Глава 41Глава 12: «Гарри Снейп: что дальше?»
Сам не знаю, чем я думал. Мне просто хотелось сбежать. Куда-нибудь, хоть на край света. Я не хотел никого видеть. Кроме брата, конечно. И потому обрадовался, когда Алекс забрал меня к себе домой.
Очнулся я, правда, уже в своем доме. У кровати сидела мама. Она сказала:
- Милый, ты очень нас напугал. Не делай так больше, ладно?
- Простите, что доставил беспокойство, больше не повторится, - это мой обычный ответ на любые обвинения из той, прошлой жизни, когда мы не были настоящей семьей. Я знал, что он может огорчить маму, но не мог придумать на тот момент ничего другого.
- Дело не в этом, - мама продолжала тем же ласковым тоном, - ты мог пострадать, а мы все очень беспокоимся.
- Мама, пожалуйста, можно мне отдохнуть? – сил говорить просто не было.
- Да, Гарри, конечно, но мы все очень ждем, что ты примешь участие в празднике.
Праздник… Ах да, Рождество. То самое, семейное, на которое я так стремился попасть. То, ради которого не побоялся терпеть козни жестокого младшего брата, то, на которое в этом году так надеялся. И то самое, а праздновании которого сейчас мне участвовать совершенно не хочется.
Наверное, то, что происходило в последнее время, слишком много для одного человека. После первого раза я еще как-то сумел восстановиться, хоть было очень сложно. Но ведь в этом мире у всего бывает предел. И я совсем не уверен, что смогу и сейчас собрать себя по кусочкам. Ну и какое может быть Рождество?
Но я не хотел огорчать маму. И не мог пообещать присутствовать на празднике. Поэтому просто неопределенно кивнул, ничего не сказав.
Мама уже выходила из комнаты, когда я вспомнил:
- Мам, как там Стив?
- Хорошо, Гарри. Его уже можно выписывать.
- Когда вы его заберете?
- Мы думали, пока повременить с этим. Ты еще слаб и…
- Мама, если уже можно, заберите моего брата из больницы. Там паршиво.
Мама кивнула и вышла. По глазам я заметил – удивилась. Хотя, чего в этом странного? То, что Стив меня ненавидит, совсем не значит, что и я отношусь к нему также. И я прекрасно знаю, что такое быть в больнице. И не хочется, чтобы он еще больше меня ненавидел от того, что из-за меня проведет в этом месте больше времени, чем надо.
Время до Рожества слилось в сплошную серую полосу, перемежающуюся кошмарами. Я даже не могу сказать, как себя чувствовал. Просто словом «плохо» этого не передать. Все было как-то мутно. И казалось, что пытки до сих пор продолжаются. Папа старался, но слишком много обезболивающих зелий давать было нельзя, во избежание нежелательных последствий.
И все равно мой папа, очень опытный зельевар, сделал для меня куда больше, чем смогли бы врачи из Мунго, я в этом уверен.
Так что к Рождеству я, конечно, не восстановился, но хотя бы смог принять в этом участие. Хотя, по словам папы, если бы у меня не получилось, все собрались бы в моей комнате. Я попытался намекнуть, что сейчас это для меня уже не столь важно, как раньше, но папа, кажется, не поверил.
До самого Рождества я не общался со Стивом и догадывался, почему. Конечно, брату просто запретили заходить ко мне в комнату. Только странно, что он послушался. В прошлый раз это не остановило. Впрочем, я не часто думал об этом. Как нечасто думал о чем-либо вообще, только осознавал, что мне более чем хреново.
Вот Рождество. Я чувствовал себя, по-прежнему, плохо, но предложил свою помощь в приготовлении к празднику. На что мама ответила, что помогут Стив и Синтия. Вот это да! Моего младшего припахали к домашним делам. Припомнит он это мне…
Сели праздновать. Честно говоря, в последнее время я не испытывал особого аппетита. Ел только потому, что так надо. И даже аппетитный вид и запах праздничных блюд мало меня заинтересовали.
Брат предложил пудинг. Я вяло отказался, только потом удивившись, что он вообще что-либо мне предложил.
Оставалось совсем немного до полуночи, а я вспомнил, что не отправил друзьям подарки. Я приготовил до плена, конечно же. А теперь забыл. Сказал об этом вслух, и неожиданно помочь вызвался Стив.
