Глава 4
Невилл пребольно ударился ногой о камень, на который приземлился. Большой палец отозвался пульсирующей болью.
Просто когда кружение пространства завершалось, и он уже ступал на твердый утоптанный снег, этот камень некстати попался под его старый черный ботинок.
Взмахнув руками, Невилл не сдержал равновесия и распластался перед самым входом в палатку. Щека явственно чувствовала обжигающий холод снега, а палец на ноге казался горячим. Где-то чирикали птицы, хрустел снег под чьими-то ногами.
– Привет! – радостно воскликнула Луна, пытаясь помочь Невиллу подняться. – Прямо все наоборот, да?
– Что? – губы Невилла растянулись в улыбке, когда он увидел заплетенные в косички Луны стебли какой-то сухой травы.
– Теперь ты упал, и я тебя поднимаю!
– А. И п-привет! – спохватился Невилл.
Луна мечтательно улыбнулась:
– Определенно ты что-то знаешь о важности этого слова... Я вот один раз не поприветствовала профессора Дамблдора, а через неделю он умер, – она сокрушенно покачала головой.
Где-то рядом снег осыпался с ветки. Небо было чистым, а солнечный свет болезненно ярким.
– Луна, это и есть твой друг? – из палатки вышел высокий мужчина с треугольной бородкой.
– Да. Это Невилл, а это Паул, – глаза Луны сверкали, а улыбка не сходила с губ.
Волшебники протянули друг другу руки.
– Рад знакомству, – слегка кивнул головой Паул.
– Я тоже очень рад, – улыбнулся Невилл. – Тут так красиво, такой простор, деревья в снегу… Я еще привез пару индеек. Я виноват – не спросил, сколько здесь будет человек, и приехал без подарков, но у меня много шербета и цукатов к столу…
– Не стоило утруждать себя. Мы не ждем от гостей подарков, а тем более еды. Проходите, – указал на палатку Паул.
– Но я… – Невилла вежливо подтолкнули в спину, – да-да, спасибо.
– Луна, – Паул протянул ей руку.
Невилл приподнял полог и забрался внутрь. В палатке было тепло. Темно-рыжий бородатый мужчина в красно-белом свитере сидел за столом, худенькая светловолосая девушка стояла рядом и резала хлеб. Они вместе обернулись и приветливо помахали Невиллу.
– Привет, – он нерешительно встал у входа.
– Проходите-проходите! Я Салли! Очень приятно познакомится! – девушка подошла к нему и энергично затрясла его руку.
– Невилл.
– Я Теодор. Вы как раз к обеду.
– Нет-нет, что вы. Я не голоден.
Они пожали друг другу руки.
– Салли, подними-ка крышку, – улыбнулся Теодор.
Девушка приоткрыла большую коричневую кастрюлю, и ноздрей Невилла коснулся аромат наваристого мясного супа. Он непроизвольно сглотнул.
– Вот так-то, – довольно хмыкнул Теодор.
Невилл слегка покраснел.
– Вы ведь бывший однокурсник Луны? – поинтересовалась Сэлли.
– Да. И можно на «ты».
– Вот! Это по-нашему, – хлопнул его по плечу Теодор, – мы тут церемонии не любим разводить. Все по-простому, по-семейному.
Он широко улыбнулся, и губы Невилла сами собой растянулись в такой же открытой и счастливой улыбке. Потрескивали поленья в очаге, Сэлли раскладывала хлеб, а Теодор расспрашивал о Хогвартсе. Он тоже учился там сорок лет назад.
– А где же Луна? – Неожиданно встрепенулся Невилл.
– Да, где это они пропали? – почесал бороду Теодор.
– Я посмотрю, – поспешно выбрался из-за стола Невилл.
Паул и Луна стояли возле палатки. Падал снег, небо постепенно темнело, а вокруг царила тишина. Паул что-то восторженно декламировал и указывал рукой куда-то вдаль, второй держа Луну за плечо.
– … тогда нам откроются все горизонты, и не будет ничего невозможного! Мы даже сможем обнаружить колонии морщерогих козликов…
– Морщерогих козляков, – поправил его Невилл.
– Да-да… А? Что? – вышел из своей мечтательной прострации Паул.
– Там уже обед готов. Всех ждут к столу.
– О, конечно, мы уже идем.
Луна обогнула Паула и поправила травинки в своих косах:
– Как же я проголодалась! – и заторопилась в палатку.
