Глава 4Она почти никого не замечала, но этот схватил ее прямо за руку. Поморщился — конечно, магия с ее запястий текла, как жидкий огонь, а он не из железа, этот человек.
Глаза у него полыхнули зеленым, и он твердо сказал:
— Вы нам нужны, мэм.
Она сжала вторую ладонь в кулак, даже не сжала, а только наметила движение, и мужчина коротко вскрикнул и затряс рукой.
— Да, да, вот об этом и речь, — он, кажется, злился, но терпения преисполнен был такого, что на секунду даже показалось забавным пощекотать его сознание и по пылинке развеять это его кипящее “я ни за что не выйду из себя”.
Он ведь был не из тех, кто долго учился заламывать себе руки. И не из тех, кому разозлиться было так же сложно, как бегом подняться на двадцатый этаж.
Он был обычный. Такие думают обычно и обычно реагируют. Простой и понятный, как механизм, но если бы он был наручными часами, он стоил бы очень дорого, как что угодно качественное.
Он был очень качественным.
Ванда улыбнулась ему, и он отреагировал — медленно положил руки ей на плечи, заглядывая ей в лицо своими мерцающими глазами.
— Вы слишком усердно пытаетесь исчезнуть, — сказал он, — в то время как остальные изо всех сил стараются остаться. Это наводит на определенные мысли.
— А вы, наверное, были мозгоправом.
— Я был хирургом, и отлично вижу, когда человек страдает. Поверьте, симптомы всегда одни и те же, люди до обидного одинаково устроены.
— Стивен, — помедлив, сказала она. Его имя словно полыхало у него на лбу, прямо под кожей, даже лезть никуда не надо. Как у всех, кому привычно публично о себе заявлять. Политики, ученые, известные писатели — все, кто множество раз выходил к толпе и громко произносил свое имя. — Стивен Стрэндж.
Стоило начать — и красное марево хлынуло в него, не встретив преграды, как бывает с детьми и с теми, кто не боится; как было с Пьетро; и с Виженом.
Кровь, ослепительный свет и руки в синих перчатках. Скрипка, виолончель, электронный ритмичный писк. Полумрак, ледяная вода из крана, трясущиеся руки. Падение, белое море внизу, оранжевое крыло бабочки… Зеленый круг, время в его руках миллиардами невидимых нитей. Изумление. Жадность. Упрямство.
Он весь — это чистое упрямство.
— Как любопытно, — сказал он. — Я не фанат метафор, но чувствую себя ключом, с которого только что сделали слепок. Вы важная деталь пазла, вам нельзя исчезать здесь, это нужно понять сейчас и понять накрепко.
Когда руки подвели его — он нашел путь, когда миру грозила опасность — он нашел путь…
И теперь знал, что найдет.
Ванда засмеялась, глядя ему прямо в глаза.
— Убирайся.
И красные нити отшвырнули его в туман.
***
Ну, ничего хорошего он и не ждал. От чего именно не ждал? Боже, да от всего. Последние несколько этих дурацких космических суток так точно. В некоторых отношениях Тони Старк был консерватором. Ну, скажем, день должен сменяться ночью, а ночь — днём, и хорошо бы ещё вечер и утро добавить в этот бутерброд. Опять бутерброд. Наверное, сказывалась тоска по «Бургер Кингу». Вам положить бесплатный сыр? О нет, благодарю.
Если когда-нибудь всё наладится настолько, что худшей проблемой в его жизни снова станет необходимость давать бесконечные интервью, Тони расскажет, что на чужом корабле, в компании робота-убийцы больше всего скучал по гамбургерам. И по нормальным суткам.
А на деле больше всего, пожалуй, он скучал по Пеппер. Как будто всё испортил. Как будто больше никакого шанса у них двоих не будет. А впрочем, может, и правда не будет — кто сказал, что она не рассыпалась в тот же пепел, а, Тони Старк? Вот то-то и оно. Он даже не мог ничего спланировать — попросту было недостаточно исходных данных. Недостаточно данных — отвечал мысленно сам себе почему-то голосом Пятницы.
Недостаточно данных. Я бы рекомендовала не впадать в отчаяние. Поддерживать жизненные силы. Оптимален режим восстановления.
Замкнутое пространство и длительные полёты над пустынной планетой в поисках то ли трупа, то ли раненой восстановлению как-то не способствовали.
Ещё и Кэп в голове упорно вещал что-то о командном духе. Что с этой кибердамочкой нужно налаживать сотрудничество. Вы оба пострадавшие, говорил Кэп. Да чёрта с два, там сейчас пострадавших пол-Земли, так что, мне в дёсны их расцеловать? Нет уж, спасибо. И, кстати, для справки, настоящий Кэп вполне мог тоже оказаться в той половине, которая — пф-ф! — рассеялась. А что, вряд ли от Таноса спасает их хвалёная суперсыворотка, так что вполне себе…
От нечего делать Тони прикидывал вероятности. Кого-то из Мстителей затронуть должно было по-любому, но кого? Снилось сумбурное — лица Роуди, Наташи, Кэпа, Брюса и их же фото в чёрных рамках. Вот спасибо.
А ещё надо будет объясняться с тётей Мэй, и Хэппи не пошлёшь — поехать самому. Простите, мэм, я тут прошляпил вашего племянника и даже горстку пепла не привёз на память.
— Ты облажался, Тони, — повторял Роджерс в его голове, — как же ты облажался. Ты ведь мог бы…
Ой-ой-ой, что я слышу, отвечал Тони. Вы там на Земле небось тоже продули, раз уж в конце случилась вся эта милая заварушка с пеплом. Ну и кто из нас тупой?
