Глава 4. ПеременыНаутро голова болела намного меньше, к завтраку почти прошла. Казалось, что капитолийцы уже не знают, что со мной сделать, как еще поиграть с телом и рассудком. Сон это их инициатива, я уверен, в другой жизни я бы даже не вспомнил, что было тогда. Чего они хотели этим добиться? Я потерян, не вижу ни в чем смысла, меня это угнетает и, к сожалению, другого выбора у меня нет, только ждать, что же еще придумает Сноу, чтобы развлечь себя.
Смотрю в окно, светает, и мне хочется этого меньше всего, только во мраке ночи я чувствую себя спокойно.
Безгласый привозит завтрак. Подумать только, как всегда во время, могли бы хоть раз нарушить свой проклятый режим. Я поднимаюсь с постели, в этот момент паренек ставит на стол поднос с пищей. Что-то подобное давали нам в Академии. Им нужно, чтобы сегодня я был как подорванный?
- Стой! – говорю ему, прежде чем безгласый скроется за дверью.
В глазах безгласого страх - редко когда с ними вообще разговаривают.
Я подхожу ближе, его трясет.
- Покажи язык.
Тот мотает головой.
- Покажи! – все еще терпеливо говорю я.
Рот безгласого раскрывается, и я вижу вполне человеческий язык.
Меня это злит, я не вижу скоб. Хватаю его за щеки. Он не может даже попросить помощи. Его не только не услышат, даже помогать не станут.
- Скажи «аааа»! – спокойнее, чем ожидал, говорю я.
Слышится шипение воздуха, и я заглядываю в его глотку. Язык здоровый, но трахея имеет темно-красный цвет. Я делаю для себя вывод, что безгласым ничего не меняют, кровообращение в норме, но что-то блокирует их голос. У меня такого не было. Я отпускаю его.
- Вали отсюда.
Он кивает, и уходит.
Звучит писк, предвещающий сообщение от Сноу, конечно, озвучивает его миротворец.
- С сегодняшнего дня твое расписание меняется. Все указания получишь позже.
- Конечно, как же иначе.
Еда напоминает о доме, но она хуже капитолийской. Овсянка как будто сварена на воде, из фруктового - только пудинг, в стакане кисломолочный продукт, в который у нас добавляли витамины. Я наслаждаюсь каждой ложкой и глотком. Как будто ничего и не было. Спасибо за подарок…
Миротворец приходит в девять пятнадцать, говорит, чтобы я вышел из комнаты. Вдвоем мы идем по пустым коридорам, спускаемся на несколько уровней вниз. Я ничего не понимаю: всего один, но довольно крупный, миротворец сопровождает меня. Он просто идет впереди, и я могу в любой момент его вырубить, но этого не делаю, выжидаю. Мне любопытно, куда мы идем.
Первым делом я попадаю в пустую комнату, на столе лежит одежда. Они, что, решили устроить мне день возврата в прошлое? Я беру в руки чистую спортивную форму, будто из Академии, совсем новая, еще пахнет тканью. Я испытываю тот же восторг, что в день, когда я поступил.
Форма напоминает ту, что была во время тренировок перед Играми, но еще есть куртка с тонкими непробиваемыми вставками на груди и спине. Ниже локтей так же есть вставки, но они толще, специально для защиты и атаки. Мне досталась красная форма, это предпоследний курс. Могли бы и на черную разориться.
Я быстро переодеваюсь, и уже в ожидании миротворца. Он заходит довольно скоро, и мы снова выходим. Чувство эйфории начинает расти все больше, когда я начинаю слышать крики дерущихся.
Вот и начались мои тренировки…
Меня ведут к длинному столу, за которым еще и стойка. Я давно не видел столько оружия.
- Выбирай одно и на выход.
Всего одно? Как жаль. Я прохожу мимо, осматриваю каждый предмет, и беру нож с легкой рукояткой и двусторонним лезвием – универсальный и удобный. Как только я прикасаюсь к холодному металлу, на меня накатывает волна прошлого.
…
Мне тринадцать, отец договорился, и меня берут в военную школу. Я волнуюсь так сильно, что не могу нормально поесть. Больше никаких уроков самозащиты три раза в неделю, теперь все по-крупному.
В дверь стучат, и отец идет открывать, я в это время мешаю кашу тостом.
В кухню входит миротворец, самый крупный, каких я только видел. Я помню только это и его глаза, смотрящие сквозь меня, от которых по спине пробегает холод.
- Я Сатрин, твой сопроводитель. И у тебя есть пять минут, чтобы собраться и уйти.
Я напяливаю на себя первую попавшуюся под руку одежду. С родителями не прощаюсь.
Спустя час в тишине мы прибываем на военную базу, где меня будут готовить три года.
