Дверь пятая – «Три метлы» Драко Малфой сидел в «Трех метлах» и помешивал свой кофе. Что его заставило сюда придти, ему и самому было неясно. Ведь он мог позволить себе пойти куда угодно, а пришел в студенческий паб. Он много думал о том разговоре с Грейнджер и последующей беседе с Асторией, и его выводы были печальны: они запустили сына, он растет хулиганом и эгоистом. Конечно, Драко тоже был не ангелом, но со временем ему пришлось измениться. Он множество раз переступал через себя: он работал с грязнокровками, он даже почтительно с ними общался и, в конце концов, он с ними спал. Да-да, порой мистеру Малфою хотелось экзотики, и он снимал какую-нибудь маггловскую шлюшку, очень дурно пахнущую. Ему и самому был противен этот запах дешевых духов, которыми с ног до головы обливаются эти, с позволения сказать, женщины. Ему доставляло какое-то непонятное наслаждение изменять жене. Не то, чтобы от Астории «пахло хвоей», просто Драко не привык к постоянству. Он любил перемены, а эта семейная жизнь с Гринграсс одна сплошная рутина. Единственное, за что Малфой ей был благодарен, так это за сына и за отсутствие любопытства. Драко прекрасно понимал, что жена все видит, но ведь и он ничего не скрывал.
С самого начала, когда слизеринец узнал, кто будет его невестой, он обрадовался. Красивая Астория была мечтой многих мальчишек Хогвартса, и Малфой даже подумал, что влюблен в нее. Ему нравилось дарить ей дорогие подарки, спать с ней, она была неглупа, но со временем Гринграсс так ему осточертела, что он даже смотреть на нее не мог. В то время она как раз забеременела. Он был бесконечно рад наследнику, но это никак не меняло его отношения к жене. Сдержанные приветствия и холодные улыбки – все, чем могла довольствоваться Астория. И теперь он сидел и прокручивал в голове встречу в Грейнджер. Не то, чтобы он давно ее не видел. Они регулярно пересекались: он часто появлялся в Хогвартсе, но только в этот раз Драко смог сравнить свою суженую и Гермиону. Малфой внимательно присмотрелся к однокурснице. Нет, она не изменилась: тот же неправильный овал лица, тот же пронзительный взгляд отнюдь не прекрасных глаз. У этих глаз не было ни необыкновенного разреза, ни какого-то особого цвета; но в их глубине угадывалось нечто скрытое, тайное, словом, нечто такое, чего лучше не искать: того и гляди - утонешь. И Малфой, казалось, утонул. Теперь в голове кружился назойливый образ старой знакомой. Драко даже не старался его отгонять. Ему нравилось представлять ее. Можно было подумать, что он в нее влюбился, но нет. Такое с ним часто бывало приключалось. Порой он встречал какую-нибудь хорошенькую ведьму и фантазировал, какая она в постели. Как ни крути, Малфой был циником. Он никогда не задумывался о чувствах других людей. Да и своих-то чувств у него было немного. Самым важным в его жизни всегда оставались: положение в обществе и собственное благополучие. Правда, в последние 13 лет появился еще один важный момент – сын. Он не хотел, чтобы на Скорпиуса давили так же, как когда-то на него. И делал все, чтобы отношения между ними были хоть как-то похожи на дружеские. Тем не менее, требовал он от подростка не меньше, чем требовал от него Люциус в свое время. Но где-то все-таки не досмотрел… В «Три метлы» зашла небольшая толпа студентов, за ними следом несколько преподавателей. Малфой сделал глоток остывшего кофе и продолжил думать о такой знакомой незнакомке. Ему было безумно интересно, как она ведет себя без этой директорской надменности и холодной вежливости. Он слышал, что она давно не общается с Мальчиком-от-которого-одни-проблемы и его рыжим прихвостнем. О личной жизни директора в принципе было мало известно. Драко сделал вывод, что Гермиона живет только своей работой. И тут слизеринец вспомнил, как искренне она улыбалась, когда ее выписали из больничного крыла на втором курсе, как злилась на третьем и как волновалась на Турнире трех волшебников, как ненавидела его на шестом курсе.
- Я не помешаю? – если бы потревоживший человек пел, то это было бы сопрано. Драко поднял голову и увидел незнакомую девушку.
- Нет, я уже ухожу, - Малфой начал подниматься со стула. Девушка слегка наклонила голову и внимательно посмотрела на мужчину.
- О, не стоит. Я думала, мы сможем поговорить. И к тому же, вы не допили свой кофе, - лучезарная улыбка и пронзительный взгляд.
- Простите, но мне нужно идти, - Малфой и направился к выходу.
- Что ж очень жаль. Я думала, вы захотите узнать немного о том, с кем измените жене на будущей неделе, - незнакомка поставила свое сливочное пиво на столик, Драко резко повернулся, - Я Сира.
- Драко Малфой, очень приятно, - слизеринец вернулся к столику. - Я знаю. Вы, наверное, удивлены, но мне действительно есть, что вам сказать, - сев на стул, тихо сказала девушка, - Наверное, стоит рассказать о себе.
- Это было бы очень кстати, - признаться, мужчина был заинтригован. Он слабо верил различным предсказаниям, но на сей раз решил выслушать – спешить все равно некуда.
- У вас уже нет никаких дел? – Сира откинулась на стул. - Они подождут. Я вас слушаю, - один взмах руки, и на столе появился новый кофе.