Странно это. Вдруг он отправит кому не надо? Или вообще ничего не отправит? Как-то я не привык от брата ждать чего-либо хорошего. Впрочем, ничего страшного, если станет лучше, потом разберусь.
Если станет… Я уже ни во что не верил. Да и как верить, если судьба подкидывает одно испытание за другим. А Вольдеморт со свитой на свободе, и не известно, что придумает еще. Одно знаю точно – лучше умереть, чем попасться в третий раз. Но родителям, тем более сестре, я этого ни за что не скажу. Нечего пугать их своими мрачными мыслями.
Но они меня посещали. Не приятные мысли о том, что новый год наверняка принесет что-то хорошее, как у всех нормальных людей. Нет, я сразу думал о плохом. Вот такое Рождество…
Сам не заметил, как уснул. И даже не знаю, досидел ли до полуночи. И мне это даже не важно.
На следующий день проснулся поздно. Первое, что увидел – подарки в комнате. Да, и флакон обезболивающего на тумбочке у кровати. Почти уверен, что мой гениальный отец дополнил состав очень сильным успокоительным. От этого я такой вялый. Но зато даже о своей вполне возможной смерти размышляю как-то безучастно, ни о чем сильно не беспокоюсь. Внутри словно какой-то заслон, не позволяющий эмоциям вырываться наружу. Наверное, так лучше.
Я смотрел на подарки и понимал, что даже не хочу распаковывать. Мне не интересно. Но люди старались, посмотреть надо. Но не хочется. За этой дилеммой меня застал брат.
Разговор получился странным. Вроде как Стив говорил, что хочет начать сначала, чтобы мы были братьями. Но я ему совсем не верил. Не знаю точно, почему. Может, потому, что он даже не извинился передо мной? Не то, чтобы это так обязательно. Но хоть как-то ознаменовало бы искренность его намерений.
Так что я не стал идти навстречу Стиву. Не знаю, что за коварный план он придумал на этот раз, но в эту ловушку не попадусь.
Шло время, подходили к концу каникулы. Я понимал, что всем доставляю неудобства, с этим ничего не поделаешь. Родители почти не выходили из дома и старались, чтобы со мной кто-то постоянно был. Это обременяло – мне, наоборот, хотелось быть одному. Я знаю, в таких случаях рекомендуют, чтобы близкие помогали и утешали. Но мне не хотелось.
Еще, возможно, родители боятся, что после всего произошедшего я что-то с собой сделаю. Но нет – я не имею на это права.
Я кое-что для себя решил – то, о чем никто не должен знать, даже родители, да что там, даже Алекс. Если кому-то из детей Джеймса и Лили суждено сразиться с Вольдемортом… Что ж, пусть это буду я.
Мой брат немного не такой. Он менее замкнут, чем я, больше привязан к жизни. Он не сможет принять такое решение. Нет, пожертвовать жизнью ради тех, кто ему дорог, конечно, сумеет. Но это будет его спонтанный выбор. Не осознанное решение, как у меня. Он не сможет заранее смириться, ни с кем не успеет попрощаться. Этого нельзя допустить.
Да о чем это я! Этого нельзя допустить уже потому, что он мой брат. Можно считать, что единственный. Я же не видел для себя в будущем ничего хорошего. Не мог представить жизни. И не хочу, чтобы благодаря Вольдеморту появлялись такие как я – люди без веры и без надежды. Я должен это прекратить.
Пока единственное, что могу – набираться сил. В этом помогают папины зелья и мамина забота. Но даже они не согревают сердце, как раньше.
И даже не удивляет поведение брата. Он отменил все дела, все, что хотел совершить на каникулах, куда сходить и что посмотреть. Торчит дома. Сначала я думал, что это ради того, чтобы было удобнее меня доставать, но Стив и не думает этим заниматься. Наоборот, все ходит рядом и спрашивает, не нужно ли чего. Это все очень странно.
А недавно приходили его друзья, хотели куда-то погулять вытащить. Так сообщил им, что не может! Я читал справочник по зельям, на меня не обращали внимания. До поры до времени.
Когда Стив сказал, что не пойдет, друзья поинтересовались, не из-за его ли урода братца его никуда не пускают. Так он буквально вытолкал их взашей!
