Глава пятая. AlternateЧас Быка наступает между часом и тремя ночи.
Это темное, мрачное, холодное время. Если начать пить с вечера, то при должном усердии к часу Быка уже допиваешься до положения риз. Если не почистить зубы перед его началом, то к моменту, когда воображаемые терракотовые китайцы Цинь Ши Хуана пробьют следующую стражу, во рту будет гадко, как будто ты, как бык, всю ночь жевал соломенную жвачку. А если вы возвышенная девушка пубертатного возраста, то, как бы вам не хотелось провести этот час на подоконнике, размышляя о розах, соловьях и одиночестве, ступайте-ка лучше в кроватку, моя дорогая. Вам завтра в школу.
Между часом и тремя ночи приличные люди спят или занимаются любовью. И только огромные хрупкие комары не знают покоя. Они залетают в приоткрытые форточки, а потом бьются о стены домов в долгой агонии, тревожа людей своим прерывистым жужжанием и сухим треском прозрачных крыльев.
— Поттер! — свистящим шепотом приказала Гермиона. — Прекрати дергаться!
Гарри не без усилия подавил зародившийся в его нервных ганглиях приступ паники, которую вызывали у него пушистые гермионины локоны. Во время не слишком удачной аппарации они опутали его тщедушное тельце подобно Дьявольским Силкам. Он послушно затих, аккуратно подобрав длинные ломкие ноги, ожидая, пока Гермиона расплетет узелки на волосах и вызволит его из этой шерстяной ловушки. Аппарировать с ней было не лучшей идеей. У Луны волосы хотя бы не вьются.
— Все, — с облегчением вздохнула Грейнджер. — Лети, чудовище. И почему ты не превращаешься во что-нибудь милое и пушистое? Например, в канарейку…
— Скажи спасибо, что не в трупную муху, — огрызнулся Поттер, разглядывая сваленные друг на друга коробки с наклейками вроде "Шок. ляг., 100 шт. и " "Жев. Друблз, 50 упак. по 10 шт." и борясь с искушением вскрыть парочку упаковок — и если что и останавливало его, то это была не гриффиндорская честность, а обозначенные на наклейках даты изготовления: те же шоколадные лягушки, в частности, были свидетелями Англо-Бурской войны. Впрочем, не стоило забывать: истинной целью их вылазки был не налет на склад знаменитой хогсмидской кондитерской «Сладкое Королевство», а Хогвартс — и подземный ход, ведущий в школу магии, начинался именно здесь. Гарри не без труда нашел деревянный люк, скрытый под слоем пыли и практически сливавшийся с остальным полом. К тому же, Гермиона опасалась, что свет, пробивающийся в щель под дверью, может привлечь кого-нибудь из владельцев, если они вдруг решат среди ночи спуститься в магазин. Поэтому огонек на конце ее волшебной палочки был совсем тусклым и неярким, и действовать пришлось почти вслепую.
— Уф, наконец-то, — произнес Гарри, откидывая тяжелую крышку люка. Девушки подошли к нему, и свет двух Люмосов проник в туннель. Были видны начинающиеся от входа ступени, круто спускавшиеся вниз и быстро терявшиеся в темноте. Гарри с удивлением обнаружил, про проход гораздо уже, чем ему помнилось.
— Хорошо, что мы не взяли с собой Дадли, — пробормотал он себе под нос. — Он бы не пролез.
— В «Истории Хогвартса» ясно написано, что маггл не может проникнуть сюда. Магглоотталкивающие чары не позволят ему даже увидеть замок.
Луна тихонько захихикала. Грейнджер нахмурилась.
— Я сказала что-то смешное? — спросила она сухо, как никогда напоминая в этот момент профессора МакГонагалл. С возрастом сходство между этими двумя ведьмами обещало стать устрашающим.
— Ты сама по себе очень смешная, — с детской непосредственностью призналась Луна.
— Хоть кому-то я доставляю радость.
— Леди, — вмешался Поттер, которому надоело стоять возле входа в туннель, из которого тянуло сыростью и холодом. — Нам пора идти.
Гермиона еще раз смерила Луну возмущенным взглядом, и первая спустилась в люк. Полоумная Лавгуд последовала за ней, по-прежнему улыбаясь и с любопытством оглядываясь по сторонам. Гарри замыкал шествие.