Вообще-то оба, — отрезала Наташа. Послушай, милая, я что-то не припомню, я тебя тоже приглашал на вечеринку?..
Вормир бесил его, как всякая пустыня, и от раздрая не спасал. Спасала бы работа, но не совершенствовать же было эту мечту подростка прямо в полёте. В смысле корабль, а не дамочку. Её бы Тони с удовольствием улучшил, только она как-то не жаждала апгрейдов. Ну, с таким папочкой и Тони бы не жаждал, наверное, так что всё честно.
Ничего не честно. Кровать пропахла чьим-то потом, рана болела, про Землю ничего было неясно, а он, Тони Старк, не смог защитить чёртова мальчишку-школьника. В общем, паршиво, а ещё всё время на Вормире Тони не мог отделаться от ощущения, будто за их кораблём кто-то наблюдает. Милая киборг с ним для разнообразия согласилась, но и она ничего не нашла. Может, это Танос?
— Таноса здесь нет, — отрезала Небула, напомнив Тони какую-нибудь храбрую индейскую женщину из первых вестернов, из тех, что умрут, но в плен не сдадутся. — Его бы я почувствовала. Но кто-то есть.
Кто это был, они так и не выяснили. Сестрицы своей, той самой Гаморы, из-за которой столько было шума, Небула не нашла ни в каком виде. Облака, облака, вершины скал, снег, лёд, того гляди какой-нибудь ледяной великан задумчиво кинет в тебя глыбой. Но никто не кидал, даже обидно, а можно было бы развлечься.
Живот заживал, и Тони в кои-то веки старался двигаться ровно столько, сколько нужно было. Соблюдал, прости господи, режим. Он был согласен даже есть здоровую еду, если это чему-нибудь поможет, только её там не было как класса.
— Здесь правда жили одни подростки?
— Ты почти прав, — сказала Небула, не отворачиваясь от панели управления.
Вот Кэп составил бы план — да хоть два десятка. Кэп бы не дал себя сломить. Кэп — он такой. Он и для тёти Мэй нашёл бы слова. Все мы претерпеваем… Нам всем нужно…
В общем, когда они-таки направились на Землю, потому что где Танос, Небула не знала, а кроме Таноса у неё целей в этой жизни не было — так вот, когда они отправились на Землю, и Тони торжественно поклялся, что больше чипсов в жизни рот не возьмёт — он ничего уже не ждал. Вернёшься, а там пепел и не дай Бог ещё какой-нибудь снег. Даже выпить не с кем.
Но ад в Нью-Йорке оказался каким-то более специфическим. Более узконаправленным. Более даже примитивным, если можно так выразиться. Тони ожидал большего. Где, скажите, эпический размах? Где грустная музыка? Вместо всего этого на них снова спустили всех собак, и Росс — боже, и вправду Росс, — регулярно чего-то там хотел. Правда, пока на расстоянии, предоставляя отдуваться голографическому двойнику, потому что прибывать в Башню Мстителей в, так сказать, полноценной ипостаси было сейчас опасно для здоровья.
Как понял Тони, Мстители были в осаде.
— Мда, — сказал он, когда восторженные ахи-охи, посвященные его возвращению, утихли, и даже с Роджерсом они обменялись кивками, — мда. То есть мы теперь и пиццу заказать не можем?
Шутку никто не поддержал. Пятница скорбно подтвердила:
— Боюсь, что так, сэр. В настоящий момент наши запасы…
— Ладно, ладно. Скажешь, когда настанет пора рыть подкоп. Шучу.
— Ориентировочное время работы составляет…
— Отставить, Пятница! Никаких подкопов.
Он и не сознавал, как по ней скучал. По возможности быть услышанным. По ответам. Общество кибердамочки многому его научило, знаете ли. Сила контрастов. К тому же Пятницу нельзя испепелить. Если бы Питер был искусственным ребёнком, электронным каким-то разумом… Да полно, полно, от его мозга ничего не сохранилось, не оцифруешь. Да и Мэй не поймёт. Господи, хватит.
— Меня вот что интересует, — сказал Роджерс, как будто кто-то давал ему слово, — почему нас ещё не арестовали? Если Росс…
— Ну, спецназ, положим, сейчас нужен в другом месте, — хмыкнул Роуди, — во многих местах вообще-то. А у нас тут палаточный городок около Башни. Мы как громоотвод, понял, сынок?
— И плохо в этом только то, — вклинилась Нат, — что мы не можем полноценно выполнять свою работу. Согласись, трудно кого-то спасать, когда в тебя метят огрызком, пивной бутылкой и осколком кирпича одновременно.
— Один человек метит? — не удержался Тони. — Какой молодец, да это же талант, многозадачность…
— Тебе всё хаханьки, Старк, — припечатал Роджерс, и Наташа еле заметно покачала головой. Она-то знала, он обмолвился ей про Паука, Стиву не стал. Тот оплакивал своего однорукого дружка, и Тони ни разделять с ним это горе, ни добавлять к нему своё не собирался. Каждый страдал молча, каждый смотрел свои страшные сны.
Росс присылал голограммы чуть не каждый час.
— Смотри, Стив, — окликнул Тони, когда многоуважаемый чтоб его черти в аду жарили госсекретарь появился перед ними в третий раз за день, — твой шанс научиться материться и сохранить лицо. Я имею в виду, если ты начнёшь выражаться вот при нём, — кивок на Росса, — это не будет считаться за грех. Ну же, давай.
— Спасибо, Тони, — отозвался Стив, уставившись куда-то на свои руки, — я умею материться.
