Глава 5Следующая неделя пролетела настолько быстро, что Драко даже не успевал понять, насколько же он уставал за день: просто возвращался в свою спальню, скидывал одежду и без сил валился на кровать. За ночь силы восстанавливались, и их хватало ровно на семнадцать таких же безумных, будто кружащихся в сумасшедшем вихре часов. Встать, умыться, привести себя в порядок, кинуть учебники в сумку и отправится на завтрак. Потом уроки, расписание, проверки, обед, расписание, проверки, уроки, разговоры в гостиной, опять уроки. Свои, чужие, череда цифр и букв: латиница, руны, знаки, рисунки, даты и схемы. Когда Драко закрывал глаза, то ему снилась черно-белая спираль. Она вращалась и гипнотизировала его, со временем сливаясь в сплошной серый круг, который расплывался пятном и обволакивал его мысли, будто остужая воспаленное сознание, успокаивая и давая спать без обычных ночных пробуждений, которые преследовали его с того дня прошлого лета. Именно тогда, после побега из Астрономической Башни, он начал просыпаться в холодном поту, от собственного крика, от кошмаров, вспышками проносившихся перед глазами. Но сейчас было хорошо. Сложно, утомительно, но хорошо. Он был занят и он был нужен. Его донимали первокурсники, с ним советовались студенты старших курсов, с него спрашивали преподаватели. Он даже перебрасывался короткими репликами с Грейнджер, если нужно было что-то уточнить ему, или ей – напомнить. Студенты его факультета все так же переживали ежедневные стычки с гриффиндорцами, реже – с Хаффлпаффом. Рэйвенкло, как самые умные, в междоусобицы не лезли, предпочитая им занятия более важные и интересные. Но и без них слизеринцам доставалось с лихвой. Нет, подобного светопреставления, которое устроили лично ему, Малфою, больше не повторялось. Но при любом удобном случае в адрес Слизерина летели остроты и хамство, граничащее с явным оскорблением. По вечерам в гостиной факультета проводился разговор на тему «Как научиться игнорировать идиотов». Говорил Малфой. Гринграсс спала.
— Тоже мне, староста, дрыхнет себе спокойно, а мне что – самому проверять, кто из девчонок уже вернулся в спальни, а кто еще шастает по школе после отбоя, – бурчал под нос парень, сверяя список студентов четвертого курса со списком посетивших Травологию.
«Бэддок – был».
— Салазар, это просто несправедливо. Староста факультета… «Большая честь», «большая ответственность»! А еще это – большая проблема и головная боль, – продолжал ворчать Малфой, водя пером по пергаменту.
«Питчард – отсутствовал. Болен».
— А ну и пусть. Зато в отличие от нее, я не могу жаловаться на отсутствие информации, — самоувещевания продолжались, постепенно набирая обороты, – И списки я сдам в срок. Да.
Слизеринец отложил перо и откинулся на спинку дивана, закинув руки за голову и блаженно прикрыв глаза.
— И чтоб тебе икалось во сне, Гринграсс.
— Что-о-о?
Возмущенный возглас прорвался в его мозг как бладжер, сминая в черновик готовность немного отдохнуть перед вечерней проверкой. Нехотя Малфой приоткрыл один глаз и лениво потянулся.
— Твоя сестра сама виновата, Гринграсс. Когда она возьмет в привычку хоть изредка исполнять свои обязанности, я, так уж и быть, сменю гнев на милость и позволю ей спать спокойно.
Астория, так «кстати» проходившая мимо, стояла напротив дивана. Скрестив руки на груди и нахмурив брови, она возмущенно уставилась на нахала, посмевшего пожелать такое ее сестре.
— Если бы тебе хоть в голову пришло распределить ваши с ней обязанности, то не надо было бы так надрываться самому. Дафна сказала, ты слишком много на себя берешь. И я не работу старосты имею в виду.