— Поверить не могу, что я это делаю, — вздохнула Гермиона, в очередной раз стукнувшись макушкой о низкий земляной потолок. — Меня не оставляет ощущение, что это какая-то игра.
— Ты всегда была довольно ограниченной, Грейнджер, — беззлобно заметила Луна.
— Я всегда опиралась на факты. Если тебе угодно называть меня ограниченной — пожалуйста. Я предпочитаю именовать это логикой и здравым смыслом.
— Мир не подчиняется логике и здравому смыслу. Ой, смотрите, это крыса?
— Была, — мрачно сказал Поттер, пиная носком ботинка скелетик, еще сохранивший на себе несколько неопрятных клочьев шерсти.
— Какая прелесть. Так вот. Мир сложнее, чем твои представления о нем, Гермиона. Твой разум упорядочивает реальность, одновременно неизбежно упрощая ее.
— Какая прелесть, — в тон Луне ответила та. — Я ползу на карачках по этой земляной кишке, а безумная блондинка читает мне лекции по философии. Воистину, мир сложен.
Лавгуд снова хихикнула.
— Нет, даже не так, — продолжила Гермиона. — Я ползу в свою бывшую школу по тайному ходу в компании безумной блондинки и беглого заключенного, чтобы раскрыть заговор, в который я не верю. Да, правильно. Так это выглядит достаточно сложно и неупорядоченно.
— Ты ползи, ползи, — подал голос Гарри. — Я уважаю твои душевные метания, но хотел бы управиться до рассвета.
Несколько минут они передвигались молча, нарушая тишину лишь пыхтением. Туннель сворачивал то влево, то вправо, с каждым футом становясь все уже и неудобнее.
— Почему ты не веришь в Эксперимент? — вдруг спросила Луна. — Даже твои любимые доказательства есть. Одно из них ползет прямо за мной, кстати.
— Потому что всему можно найти более рациональное и экономичное объяснение. Я допускаю, что Гарри осудили несправедливо — в конце концов, любая судебная система совершает ошибки. Мне представляется наиболее вероятным вариант, что Волдеморт каким-то образом подставил Гарри, заставив всех поверить, что тот перешел на его сторону. Всех — кроме нескольких людей, которые слишком хорошо его знали.
— Дамблдор тоже хорошо меня знал.
— Как и Сириуса, — коротко сказала Грейнджер. — Он ошибся с Сириусом. Мог ошибиться и с тобой. К тому же, мы не знаем... может, он был против твоего заключения? Может, он просто был вынужден подчиниться. Если помнишь, его собственное положение в то время было весьма непрочным.
— Мы не знаем, — согласился Гарри. — Единственный способ узнать — это спросить у самого Дамблдора. Заодно выясним и почему в тех отчетах он назван "системным администратором".
— Что плавно возвращает нас к Эксперименту, — добавила Луна.
— Именно.
— Надеюсь, вы понимаете, что это может очень плохо для нас кончиться. Если Дамблдор действительно замешан в этом Эксперименте, что, к счастью, само по себе невероятно, то нам придется очень несладко.
— Иногда, — сказала Луна спокойно, — иногда надо чем-то жертвовать, чтобы узнать правду. Так меня научил отец.
— Гермиона, если ты хочешь вернуться — возвращайся, — предложил Поттер. — Тебе есть что терять, в отличие от нас.
Грейнджер возмущенно выпрямилась, в очередной раз ударившись головой о потолок, и повернулась к нему лицом.
— Я не струсила! И я тоже хочу узнать правду... и помочь тебе оправдаться, Гарри.
Он молча кивнул. Туннель наконец-то закончился. Один за другим они выбрались наружу, аккуратно прикрыв за собой проход. В коридоре, как и следовало ожидать, было пустынно — слышалось лишь потрескивание факелов, шелестели гобелены, колеблемые гуляющим по замку сквозняком, да за углом тихо похрапывал чей-то портрет. Гермиона быстро наложила на себя и Луну дезиллюминационное заклятие, превратившее девушек в два расплывчатых полупрозрачных пятна. Гарри колебался, решая, превратиться ли ему вновь в насекомое, либо же рискнуть и прогуляться по Хогвартсу в своем настоящем обличье.