Голос у Роджерса и так-то не блистал богатством оттенков, а уж при Тони делался совсем каким-то гулким. Он и забыл, как это раздражает.
И ещё кое-что бесило: чужая наивность. План Мстителей на данный момент звучал примерно как «летим туда, не знаем куда, там отвлекаем Таноса как можем, а доблестный Тор в это время всё-таки бьёт в голову».
— Второй раз, — мрачно пообещал Тор, от души хлопнув Тони по плечу, — я не промахнусь. Он сам мне сказал.
— А вы не думали, что он пошутил? Нет? Ну хорошо, примем на веру его честность. Но где вы собрались его искать? Вы же не думали, что он сидит на травке и только и ждёт, чтоб остатки былой роскоши, былых, так сказать, сливок человечества прилетит по его дурную душу?
— Былые сливки, — хмыкнула Нат, — отличное название. И да, нет, Тони, мы без понятия, где его искать. Его дочь может знать?
Нет, Небула не знала. Она предпочитала тренировки в зале — то одна, то с Капитаном, то с Роуди и этим агрессивным пушистым любителем примитивного оружия, то с Наташей. По уму Тони тоже бы стоило потренироваться, но пока он реанимировал костюм. Потому что раны на животе отказываются быстро заживать, как ни проси.
В общем, Наташа с Брюсом думали о Таносе, Тони воссоздавал костюм почти что заново, Роджерс, Небула и енот предавались радостям рукопашной. Может, и ещё что, Тони знать не хотел. Кэп не лезет к нему, вот и спасибо, вот и ладно.
…Звукоизоляция в мастерской была отличная, но голос Тора перекрывал даже поставленную на три четверти мощности AC/DC.
— Твой вызов, — гремел Тор, — твой вызов, смертный, нужно понимать в прямом значении?
Тони вздохнул, отложил чертежи и двинулся на голос. Тор обнаружился в общем зале, куда как раз явился голографический Росс.
— Наташа сказала, — пояснил Тор, тяжело дыша и сверля Росса почему-то уже двумя глазами, вот кстати, откуда взялся второй? — Наташа сказала, что этот человек вызвал меня.
— Вызывает, — поправил Тони, — наверняка она сказала «вызывает». Это значит, ну, связывается.
— Раз он так глуп, чтоб связаться со мной…
Наташа сейчас определённо хихикала где-то за углом.
— Я хотел всего лишь сказать, — сухо заметил полупрозрачный Росс, — что господину Одинсону следует сдать свою секиру компетентным людям, которые уже на пути к вам. Иначе это будет засчитываться как сопротивление при аресте.
Ах ты, зараза, нашёл-таки, на чём формально прижать. На костюмы он руку не наложит, и Стив, конечно, беглый преступник, но пока ты соберёшь достаточно людей, чтоб его задержать, он уже будет далеко, и ты это знаешь. А вот Тор со своей светящейся секирой, которую можно у него отнять только вместе с рукой, и то не факт…
— Отдать секиру?! — взревел Тор. Тони давно не видел его таким разъярённым. — О казначей, память твоя короче, чем твой век!
Почему Тор назначил Росса казначеем, Тони не понял, но с основным посылом был вполне согласен.
— Короче, чем век бабочки-однодневки, — хмыкнул Тони себе под нос, но был услышан.
— Согласно Соглашениям, подписанным…
— Военное время, Росс, — воззвал Тони зачем-то к голосу разума, хотя понятно было, что у младенца в голове разума больше, — военное время и другие правила! Ну разорвёт нас через недельку-другую твоя ручная толпа, а дальше что, успел подумать? Вся Земля в руинах. Того же Роджерса припрячь к восстановлению — это какая выйдет экономия бюджета…
— Ты глупей, чем пузатый чибис, — поддержал Тор. — Моя секира принадлежит мне. Законы вашей страны не распространяются на бога.
— Ваши компетентные люди, кто бы они ни были, — продолжил Тони, — просрали нападение Таноса. Не одним нам ходить козлами отпущения.
— Я бы не превращался в козлов ради этого человека, друг Тони, — посоветовал Тор. Кажется, ярость заставляла его хуже соображать.
— Пузатый чибис, — сказал Росс, — вот как, значит. Ладно. У нас пока ещё есть и гранаты, и ракеты, в достаточном количестве, чтобы сравнять вашу безумную высотку с землёй, бог там или не бог.
— Мда, — сказал Тони, — похоже, дружище, ты его задел. Эй, секретарь, вы хоть гражданских из квартала перед эти выведете?
— Я задел? — переспросил Тор. — Друг Тони, я ещё не начал битву. Хотел спросить, может, тебе было бы приятно самому нанести первый удар.
— Нет, — сказал Тони, — я с удовольствием тебе уступлю эту честь, мой могучий друг.
Тор рубанул секирой по голограмме — по диагонали.
— Я ответил на вызов, — сказал он медленно. — Надеюсь, что по вашим земным правилам этого было достаточно.
— О, да, — сказал Тони, спешно придумывая, куда бы им всем теперь деться, — более чем. Ты был великолепен.
***
Вообще-то Тони избегал бесцельного сидения в Сети. Пусть этим занимаются домохозяйки, или безмозглые подростки, которым не приходит в голову потратить время на что-то более осмысленное — а ему, знаете ли, и так есть чем заняться. А с другой стороны — имеет он право предаться деградации?
— Пятница, — спросил Тони, потому что разговаривать с Пятницей было по-прежнему легче, чем с кем бы то ни было, — как думаешь, могу я убить один вечер на бесполезное скольжение на волнах информации?
