Глава 40Глава 11: «Стивен Снейп: простые истины»
Плохо помню, что было после того, как папа протянул флакон с зельем. Я собирался быть рядом с братом, мне хотелось знать, как он. Но я всегда слушал отца, потому зелье выпил. И все стало как-то нечетко, размыто. Я чувствовал, что нас куда-то перемещают, Гарри забрали. Я хотел протестовать, но не мог. А потом провалился в сон.
Очнулся в Мунго. В первый раз я в больнице, обычно меня дома лечили. Я спросил о брате подоспевшую медсестру. Она выбежала из палаты, словно ошпаренная. Да что происходит-то?
Попытался выйти из палаты, чтобы найти Гарри. Но был остановлен лечащим колдомедиком. Он осмотрел меня и сообщил, что все со мной будет хорошо. Я стал настаивать, чтобы мне немедленно сказали, что с Гарри. И получил ответ.
Оказывается, мой брат совершил побег из больницы! Круто, правда? Вот я не смог. Да и у меня нет такой поддержки, как Алекс Поттер. Жаль, меня с собой не прихватили…
Хотя, ничего удивительного – Поттер терпеть меня не может. Но немного жаль - я здесь, а Гарри сейчас дома. Мне рассказали, что папа связался с руководством Мунго и сообщил, что Гарри останется дома. Руководство больницы сначала даже хотело все равно забрать Гарри. Ха, посмотрел бы я на это! Да им защитные заклятия моего папы и в страшном сне не привидятся! Не говоря о том, что именно папа снабжает Мунго сложными лечебными зельями.
Благоразумие все же победило, и они согласились отпустить Гарри на домашнее излечение под ответственность родителей. Так что мама скоро придет, подпишет все нужные бумаги, и заодно меня заберет.
Вот как, я теперь заодно. Еще неделю назад страшно бы разозлился. Но я там был, я знаю, что проделывали с Гарри. К тому же сам частично в этом виноват. Так что решил, что не буду дуться, а буду искать с братом общий язык.
Я быстро начал собираться домой. Н через некоторое время ощутил все усиливающуюся слабость. Я понял – это действие лечебных зелий заканчиваются. Надо было позвать медсестру, но я все продолжал собираться, мне так хотелось домой! Пол накренился. Я присел на кровать. Потом прилег. А потом отключился.
Разбудила меня мама. Дала выпить зелье и сказала, что то, что происходит со мной, это постэффекты заклинаний. Если мне так плохо, каково сейчас Гарри? Вопрос я вслух не задал – ответ услышать боялся. Все равно скоро дома буду, там все узнаю. Вместо этого спросил, прямо ли сейчас мы перенесемся.
И вот тут мама замялась. Это странно – я же знаю, что она специально за мной пришла. Через паузу, она сказала:
- Стивен, перед тем, как окажемся дома, я хочу тебя кое о чем попросить.
- Да.
- Пожалуйста, не общайся с Гарри.
Вот это новость! Признаюсь, я ждал того, что меня снова попросят быть с братом помягче. Но вот это оказалось полной неожиданностью. Я так и ответил:
- Я думал, ты попросишь, наоборот, поддержать его.
- Сынок, мы с папой уже поняли, что ты не изменишься, - вздохнула мама, - Мы любим тебя и не хотим ссориться. Но мы любим и Гарри тоже. И сейчас ему, правда, очень плохо. Поэтому, пожалуйста, не трогай его.
Вот так! Почему я сейчас чувствую себя гадом последним? И даже обижен на маму за то, как она обо мне думает? Ведь я сам этого хотел – чтобы меня оставили в покое и не заставляли дружить с Гарри. Вот только сейчас уже не хочу.
- Я хочу помочь.
- Хорошо, сынок.
Я-то сказал это совершенно искренне, а вот в мамином ответе недоверие чувствовалось явственно. Сомневается во мне? Сказать по-правде, у нее на это есть существенные причины. Все равно, я собираюсь доказывать, что повзрослел делами, а не словами.
