Глава 4. Предложение Остановка тура в Капитолии была более мучительной, нежели в любом из Дистриктов, хотя здесь мы и не были вынуждены встречаться со скорбящими и обвиняющими взглядами семей. Здесь нас обожают и верят, что Китнисс достала ягоды только лишь из большой любви.
Но здесь, я как-то даже больше осознаю, что все это ложь.
Я вижу растущее отчаяние Китнисс. Каждый раз она целует меня чуть дольше, держит крепче за руку перед камерами и быстрее ее отдергивает, когда мы наедине. Хотя они с Хеймитчем больше от меня ничего не скрывают, я все же замечаю, как они постоянно обмениваются взглядами. Как будто говоря: «Еще не все».
После долгого дня игры на камеру Китнисс, в итоге, делает свое предложение. Мы вернулись в комнаты, где жили до начала Игр, в другом статусе, но с теми же вещами на кону – нашими жизнями. Хотя на этот раз дело не только в наших жизнях, которые итак висят на волоске.
Китнисс сидит на плюшевом диване, колени прижаты к груди.
- Ты должен сделать мне предложение, Пит, - неожиданно говорит она.
Я смотрю на нее, слова не складываются воедино.
- Перед камерами. Раз уж мы настолько влюблены друг в друга, логично предположить, что следующим шагом будет брак. Они захотят увидеть это, и, может, это успокоит некоторые из Дистриктов.
Я легонько киваю и отворачиваюсь от нее, успокаивая себя. Конечно. Я ждал, что, в конце концов, это произойдет. Вот только это не значит, что мне не больно. Предложение. Что я всегда хотел, да? Вот только из-за чувства долга и необходимости, а не по любви.
Хеймитч вздыхает:
- Она права, парень. Если у вас есть хоть какой-то шанс, то это именно он.
Когда я встречаюсь с ним глазами, то вижу, что он куда лучше Китнисс понимает, что я чувствую
- Ладно.
Это все, что я могу сказать. Я вижу облегчение на лице Китнисс, а потом и озадаченность, когда я бесцеремонно покидаю комнату. Я слышу, как она спрашивает:
- Я думала, он хотел этого, - ее голос нарастает, когда я отхожу дальше от комнаты.
- Но не в виде фарса. – Голос Хеймитча едва слышен, но его слова и так звучат громко.
Моя комната пуста и безлична, когда я вхожу. Напоминание, что мне здесь не место. И на мгновение я захотел оказать в детстве, дома. Я никогда так этого не желал. Да ничего я так сильно не желал. Желал свою маленькую кроватку, из которой я вырос, когда мне исполнилось 13. Желал одеяло, которое бабушка сшила из рваных тряпок перед смертью. Желал постоянного хаоса из-за разборок трех братьев. Желал смеха отца.
Я присаживаюсь на плюшевые подушки, лежащие на подоконнике, и смотрю на огромный Капитолий. Здания выглядят такими внушительными, и я вдруг начинаю чувствовать себя таким мелким. Я понимаю, что означает это предложение. Мы никогда не будем свободными. Президент Сноу будет вечно маячить перед нами, а запах крови будет напоминать нам, что произойдет, если мы допустим ошибку. Он отнимет у нас все.
Я потерял какую-либо видимость и надежду на нормальную жизнь. Вместо этого, Президент Сноу осудил меня на вечную боль. Знаю, пока мы живем, мы с Китнисс вынуждены играть роль влюбленной пары. Однако мы не пара, и ни один из нас не чувствует себя счастливым. Она всегда будет делать вид, будто она влюблена в меня, хотя на самом деле может любить кого-то другого. И я, безоговорочно влюбленный в нее, буду всегда знать об этом. Каждый раз, когда я целую ее, я страдаю от мыслей, не хочет ли она, чтобы на моем месте был Гейл.
Любить ее на расстоянии было бы куда более милым поворотом судьбы. Если бы мы жили отдельными жизнями, возможно мы бы смогли продвинуться дальше. Я не сомневаюсь, что всегда буду любить ее независимо от обстоятельств. Но, возможно, если бы мы не были вынуждены все время находиться вместе, боль от неразделенной любви не была бы столь разрушающей.