— А тебя не учили, что лезть в дела старших неприлично? – прикрыв рот ладонью, Малфой зевнул и, удобнее устроившись на диване, начал собирать со стола бумаги, складывая их в стопки. В комнате на некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом складываемых листов. Минуты через две такого молчания Драко поднял глаза и наткнулся на взгляд, который, казалось, был способен в любой момент испепелить его вместе с его свежесоставленными списками.
«Было бы жаль, столько времени впустую».
И притворно спокойно, растягивая слова, девчонка ответила:
— Если ты будешь меня унижать, ничего хорошего из этого не выйдет.
— И что же, что же произойдет?
— Я не знаю. Возможно, ничего существенного. Но я что-нибудь придумаю. Думаешь, тебе позволено? Что? – голос Астории становился все громче, а руки сжались в кулачки.
— И правда, что?
— Да ничего тебе не позволено. Ничего такого, что давало бы тебе право унижать кого-либо. Ты же сам не знаешь, что тебе нужно, чего ты хочешь. Поэтому стараешься просто урвать кусок побольше.
— Это неправда, – голос внезапно стал хриплым и низким.
— Это правда! И с Дафной ты не хочешь поговорить не потому, что ждешь, пока она сама опомнится, а потому что боишься не быть незаменимым. Наслаждаешься собственной важностью? Чувствуешь себя «кем-то»? Ну и как, получается убедить себя в том, что в тебе нуждаются?
Астория откинула с глаз челку и снова посмотрела на Малфоя.
Малфой же больше не собирал пергаменты и не вытирал перо от чернильных капель. Он сидел с прямой спиной, напрягшись и было видно, что он стиснул зубы, чтобы не сорваться на крик.
Медленно, словно воздух вдруг стал густым и вязким, он поднялся и направился к ней, нарочито сдерживая шаг.
— Никогда, – шаг. – Не смей, – не отрывая взгляд. – Так говорить, – шаг. – Со мной.
Он остановился прямо перед оцепеневшей девчонкой и замолчал. Дыхание предательски сбилось, а глаза подернулись дымкой. Он был выше ее на целую голову. И смотрел на нее сверху вниз. Смотрел и молчал.
Первой глаза отвела Астория.
Малфой фыркнул, повернулся к столику, смахнул сложенные бумаги в сумку, перекинул ее через плечо и, не глядя на стоящую посреди пустой гостиной Гринграсс, направился к себе в комнату.
— Придурок, – тихо прошептала вслед испуганная и растерянная девушка.
***
В комнате было темно и хотелось улечься в кровать, чтобы забыться до завтрашнего утра, наполненного повседневной суетой и рутинными заботами. Он дошел до кресла, поставил сумку на пол и устало вытянул ногу. Ну что за идиотка? Он никому ничего не доказывает. Просто он должен, потому что иначе его факультет, а заодно и он сам, утонет в этой вражде. Если сделать все правильно, то все станет как прежде, и это противостояние можно будет свести к минимуму. И он, Малфой, просто обязан не дать этой искре разгореться. Ведь он сам должен. И он нужен.
Черт.
В темноте было спокойно, она, казалось, укутывала в спасительную и умиротворяющую тишину. Парень вздохнул и еще раз потянулся, чтобы немного расслабить уже затекшие мышцы. Было хорошо. Салазар, как уютно. Но обход еще никто не отменял и Драко, вздохнув и с сожалением посмотрев на заправленную кровать, вышел обратно в гостиную.
***
Когда он прошел через всю комнату к выходу, то заметил, что Гринграсс в ней уже не было. Нахмурившись, Малфой еще раз пренебрежительно фыркнул, вспоминая давешний разговор.
«Защитница, тоже мне».
В коридорах Хогвартса всегда холодно. По-разному холодно – летом это скорее свежесть летней ночи, и нужно всего лишь накинуть на плечи легкую мантию, чтобы чувствовать себя комфортно. Но уже с середины сентября и на лестничных пролетах, и в нишах начинает дуть холодный шотландский ветер, пронизывающий до костей, забирающийся за пазуху и неприятно холодящий кожу. Совершая обход двух нижних этажей, Драко приходилось поплотнее кутаться в мантию.
