурный оператор выдал мне по большому секрету, что, похоже, на Арене зреет какая-то зрелищная заварушка между его парнем и подопечным Брута – а, значит, у наших ребят есть еще сутки передышки. Это два. И сегодняшнее заседание Совета перенесли на завтра, без уточнения причин – это три…
- Хватит, женщина, или моя голова сейчас взорвется! – взмолился он в трубку. – Могу я для начала разобраться со своим дружеским ланчем? Я разрешаю тебе промыть мне мозги всеми свежими новостями – но только позже, у Цинны… а сейчас извини, меня ждет такси!
Голос в трубке выразительно фыркнул, и сбивчивый лепет Эффи сменился короткими гудками отбоя. Хеймитч вздохнул – иного он и не ждал! Ничего, старик, сказал себе ментор, она посердится ровно десять минут, и уже к ужину будет как ни в чем ни бывало изображать из себя такую привычную тебе глупую куклу!
Когда он вошел в знакомый зал с фонтанами и павлинами, Клаудиа уже ожидала его за тем самым, спрятанным за бархатной портьерой столиком. Официант предложил было меню, но они оба в один голос отказались.
- Мне передали, что вы хотели меня видеть, - смущенно улыбнувшись, начала девушка. – Я ненадолго – мои коллеги согласились прикрыть мое временное отсутствие, но мне лучше не злоупотреблять их доверием!
Хеймитч понимающе кивнул и глубоко вдохнул, набирая в легкие побольше воздуха.
- Ох… ну, я не мастер говорить красивые слова, так что…
Прерывая его сбивчивое вступление, тяжелая портьера отодвинулась, и администратор молча положил на столик букет – три лилии, с белоснежными, в золотистую прожилку и крапинку тугими бутонами, в художественном обрамлении каких-то неизвестных ментору стеблей, веточек и листочков. Открыв рот от неожиданности, Хеймитч лишь коротко глянул на карточку, прикрепленную к блестящей упаковке. «С глубоким уважением и искренней благодарностью», - было выведено на ней твердым почерком Эффи Бряк. Вот зараза!
- О, - только и смогла выдавить Клаудиа, зардевшись от смущения. Ментор мысленно чертыхнулся и растянул губы в улыбке.
- В общем, ничего личного… просто знак внимания, - сбивчиво забормотал он. Черт подери, Эффи – ну зачем ты прислала цветы?
- Спасибо, - улыбнулась девушка. – Не волнуйтесь – я понимаю, что букет выбирала ваша помощница, - он выразительно усмехнулся ее догадке и лишь пожал плечами, – но мне все равно очень приятно!
- Считай эти цветы признательностью от всего Двенадцатого дистрикта, - он полез в карман, достал из него золотистую коробочку и положил на стол перед своей собеседницей. – А это – маленькая признательность от меня лично.
Расширившимися от восторга и удивления глазами Клаудиа наблюдала, как он неловко распутал хитроумный бант из сверкающей ленты, осторожно открыл загадочный футляр и повернул его к девушке, демонстрируя ей содержимое.
- Это для меня…? – свистящим шепотом выдохнула она, дрожащими руками доставая из него изящную подвеску и недоверчиво качая головой.
- Спасибо, что спасла тогда, в режиссерской, мою менторскую задницу – уж извини за анатомические подробности! – примирительно усмехнулся Хеймитч. – И за то, что помогала старому ментору, и за новости, и за отчеты, - он неловко запнулся и еле слышно добавил: - И отдельное спасибо за Пита Мелларка.
Клаудиа подняла на него укоризненный взгляд и так же негромко возразила:
- Не понимаю, о чем вы, - и многозначительно подняла брови.
Он только-только открыл рот для ответа, как портьера снова распахнулась, и все тот же администратор положил перед ментором его потертую кожаную папку. Как кстати! Едва капитолиец вышел из их потаенного уголка, Хеймитч открыл ее и достал планшет.
- И, кстати – за это тоже спасибо, - кивнув на капитолийское чудо техники, усмехнулся он. Девушка взяла транслятор в руки и принялась что-то набирать на появившейся на экране сенсорной клавиатуре.
- Я задам ему режим автопоиска и автозаписи, - пояснила она в ответ на удивленный взгляд ментора. – Как только в эфире появится малейшая новость о трибутах Двенадцатого дистрикта, вы тотчас получите сигнал оповещения, а специальная программа сохранит во временный файл всю трансляцию, отвечающую заданным условиям поиска. Вы сможете просмотреть этот файл в любое время – и если решите, что хотели бы оставить его на память, вам достаточно будет нажать на этот значок, - она указала ментору на странную квадратную картинку в левом верхнем углу экрана, - и запись останется в памяти планшета.
- А как быть с тем, чего не окажется в официальной трансляции? – многозначительно поинтересовался Хеймитч. Клаудиа коротко усмехнулась, и тонкие пальцы снова забегали по полупрозрачной пластине в ее руках.
- Я введу особый код доступа, вроде того, которым вы обычно пользуетесь в различных службах Капитолия. Как только на экране появится сообщение о прямом подключении, вы должны будете ввести вот эти цифры, - отложив чудо-планшет в сторону, она написала на салфетке семизначную комбинацию и пододвинула ее ментору. – Будет гораздо безопаснее для нас обоих, если вы запомните их наизусть… не стоит доверять такие вещи бумаге.
Хеймитч глянул на число и несколько раз мысленно проговорил его себе.
- Готово, запомнил.
Скомкав салфетку в пепельнице, девушка достала из кармана миниатюрную зажигалку и подожгла ее. Потом подняла на своего собеседника внимательный взгляд и предупредила:
- Если вы вдруг забудете код или трижды введете его неверно, система заблокирует это подключение – и тогда вы не сможете просматривать даже официальные трансляции.
