Глава 4Молодая шармбатонка была не единственной, кто видел в Гермионе Грейнджер сплошной сгусток зла, вокруг которого крутилось все ужасное. Не только она взяла в привычку считать юную гриффиндорку одной из главных помех своей жизни. И не только её мечтой являлось стереть главную старосту в порошок. В число этих удивительных людей входил и Сэм Тёрнер.
После той памятной ночи на редкость часто выходило так, что Гермиона Грейнджер будто бы специально вставала у него на пути. За всеми возможными проступками и нарушениями Тёрнера ловила именно она и десятками измельчала общий счёт баллов его факультета. И каждый чётный вторник, день, когда старосты отчитывались за каждое происшествие, зафиксированное потерей баллов, он и его дружки получали ряд взысканий и отработок.
Эти отчёты, вырисовывающиеся в конце концов в самые настоящие донесения, доставляли самой девушке не больше радости, чем им. И не раз в ней снова начинало разговор чувство вины. Но ей требовалось всего несколько мгновений, чтобы заставить его замолчать, только вспомнив о том, что Тёрнер - мерзопакостный подлец. Но он не знал ни о её душевных муках, ни о искреннем желании не попадаться ему на глаза. Он был твёрдо уверен в её мстительных намерениях, а потому тихо таил в себе злобу, угрожающе сверкая глазами в её сторону и задевая плечом всякий раз, как проходил мимо.
Девушка же каждый раз пропускала пару испуганно нервных смешков, предчувствуя надвигающуюся бурю. Она не чувствовала страха быть застигнутой врасплох без Гарри или Рона и понести ответ за свой значок старосты. Было ли это вызвано некой долей самоуверенности в её волшебной палочке или же во всём был виноват Малфой, последнее время преследующий её неудачи и ситуации беспомощности? Она точно не знала. И на свой страх и риск продолжала являться магнитом на неприятности Тёрнера.
Последней вспышкой грозы пуффендуйца, предвещающей неминуемый гром, стала его стычка с Колином Криви, свидетелем которой оказалась Гермиона.
Она могла бы закрыть глаза на повышенные интонации и пару синяков двух рассорившихся мальчишек, но целую свиту шестикурсников, окруживших корчащегося на полу Колина, чуть не задыхающегося в собственной крови, выкинуть из головы не вышло.
- Колин! – выкрикнула девушка, сжимая в руке волшебную палочку. На голос её обернулись все четверо, на лицах двух из которых пробежала лёгкая тень испуга, главарь же был непоколебим. Она уже сделала пару прыгающих шагов на помощь пятикурснику, как Тёрнер преградил ей дорогу.
- Это... вы просто... - отпрянув на пару метров назад, громко начинала она, всё ещё не зная как заставить их уйти и забыть о мальчике.- Немедленно отправляйтесь на свои фа... – она взглядом зацепилась за нашивку на мантиях, - факультет!
По коже пробежали мурашки от резко нахлынувшего чувства дежавю. Всё уже было. Но ничего не повторяется в точности, ничего никогда не бывает одинаковым. А в этот раз, вероятно, не совпадут концовки. Помощи со стороны не предвещалось. Самой. Нужно было справиться самой.
- Грейнджер, Грейнджер, - язвительно цокая языком, заговорил пуффендуец, - ничему тебя жизнь не учит, да? В книгах-то об этом не пишется.
Он сунул руки в карманы и слегка сгорбился, кружа вокруг неё неторопливыми мучительными шагами. Гермиона палочкой в точности повторяла его траекторию, готовясь в любой момент выкрикнуть заклинание.
- Откуда тебе знать, что там пишется, Тёрнер? – дерзко сказала она и тут же прикусила язык, поняв свою ошибку. Его нельзя было провоцировать, нельзя было вести себя так самоуверенно.
Вытянутая рука затекла, и девушка слегка тряхнула ей, пытаясь вернуть ей чувствительность. Это действие было лишним. Не сводя глаз с кружащего около неё ворона, она совсем забыла о своре его друзей. И под резкое «Экспеллиармус» она почувствовала, что её пальцы сжимают пустоту.