Спрятав руки в карманы и машинально сжав в пальцах волшебную палочку, он вышел в коридор и поежился. Неприятно было выйти из теплой, прогретой камином гостиной факультета в ночные холодные коридоры. Устало вздохнув, Малфой направился по галерее, лишь мельком заглядывая в углубления в стенах и еще раз жалея о бессмысленном времяпрепровождении. Коридоры были пусты.
Поднявшись по лестнице, Драко завернул за угол, решив, что никто дальше уходить не будет, и что он сам после проверки этого крыла повернет обратно.
Его мысли в следующий момент были прерваны самым беспардонным образом: в переходе помимо него кто-то был. И этот кто-то позволял себе рыдать после отбоя не в своей комнате под одеялом, а здесь, в промозглом коридоре, когда он уже решил возвращаться в тепло и уют собственной спальни.
— Кто здесь?
Всхлипы моментально прекратились, и в коридоре стало очень тихо. Староста Слизерина не намеревался долго мерзнуть в этой галерее, поэтому просто подошел к портьере, скрывающей углубление в стене, и отдернув ее, невольно выдохнул в голос:
— Черт возьми, да что такое?
В нише, на каменном, давно остывшем полу сидела Астория Гринграсс. Размазывая по лицу слезы, она ладонями попыталась закрыться от нашедшего ее Малфоя, видимо, надеясь, что так он ее не увидит и уйдет.
— Что ты тут делаешь? – Малфой просто отказывался понимать, почему ему так везет на постоянные неурядицы, связанные с этой студенткой.
– Что произошло? Это что – из-за разговора?
Астория все так же молча отвернулась к стене. Попыталась отвернуться, потому что парень схватил ее за запястья и заставил развернуться к себе. Потом поднялся с пола, увлекая за собой и девушку, которая, казалось, впала в какую-то апатию. Отмахнувшись от лезущей в лицо кисти портьеры, Драко отпустил запястья девушки и тут же бы вынужден перехватить ее за плечи.
— Ну что ж с тобой делать-то? Зачем ты вообще сюда пришла? Тут же чертовски холодно, — девушку и правда трясло, хотя и непонятно, от холода это или просто от случившейся истерики. На всякий случай Малфой стащил с себя мантию и накинул на плечи слизеринки.
— Пойдем уже отсюда, думаю, одного такого подарка мне на сегодня хватит. Только пойдем быстро, второй мантии у меня нет.
Он взял ее за руку и повел из этого темного коридора в гостиную их факультета. Там он усадил ее в кресло прямо перед камином, – в свое кресло, это надо же! – а сам начал нервно прохаживаться перед камином, молча, подбирая слова так, чтобы и не позволить, чтобы ей это сошло с рук, но и не допустить нового всплеска эмоций.
— Ты знаешь, что в коридорах находиться после отбоя запрещено?
Кивок.
— А какого же тебя понесло туда, да еще в такой холод? – молчаливый взгляд. Красноречивый. – Наш разговор – не повод сбегать черти куда, чтобы потом тебя либо искали по всей школе, либо неделю навещали в больничном крыле.
Ни слова.
— Значит, расклад таков. Еще раз найду тебя вот так, сидящей и оплакивающей свою долю непонятно где и непонятно когда – с факультета полетят баллы, – он подошел близко и присел перед креслом на корточки. – И, да, если уж решишь прогуляться по ночному Хогвартсу, одевайся теплее, чтобы поисковому отряду было также уютно возвращаться, найдя тебя.
Наконец-то намек на улыбку.
— Успокоилась? – кивок, – Отлично. Мантию, леди. И марш в комнату, а то староста девочек узнает, насколько она никудышна.
Он почти уже совсем развернулся, чтобы наконец-то скрыться у себя в комнате, как она окликнула его:
— Малфой, а ты можешь почаще вести себя, не как сволочь?
— Нет, и постарайся это запомнить и ценить меня сегодняшнего. Спокойного сна, Гринграсс.
— Спокойной ночи.
