Глава 4Гарри был почти джентльмен: как только Гермиона странсфигурировала себе из листьев какую-то хламиду, Гарри прекратил действие Эванеско.
- Гермиона, твой объемный свитер – это преступление против человечества, - вскоре сообщил Гарри, свешиваясь из ветвей словно змей-искуситель. – Переходи на обтягивающие водолазки, и я брошу весь мир к твоим ногам.
- Ах ты негодяй! – воскликнула Гермиона и метнула в Гарри пару замысловатых заклинаний, от одного из которых у него на голове должны были вырасти крученые рога, но Гарри опять ускользнул, воспользовавшись своим умением управлять метлой, а также тем, что метла у них на двоих одна. Впрочем, решимость Гермионы Гарри недооценил: Гермиона наложила на рюкзак с исчезнувшей в нем ее библиотекой левитационные чары, забросила его на одно плечо и отправилась пешком через лес в тот самый замок, из которого Гарри ее утащил.
- Слушай, я не могу тебя бросить без метлы, - сказал Гарри, неожиданно появляясь между деревьями слева, а Гермиона прежде всего закрыла себя Протего, чтобы в нее опять не прилетело какое-нибудь хулиганское заклинание. – Поверь, я не испытываю ничего, кроме восхищения и даже преклонения – если бы ты могла моими глазами взглянуть на свою талию без этого колокола, который ты на себе носишь…
В этот момент Гарри опять пришлось удирать и отмахиваться от интересных заклятий.
- Ну давай уже мириться, - предложил Гарри, возникая справа и чуть сзади, чтобы в него было труднее сходу запустить заклятьем. – Хочешь, стащи с меня куртку и рубашку, и мы будем квиты.
- Не хочу!
- Я действительно тебе не нравлюсь?
- Разумеется! Ты ужасный, наглый, отвратительный, бесцеремонный, приставучий…
- Это как-то описывает мою внешность? У меня наглые плечи и бесцеремонный пресс?
- Например, твои руки это прекрасно описывает! И все твои идеи…
- Ш-ш-ш! – вдруг сказал Гарри. – На Ловца и Малфой бежит.
Малфой и действительно пытался бежать и даже прятаться в лесу, но ему это нисколько не помогло – все-таки Дамблдор был великим магом, да еще и руководимым силой любви.
- Ах, мой милый мальчик, ты так напоминаешь мне Геллерта, - вздыхал Дамблдор, изловив Драко наконец. – Ровно такими мы были в молодости: двое умных, заносчивых мальчишек, одержимых одной и той же страстью.
- Во-первых, я не одержим никакой страстью, - отнекивался Малфой. – Во-вторых, посмотри на себя: тебе же в обед сто лет.
- Ну, разве это может служить препятствием...
- Представь себе, может!
- Я изменюсь, - пообещал Дамблдор. – У меня снова будут длинные каштановые волосы, прекрасные сапоги на высоких каблуках...
Гарри тем временем изобразил, как его тошнит, и Гермиона, как она ни была шокирована поведением своего наставника, пихнула Гарри в плечо.
- Нет, тебе-то сапоги на высоких каблуках пойдут, - не смолчал Гарри и получил еще один тычок.
- Спорим, что ничего у тебя не выйдет? – предложил Малфой, чтобы выиграть время.
- На что, мармеладный мой?
- На власть над маггловским миром, на меньшее не согласен, - заявил Малфой, который был уверен, что Дамблдор проспорит, и решил с него сорвать, не ставку, так хоть отступные.
- Ты не можешь себе представить, как захватывают, как воспламеняют меня такие идеи!
- Я не могу это слушать, - прошептал Гарри Гермионе на ухо и потащил ее прочь. – Это хуже Селестины Уорлок и даже хуже группы «Воровайки».
- «Ведуньи» же вроде.
- А какая разница? Ладно, давай думать, как Малфоя спасать.
- Да ну их обоих в задницу!
- «Их обоих в задницу» - это очень точное описание того, как судьба покарает их за их мечтания, - не сдержался Гарри, неожиданная реплика Гермионы пришлась так в тему, что он даже не задумался сначала, в какой книжке чистая девушка может вычитать такие обороты.
И тут Гарри увидел, как Гермиона заливается густой краской, и осознал, что шутку его она поняла, и даже очень хорошо поняла – детально, можно сказать. Дело было в том, что в замке Дамблдора тоже была Тайная Комната, только вместо василиска там была богатая коллекция гей-прозы. Конечно, гей-проза намного менее опасна, чем василиск, но от знакомства с ней тринадцатилетняя Гермиона тоже окаменела, пусть и не на несколько месяцев, и мандрагорой отпаивать ее не пришлось – она справилась со своими чувствами хоть не сразу, но сама. И все же все это время Гермиона не могла понять, зачем в замке хранится такая ужасная литература – а теперь вдруг как поняла! Да еще у Дамблдора теперь обнаружился «друг Геллерт», с которым Дамблдора объединяла страсть, про «друга Геллерта» в замке было много книг и в свободном доступе... По сравнению с этим симпатичный гетеросексуальный нахал Гарри был куда лучше, и интересы у него были здоровые, если он только что обещал бросить к ее ногам весь мир просто чтобы полюбоваться ее фигуркой.