Вот это уже интересно – что за спектакль? Ради меня, что ли старается? Зачем? Что хочет доказать? Что изменился? Все равно не верю.
Я старался не общаться со Стивом, не видел смысла. Даже не смотря на то, что Алекс внезапно встал на его сторону.
В том, что брат пришел навестить меня, не было ничего удивительного – я его ждал. Думаю, в то время Алекс был единственным человеком, которого я, и правда, хотел видеть. Мне было на все плевать, но только не на него, на него никогда не было.
Я сидел в гостиной и пил какао по настойчивой просьбе мамы. Не то, чтобы очень хотелось, просто меня боялись сильно пичкать лекарствами, слишком много их уже было. А какао – весьма удобная замена.
Пожалуй, родные обрадовались Алексу даже больше, чем я. Были бы силы удивляться, я так бы и поступил. Раньше даже представить было невозможно Алекса у меня дома, а тут мама сразу предложила сварить какао и ему, отец спросил, как он себя чувствует, а со Стивом они пожали друг другу руки! Я даже головой потряс, но наваждение никуда не исчезло. Тогда решил взять себя в руки и предложил брату подняться в мою комнату.
Алекс не стал спрашивать, как я себя чувствую, и правильно сделал – к чему такие глупые вопросы. Он вместе со мной там был оба раза, и прекрасно все понимает сам. Поэтому говорили мы о пустых, ничего не значащих вещах. Посмотрели журнал по квиддичу, который мне совершенно не интересен, а также новый справочник необычных зелий с красочными картинками, абсолютно не волнующий брата (его, кстати, мне подарила сестренка). Только после всего этого Алекс решился на важный разговор:
- Гарри, ко мне заходил твой младший брат.
Вот это номер! Тут я даже не выдержал и удивился. С чего бы Стиву заходить к Алексу? Они друг друга просто не переваривают, и на то есть веские причины. Да, примечательно, что Гарри назвал его именно моим младшим братом, хотя, по сути, Стив является братом нам обоим. Я собирался промолчать, честное слово, но сам не заметил, как спросил:
- Зачем приходил Стив?
- Хотел поговорить о тебе. Гарри, он очень переживает.
- А ты теперь его адвокат?
Я неожиданно разозлился – слишком дико, когда Алекс занимает сторону Стива. Все равно как если бы он выиграл британский конкурс зельеваров. К тому же это все слишком дико и непонятно – у Стива есть какой-то план, раз он ко мне подлизывается, но зачем вовлекать во все это Алекса? Неужели недостаточно того, что со мной уже несколько раз говорили родители, убеждая дать Стиву шанс? Теперь и брат туда же?
Алекс словно прочел мои мысли – в последнее время с нами такое случается. Он сказал:
- Гарри не злись, Стив ничего такого не задумал. Мы же с тобой тогда, после первого плена, пересмотрели свои взгляды на многое. Почему ты не веришь, что то же самое случилось со Стивом? Или завидуешь, что ему досталось меньше, чем тебе?
Я чуть не наорал на Алекса, но в последний момент дошло, что брат только лишь хочет меня разозлить. Да и еще добивается признания, что Стив для меня не чужой, и что меня волнует, что с ним происходит. Грамотно действует.
Потому я промолчал, и тут зашла мама, принесла какао Алексу и еще кружку для меня. Он вежливо поблагодарил, мама кивнула и вышла. Не то, чтобы мне хотелось какао, но говорить хотелось еще меньше, потому я сделал вид, что сильно увлечен этим напитком. Алекс последовал моему примеру.
Мы пили молча, но от мыслей это меня не избавило. И правда, мы же, было время, с Алексом друг друга просто ненавидели. Но Судьба дала нам шанс. И мы стали братьями. Что если и со Стивом получится?
Только не сейчас. Когда я решился пойти на жертву и расправиться с Вольдемортом, не время для чувств и эмоций. Может, я и смог бы попробовать простить Стива, если бы Вольдеморт вдруг помер. И уж точно простил бы, если бы озарение снизошло на брата до второго плена. Но сейчас? Есть ли в этом смысл сейчас?