— Жаль, у нас нет Карты Мародеров, — тихо сказала Гермиона.
Гарри встретился с ней взглядом. Ему тоже было тревожно. Оба сейчас думали об одном — Карту конфисковали у Поттера вместе с волшебной палочкой и прочими вещами. И если их безумная параноидальная теория верна хотя бы отчасти, и если Альбус Дамблдор — не тот, кем кажется, Хогвартс может оказаться очень опасным для них. Кто знает, может, после утреннего взлома министерских архивов, школа кишит охраной. Кто знает, может, перед одним из этих охранников сейчас лежит открытая Карта Мародеров, от которой не укроют ни дезиллюминационное заклятие, ни анимагия. Кто знает.
Стараясь ступать как можно тише, они двинулись по коридору по направлению к лестницам. Замок спал — по пути им не попались ни Филч, совершающий поздний обход, ни какой-нибудь мучимый бессонницей профессор, ни парочка вечно голодных учеников, крадущихся на кухню. Охраны тоже не было, но Гарри не оставляло странное ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он позавидовал безмятежности Луны, которая по пути успевала пощекотать рыцарские латы, нежно погладить холодный камень хогвартских стен и ухватить за сиськи попадавшиеся на пути статуи известных ведьм. Лавгуд казалась такой беззаботной, как будто прибыла на встречу выпускников. Впрочем, может, она как раз вела себя совершенно правильно, а беспокойство Поттера было неоправданным. В конце концов, замок спал, и если кто и наблюдал за ними, то разве что какой-нибудь на секунду очнувшийся от дремы портрет.
Они остановились перед двумя горгульями, охраняющими проход в директорский кабинет. Пароля, разумеется, никто не знал, но этого и не требовалось — Гарри рассудил, что взломать кабинет директора вряд ли окажется намного сложнее, чем архив Отдела Тайн. Он сосредоточился, ожидая, когда магия явит ему свою изнанку.
Поток цифр застал его врасплох. Гарри ждал этого, но если в Азкабане и Министерстве волшебство принимало облик переплетенных линий, изредка перемежающихся непонятными символами, то сейчас перед ним мельтешили бесконечные последовательности нулей и единиц. Не было никакой возможности управлять этим потоком; Гарри попробовал написать несколько известных ему команд, но буквы распадались на отдельные черточки, превращаясь все в ту же цифровую абракадабру. Поттер зажмурился и затряс головой. Когда он открыл глаза, Хогвартс приобрел свой привычный вид, но он уже не мог ввести его в заблуждение.
— Мы в эпицентре, — прошептал он севшим голосом. Внезапно, в паре ярдов от них, в тени, отбрасываемой выступающим из стены камнем, что-то шевельнулось. Когда Гарри метнулся туда, из-за каменного выступа выскочила облезлая старая кошка и галопом помчалась прочь по коридору. Миссис Норрис, надо же, ты еще жива, подумал он. Надеюсь, ты не поднимешь тревогу.
— В эпицентре чего? — резонно спросила Гермиона. — Эй, Гарри, ты меня слышишь? Я тебя третий раз спрашиваю!
Поттер не успел ответить ей. Одна из охранявших директорский кабинет горгулий пошевелилась, стряхивая с себя вековую дрему. Медленно она расправила одно крыло, потом другое, затем зевнула, широко раскрыв зубастую пасть. Ее уродливая товарка тоже ожила и потянулась, оставляя своими острыми когтями царапины на полу.
— Бежим! — первая крикнула Луна, и помчалась назад к лестницам, Гарри и Гермиона бросились за ней. Сзади слышался гулкий топот, издаваемый потревоженными каменными стражами. На бегу Гермиона обернулась, и, стремительно взмахнув волшебной палочкой, воскликнула:
— Диффиндо!
Заклинание врезалось в плечо одного из чудовищ, отколов от него несколько маленьких камешков. Горгулья даже не остановилась.
— Петрификус Тоталус!
— Прекрати упражняться! — рявкнул Поттер, хватая подругу за руку. — Бегом! На третий этаж!
Они вскочили на одну из движущихся лестниц, которая уже начала медленно поворачиваться. Горгульи остановились у разверзшейся перед ними пропасти и расправили тяжелые каменные крылья.