— Сэр, — сказала Пятница.
Что она имела в виду, Тони не понял. Иногда ему казалось, что отвечать максимально кратко и максимально же ни о чём её подучил Роджерс.
Долбаный Роджерс умудрялся заполнять собой пространство Башни, даже когда они с Тони часами не пересекались.
— Вы не хотите, ну, поговорить? — спросил как-то Брюс, явно чувствуя неловкость, и Роджерс отрубил: «Нет», а Тони поморщился: «Это лишнее». Отдельно бесило то, что ответили они всё равно синхронно. Тони подозревал, что и в драке, когда до неё дойдёт, а дойдёт рано или поздно обязательно — что и в драке они с Роджерсом будут до тошноты слаженно действовать.
Ну потому что. Чтобы драться вместе, не обязательно доверять друг другу и всё такое. Вся эта муть насчёт команд, на которую Тони уже повёлся однажды и во второй раз покупаться не собирался.
Больше всего бесило, что Роджерс перестал отвечать на его подколки: он жал плечами, уходил, просто молчал, и тогда Тони начинал чувствовать себя пустым местом и выплёскивал злость, ругаясь с Небулой. Ей это, кажется, доставляло удовольствие. И они подружились с Пятницей, насколько Тони понял.
А иногда Роджерс говорил в ответ одно-единственное слово: «Тони», — и как-то даже возразить нечего было. Типа: меньше сочувствия в голосе. Или там: меньше снисхождения. Или: ты мне не мамочка, чтоб… А что, собственно, чтоб? Ну, к примеру, Роджерс явно замечал, как Тони устаёт, и это раздражало. Следил бы за собой, больше бы пользы было.
Или там — он откуда-то узнал про Паучка, то ли у Небулы, то ли на этих Интернет-мать его-беззвестных новостных порталах кто-то сложил два и два и озвучил версию, а Роджерс, который круглым дураком всё-таки не был, сумел сложить два и два, поскольку Паучка явно запомнил ещё тогда в аэропорту.
Тони сказал бы, куда Кэп может засунуть своё сочувствие, но тот ведь ничего не говорил, только смотрел. Поэтому Тони прятался в мастерской когда только мог, а мог он, в общем-то, всегда.
— Пятница, — попросил, поморщившись, — я хочу что-нибудь максимально отупляющее. Какой-нибудь, знаешь, топ-просмотров на YouTube, только не все эти «Десять теорий насчёт пепла». О, и не городок у нашей Башни. Знаешь, мне кажется, мы теперь стали чем-то вроде ратуши…
— Вывожу лидеров просмотров за неделю, — отозвалась Пятница, не дав себя уболтать, — пока что первую десятку.
— Умница, детка, — сказал Тони вяло, — не даёшь папочке сбить себя с мысли, молодец.
— Стараюсь, босс.
В принципе, можно здесь и ночевать. Тут где-то ещё стояла бутыль минералки — а, чёрт, выпил и даже смял, и бросил в угол. Ну ладно, чёрт с ним, с питьём, но кусок пиццы-то среди пустых коробок просто обязан заваляться, согласно простейшим законам вероятности…
Его вознаграждением за поиски оказалась заветренная пепперони — ну что же, ладно, он согласен и на это. Тони Старк — миллиардер и аскет. В душу ему пытаются пролезть чуть ли не ежедневно, кухню оккупировали остатки команды, но хоть в мастерской он ещё сам себе хозяин. И последнему куску пиццы. И этому добавочному перчику, опять забыл, как называется, вот гадость.
Тони уселся на диван, сграбастал кусок пепперони и чуть не подавился.
«Паучья Мамаша говорит: надежда есть!» — гласил анонс под видео. В самом видео Мэй Паркер, используя, по всей видимости, паутину Питера, прыгала с моста и взбиралась на высоту шестого этажа.
— Когда мой племянник вернётся, — говорила она после, показывая в камеру большой палец и улыбаясь так заразительно, как Тони вообще не подозревал, что она умеет, — я хочу быть в хорошей форме, понимаете? И если некоторые утратили надежду, это ещё не значит, что её нет. У меня самые достоверные источники.
— Господи боже мой, — пробормотал Тони потерянно, — она сошла с ума. А я так и не…
До Мэй он, честно сказать, так и не доехал. Всё ждал, пока она сама позвонит, а она почему-то не звонила, и Пеппер, чтоб напомнить о таких вещах, не было рядом, и разговор как-то сам собой откладывался и откладывался. Ну, в конце концов, он же готов был объяснить и всё такое, и он всегда держал мобильный под рукой. Да боже мой.
А Мэй, оказывается, резвится с паутиной. Она что, решила стать кумиром для подростков? Хотя зрелище впечатляло, надо признать.
— Господи боже мой, — повторил Тони, — с чего она взяла, что он вернётся.
«…и пусть Мстители временно опустили руки, но мы, подполье, не собираемся унывать!»
Боже. Подполье. Всё это определённо требовалось чем-то запить, хотя бы той же минералкой. Ничего крепче он себе в последнее время не позволял хотя бы потому, что голова болела по поводу и без повода.
— Ладно, — сказал он вслух и отложил планшет. — Ладно, так уж и быть. Пойду на кухню. Я, знаешь ли, не собираюсь унывать и всё такое.
***
— Вы прогнали тётю? — сказал Старк с таким видом, как будто лично он, Стив, пинками вытолкал Мэй Паркер за порог.
— Вы серьёзно вот так вот взяли и выгнали Мэй Паркер из моей Башни? Где же твоя галантность, Роджерс, ты ли это?