Ментор снова кивнул. Уж скорее он забудет собственное имя, чем эти цифры, дающие ему последнюю возможность хоть как-то присмотреть за своими ребятами!
- Что ж, теперь можно и перекусить, - отодвинув в сторону и планшет, и пепельницу, примирительно предложил он. – Как насчет легкого ланча?
- По правде говоря, не откажусь, - с готовностью согласилась Клаудиа. – В последнее время в телецентре просто сумасшедший дом, и мне иногда даже не удается выпить лишнюю чашку кофе!
Ее слова заставили Хеймитча насторожиться, и он осторожно переспросил:
- А что такого сумасшедшего творится в телецентре в последнее время?
- Не что, а кто, - невесело усмехнулась девушка, многозначительно покачав головой. – Это сумасшествие зовется Брутом – уже вторые сутки, как раз после Пира и гибели Мирты, Второй практически не выходит из операторской и своим присутствием и нытьем уже успел отравить жизнь всей режиссерской группе!
Ого, даже так?! Ментор удивленно крякнул. Он и не подозревал, что Брут станет так переживать из-за своих зверенышей – Второй никогда не был замечен в проявлении нежных чувств к кому бы то ни было. Хотя, поморщился Хеймитч, разве сам он был хоть раз замечен в подобном? А между тем, и Китнисс, и Пит вызывали в нем эмоции гораздо более сильные, чем просто привязанность. И хотя он еще не подобрал этим эмоциям подходящего названия, но уже точно знал, что не сможет просто так отказаться от того светлого, что появилось в его мертвом и холодном сердце. Равно как не откажется и от своих удивительных детей.
- Он просто пышет злобой на весь свет - и в первую очередь на вашу девочку, - нехотя уронила Клаудиа, отводя взгляд. – Не думаю, что с его стороны это очень разумно, но такую ненависть вполне можно объяснить, не правда ли?
Хеймитч хмыкнул и чуть наклонился над столом, вопросительно заглядывая ей в глаза.
- Ты всерьез думаешь, что я тоже должен ненавидеть этих детей только потому, что они – трибуты из других дистриктов? – глухо прошептал он и укоризненно покачал головой. – Ох, девочка, ты ничего не понимаешь, если так говоришь… Поверь, эту маленькую злобную зверушку с десятком ножей за пазухой, подопечную Брута, мне жаль ничуть не меньше, чем черноглазую птичку-кроху из Одиннадцатого – с той лишь разницей, что Мирту в свое время научили убивать и ненавидеть, а Руту – петь и собирать цветы.
- А если бы эта самая зверушка изувечила Китнисс на Пире – вам и тогда было бы ее жаль? – вспылила его собеседница, вскидывая на ментора возмущенный взгляд. – Что-то я не припомню в вас прежде такого всепрощения! Или Катон, по милости которого ваш парень почти оказался на том свете – его тоже нужно пожалеть?
- Мне жаль, что они вынуждены убивать друг друга... я не могу ненавидеть этих детей за то, что их заставляют делать взрослые, - еле слышно гневно выдохнул он, не отводя глаз. – Я скорее смогу возненавидеть их менторов – тех взрослых, которые за это в ответе…
Девушка умолкла и теперь смотрела на него задумчивыми растерянными глазами.
- Возможно, кто-то из них тоже испытывает к вам нечто подобное – вы не думали об этом? Цинна рассказал мне, что с вами случилось… А вы не допускаете, что за этим покушением мог стоять кто-то из ваших конкурентов – например, кто-то из профи. Кто из них особенно к вам цеплялся – Брут? Или Рубин и Кашмир?
Рубин и Кашмир? Первые не появлялись на широкой публике уже почти неделю, как раз после гибели Руты и первого сознательного убийства Китнисс – ее стрела пронзила тогда Марвела, любимчика Кашмир… а всего за несколько дней до этого от рук той же огненной девчонки в мучениях погибла Диадема… Черт подери, внезапно подумал он – а ведь обоих профи, безоговорочных фаворитов и лидеров турнирной таблицы, прикончила обыкновенная тощая охотница из чумазого угольного дистрикта! Разве это не достаточный повод для того, чтобы вместе с ней люто возненавидеть и всех прочих его представителей?
Возненавидеть настолько, чтобы пожелать им такой же мучительной смерти.
Хеймитч тряхнул головой. Рубин и Кашмир?! Нет, этого не может быть!
- Ну что ты, Клаудиа, - не слишком уверенно попытался возразить он. - Если бы после каждого погибшего на Играх трибута менторы начали сводить друг с другом личные счеты, Капитолий давно лишился бы своего любимого развлечения!
- Хотите сказать, что у вас со всеми наставниками теплые и дружеские отношения? – Клаудиа выразительно покачала головой. – Очень сомневаюсь! К примеру, тот же Брут… да вы у него просто как кость в горле!
- Так-то оно так, но я не думаю, что кто-либо из них стал бы об меня мараться.
Или стал бы?
Он снова встряхнулся и вдруг заметил, что Клаудиа дрогнула и испуганно посмотрела куда-то за его спину. Все еще копаясь в собственных невеселых мыслях, он непонимающе сдвинул брови и, рассеянно обернувшись, машинально скользнул глазами по залу. Ничего особенного – отчего же она так побледнела?
- Что такое? – обеспокоенно спросил он, осторожно накрыв ее тонкие пальцы на белой скатерти своей широкой ладонью.
- Похоже, я здорово влипла, - еле слышно жалобно выдохнула девушка и едва заметно кивнула куда-то в сторону выхода.
Он снова непонимающе обернулся – и наконец, заметил причину ее такой внезапной паники: с другой стороны зала на них пристально смотрели холодные и внимательные глаза личного секретаря сенатора Хавенсби.