- На одной метле я с тобой не полечу, - предупредила Гермиона, и к ногам Гарри упала вторая метла, точная копия той, которую он держал в руке. – К счастью, есть Копировальное заклятие.
Гарри только покачал головой, житейская сметка подсказывала ему, что мир не может быть устроен так просто, что бы ни писали в книжках – и в полете Гарри стал держаться к Гермионе поближе, а она про себя ругала его приставучим ловеласом.
А потом крупицы магии, перенесенные на поддельную метлу Копировальным заклятием, иссякли, и метла Гермионы стала совсем не волшебной и полетела не вперед, а вниз. Оттолкнуться от земли левитационными чарами или Протего у Гермионы вряд ли получилось бы, слишком велика была высота – а вот Гарри превратил эту высоту в скорость и сумел Гермиону поймать у самой земли.
- Если бы задача так просто решалась, теория магии ей бы не занималась, - поделился Гарри любимой присказкой МакГонагалл, чтобы Гермиона впредь не думала, что весь волшебный мир состоит из дураков, которые покупают метлы за золото, не будучи в состоянии разучить Копировальное заклятие – и Гарри потёр голову в том месте, по которому его треснула метла Гермионы, отскочившая от земли. – И учти, Гермиона: если ты убьешься насмерть, я с тобой больше водиться не буду.
Вот теперь Гермиона совсем не возражала, что Гарри ее обнимает, потому что от пережитого у нее подкашивались ноги, и она уцепилась за его плечи и смотрела в его спокойные глаза – у Гарри не было нервов, только шуточки, его так учили с самого детства, когда побледневший Джеймс подбежал к трехлетнему сыну, решившему перелететь через дом на метле, скатившемуся с крыши и спасенному стихийной магией. «Тебе метлу выдали, чтобы летать взад-вперед, а не сверху вниз», - сказал тогда Джеймс, убедившись, что с сыном все в порядке, и Гарри за свое детство научился у него ни перед чем не робеть, никого не бояться, забывать про боль и игнорировать усталость. Он был крепкий и надежный парень, хотя, конечно, негодяй и обормот – но жизнь только что показала Гермионе, что именно такие решительные негодяи и безбашенные обормоты нужны рядом в трудную минуту – а училась Гермиона быстро.
- Забирайся ко мне, - пригласил Гарри, его метла и так была утяжелена всеми пожитками Гермионы, но делать-то было нечего, только надеяться, что и такую тяжелую метлу он удержит.
- Только без глупостей! – предупредила Гермиона и подновила заклинание левитации на своих пожитках, чтобы те не тянули метлу вниз.
- Да куда уж, больно мне охота тебя снова ловить, - проворчал Гарри и действительно в полете вел себя прилично, только крепко держал метлу, которую стало болтать в стороны, когда легкие от заклинания пожитки Гермионы стали мотаться по ветру.
- Не устал? – спросила Гермиона через час, она видела, что у Гарри уже немного дрожит рука и на лбу выступает пот.
- Долетим до середины пути – отдохну.
«Ну тогда теперь моя очередь», - неожиданно для самой себя подумала Гермиона, ей понравилось быть девочкой, которую везут и которой можно подурачиться. Гермиона уткнулась Гарри в шею и тихо начала его целовать, пользуясь своей безнаказанностью.
До половины дороги они долетели уже перед закатом, Гермиона успела по дороге замерзнуть, но все равно первым делом бросилась помогать Гарри – для его натруженных рук у нее были и снимающие усталость мази, и согревающий раствор.
- Может, зря ты меня так балуешь? – лукаво спросил Гарри, он был очень молод и быстро восстанавливался от любых нагрузок, вот и сейчас он присматривался, как бы рукой, которую Гермиона уже растерла, Гермиону поймать, но она сидела с другой стороны, занимаясь второй его рукой.
- Может, и зря, - признала Гермиона, - а то ты и в следующий раз не подумаешь, что для меня надо было захватить вторую метлу.
Умом Гарри понимал, что ему не стоит рассказывать всю историю своего путешествия и как вышло так, что у него не было второй метлы – он ведь на самом деле сначала не думал, что ему придется кого-то похищать. Но с Гермионой у него почти сразу возникло чувство, что рядом с ним человек, которому можно доверять – конечно, дразнить ее тоже было интересно, и, как и всякий восемнадцатилетний парень, Гарри хотел с красивой девушкой целоваться и спать, а только потом дружить. И все-таки уверенность, что Гермионе можно рассказать то, что от многих других лучше бы и скрыть, как-то поселилась в душе Гарри, и он уже чувствовал, что эта уверенность заняла там прочное место, так что без Гермионы пустота будет заметна.