- Я родственница Сивиллы, только не подумайте, что я какая-нибудь шарлотанка, - засмеялась девушка, - Я хотела вас предупредить, скоро случится что-то ужасное. Ваша семья пострадает, ваш ребенок, кажется, мальчик…
- Прекратите! – Драко вскочил. Ему очень не понравились такие предсказания. Тем более, это касалось Скорпиуса. - Достаточно!
С этими словами он спешно вышел из паба. Но все-таки некоторое беспокойство завладело им. И раз уж он недалеко от школы, почему бы не проведать сына?
***
Грейнджер думала о тяжелой судьбе Астории. Ей даже стало ее жалко. Какой бы стервой она ни была, она, как и все, заслуживала счастья. Не то, чтобы они стали лучшими подругами, просто Гермиона так давно ни с кем не общалась на темы, не касающиеся Хогвартса и дел. Ей уже порядком надоело возиться с документами и студентами. Ей хотелось нормального общения, веселья, смеха. Как же давно она не смеялась, так как в школе или на курсах мракоборцев. День не задался с утра: у Помоны возникли какие-то проблемы на занятиях у второго курса, у Слизнорта что-то взорвалось (да так, что теперь кабинет Зельеварения подлежит капитальному ремонта, а половина студентов в больничном крыле), министерские крысы (как в порыве гнева называла Гермиона сильных мира сего) в очередной раз требовали какие-то отчеты. Взвинченной директрисе для полного счастья не хватало только проблем с кем-нибудь из студентов. Недавно гриффиндорцы решили отомстить за Поттера и каким-то образом заставили Пивза разнести слизеринскую гостиную. Виновных еще не наказали, что-то подсказывало Грейнджер, что это третий курс. Мисс-я-сейчас-сойду-с-ума разбиралась с какими-то бумажками, когда в дверь постучали. Потерев виски, гриффиндорка тихо сказала:
- Войдите! – дверь открылась, и в кабинет зашел Драко Малфой.
- Добрый день, директор! – посетитель почтительно наклонил голову. - Здравствуйте, мистер Малфой, - Гермиона встала из-за стола и указала на кресло, - Присаживайтесь. Чем обязана? - Я пришел узнать, как дела у Скорпиуса. Он еще на занятиях, и я не хочу мешать ему учиться, - Драко окинул взглядом кабинет.
- У Скорпиуса все в полном порядке. Преподаватели не жалуются, в больничное крыло больше не обращался, - вежливо ответила Гермиона, - Что-то еще?
- Хм... Мисс Грейнджер, а Скорпиус часто обращается в больничное крыло? – Малфой прищурился.
«Мерлин, ну проговорилась немножко!» - мысленно корила себя директор, не говорить же о стычке с Поттером.
- Нет, это бывает крайне редко, - как-то неестественно улыбнулась гриффиндорка.
Впервые она присматривалась в слизеринцу. Хотя зачем врать? Сделаем маленькое уточнение: впервые за последнюю неделю. Она до этого неоднократно засматривалась. Нет, ее мало привлекали правильные и немного острые черты лица, почти пустой, пренебрежительный взгляд и воспетые сотнями школьниц, как перекисью помытые волосы. Он был не ее типажом. Она любила живых, ярких людей, как Рон. Как ни пыталась, Гермиона не могла представить себе Малфоя, заливисто смеющегося на всю улицу, или того же Малфоя, крепко сжимающего в объятиях того, кого давно он не видел. Такие мелочи с образом надменного слизеринца никак не увязывались. Но она ни могла ни признать, что ей нравилась его стать, его расчетливость, его умение быть в нужном месте в нужное время, его изворотливость, – все те качества, которых ей порой так не хватало. И после рассказов Астории, созданный ею образ стал более полным, законченным что ли. Грейнджер сама не знала, что ей нужно. То ли веселый и экспрессивный, как Уизли, то ли неприветливый и замкнутый, как Драко.
Что еще беспокоило гриффиндорку, так это ее постоянные мысли об этом семействе. Да, они стали приятельницами с Асторией, да, у нее были проблемы со Скорпиусом, но чаще всего она думала о главе семейства. Ей было интересно, как бы он отреагировал на их общение с Гринграсс, получилось бы у него вразумить отпрыска, и смог бы он разговаривать с ней нормально, а не так подчеркнуто вежливо, с каплей издевки и презрительности? Иногда Гермионе хотелось спросить: о чем ты мечтаешь, Драко? Правда, она была не уверена, что он умеет мечтать. Ведь все, что он желает, он получает. Есть ли у него цели и стремления? Грейнджер привыкла считать людей книгами. И чаще всего, после прочтения ей ни разу не хотелось листать их снова. За исключением Гарри и Рона. Они как детские сказки - порой так хочется вернуться в детство и восхищаться прекрасной Рапунцель или Русалочкой. А вот Драко напоминал ей "Улисса" Джойса, прочитаешь страницу, ничего не ясно, но все равно читаешь и пытаешься понять. То возвращаешься назад, ищешь хоть какую-нибудь причинно-следственную связь между терминами, то листаешь пестрящие мелкими строчками страницы.
- Что ж, если редко, то я спокоен, - прервал ее мысли слизеринец, - Пожалуй, я пойду.
- До свидания, мистер Малфой.
- До свидания, директор, - кивнул посетитель.
«Какой бессмысленный визит»,- подумали они. Когда Драко уже открыл дверь, он обернулся и сказал:
- У тебя очень глубокие глаза, Грейнджер, - с этими слова посетитель удалился. Гермиона вздохнула, выдохнула и обессилено опустилась в кресло.
«Что это было?» - недоумевала Гермиона, - «Странный он». Отогнав мысли о Малфое, гриффиндорка с головой окунулась в работу.