Тони выглядел взвинченным, и Стив не мог понять, хорошо это или плохо. Хорошо — потому что Тони в кои-то веки выбрался из своей норы и даже разговаривал. Плохо — потому что говорил явно не о том, о чём стоило бы. И Наташа зачем-то подхватила, улыбнулась почти прежней, скользящей,
латексной улыбкой: — Между прочим, Стив как раз проявил всю возможную галантность. Загугли: Стив Роджерс и неизвестная на входе в Башню Мстителей.
— Послушай, это…
И Старк, конечно, сориентировался немедленно:
— Пятница, дай изображение.
Иногда Стиву ужас как хотелось ему врезать. Нет, он всё ещё сознавал свою вину и очень бы хотел её загладить, но и врезать хотел. По-дружески, пусть даже друг себя считает тысячу раз бывшим.
На картинке, которую показала Пятница — от потолка до пола, чего мелочиться, — Стив очень старался улыбаться в объектив, а женщина в его руках пыталась заглянуть ему, Стиву, в лицо. Ой, это зря, вот сам бы он, наверное, не стал заглядывать в такую рожу. То есть он старался в тот раз. Ну, правда, старался.
А вот другое фото — женщина тихо машет в камерах, а он, Стив, что-то ей втолковывает, как старой знакомой. Боже.
— Мда, — сказал Старк, — а ты, я вижу, времени даром не терял.
— Тони, это не… Она просто свалилась на меня, и я не мог не поймать!
— Что? — Тони потряс головой, как будто в уши ему попала вода, знакомый жест, который раздражал всё так же. — Прости? Она свалилась на тебя с небес?
— Нет, — сказал Стив с каменным лицом, жалея, что не ушёл сегодня в комнату пораньше, — она карабкалась на Башню. Хотела влезть в окно.
— И ты, конечно, предоставил ей убежище? Помог даме в беде? Сделал что требуется?
— Я попросил её уйти. Тони, она…
— Сказала, что с ней говорил её племянник, — закончила Наташа, — а мы, сказать по правде, тогда не очень расположены были слушать. Ну, ты понимаешь, некоторое волнение и всё такое.
— Господи, — фыркнул Тони, — ну конечно. Зачем же разбираться в ситуации, которая отличается от протокола, правда, Кэп? Тебя же не для того делали, чтоб разбираться. Тебе бы устав и вперёд, левой-правой, левой-правой…
Скажешь, не так?
— Тони, — повторил Стив как мог терпеливо. Терпение — явно неправильная тактика, а что поделать, если другой он сейчас следовать не в состоянии? И остаётся двигаться по намеченной колее, даже если ведёт она совершенно не туда. Может, в стенку ведёт.
— Эта женщина была явно не в себе.
— А кто, скажи мне, кто в тот волшебный день вообще был в себе? Ты? Я? Наташа? Кто? Покажи мне этого титана духа, и я склонюсь перед ним.
— Тони, — сказал Стив безнадёжно, — ты наскакиваешь как кобра. Перестань. Я понял, что ты хочешь сказать: я упустил женщину, которая могла обладать…
И Старк не был бы Старком, если бы этой покаянной речи ему оказалось достаточно.
— Она не просто могла, — сказал он, подавшись вперёд, — она обладает этой информацией, и именно поэтому кто-то из нас сейчас отправится её встречать. Вообще-то я сам могу её и забрать. Например, в костюме. А что, стартануть с крыши и…
Да что ж сегодня за вечер такой. Если сейчас приняться его отговаривать, он сделает назло просто из-за того, что зол на Стива. Стив нахмурился, всё равно собирался что-то возразить, но Наташа шикнула на него одними губами и отрезала:
— Скайп. Если всё-таки выяснится, что ты её переоценил, нам не придётся провожать её назад. Все эти люди снаружи, конечно, уже забыли, для чего здесь собрались, но, уверяю тебя, вспомнят они быстро. И, чего доброго, ещё и выследят твою бесценную тётушку, а ей же не нужны проблемы, правда?
Тони вдруг принялся озираться по сторонам, зацокал языком, и Стив кожей почувствовал дурную шутку. Может, если он сейчас попросту встанет и выйдет отсюда, станет лучше?
— Ой, послушай, — загрустил Тони, — слушай, как странно, Брюса-то здесь нет… Надо же, а мне показалось, ты с Брюсом говоришь. Какая незадача.
— Нет, — сказала Наташа невозмутимо, — до Халка быстрее доходит, чем до тебя, когда ты окрылён энтузиазмом. Ну так, в среднем.
— Так, — сказал Тони, — то есть вы, я вижу, не желаете убеждаться, что наши с вами близкие и знакомые живы и здравствуют? Прекрасно. Замечательно. Тогда я…
Господи, оглушить бы его и запереть. Часов на пять так. Может, пришёл бы в себя. Какая-то липкая женщина принесла полученную из третьих рук благую весть, и Тони хотел, чтобы Стив поверил?..
И тут, когда Стив почти решил-таки встать и уйти, на кухню вошли: Тор, Ракета и Небула. Эффектно так вошли — Тор впереди, Ракета с Небулой на шаг позади, как какая-нибудь стража. Следом за ними подтянулся Брюс, покосился на Наташу, кивнул остальным и спросил:
— Вы тут спорили, да?
— Да, — кивнула Наташа и скрестила руки на груди, — насчёт надежды, знаешь ли.
— Надежда, — сказал Тор, — питает сердца.
— Ну наконец-то, — сказал Тони, — хоть кто-то. И знаете что? Сейчас я звоню Мэй. И если окажется, что я был прав, а так оно и окажется, то я…
Стив поднялся.