Мама привела меня домой, где в столовой пила чай Синтия. Сестра рассеяно поздоровалась, вид у нее очень огорченный. Из-за Гарри, конечно. Мама, погрев мне еду заклинанием, сразу ушла в комнату к Гарри. Я тоже хотел туда пойти, но сестра остановила меня:
- Стив, не надо. Гарри и так плохо.
- Ну почему все думают, что я хочу причинить ему вред?
Только произнеся вопрос, понял, как он глуп. Действительно, а почему бы всем так не думать? Я всегда раньше хотел причинить вред брату, и никогда этого не скрывал. Но именно сейчас не хочу, потому подобные слова меня сильно задевают.
Сестра пристально посмотрела мне в глаза. Она умная, не смотря на возраст, и видит меня насквозь. Не сомневаюсь, что прочла раскаяние в моем взгляде. Но сказала только:
- Стив, я не сомневаюсь в искренности твоих намерений, но Гарри…
- Что?
- Ему сейчас будет тяжело тебя видеть.
- Но почему, я же хочу помириться!
- Верно. Ты хочешь. Но Стив, если ты и правда, поменял мнение о Гарри, тебе должно быть более важно, что хочет он.
Я съел еду, почти не чувствуя вкуса. Потом ушел к себе в комнату и думал там над словами сестры. Действительно, сейчас не так важно, чего я хотел бы. Речь идет о Гарри. Но неужели ему самому не хочется помириться?
А вдруг уже нет? Я же делал много гадостей брату, даже не задумываясь об этом. Кто знает, вдруг я уже пересек ту самую линию невозврата, когда уже поздно что-либо менять? Нет. Этого быть не может. Может, Гарри сейчас устал и ему кажется, что я ему не нужен. Но со временем это пройдет. И мы помиримся, наконец.
Решив дать брату передышку, я все равно не смог просто ждать –пробрался к его комнате. Папа и мама уже ушли, и я тихо зашел внутрь. Знаю, меня просили этого не делать, но ведь я не собираюсь вредить брату. Может, даже помогу чем.
Гарри спал. Беспокойно, стонал и метался во сне. Я подошел ближе, присел на край кровати и взглянул на брата более пристально.
О Великий Мерлин! Я почему-то считал, что, раз Гарри сумел сбежать из больницы вместе с Алексом, значит, все не так уж и плохо. Не учет только их ослиного упрямства. Пожалуй, они и ползком ускользнуть смогли бы. Причем, скорее всего, так оно и было.
Брат очень плохо выглядел. Подозреваю, что не лучше, чем когда нас спасли, но тогда я все воспринимал словно в тумане. А сейчас отчетливо видел, что брату досталось, и мне хотелось помочь.
Сел рядом, взял брата за руку. Он перестал метаться по кровати, словно почувствовав мое присутствие, как-то успокоился. Не помню, сколько я так просидел, но потом зашел папа.
Папа поставил на столик возле кровати бутылочку с зельем для Гарри и жестом предложил мне выйти. Неужели, решил, что я собираюсь причинить брату вред? Ну все, сейчас начнется…
Мы пришли в мою комнату, я лег на кровать, папа сел рядом. Спросил:
- Стивен, чего ты добиваешься?
- Я хочу помириться с братом. Как ты и говорил.
- Это было бы прекрасно. Если бы я смог тебе поверить.
- Сам посмотри!
Вообще, я знаю легилименцию. Не смотря на то, что в Хогвартс берут с одиннадцати лет, моим и Синтии образованием папа занимался с шести. Я вообще многое знаю, о чем перво… да даже третьекурссники Хогвартса и понятия не имеют. Только история не дается. Точнее, не давалась до этого момента. Я саботировал уроки, считая, что незачем изучать то, что и так уже случилось. А папа не настаивал. Говорил, что я сам пойму, зачем. Так и вышло. Теперь все лето буду энциклопедии по истории магии читать. Но я отвлекся.
Итак, я снял блок, давая папе проникнуть в мои мысли. Потому что то, что я чувствовал сейчас, нельзя описать словами. Но, полагаю, это напоминает то, что ощущали родители полгода назад. И потому, если меня кто и сможет понять, именно папа.