Меня оформляют, и делают полный осмотр. Ближе к ужину я попадаю в тренировочный зал.
- Выбирай себе оружие. Твоя задача подобрать максимально удобный предмет, который будет с тобой в течение всего обучения без права на смену. Советую, подойди к выбору с умом.
Меня удивляют его слова и глаза разбегаются от огромного выбора оружия. Больше всего мне хочется схватить огромный гладиус, с которым мне будет тяжело, но попытка не пытка.
Я не успел повернуться, объявив выбор, как сильная рука бьет в затылок, я падаю, теряя сознание, и лишь сквозь туман слышу голос Сатрина:
- Правило номер один: не медли. Правило номер два: не поворачивайся спиной к противнику.
Я открываю глаза спустя сутки. Комната похожа на казарму. Сатрин стоит рядом и сверлит взглядом. Он начинает меня бесить.
- Какого черта ты меня вырубил? – кричу я и хватаюсь за голову.
Вместо ответа я получаю новый синяк под глазом.
- Я научу тебя уважать старших!
- Да пошел ты!
- Завтра начнем всё сначала, парень.
К нам подходит медсестра, и вкалывает мне в руку какое-то средство. Я снова засыпаю.
Утро. Я просыпаюсь раньше, чем звучит гимн Капитолия. Когда появляется Сатрин, я готов начать обучение, ведь так долго ждал этого. За ночь во мне что-то щелкнуло, и я решил вести себя сдержаннее. Мы следуем по тому же маршруту, спускаемся, подходим к столу.
- Выбирай.
Я хватаю тот же гладиус и, не дожидаясь, когда миротворец попытается нанести удар, стараюсь атаковать первым. Не его куртке появляется тонкий порез, который окрашивается кровью. Красное на светло-сером.
- Правило номер три…
…
Под знаком прошлого проходит пара недель. Потом все меняется снова: кто-то очень умный решил провести мне программу экзамена. Когда бойцов делят на команды по десять или одиннадцать человек, и они обязаны драться друг с другом. Один против двух, потом победитель против трех, против четырех. Редко, победитель первого круга побеждает в четвертом.
Мне предстояло убрать всех. Мое оружие за все тренировки не меняется, только нож, который я выбрал. Мне разрешено брать его куда угодно, но применять только в зале.
С первым всегда легко, это разминка, всего лишь новичок, которого откачают и отправят в один из дальних Дистриктов. Я не имею права свернуть ему шею, только смертельные раны, и переломы.
Я вырубаю его ударом в висок. Кажется, еще сломал ребра и хребет. Он выживет - Капитолий не убивает без надобности.
Второй и третий выходят с длинными мачете и через короткое время красная пелена окутывает глаза, когда смертельно ранив одного, я получаю рану в животе от другого. Что ж, результат меньше, чем на троечку.
После этого я понимаю - Игры по-настоящему закончились. Теперь я никогда не узнаю, что значит безнаказанно размахивать оружием, теперь, я взрослый и в любой момент я получу то, что заслужил.
…
Меня снова госпитализируют. Третий раз с начала боев. Я слабак! Меня это злит и в следующий раз я, улучшаю свой результат до восьми тел за плечами.
…
Снова лечение. И в день очередной тренировки Сноу «радует» меня своим визитом.
- Не такой я крутой, президент Сноу. Зря Вы выходили меня, - саркастически говорю ему я.
- Не так чтобы зря, но я надеялся на лучший результат…
Я смеюсь, боль в животе почти не замечаю, но ощущаю вкус крови во рту.
- Видно, мое призвание убивать маленьких детишек на Арене, – я смотрю на него так, как будто сейчас возьму со стола нож и перережу ему шею.
- Пройди марафон, а там тебя ожидает сюрприз. Справишься без сильных повреждений, и поверь мне, ты поменяешь отношение ко всему.
- Я пройду его. Но прежде, я хочу знать, что происходит в мире.
- В мире? Что ж, – президент вздыхает, садится на кресло рядом. – В Дистрикте-8 было восстание. Тур победителей пока продолжается. В этом году зрителям захотелось дольше видеть наших победителей. – Сноу улыбается. – Пита собирается сделать Катнисс предложение руки и сердца в прямом эфире…
Я чувствую, как жар накрывает тело и разум. Эти двое радуются жизни, строят из себя звезд шоу, а я гнию здесь, получаю раны, от которых выть хочется. В моей крови наверно столько лекарств, что я могу уже заниматься контрабандой и продавать ее как наркотик.
Сноу замечает перемены в поведении, хлопая меня по плечу, встает и уходит.
- Стань первым из одиннадцати и получишь то, что хочешь.
Сейчас я хочу только возможность увидеть Двенадцатых.