- Интересный поворот, и что ты думаешь делать теперь? – манерно хмуря брови, продолжал он, – Я лично думаю, что тебе не стоит лезть не в свои дела. Согласна со мной, м?
Гермиону уже трясло от еле сдерживаемой паники, она была напугана тихо лежащим на полу Колином Криви, отсутствием палочки в своих руках и конечным раскладом всего этого. Но окончательно её поверг в шок кончик палочки Тёрнера, что он направлял на неё.
- Доловеро Рулно, - она кинулась в сторону, стоило ей только заметить, как он сложил губами первый слог заклинания, но это ей не помогло. Жёлтый луч, вырвавшийся вместе с последней его буквой, понёсся за ней и закружил золотистым браслетом вокруг её запястья. Руку начало нестерпимо жечь огнём, и гриффиндорка, не выдержав более, рухнула коленями на пол, хватаясь за неё.
- В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем тыкаться своим носом в чужие дела, ладно? – ядовито усмехаясь, он скрылся со своим трио за углом.
На запястье красовались две тонкие золотистые полоски, переплетающиеся, будто в колючей проволоке.
***
Доловеро Рулно.
Очередной том с глухим стуком закрылся перед Гермионой Грейнджер. Либо она искала с недостаточным упорством, либо библиотека Хогвартса упорно игнорировала это заклинание. В любом случае, узнать точно, что за проклятие она носит на руке, Гермиона не могла. К профессорам обращаться не хотелось вовсе. И она, понурив голову, отправилась в больничное крыло к старому знакомому.
И, как ни странно, именно с пробуждением Колина ей не составило труда догадаться о функциях чудного золотистого узора. Стоило мальчику раскрыть глаза, Гермиона уже расспрашивала его о самочувствии. Подождав ещё немного, пока он принимал лечебные зелья, поставленные на прикроватную тумбочку Мадам Помфри, она, наконец, аккуратно подбирая слова, спросила о самом столкновении с Пуффендуем. Колин замешкался, было совершенно очевидно, что ему вовсе не хотелось об этом говорить.
И тут последствия этого самого столкновения дали о себе знать. Запястье девушки снова прожигало огнём. Гермиона сжала зубы и отдёрнула рукав, который, как ей казалось, уже должен был гореть синим пламенем. Но на месте предполагаемого ожога лишь искрилась золотым светом начерченная проволока.
«...хорошенько подумай, прежде чем тыкаться своим носом в чужие дела...»
Заклинание пронзало жуткой болью, когда его носитель, очевидно, интересовался тем, чем интересоваться ему не следовало. Сэм Тёрнер придумал весьма занимательную кару для Гермионы Грейнджер. Занимательную даже для неё, учитывая, что её носителем стала она сама. Ситуацию омрачало лишь неведение. Загадкой оставалось, как избавиться от этого послания.
Оно определенно не было вечным. Иначе пуффендуец в силу своих умственных и магических способностей вряд ли бы смог его создать. Оно наверняка имело срок действия, и рано или поздно было обязано потерять свою силу. Однако это не успокаивало.
Ей ничего не оставалось делать, как прикрыть рукавом след от Доловеро и продолжать своё существование в ожидании.
***
Солнце этой весной начало свои появления неожиданно рано. Совершенно неожиданно. И потому студенты Хогвартса, стоило последней паре объявить о своём конце, сломя голову, неслись на открытый воздух. И улыбки сопровождали их на протяжении всего дня. Чудесная звезда осчастливила всех, кроме Гермионы Грейнджер.
Всё оказалось намного сложнее, чем она могла предположить. Чтобы избежать действия новоявленного рисунка на руке, ей нужно было не приближаться к людям в принципе. Потому что Гермиона Грейнджер просто не представляла свою жизнь без вмешательства в чужие дела. И она старательно пыталась продумывать каждый вопрос, каждое слово, используемое ею в разговоре с людьми. Но даже этого было недостаточно. Стоило ей только сказать что-нибудь, что не касалось её и только её, собеседникам представало её морщившееся от боли лицо. Поэтому она обходила всех любителей поговорить или даже просто перекинуться парой фраз стороной.
Правда, Гермиона заметила, что чувство, окутывающее её, притуплялось и как-то затихало. Она тем не менее не отрицала и того факта, что это могло быть вызвано не только истечением срока его действия, но и её привыканием к постоянным взрывам боли. И она всё ещё терпеливо ожидала.