— Мы не можем позволить себе роскошь иметь надежду.
— Ах, ну конечно, Капитан Америка не видит смысла в…
Пришлось выйти из кухни. И закрыть за собой дверь. В конце концов, в чём Старку не откажешь — так это в щедрости, точнее, в расточительности, точнее, в равнодушии к расходам. Груши в спортзал по-прежнему поставлялись замечательные, некоторые даже выдерживали пару подряд таких вот вечеров. Один паршивее другого, если честно.
***
— О, Старк, — сказала Мэй и отложила в сторону кусок пиццы, — вообще-то мог бы и сказать.
— Эм, что я мог сказать?
Не так он представлял себе разговор с тётей погибшего по его вине, ну, как там обозвать Питера — мальчика со способностями. Ой не так. Пока Мэй вытирала рот салфеткой, в кадр вклинился тот самый школьник, что вёл эти обзоры на YouTube, и задохнулся от восторга: — Вау, тетя Мэй, это что, Тони Старк, да? А это рядом Чёрная Вдова? А Капитан есть? То есть я хочу сказать…
— Нэд Лидс, — сказала Мэй и запила пиццу, о боже, глотком колы. Да помешались, что ли, все на нездоровой пище? Ещё и разрешение веб-камеры у Мэй было не самое высокое. Мягко говоря. Нет, может, весь мир вот таким и пользовался, но Тони, Тони-то привык к другому.
— Нэд Лидс. Если ты будешь мне мешать, я продолжу разговор с Тони Старком в одиночестве.
— Ух, ясно, но… я одноклассник Питера, вы знаете, да? Я его навигатор вообще-то!
Камера круто повернулась, явив взору Тони кровать с неровно накинутым покрывалом, две коробки пиццы и две грязные вазочки для мороженого. Среди всего этого живописно проглядывали кассеты для паутины, и от их вида у Тони резко запершило в горле. Да ну, ладно тебе.
Меж тем Мэй, видимо, благополучно выдворила навигатора из комнаты, — ну или призвала к порядку, что сомнительно, — и решительно развернула ноутбук обратно.
— Извините за беспорядок, — сказала она, глядя почему-то на Наташу. — Это ноутбук Питера. И спальня Питера. И паутина Питера, как вы уже поняли, и друг Питера, и, Тони Старк, хотела бы я знать, почему ты не рвёшься мне поведать об одном, безусловно, трагическом событии, имеющем непосредственное отношение к моей семье?
Тони как-то не знал, что отвечать. Я заработался? Я знал, что ты сама позвонишь? Я не решался? У меня есть уже совесть — Стивен Роджерс, не надо заводить женскую версию? В общем, Тони замялся, и спас его почему-то Ракета. Может быть, надо с ним как-то познакомиться поближе. В конце концов, невежливо: гость в Башне, а Тони о нём ничегошеньки…
— Ой, да ладно, — Наташа взяла Ракету на руки, чтобы он оказался ровно в кадре, и теперь его жёсткие усы щекотали Тони руку, — да ладно, мэм, он тут извёлся весь, жрал себя поедом, даже на кухню не вылазил. У этих людей в голове вечно непонятно что, вы ж понимаете.
К чести Мэй, глаза у неё округлились только на секунду.
— Мы виделись, — сказала она, — но не были представлены. Мэй Рэйли Паркер.
— Ракета. Не щеночек. И не панда.
— Ох, — сказала Мэй, — от шуточек про насекомых тоже устаёшь, а я и сталкиваюсь с этим только в Интернете. Ума не приложить, каково вам.
— Ух ты, — сказал Ракета, — вот это я понимаю, адекватная тётка!
— Именно что тётка. Которой один склочный миллиардер до сих пор не соизволил сообщить, где её племянник.
Правда как-то не выговаривалась. В некоторых вещах человек остаётся в одиночестве. Как ты расскажешь, что пепел падал очень быстро и в то же время медленно одновременно? И как впервые в жизни просчитывал варианты и нет, не мог придумать вовсе ничего? Какое-то дистиллированное бессилие, хуже, чем тогда в пещере, даже хуже, чем в бункере. Просто отстой.
— Ладно, — сказала Мэй как ни в чём не бывало и облизнула ложку от мороженого, — ну что ж, начну сама. Во-первых, Питер жив, хоть этот ваш национальный символ и отказался меня слушать. Тем не менее. Я что хотела сказать, Тони — если ты ненавидишь финики, мог бы просто сказать, я же не изверг. В следующий раз я могу сделать пирог с фундуком, или…
— Стоп-стоп-стоп. Помилосердствуй, Мэй, остановись. Кто тебе сказал эту чушь про финики?
— Питер, — сказала Мэй как нечто само собой разумеющееся. — Говорил, их там много, все ушедшие. И некий Стрэндж, например, и какой-то Барнс. Ещё говорил, что нельзя опускать руки, вся эта духоподъёмная чушь, знаете ли. Очень частил, ну, как всегда, когда волнуется, хотя я думаю, что эту вредную привычку он позаимствовал от кое-кого…
— Мэм, — сказал Брюс, — я извиняюсь, но вы и сами сейчас говорите очень быстро.
— А, Халк, — сказала Мэй, кивнув чему-то, словно всё шло по какому-то её плану, — здравствуйте. Не помню вашего второго имени, уж извините. Так вот, если я говорю, что видела своего племянника, то значит, видела, а он сказал, что он не мёртв, и он, конечно, скрывал от меня свои сверхспособности и всё такое, но, думаю, в этот раз не стал бы врать.