…
Я жду марафона, как раньше ждал первых тренировок. Когда-то я был спокоен, теперь мною управляет приступ волнения. Это волнение слабо напоминает мне первые часы на Арене. Тогда я убивал, чтобы убрать сорняки и получить кусок славы, потом, когда нас осталось пятеро, я хотел только победы. А к концу мне нужно было только освободиться.
Кажется, сегодня на завтрак они положили мне слишком много витаминов, потому что моя кровь раскалена и эмоции зашкаливают до придела.
Первый, второй, третий… пятый… Ближе к концу я почти не управляем… Шестой, восьмой, десятый… Остался только одиннадцатый и не успел он подойти ко мне, как я вскрываю ему живот.
Я пытаюсь отдышаться. Когда я прекращаю трястись и могу себя контролировать, начинаю кричать.
- Сноу! Ты обещал исполнить мое желание! Так действуй!
…
И президент, выполняет свое обещание, хотя не совсем честно.
Я прекрасно знаю, что на публику меня никто не вытащит, другие тоже в курсе. Но все же это никому не мешает нарядить меня, как на праздник. Может, все-таки я выйду в свет? Черный костюм, черная рубашка с белым воротником – капитолийцы явно осторожничали с выбором.
Миротворец отводит меня на минус первый уровень, где имеется туннель. Именно через него Сноу попадает в мою тюрьму. Я не обращаю внимания ни на украшения в доме ни на множество безгласых. Сбежать, конечно же, мне не удастся, хотя нож у меня не отобрали. Даже если я и убью всех в этой комнате, меня поймают. Даже посмертная слава мешает мне хорошенько развлечься.
Позже меня оставляют в темной комнате, где есть только одна очень тусклая лампа над потолком. Я сажусь в кресло и начинаю ждать. Кажется, даже успел подремать, потому что в себя я пришел, когда экран загорелся, и заиграла музыка. Постепенно еще два экрана по бокам начали свою работу.
Мне показывали какой-то праздник, и судя по всему в прямом эфире специально для меня. Похоже, этот праздник для Двенадцатых. Я вижу их в толпе. Если бы не музыка, я бы их услышал. Кажется, я так устал от всего вокруг, что даже их появление осознается не сразу.
Я признаюсь сам себе, что их идея с предложением довольна мила, но не понимаю, зачем… Неужели из-за ягод? Президент говорил мне, что поступок с ягодами в некоторых Дистриктах поняли не правильно. Будь на ее месте, я бы уговорил съесть ягоды, а сам остался единственным победителем. Не было бы ни бунтов, и Сноу бы не бесился… Но тогда и я бы не выжил. Может, я все-таки должен убить их, так чтобы мир поверил, а они готовят все к этому?
Мысли о моей победе кажутся все бессмысленнее. Когда появляется Плутарх Хевенсби, один из распорядителей Голодных игр, меня охватывает приступ беспричинной злости. Я здесь, в нескольких шагах от праздника сижу и прячусь. Я теперь призрак. В голове появляются непривычные эмоции. Память отключается, когда я вижу Катнисс и Питу, которые для меня как красная тряпка для быка. Проходит не так много времени, когда я прихожу себя от неприятного чувства в руке.
Все это время я зажимал лезвие в руках, и кровь капает на пол. Это злит меня еще сильнее. Праздник продолжается, но я больше не вижу Двенадцатых. Они уходят.
Я встаю с кресла и, собрав всю злость, кидаю нож в экран. От него летят сотни искр и осколков. Я выхожу в коридор, направляясь к лифту. Меня никто не останавливает. Сейчас я так же незаметен как безгласый - когда на столе еда, людям плевать на мелочи. Я встаю совсем недалеко от выхода. Огромный эскорт Двенадцатых тащит их к выходу. На секунду Двенадцатая поворачивается, как будто ее позвали. Она с кем-то прощается, и видит меня.
Я улыбаюсь ей. Смотрю так, будто уже победил. Хочется подойти, хочется поднять ее за горло и отбросить в сторону, хочется просто ударить ее об мраморную стену. Уничтожить их обоих. Момент, когда наши глаза встретились, длится бесконечно. Я получаю то, что хочу – страх вперемешку с сомненьем. Между нами проходит толпа, и я скрываюсь за ней к туннелю, где меня уже ждут.
Теперь я надеюсь, что она будет помнить, что я жив, и готов к мести.
Как только я оказываюсь в своей комнате, включается динамик и Сноу обращается ко мне, так будто читает мои мысли:
- Хорошая попытка. Но, Като, сейчас все их мысли забиты спасением жизней семьи. Ты для нее сейчас не больше, чем переродок, созданный испугать ее.
- Президент Сноу, если это так, что ж, поздравляю. Вы добились цели…