Все шумели, рассаживаясь за столом, скрипели стульями, обменивались шутками. Наконец Теодор поднялся, торжественно сжав в руке половник. Настала тишина.
– Опять он себе самый большой кусок мяса положит, – шепнула Сэлли Невиллу, за что получила половником по лбу в воспитательных целях.
Удар, конечно же, был несильным, но Сэлли не преминула возмутиться:
– Многоуважаемый Теодор, вам следовало бы идти в дровосеки, а не в ученые.
Все дружно засмеялись, а потом с аппетитом набросились на суп. Стучали ложки, челюсти напряженно работали, а по телам разливалась приятная сытость.
– Здесь мы повесим еловые ветки, там повесим игрушки, а на столе зажжем свечи, – размышляла Сэлли.
– Вы преподаватель гербологии? Очень интересно, – помешивал ложечкой чай Паул.
– Да. У меня всегда была склонность к этому предмету. Люблю выращивать растения, ухаживать за ними, изучать полезные…
– А вот изучать, вы правы, намного интереснее. Помню, еще в школе все восхищались моими научными работами. Но я оставил науку и решил возглавлять экспедиции, ведь они несут практическую пользу. Я даже собрал небольшую коллекцию различных презентов: «Почетная грамота Мерлина за оказание неоценимой помощи в проведении исследований целебных свойств споры ползучей», «Орден Лекарственного Сообщества Англии за особые заслуги», «Похвальная грамота Министерства Магии» и, кажется, что-то еще, я уже не могу вспомнить, – он отхлебнул чай.
– Невилл, ты поел? Пойдем, я покажу тебе все тут, – обратилась к нему Луна.
Сэлли настраивала приемник, покручивая то влево, то вправо большую черную ручку.
Невилл с Луной вышли из палатки под голосистые трели Селестины:
– «О, котел моей горячей любви! Ты его держи, не расплескай!»
– Я хочу послушать итоговый выпуск «Квиддич сегодня»! – пытался перекричать Селестину Теодор.
Невилл с Луной оделись и молча вышли из палатки.
На лес вокруг уже опустились сумерки. Воздух был очень холодным и свежим. Деревья темными великанами застыли вокруг, устремив кроны в небо. Сугробы окружали вытоптанную площадку со всех сторон, а на небе уже слабо проглядывали первые звезды. Редкие хлопья снега плавно опускались на землю.
Невилл вдохнул полной грудью и почувствовал тот самый неповторимый запах Рождества, как в детстве. Он улыбнулся, поднял голову к небу, и большая снежинка опустилась к нему на нос.
– Как же здесь замечательно! Спасибо, Луна, – Невилл посмотрел на нее.
Разноцветная беретка была сдвинута назад, открывая ее чистый белый лоб, большие водянисто-голубые глаза блестели в опускающихся сумерках. Травинки темнели в ее косах. Она улыбнулась:
– Я тоже очень рада, что ты приехал. Это так здорово!
Вырывающиеся изо рта облачка пара, расползались и таяли в морозном воздухе.
– За палаткой мы храним силки. Не волнуйся, они не причиняют вреда горностаям. Там, – Луна указала куда-то влево, – мы видели тех самых белоснежных. А, может быть, снежных следовиков, я все-таки не уверена до конца. А там наше рождественское дерево.
Невилл посмотрел направо и увидел молодую пушистую ель с большой укрытой снегом звездой на макушке.
– Игрушек не видно, но завтра мы растопим снег. Она очень красивая.
Невилл улыбнулся и подул на свои покрасневшие руки, он забыл перчатки в палатке, но возвращаться не хотелось. Здесь дышалось слишком легко, слишком красиво было вокруг.
– Руки замерзли? – Луна посмотрела на него.
– Немного. Не волнуйся, я спрячу их в рукава мантии.
– Завтра уже Рождество.
– Да.
– Воздух даже как будто другой, пахнет по-особенному… Тебе не кажется?
Невилл задумался, потом глубоко вдохнул морозный воздух:
– Ромашкой, да?
– Точно, – расплылась в улыбке Луна.
***
Невилл лежал в спальном мешке возле кровати Луны. На втором ярусе над ней спала Сэлли. На соседних кроватях уютно похрапывал Теодор, сопел Паул, а Невилл лежал и смотрел, как в темноте рука Луны белеет на темно-синем покрывале.