— То есть наша вера, — уточнил Тор, всё это время стоявший позади всех, не расставаясь с секирой, — ныне зиждется на словах некоего отрока, который говорил вот с этой женщиной?
— Это достойный отрок, — сказал Тони быстро.
Откуда бы Мэй знать про Стрэнджа, господи, да неоткуда. Про Барнса в общем тоже неоткуда, хотя в газеты всякое и просачивалось. Но ладно Барнс. Но Стрэндж. Но эти финики.
— Вот я всё это время жалею, что Питер не рассказал чего-нибудь существенного, — поделилась Мэй. Мороженое в её вновь наполнившейся вазочке подходило к концу. — Типа — что ты там напеваешь за работой. Или — как выглядит кухня Башни Старка. Что-то, что не все могут знать, чтобы вы как-нибудь быстрее мне поверили и прекратили смотреть так, будто я сошла с ума. Нет, я — не сошла.
— Ну, Царство Мёртвых существует, — сказал Тор, — существовало. Я не знаю, по-моему, в последний раз оно сгорело.
— О, господи, — сказала Мэй, — Питер не мёртв, в последний раз вам повторяю. И потом, может быть, это другое царство, которое ещё никто не сжёг.
Тут, конечно, не выдержала Небула.
— Моя сестра. Он видел там мою сестру? Обычно все запоминают зелёную кожу.
— В следующий раз я непременно у него спрошу.
— Не буду спрашивать, видел ли он Квилла, спрошу — а морду он ему набил?
Тор промолчал. Брюс покачал головой.
— Поди туда — не знаю куда, — проговорила Наташа задумчиво, — принеси то — не знаю что. У русских в этой сказке всё кончилось хорошо, может, и у нас…
— Мне нужен Капитан Америка, — сказала Мэй, — я думаю, что Питер со мной свяжется как раз с минуты на минуту. Такое странное ощущение, сложно описать. Так вот я хочу, чтобы этот упрямый… Чтобы наш Капитан тоже убедился.
— Ну, это вряд ли. Я его не дозовусь.
— Я дозовусь, — сказала Небула.
— Не надо меня звать, я уже здесь.
Сколько времени Роджерс смотрел и слушал, не заходя в кухню, Тони так и не понял. Небось решил проконтролировать всеобщий ажиотаж, должен же быть хоть один разумный человек и прочее, и прочее…
Теперь качал головой — не верил ни слову. Тони, если бы не знал Мэй и Паучка, конечно, тоже бы не верил. Вся его вера строилась на упоминании Стрэнджа, на паутине и на фундуке.
— Что мы теряем, если мы поверим? — спросила Небула.
— Я хоронил Баки трижды, — сказал Кэп, — и не хочу в четвёртый. Хватит этого.
— Не позволяй своему специфическому ветеранскому опыту стоять на пути у здравого смысла.
— Тони, что ты…
— Хватит, — сказала Мэй, — вы что, не видите? Ах да, конечно, вы не видите, эти компьютеры. Питер, помаши в камеру, будь умницей.
И снова развернула ноутбук Питера, едва не уронив. В камеру какой-то идиотской голограммой ошалело смотрел самый настоящий Питер и восклицал:
— Нет, тётя Мэй, не говори, что ты залезла в мой компьютер! Ой, мистер Старк, ой, Кэп, ух ты, и Черная Вдова здесь, Мэй, как ты этого добилась? Мистер Барнс, мистер Барнс, чёрт, где сержант, мистер Стрэндж, где сержант, Квилл, где Барнс, кто-нибудь может мне сказать? Ну почему он занят именно когда… Ладно, ладно, я понял, время не резиновое. Мистер, ой, Капитан, ваш друг передавал, что пытался связаться с вами сто сорок пять раз и не смог, потому что, ну, вы видели как он умер, то есть ушёл, но он в порядке, больше в порядке, чем многие, тут очень важны твёрдые воспоминания, а память у него прямо кремень, ну и…
Тони так засмотрелся — в лицо Питеру, на этот окружающий ландшафт — кусок поляны, лес, дым от костров, только люди вокруг были размыты, — что не сразу заметил, как Небула скользнула в кадр впереди него. Она вообще бесшумно двигалась, даром что робот.
— Я хочу говорить, — сказала Небула очень-очень спокойным голосом, — я хочу говорить с моей сестрой. Найди мне её, мальчик.
***
Это все ужасно напоминало компьютерную игру. Мэй в них не то чтобы разбиралась, но в современном мире хочешь-не хочешь, а наткнешься иногда на рекламу, призывающую одолеть дракона и построить свою империю, или стать магом стотысячного уровня и основать свой орден, или что-то еще. Все эти игры про средневековье и фиолетовые порталы.
Если бы пятнадцать лет назад Мэй выбрала не химию, а какую-нибудь социологию, она бы сейчас словила научный экстаз от мысли, что вот прямо сейчас наступает какое-то новое средневековье — магия с драконами и порталами дает пинка эре господства высоких технологий.
Потому что распылить половину человечества — это не про всяких Старков с их огнем, железом и искусственным интеллектом. Это страшнее.
— Это охренительно круто, — прошептал Нэд, выныривая из-за плеча Мэй с телефоном наизготовку. — Сейчас вы можете видеть просто охренительно редкое явление, я не знаю, как это называется, но вот тут на экране — Мстители, а у нас с Паучьей Мамашей в комнате — ее племянник с гребанного того света! Эй, Человек-паук, помаши подписчикам, приятель!
С гребаного того света в ответ выпучились и прошипели:
— Паучья Мамаша?!