Папа кивнул и залез ко мне в мысли. Я на него не обиделся. Да, хотелось бы, чтобы мне просто верили на слово. Но я достаточно долго и очень упорно всем доказывал, что Гарри мне не брат. Так что сомнения понятны.
Потом мы молчали. Что тут сказать? Я уж думал, папа просто выйдет из комнаты, предоставив меня самому себе. Но он сказал:
- Стивен, я уверен, вы с Гарри помиритесь.
- А я уже нет.
- Ну. Он же простил нас с мамой. Чем ты хуже?
- Я хуже.
Я, действительно, так считаю. Взрослые есть взрослые. Между ними и детьми частенько происходит недопонимание. Но я же брат! Я должен был понять Гарри. А я оставался глухим и слепым даже летом, после похищения.
Страшно представить, что чувствовал Гарри, когда, почти сразу после того, как его вернули из плена, я желал ему снова там оказаться. Ну да, я не знал, о чем говорю. А вот Гарри знал. Я на его месте себя бы ни за что не простил. Все надежда на то, что Гарри благороднее меня.
Папа только головой покачал и ушел к Гарри. А я попробовал хоть немного поспать, но ничего так и не вышло.
На кухню я спустился рано – надо было помочь маме все приготовить к Рождеству. Папа занимался Гарри, а мы с Синтией решили помогать. Пока выполняли мамины указания, я спросил:
- Ты говорила с Гарри?
- Немного.
- Как он?
- Сам знаешь.
- Он не спрашивал обо мне?
- Он ни о чем не спрашивал, и меня это очень беспокоит. Словно ничего больше не сможет его заинтересовать.
После этого мы молчали. Да и о чем тут говорить? И так понятно, что брату досталось. Причем, по большей части, из-за нас. А точнее, из-за меня. Я же старше, на мне и ответственность. Как бы то ни было, я очень надеялся на то, что Рождество, этот волшебный праздник, хоть в какой-то мере вернет брату радость жизни.
Вот все приготовления закончены, до праздника два часа. Папа выводит брата из комнаты.
Брат сел за праздничный стол, рядом с мамой. Я предложил передать ему пудинг, он отказался. Попробовал завязать разговор, ничего не вышло. Когда Гарри вдруг вспомнил, что не поздравил друзей, именно я сбегал к нему в комнату и разослал все свертки по назначению. Даже Поттеру послал, хотя не очень-то и хотелось. И все равно Гарри словно не замечал меня.
А вообще праздник прошел не так уж и плохо. Здорово уже то, что мы были вместе – вся семья в сборе. И как я раньше думал, что мы можем обойтись без Гарри? На полном серьезе утверждал, что лучше ему домой не приезжать. И даже в прошлые годы меня все устраивало. Но это неверно. На Рождество должна собираться вся семья, полным составом. Родители поняли это раньше меня, а Синтия знала всегда.
Гарри заснул почти ровно в полночь. Ясное дело, вымотался после всех мытарств. Папа отнес его в комнату, а мне даже стало обидно за брата – он так мечтал насладиться семейным Рожедством, и в полной мере не смог этого сделать.
Впрочем, все не так уж и плохо. Ведь главное – что Гарри жив. И у него еще будет и День рождения, и следующее Рождество, и еще много праздников. А я всегда его поддержу.
Надо только сказать об этом. И я решился уже на следующий день. Проснулся ближе к обеду и, позавтракав, сразу поспешил в комнату брата.
Гарри сидел на кровати, глядя на подарки без особого интереса, похоже, даже не собираясь их распаковывать. Я постучал и попросил разрешения войти, в принципе, готовый к отказу. Но брат только пожал плечами, что еще хуже. Все равно ему, значит…
Я зашел, присел на стул у письменного стола, развернув его так, чтобы оказаться к Гарри лицом к лицу. И тут возникла очередная трудность – я совершенно не знаю, с чего начать разговор.
Гарри тоже молчал, не собираясь мне помогать. А сказать что-то было надо. Ну, я и промямлил:
- А я тебе ничего не подарил.
- Было бы странно, если бы подарил. Ты же меня и видеть на семейном празднике не хотел.
- Верно, но теперь хочу.
- Неужели?