Было бы лучше испытывать такую боль. Это своего рода круг боли, в который мы попали, как в ловушку. Она вызывает у меня боль, поскольку не любит меня. Ей больно видеть, что она причиняет боль, и я ненавижу себя за то, что вызываю у нее боль. Мы в ловушке, и сейчас нам пора выбраться именно так, как хочет Президент Сноу. Я понимаю, что заставляя нас быть вместе всю жизнь, он преследует двойную цель. Он не просто надеется подавить напряжение в Дистриктах, но еще и хочет отомстить, не хочет позволять Китнисс играть по своим правилам.
Мы решили, что решающий момент должен быть максимально публичным. К счастью, интервью с Цезарем запланировано на следующий день, и это станет прекрасной возможностью показать всей стране, как сильно мы любим друг друга. Хеймитч говорит Китнисс, как лучше принять мое предложение, чтобы согласие было наиболее убедительным. Для меня у него нет советов. Для меня у него лишь небольшая грустная улыбка.
Вот к чему пришла моя жизнь. Насколько нужно быть жалким, что даже Хеймитч жалостливо смотрит на меня. Этим вечером мы втроем не говорим ни слова. Я смотрю на потолок в своем купе, кажется, будто прошло несколько часов, прежде чем я засыпаю, боясь того, что должно произойти на следующий день.
Этап, который мне уже знаком, гениальные подшучивания с Цезарем. Минуты тикают, и я начинаю волноваться, что Цезарь не предоставит идеального момента, как я рассчитывал. Знаю, если этого не сделает он, тогда придется мне, но я вообще не представляю, как это сделать. К счастью, всего за несколько минут до конца интервью Цезарь задает идеальный вопрос.
- Что ж, Пит, расскажи-ка нам, что же ждет вашу пару в будущем? – спрашивает Цезарь и попадает в яблочко.
Я кусаю губы, стараясь сдержать улыбку.
- Забавно, что вы спрашиваете об этом, - отвечаю я, поворачиваясь к Китнисс так, чтобы оба мы были хорошо видны камерам.
Я делаю глубокий вдох и опускаюсь на одно колено. Из зала раздаются вздохи и крики радости, когда они осознают, что я собираюсь сделать. Я говорю слова, которые тщательно подбирал несколько часов, стараясь не обращать внимания на толпу.
- Китнисс, - начинаю я. – Ты знаешь, что я любил тебя всю свою жизнь. С самого первого раза, когда я увидел тебя еще в начальной школе. Я и не думал, что мне когда-либо представится возможность узнать тебя больше, чем просто знакомую. Теперь мы были объединены, и я никак не могу избавиться от чувства, что именно так все и должно было быть. Что, выйдя из всего этого хаоса, мы навсегда изменили свои жизни, мы нашли друг друга. Мы столкнулись со многими трудностями, но мы всегда преодолевали их. Вместе. Китнисс, ты сделала меня таким, какой я есть. Знаю, люди скажут, что мы слишком молоды, но без какой-либо тени сомнения я знаю, что всегда буду любить тебя. И больше всего на свете я хочу, чтобы все было официально. Китнисс, ты выйдешь за меня?
Интересно, почувствовала ли она правду в моих словах. Что, не смотря на шоу для Капитолия и Дистриктов, я говорил серьезно. Думаю, что да, ведь когда я смотрю на нее, вижу слезы. Уверен, она улыбается, когда визжит: «Да». Аудитория наверняка подумает, что это слезы радости. Но через столько времени я знаю их настоящее значение.
Прости.
Я искренне верю, что Китнисс чувствует вину. Как это отразилось на моей жизни. И я не виню ее за это. Она не может заставить себя полюбить меня сильнее, равно как и я не могу заставить себя разлюбить ее.
Она бросается в мои объятья, и я восторженно кружу ее, затем ставлю на землю и страстно обнимаю. Через некоторое время я отпускаю ее и поворачиваюсь к залу, одной рукой держа ее за талию.
- Мы помолвлены!- выкрикиваю я зрителям, которые с энтузиазмом отвечают, аплодируют и топают ногами. Они любят нас. Они от нас никогда не устанут.
И я еще никогда не ненавидел себя так сильно.
Даже сильнее, чем я ненавижу Капитолий.