— Прости, милый, — прошептала Мэй, — он меня заставил, это рекламный ход, кто-то должен был уже наконец нас услышать!
— У Мэй уже больше просмотров, чем у тебя, — поведал Нэд. Господи, надо было его все-таки выгнать вон. — Итак, для всех, кто это смотрит — тут с экрана какая-то железная женщина требует найти на том свете ее зеленую сестру. Человек-паук, что ты на это скажешь, что у вас там, черт возьми, происходит?
— Э-э, ну, у нас тут типа палаточный лагерь для беженцев, то есть, для ушедших, и кто-то еще нормальный, а кого-то уже превратило в светящиеся точки… Этого, наверное, не надо было говорить, да? Черт, без Стрэнджа хрен объяснишь, ой, прости, тетя Мэй. — Питер нервно сглотнул. — Ну, просто он маг и всегда лучше всех сечет, что происходит.
Мэй только качнула головой.
Если Нэд у них — навигатор, то она — связной. Специалист узкого профиля, прости-господи. С крайне простой задачей — держать веб-камеру включенной, оплачивать интернет, чтоб не пропала внезапно связь, и смотреть на племянника, когда он появляется.
И вообще-то она только что выполнила свою главную задачу — доказала этим тугодумам из супергеройского братства, что она не спятила и половина человечества не погибла, а всего-то исчезла черт пойми куда.
Только вот что теперь-то? Дальше что?
Женщина-андроид все еще смотрела с экрана ноутбука, не моргая и, кажется, не дыша.
А потом Мэй увидела, как Питера обняли чьи-то руки с зелеными ладонями. Он ойкнул и дернулся, но высокая крепкая женщина, возникшая позади него словно из ниоткуда, оказалась сильнее.
— Небула, — сказала она низким голосом, гулким, как из колодца.
— Что это за “небулла”, это какое-то заклинание? — заинтересовался Нэд.
Мэй молча схватила его за штанину и заставила сесть. Да-да, вот так, Нэд Лидс, обогащай свой канал молча, представь, что мы в театре. Потому что мы правда как будто в театре.
— Я искала тебя на Вормире, — сказала женщина-андроид, и та, что стояла за спиной притихшего и порядком ошалевшего Питера, стиснула челюсти. — Несколько дней. Пока засранец в железном костюме зализывал свои раны и ныл. И ничего не нашла, везде только вода и проклятый песок.
— Там ничего не осталось, Небула. Нечего было искать.
Тут до Мэй дошло, Небула — это имя и механическая женщина и инопланетянка с зеленой кожей действительно сестры. Неужели в мире супергероев все всегда так закручено?
Изображение качнулось, и на весь экран светились теперь светлые искусственные глаза. Как живые.
— Расскажи, — потребовала Небула. — Расскажи все как есть, Гамора. Нормально, без этой… Шизофрении про ушедших. Ты не мертва, если сейчас говоришь со мной. Как тебе удалось провести Таноса?
— Никак, — зеленокожая на миг прикрыла глаза. — Он… Мне не удалось. Я пыталась всадить себе нож в живот, но Танос превратил нож в проклятые мыльные пузыри и швырнул меня в пропасть. Ты… Ты помнишь скалы на Вормире. Несколько десятков метров. Голый камень. Я разбилась там, на камнях, сестра.
— У вас тоже мурашки сейчас, да? — прошептал Нэд, ежась и зачем-то оттягивая ворот футболки. Мэй невпопад дернула головой, не сводя глаз с Питера: он опустил голову и как-то вдруг обмяк, и держало его, казалось, теперь только кольцо чужих рук.
Черт, Питер Паркер, а ну-ка очнись, это все как-то совсем некстати! Была бы Мэй рядом — она бы уже выцарапала племянника из рук инопланетянки и нашла бы, из чего соорудить для него примитивный веер и чем плеснуть в лицо…
— Но ты со мной говоришь! — от яростного рыка Небулы скрипнули динамики. — На Вормире нет твоих останков и мертвые не треплются с живыми, так что кончай выделываться и говори, черт возьми, что на самом деле происходит!
— У тебя истерика. Прекрати.
— Какого черта ты вообще потащилась с ним на гребаный Вормир!
— Потому что дура, — устало огрызнулась Гамора. — Такой ответ устроит? Расклеилась, как полная идиотка, как будто не знала, с кем имею дело. А потом не додумалась вовремя кинуться со скал, и папочка получил очередной камень, а я теперь связана с этим чертовым камнем, как гребаный сторожевой пес на цепи.
— Долбаная магия, — выплюнула Небула, — но если дело в ней, ты еще можешь оказаться не мертва.
Гамора ответила не сразу. Она опустила взгляд и, придерживая Питера одной рукой, второй откинула челку с его лба. Питер вяло поморщился и, кажется, что-то пробормотал. Картинка задрожала — и за секунду до того, как их лица скрыл туман, Гамора подняла тяжелый взгляд и сказала:
— Нет, Небула. Танос разбудил камень, когда… Убил меня. Если бы я была мертва, они все тоже были бы.
И картинка исчезла.
Несколько секунд они сидели в тишине — Мэй, Нэд, вытаращившиеся из ноутбука Мстители. Потом Нэд сглотнул и развернул телефон камерой к себе.
— Итак, друзья-подписчики… Вот такая дурь. Я не знаю, что еще сказать. Типа, в общем, до новых выпусков, все как всегда, ждем ваших…
— Нэд. Еще слово — и клянусь, я выкину твой телефон из окна, — тихо сказала Мэй.
Умница Нэд погасил камеру.