-Гарри, ты сам говорил, что мы братья и должны быть вместе. Я теперь тоже это понял. И, раз мы оба этого хотим, какие могут быть препятствия?
- Я уже не знаю, чего хочу.
- Но…
- Стив, пожалуйста, выйди из моей комнаты. Я очень устал.
Сначала я, конечно, обиделся. И только ближе к вечеру понял, в чем ошибся. Я не извинился, а именно с этого надо было начать разговор. Уверен, с этого полгода назад начали разговор родители. А я столько лет издевался над братом, унижал и подставлял его, а теперь даже не извинился.
Конечно, я перед сном попробовал еще раз поговорить с Гарри. На этот раз начал с извинений. Но поздно, момент упущен. Гарри даже не посмотрел на меня.
Дни шли, а ситуация все не улучшалась. Я стал замкнут и задумчив, не понимал, что еще сделать. А Гарри вообще ходил по дому, словно тень, все делал чисто механически. Похоже, ему досталось еще сильнее, чем казалось вначале. Он совсем не улыбался. Ни родители, ни Синтия не могли пробиться к нему. А я, заметив, что после наших разговоров Гарри хуже становится, тоже решил пока не лезть. Надо что-то сделать, вывести брата из этого состояния, а потом поговорить еще раз.
Так и пришла идея поговорить с Алексом Поттером. Они же с Гарри вроде как братья. Хотя в голове такое не укладывается – гриффиндорец, отпрыск Поттера, и брат нашему Гарри. Синтия вообще сказала жуткую вещь, что чисто технически он и наш брат тоже. Даже не собираюсь над этим задумываться.
Я не стал бы этого делать без крайней необходимости – я и сейчас, не смотря на то, что мы были в одной лодке, не смотря на то, что сам обращался к нему за помощью, терпеть не могу этого Поттера. Высокомерный, надменный, вечно уверенный в своей правоте. И даже то, что он, судя по рассказу папы, в значительной мере способствовал нашему спасению, даже то, что рискнул жизнью ради Гарри, не может изменить моего мнения. Даже не знаю, почему. Я же прекрасно знаю все факты, но мне неприятен Поттер, и ничего с этим не поделать.
Как и с тем, что идти к нему все равно придется. Гарри замкнулся в себе, а это не дело. Возможно, Алекс сможет его расшевелить. Именно эти мысли занимали меня, когда я пришел в особняк Поттеров и, наплевав на гордость, просил помощи у брата моего брата.
Правда, стоит отдать должное Поттеру, пользоваться преимуществом своего положения он не стал. Похоже, Гарри волнует его ничуть не меньше, чем меня. Он пообещал поговорить с Гарри.
И поговорил, но я не заметил разницы, за исключением того, что Гарри стал еще более задумчивым. Похоже на то, что обдумывает нечто важное.
Зачем все усложнять? Я хочу помириться. Да, я не подарок, но неужели не заслужил еще одного шанса?
Мне так хотелось помириться до отъезда в школу, но не получилось. Брата оставили дома еще на две недели, так что у меня будет время подумать о том, что еще можно ему сказать. Надеюсь, Гарри тоже обо всем хорошо подумает.
Меня провожала в школу мама. Папа остался дома, и это правильно, сейчас Гарри нельзя оставаться без присмотра. Я твердо решил не казаться этой темы, но все же не выдержал, и перед самой платформой 9 и ¾ спросил, поразившись тому, как жалобно прозвучал мой голос:
- Мама, Гарри ненавидит меня?
- Милый, ну что ты такое говоришь? Я уверена, он тебя любит, как и всех нас.
- Я пытался помириться, он не хочет.
- Ему просто нужно больше времени. Нас с папой он тоже не сразу простил.
- Значит, у меня вообще нет шансов.
- Не говори так. Гарри непременно тебя простит, ведь ты его брат.
Знаю, мама хотела меня утешить. Но вспомнилось, что меня-то родство между нами никогда не останавливало. Впрочем, мне ничего больше не остается. Только ждать возвращения в школу Гарри. И обдумывать, как рассказать друзьям о своем решении. Чувствую, разговор будет нелегким. Остается надеяться, что они меня поймут, ведь это мои друзья.