- Грейнджер, - жуткий голос вытащил её из раздумий.
И если Тёрнер мучил её физически, то владелец этого голоса занимался её духовным уничтожением. Он не поддавался никакому анализу юной всезнайки, абсолютно никакому. Она страстно хотела понять, чего он добивался, делая всё то, что он делал теперь, и чего он добивался, не делая всего того, что делал раньше.
Холодное равнодушие. Одной из версий гриффиндорки была догадка о том, что он просто наткнулся на старую мудрость, гласившую, что нет ничего хуже равнодушия, и теперь активно пытается заставить эту теорию работать на одном из своих врагов. И у него получалось, отчасти.
- Грейнджер, где Поттер? – заговорил Малфой чуть громче, чем следовало бы нормальному человеку. Видимо он пытался достучаться до неё в течение нескольких минут.
- А зачем тебе Гарри? – приподнимаясь с раскалённой полуденным солнцем земли, спросила она и жестоко пожалела об этом. Узор на запястье начинал накаляться.
- Откровенно говоря, это тебя не касается, но если уж...
- Молчи, Малфой! Мне неинтересно! – выкрикнула Гермиона, сжимая зубы. Заклятье не действовало бы столь остро, не скажи слизеринец о том, что это не её дело. Она ухватилась за руку, врезаясь ногтями в ткань мантии.
- Грейнджер? Грейнджер! – девушка почувствовала, как Малфой пытается отодрать её пальцы от горевшей кожи. – Что это? Что за дьявол?
У Гермионы больше не было сил бороться с ним и со своим сознанием, которое от ожога незамедлительно начало выдавать проклятия в сторону Тёрнера. Боль утихла, и гриффиндорка с долей усталости посмотрела на Малфоя, который в свою очередь внимательно оглядывал её.
- Тёрнер? – спросил юноша. Похоже, что проклятия сознание Гермионы выкрикивало не без помощи языка. Он резко развернулся и уверенным шагом направился в сторону озера.
- Малфой? – неуверенно спросила Гермиона, прежде чем пуститься следом за ним.
Они приблизились к дереву у озера, у подножия которого в кругу своей стаи восседал Сэм и травил очередную байку своим приятелям. Малфой, несмотря на тщетные попытки Гермионы, борющейся с новыми приступами пламени на запястье, узнать хотя бы что-нибудь, не проронил ни слова. Затем он в два больших шага добрался до пуффендуйца, и, приставив к его шее палочку, припёр спиной к дереву.
Остальные напряжённо вскочили с земли, тем не менее не предпринимая никаких попыток остановить шестикурсника. Тёрнер испуганно сверкал глазами. Гермиона же неуверенно топталась позади, до конца не понимая намерений Малфоя.
- Что у неё за проклятие? – он говорил спокойно, будто бы извергал холод. Казалось, что на месте его стоит дементр, высасывающий душу из своей жертвы.
- Я... Это просто... – с палочкой Драко Малфоя у горла Сэм Тёрнер, видимо, не совсем владел собой, а потому, наверное, совсем не представлял, на что похож их разговор. Выглядело это и в самом деле пугающе непонятно.
- Что за проклятие? – он спросил ещё раз. Гермиона не могла видеть его взгляда, но судя по тому, как расширились глаза его собеседника, этого оказалось достаточно, чтобы тот произнёс:
- До-доловеро! – неуверенно ответил он. Малфой отпустил руку с палочкой и отступил на шаг в сторону, открывая путь пуффендуйца к девушке. Он, замешкавшись, наклонился к своей сумке и вытащил свою палочку. Гермиона уже было потянулась за своей, как жест руки Малфоя остановил её. Сэм прошептал что-то себе под нос и рука Гермионы снова заискрилась в золотом браслете. Он повернул голову к слизеренцу и тот ушёл по направлению к замку, минуту спустя гриффиндорка отправилась следом.
Гермиона Грейнджер поднесла ладонь к глазам и внимательно осмотрела место, которое недавно занимала золотая проволока. Оно пустовало. С губ слетело нервное «Спасибо».