- Я на самом деле отправился в путь, чтобы избавить Годрикову Лощину от нагрянувшей к нам Селестины Уорлок. Мы, вообще-то, всех принимаем, кого пропускает защита – Малфоя приняли, Долохова в свое время приняли…
- Но ведь Долохов сражался за Вольдеморта, я читала в «Современной истории магии» …
В этот момент наконец сработало табу, наложенное на имя Вольдеморта: в окрестности замка Дамблдора егеря аппарировать не решались, но теперь и Дамблдор, и замок были уже далеко, и вокруг Гарри и Гермионы стали появляться из воздуха помятые личности.
- На вас нацелено полдюжины волшебных палочек… - не совсем решительно начал один из егерей, но Гарри-то знал, что делать в таких случаях.
- Эй, Долохов! – крикнул Гарри. – Подойди сюда, пожалуйста!
- Это какой Долохов? – с опаской спросил один из егерей. – Антон-Хрен-Попадешь?
- Он самый, - подтвердил Гарри. – Резкий, как удар серпом по яйцам, и жесткий, как удар молотом. Живой советский герб. Дядя Антон, к тебе бывшие соратники пришли!
Егеря прикинули свои шансы против Долохова и благоразумно растворились в воздухе.
- Видишь, он хороший мужик, Долохов, - пояснил Гарри Гермионе. – Полезный, достать может что угодно – и навалять любому. Правда, любит новому человеку под видом волшебной палочки продать монтировку. Так и говорит: «Тяжесть – это хорошо. Тяжесть – это надежно. Даже если ничего не наколдуешь, всегда сможешь гвоздодером по голове ё…»
- Гарри! – с негодованием прервала его Гермиона, не дав закончить фразу. – Как ты можешь!
- То есть эти слова ты тоже в книжках вычитала?
- Я такие книги не читаю!
- Если бы ты такие книги не читала, ты бы и не догадалась, что я хотел сказать. Логика, нет?
- Гарри, ну перестань быть негодяем, - с легким укором сказала Гермиона. – Ты мне без этого больше нравишься. Рассказывай дальше, чем вам так не понравилась Селестина Уорлок.
- А что там может понравиться, песня «Ты забыл мою любовь, я твою попила кровь»? Это же ужас, и это слышно на всю деревню, она у нас небольшая. Селестину из волшебного мира к нам турнули за ее пошлые тексты – если я начну цитировать, ты опять скажешь, что я негодяй.
- Ладно, попробуй.
- «Помешай скорей своей палочкой, и, если все сделаешь правильно, ты получишь котел, полный крепкой, горячей любви», - процитировал Гарри, и Гермиона предсказуемо зарделась, она уже удобно устроилась, привалившись к Гарри спиной, и тут такое!
- Гарри, там не было про палочку!
- Гермиона, не говори мне, что ты это слушаешь, не разбивай мое сердце.
- Я всего несколько раз слышала по радио, но такой пошлятины там не было!
- А это был подцензурный вариант. Хотя и из подцензурного палочка буквально торчит.
- Гарри, прекрати!
- Во всем виновата Селестина Уорлок, я же с этого и начал. В общем, я выдержал ее присутствие рядом с нашим домом только три дня, а потом пошел к Вольдеморту, объяснять ему, что Годрикова Лощина не резиновая и хорош уже всех изгонять к нам.
- Дамблдор считал, что к Вольдеморту должна пойти я, - неожиданно для Гарри сказала Гермиона. – Он говорил, что есть пророчество, что Вольдеморта сразит не мужчина.
- Вот сам бы и выходил биться, - с сердцем сказал Гарри, он не любил тех, кто спихивает с себя ответственность, и за мужчин их не считал. – Какой он мужчина, если к мальчикам клеится. А тебя я не отдам. Лучше сам Селестину Уорлок куда во Францию отправлю, совиной почтой.
- А так можно? – заинтересовалась Гермиона, иногда под любовью к знаниям у нее скрывалось простое женское любопытство.
- Если в десяти-пятнадцати посылках, то да. Долохов это Локхарту предлагал, когда того изгнали из Хогвартса за неспособность к преподаванию не то что Темных Искусств, а даже простейших заклинаний, а Локхарт приперся к нам и за неделю всех достал своим хвастовством. Локхарт после того разговора с Долоховым сам спаковался и в Новую Зеландию уехал, от Долохова подальше.
- Значит, ты с Вольдемортом не договорился?
- Договорился, - признал Гарри, раз уж ему пришла в голову дурацкая идея все рассказать, решений своих он не менял. – Вольдеморт как раз в это время загнался идеей, что он может любого сделать чистокровным, и решил, что ему нужна для этого именно ты. Думаю, он обойдется.
К удивлению Гарри, Гермиона ничего на это не ответила – она думала о пророчестве, о котором ей рассказывал Дамблдор, а еще больше о своем страхе, что на ней самой лежит проклятие крови, и, может быть, темный маг как раз и есть тот, кто сможет его снять.
