Таланты и поклонникиРазговор с директором отнял у Рона слишком много сил. В этот день на уроках он присутствовал лишь телом. Душой он был очень далеко от Хогвартса, насколько это было вообще возможно.
После уроков Рон отправился в факультетскую гостиную и обосновался в кресле у камина. Оттуда открывался прекрасный вид на Гермиону, которая, высунув от напряжения язык, писала многофутовый реферат по Арифмантике. Ее пышные кудри падали ей на лицо, глаза горели…
Рон с горечью подумал, что написание реферата по какой-то дурацкой Арифмантике вызывает у Гермионы куда больше положительных эмоций, нежели он сам.
Рон подумал, а что, может, ему тоже налечь на учебу, стать первым учеником, и тогда…тогда…Движимый этой мыслью, Рон схватил свиток пергамента, перо и чернильницу, подсел к столу и достал учебник по Чарам. Глаза Рона затуманились, а перед мысленным взором, вопреки намерениям, возник не учебник по Чарам, а Гермиона. Вот ее мантия, всегда застегнутая под горло, соблазнительно распахивается, а под мантией…
Рон решительно обмакнул перо в чернильницу…
- Гермиона, - раздался прямо над ухом Рона чей-то ехидный голос, - Гермиона, посмотри-ка на свой портрет.
- Отстань, Симус, - рявкнула Гермиона, - мне некогда.
- Нет, ты все-таки посмотри, - настаивал Симус. Гермиона нехотя поднялась и подошла к Рону.
- Что это такое? – взвизгнула она секундой позже. – Что это, черт возьми, такое?
- Твой портрет, - ехидно протянул Симус.
- И где же ты увидел сходство со мной?
- А он уже полчаса на тебя не отрываясь смотрит, - захихикал Симус.
- Рон, - опасным тоном спросила Гермиона, - что ЭТО такое?
- Твой портрет, - влюбленно глядя на нее, ответил Рон.
- Это?
- Да. Ты прекрасна. Я тебя так вижу…
У Гермионы от возмущения пропал голос. И было из-за чего: портрет представлял собой многочисленные треугольники и квадраты, круги и овалы, и, если несколько поднапрячься, среди этих фигур можно было рассмотреть обнаженную девичью фигуру, то есть, определенно фигуру женского пола, отчего-то сидящую верхом на некоем продолговатом предмете, на котором корявым почерком было написано «Нимбус-2002».
- Рон, - медленно сказала Гермиона, - ты МЕНЯ так видишь?
- Да, - прошептал Рон, преданно глядя на нее.
- Тогда, - сказала Гермиона, - тебе не следует больше так мучиться и сидеть лицом к лицу с чем-то, что ты так видишь. – Гермиона вынула палочку и произнесла заклятие левитации, так что Рона вместе с креслом приподняло над полом и развернуло в противоположную сторону.
Симус громко заржал. Вскоре в гостиной собралось два десятка человек, и каждый желал посмотреть на уникальный портрет.
Это столпотворение и застала профессор Макгонагалл, которая только что разговаривала с директором и услышала от него о в высшей степени тревожных симптомах в поведении ученика подведомственного факультета.
Разогнав учеников, сгрудившихся над какой-то мазней на листе пергамента, профессор Макгонагалл смогла лучше разглядеть, собственно, мазню. Много чего повидавшая в жизни профессор Макгонагалл на минуту лишилась дара речи. Обретя его снова, профессор спросила:
- Что это?
- Портрет Гермионы Грейнджер, - пояснил Симус Финниган, на всякий случай отойдя подальше от Гермионы.
- О, - только и сказала Макгонагалл. Похоже, что предположения директора подтвердились: Рон Уизли повредился умом. Затуманенный взгляд Рона говорил о том же.
- Э-э, мистер Уизли, прекрасная работа, хм…новаторский подход, да-да, новое слово в искусстве, - забормотала Макгонагалл, нашаривая в кармане волшебную палочку.
- Что? – спросила Гермиона.
- Мисс Грейнджер, - Макгонагалл потянула Гермиону за рукав, - мне надо поговорить с вами.
Они вышли из гостиной. К вечеру весь факультет был проинструктирован: Рон Уизли, друг самого Гарри Поттера, слегка повредился в уме, но для окружающих он не опасен, а потому в больницу Святого Мунго помещен не будет. Во всяком случае, пока.
Учителя также получили от директора распоряжения обращаться с нашим героем немного помягче.
С этого дня у Рона началась совсем иная жизнь. Он так и не узнал, почему вдруг все вокруг стали с ним так милы и предупредительны, и даже зловредный Снейп больше не цеплялся к его опозданиям.
Талант Рона расцвел буйным цветом, а профессор Макгонагалл преподнесла нашему герою краски, набор кистей и множество холстов. Скоро уже вся гостиная Гриффиндора была увешана картинами новоявленного живописца. В гриффиндорскую гостиную захаживали ученики и других факультетов, а потом стали захаживать и профессора. Даже профессор Снейп заглянул и долго рассматривал картину, на которой был изображен Волдеморт в юные годы. Юный Том Риддл чаще всего отсиживался за рамой: ему стыдно было показываться на публике. Еще бы: щедрый Рон нарисовал ему лошадиный хвост и четыре руки, а из затылка молодого Темного Лорда отчего-то росли козлиные рога. Вся картина была оформлена в веселой цветовой гамме – преобладали желтые, розовые и оранжевые цвета. По ночам нарисованный Риддл визжал, требуя, чтобы его лицо закрасили черной краской: не хотел позора.
Гром прогремел после окончания рождественских каникул: в Хогвартс нагрянула комиссия из Министерства. Члены комиссии долго разглядывали картины, о чем-то совещались с Макгонагалл и Дамблдором, а потом …потом один из министерских чиновников во всеуслышанье объявил, что с юным Уизли будет заключен контракт на серию полотен о борьбе с Волдемортом.
Вызванная по такому случаю в школу Молли Уизли прослезилась от умиления.
Рон работал как проклятый, и вот уже через месяц готов был предоставить заказчикам законченное полотно.
Передача полотна состоялась в Большом Зале. Присутствовали все ученики и преподаватели. Полотно размеров восемь футов на двенадцать повесили на одной из стен зала, прикрыв толстой тканью.
И когда после продолжительной речи директора юный живописец подошел и торжественно сдернул «завесу» со своего творения, в Зале на пять минут установилась гробовая тишина.
Все молча уставились на картину.
Черно-красно-коричневые фигуры, изображающие, должно быть, Упивающихся Смертью, переплетались под самыми невероятными углами, кривились в невообразимых авангардистски-кубистских изломах, тянули искривленные руки с изогнутыми под разными углами волшебными палочками к аврорам, которые тоже были нарисованы со знанием дела: в бело-зеленых мантиях, громадного роста и с искаженными яростью оранжевыми лицами. В уголке картины были пририсованы две небольшие фигурки: одна из них, украшенная шрамом во всю голову и тремя парами очков, представляла собой, видимо, Гарри Поттера, а вторая, хиленькая и неказистая, чем-то напоминающая садового гнома, только с красными глазами – скорее всего, Темного Лорда. Две фигурки связывала затейливо изукрашенная зеленая лента : так юное дарование изобразило Смертельное заклятие, которым Гарри Поттер сразил Темного Лорда.
Тишину нарушил чей-то сдавленный возглас:
- Потрясающе!
Через пару секунд Большой Зал потонул в аплодисментах.