Эти мысли занимали меня и после ухода Алекса. Стив молчал, не лез и не мешал мне думать. Алекс наверняка посоветовал дать время. Только сможет ли время что-то решить.
Это словно дежавю какое-то! Помнится, я уезжал в Хогвартс, оставляя между собой и родителями некую недосказанность. А сейчас уезжает Стив. Я понимаю, что надо бы с ним до этого поговорить, но не могу себя заставить.
Меня оставляют дома еще на две недели, чтобы пришел в себя. Не думаю, что эти две недели помогут, тут и два года бы не помогли. Но все равно лучше, чем ничего.
Алекс заходил за два дня перед концом каникул. Еще раз спросил, подумал ли я про младшего. Я свернул разговор на другую тему – не хотелось Алекса обижать.
Родители решили отменить обычный семейный поход в Косой переулок перед школой. Мои домашние ходили туда все время два раза в год – и летом, и зимой. А теперь чуть не отменили, потому, что я наотрез отказывался идти. Вот ведь – раньше летом хотел, а меня не брали. Зимой вообще в школе в это время был. Теперь не хочу, так без меня никак. Что интересно, Стив, как и Синтия, сообщил, что, мол, ничего страшного, дома посидит. А я прекрасно знал, что он хотел туда. Каждый раз хочет, даже больше сестренки. И неожиданно сказал, что пойдет. Хочу идти, или нет, но это наша семейная традиция. И неправильно ее разрушать. Тем не менее, от похода я не ждал ничего хорошего.
Но неожиданно многое получил. Родные так старались меня растормошить, и ничего не получалось. А именно сейчас, в Косом переулке, я начал чувствовать. Хоть что-то, и это уже хорошо.
Мы шли вместе, и Стив взял меня за руку. Первым желанием было увернуться, но я внезапно ощутил тепло, и даже вздрогнул от неожиданности.
Все это время я ощущал себя, словно затерянным во льдах. И не думал, что ощущение пройдет. И вовсе странно, что причина этого – поддержка ни отца, ни матери, ни сестры. Именно брата, ранее люто ненавидевшего меня.
Я, правда, хотел отдернуть руку. Зачем все это? Я для себя все решил. Но не смог. Понимая, что жить буду, скорее всего, недолго и не счастливо, очень хотел сохранить в памяти, действительно, ценные моменты.
И все равно я не поговорил с братом. Может, я был не прав. Но Стив уехал в школу, так и не дождавшись от меня слов о том, что я прощаю его.
Дело не в том, чтобы я был злопамятен. Просто как верить человеку, столько лет издевавшемуся и унижавшему? Да, я поверил родителям, пусть далеко не сразу. Но ведь на то они и родители…
А как же брат? Наверное, не надо сейчас налаживать контакты. Зачем? Идет война и неизбежны жертвы, а я в первых рядах.
Но, Моргана побери, почему? Почему я должен отказываться от жизни только потому, что она будет гораздо короче, чем хотелось бы? Почему не могу попытаться хотя бы общаться с братом нормально. Простить я его, скорее всего, не смогу. Да и навряд ли успею. Но можно же обойтись без взаимной неприязни? Раз уж, по каким-то своим причинам, Стив сам этого хочет.
Эта мысль пришла через пару дней после отъезда младшего в Хогвартс, утром за завтраком. А потом, словно в подтверждение, я получил письмо от него.
Я удивился, когда ко мне прилетела сова брата с письмом. Странно, только уехал, а уже пишет. Тем не менее, открыл и прочел:
Привет, Гарри!
Жду-не дождусь, когда увижу тебя в школе. Я не знаю, простишь ты меня или нет. Хочу только сказать, что я готов и хочу стать хорошим братом. Знаю, было всякое, я далеко не всегда был на высоте. Но сейчас я все для себя решил – я буду помогать тебе. И, не смотря на то, что я младший брат, знай – ты всегда можешь на меня положиться.
Люблю тебя, Стив.
Прочитав, я впервые за недавнее время ощутил надежду. На то, что все, возможно, не так уж и плохо. Впереди еще полгода учебы, я буду тренироваться и не отказался от идеи избавить от Вольдеморта мир. Но кто сказал, что я должен отказаться от семьи? У меня нет на это сил, потому я твердо решил поговорить со Стивом и расставить, наконец, все по своим местам.
