«Обломная пора»
Цитата:
-------------
Сделать хотел грозу,
А получил – козу!
Розовую козу
С жёлтой полосой.
Вместо хвоста – нога,
А на ноге – рога…
***
Сделать хотел утюг –
Слон получился вдруг…
-------------
– Дима Садовский, где твой отчёт? – спросила Лидия Сергеевна.
– Я? Это… Не успел. А вообще, не совсем понял, как оформлять раздел просчётов для работы с растениями.
– Я же объясняла… Сдашь к четвергу.
– Хорошо!
На самом деле, накануне Дима весь вечер провёл с Машей Радушиной и, естественно, не успел толком ничего оформить.
Те учащиеся, которые остались в ПВУ после пятого курса, принимались в шестом за колдовские разработки. Они должны были уметь теперь не только применять общедоступные заклинания любой сложности, но и синтезировать свои, новые заклинания. Это нужно было для дальнейшей работы в волшебном мире. За два года, остававшихся учащимся, они тренировали себя в разных сферах колдовства, пробовали понемногу разные профессии, чтобы определиться. У каждой специальности был свой набор профессий.
На языке же самих учащихся, эти курсы назывались «обломной порой». Обычно ребята ждут – не дождутся, когда их допустят до разработок – каждый в быту мечтал о том или ином новом заклинании. Одним нужен был «индикатор развязанных шнурков», другим – «датчик расстояния до острых углов», чтобы не ударяться каждый раз… Картинкин мечтал закидать Орехова орехами, Сеня Сергеев, занимавшийся «колдруком», хотел разработать новый вид борьбы – «колдног», однако, когда приступил к делу, видимо, перезанимался на уроке английского языка, и ноги у него всегда мёрзли, вместо того, чтобы воспринимать колдовство.
Ну, и с началом волшебных разработок наступал «большой облом». Когда учащийся придумывал идею нового заклинания, он был обязан проработать всю теорию, нужную для синтеза, а преподаватели спрашивали даже ненужную, требовалось чёткое знание всех последствий того или иного колдовства, каждый раз приходилось отвечать все пункты Техники Безопасности. Затем – запись в одну из «экспериментаторских кабинок» и очередь. Кому сколько времени нужно было – не могли предугадать порой даже астрологи, и срок подходил внезапно. И горе тому разработчику, который отдал свой рабочий халат в стирку в день его эксперимента – потом опять ЖДАТЬ. Стирался-то халат быстро, но это от бытовой грязи. А вот волшебную было не так-то просто вывести! Пятна от зелий, незашивающиеся дырки от попавших заклинаний, а у Картинкина халат однажды испарился. Михаил утаил от преподавателя часть своих задумок по изготовке Поставленного Голоса Правопорядка, и на халате началась непроизвольная ядерная реакция, превратившая его в аммиак.
«Вертихвосты» всё норовили пройти в кабинку раньше другого или работать недалеко от отличника, чтобы всё получилось.
Ну, а после разработки, необходимо было отдать куратору отчёт о проделанном. В нём указывались ВСЕ действия экспериментатора. «А кто не может запомнить – записывайте по ходу работы!» – говорили кураторы, но не так-то просто было записать что-либо, когда вокруг тебя бурлят заклинания. Дима работал с зельями, которые часто пузырились и выплёскивались на листок с записями. Особенно часто выливалось Стирающее зелье – начисто выводившее все надписи, даже вырезанные на парте «обычным» ножиком (хотя, естественно, в волшебном училище таковых не было).
– Зельем этим трудно управлять. Это для того, чтобы учащиеся не пытались вывести свои оценки с доски, – говорил его разработчик Всеволод Константинович Матросов. – Туда добавлен экстракт шилавзада – маны, отвечающей за подвижность, непоседливость и быструю переключаемость мага. Это специально для школьников – усмирить зелье не так-то просто, тут требуются также особые приборы и вещества.
Отчёт состоял из нескольких частей.
«Цель работы» – тут писалось, какое заклинание или зелье необходимо синтезировать и, главное, для чего. И чтобы без утайки! Проверялось детектором лжи.
Ход работы – главное мучение во время самой работы, об этом написано немного выше.
Результаты работы – часто подгонялись. Поэтому, в каждой экспериментальной кабинке стоял «Всезапоминающий фикус» – цветочек как цветочек, да только сразу краснел, если в отчёте написано немного не то, что он видел. Учащиеся не знали о его роли, думали – обычное растение, а потом удивлялись, откуда куратор узнал про подгон в отчёте.
Несостыковки – самая муторная часть отчёта из выполнявшихся после работы. Надо было, подавив стыд и страх, написать, что не получилось во время работы, что сделано не так, насколько пострадали халат и пол в кабинке, сколько получено синяков (посчитать и померить общую площадь) и сколько капель крови потеряно. Объём одной капли принимался равным десятой миллилитра.
И, наконец, вывод. Получилась ли работа, почему не получилась… Куратор «Вертихвоста» Битюгов по этому поводу как-то сказал:
– Я бы вам тут советовал писать не «почему не получилось», а «почему ПОЛУЧИЛОСЬ». Это, такскаать, большая редкость, если заклинание получилось у ученика. Вот, и пишите, шта помог тот-то, списали оттуда-то, чью идею сплагиатили…
И три синтезированных заклинания в месяц считалось «высшим пилотажем».
На «Ганцемгерце» обстановка была пригодной для работы, преподаватели понимающие. А вот на «Прочномире», где воспитывали смелых, надо было каждый раз выполнять работу, связанную с риском. Смертельной опасности не было, но боль приходилось испытывать всем хотя бы по одному разу за год. «Первомайцы» падали от усталости – так трудились в кабинах.
Дима работал чаще с зельями, чем с заклинаниями, и очень боялся, что Маша учует запах какого-нибудь неприятного вещества из разработок. Хотя, на его специальности было больше растворов, пахнущих приятно. Синтезировались зелья, облегчающие страдание, избавляющие от икоты, снимающие зубную боль, успокоительные зелья. А преподаватели экстра-класса работали над зальем или заклинанием Большой Души – хотели спасти мир от зла. Но на этой разработке люди не задерживались больше полутора лет – просто, начинали признавать полное отсутствие грани между злом и добром, а также то, что добро для одного может оказаться злом для другого. И пытались предупредить всех, чтобы это зелье не синтезировал больше никто, а то чего доброго ещё мир уничтожит!
Хоть вещества и не были зловонными на «Ганцемгерце», но не всегда же удавалось всё сделать правильно! Иногда такая гадость получалась, что котёл начинало рвать этой жижей на пол – приходилось кабинку закрывать на очистку. Дима всегда старался успеть переодеться после работы и принять душ. Маша же часто не хотела идти гулять с ним после своего посещения экспериментаторской кабинки, и Дима не мог понять, почему. Вроде, на «Спиче» необходимо уметь общаться, там вовсе не обязательны зелья! И их заклинания халаты не портят.
– Извини, Дим, совсем голос сел… – прохрипела как-то Маша. – Сегодня у «Спича» был семинар.
– Так перенапряглись?
– Да… А через неделю сдавать мне длинный отчёт со стенографической расшифровкой двухчасового спора. Так что, на этой неделе я занята.
– Да, понимаю…
– Но главное – описать свои несостыковки…
– Мда…