— Как думаете, они могут летать? — светским тоном спросила Луна.
— Скорее планировать, чем летать, — ответила Гермиона. — Им надо забраться повыше, а потом оттуда спрыгнуть. Они смогут маневрировать в воздушных потоках.
Как будто иллюстрируя ее маленькую лекцию, одна из горгулий закончила разминку и прыгнула в лестничный проем. Долю секунды она находилась в свободном падении, затем распростерла огромные крылья и, тяжело и неуклюже взмахивая ими, принялась кругами подниматься наверх. Стоя на верхней площадке лестницы, беглецы следили за ее неспешным полетом. Лестница медленно поворачивалась по часовой стрелке. Слишком медленно.
— Еще немного, и мы окажемся напротив коридора, что ведет к кабинету Флитвика, — торопливо сказал Гарри. — Надо прыгать. Давайте руки.
Взявшись за руки, как дети, они замерли на краю площадки. Горгулья кружила над их головами, мерно взмахивая крыльями и с каждым движением чувствуя себя в воздухе все увереннее.
— На счет «три». Раз… два…
Чудовище сузило круги, явно прицеливаясь. Взгляд Гермионы случайно зацепился за его лапы, украшенные длинными изогнутыми когтями. Они выглядели очень внушительно.
— Три!
Они прыгнули.
Горгулья атаковала, как хищная птица, сложив крылья и упав вниз, на то место, где секунду назад стоял Гарри. Раздался глухой грохот от удара камня о камень. Одно огромное крыло раскололось на мелкие кусочки, и монстр отчаянно размахивал вторым, пытаясь вернуть равновесие.
— Это было слишком, — выдохнула Гермиона, отпустив, наконец, руку Поттера.
— Да уж, — пробормотал тот, машинально растирая предплечье, пострадавшее от ее острых ноготков.
— Там есть еще одна, — напомнила Луна. — Нам надо спешить, ребята.
— Ты кажешься удивительно радостной, — заметил Гарри, когда они вновь пустились в путь по коридорам Хогвартса. — Как будто тебе все это нравится.
— Конечно, мне нравится, глупый, — улыбнулась она. — У меня снова есть друзья.
— Там дальше будет еще одна лестница, — вмешалась Гермиона, как будто стремясь сгладить неловкость, вызванную странным признанием Луны. — Правда, так мы попадем в восточное крыло замка. Нам придется сделать приличный крюк, чтобы вернуться.
— Главное — это вернуться вообще, — мрачно заметил Поттер. — Простите, что втянул вас в это.
— Мы все здесь по своей воле, — оборвала его Гермиона.
— Ведь мы же друзья, — снова повторила Луна. — Разве мы могли бросить тебя в беде?
Гарри смущенно хмыкнул. Они дошли до конца коридора и свернули налево — по этому проходу можно было выйти к классу Флитвика и лестнице, которая ведет наверх, к самой башне факультета Рейвенкло. Прошло немало времени с тех пор, как все они были здесь в последний раз.
— Я и не думал, что когда-нибудь еще пройду по коридорам Хогвартса, — сказал вдруг Гарри.
— Я и не думала, что пробегу по этим коридорам, спасаясь от ожившей горгульи, — подхватила Гермиона, к которой ее специфическое чувство юмора вернулось, как только восстановилось сбитое во время безумной гонки дыхание. — Мир действительно гораздо сложнее моих представлений о нем.
— А я вообще не думала, — призналась Луна. — Думать вредно.
С этим никто не осмелился спорить.
Когда они миновали класс Чар, Луна внезапно остановилась.
— Тсс… Вы слышите?
Гарри и Гермиона замерли, прислушиваясь. Где-то в отдалении раздался глухой рокот, который постепенно нарастал, как будто океанская волна накатывала на берег. Не сразу они поняли, что это всего лишь топот множества ног.
— Мы подняли тревогу. Должно быть, учеников эвакуируют, — предположила Грейнджер.
— Если их эвакуируют, почему они идут в сторону, противоположную лестницам? — пробормотал Гарри.
Звук быстро приближался.
— Нам лучше убраться отсюда.
— Это всего лишь дети.
Из-за угла им навстречу вышли первые школьники.
— Всего лишь дети, говоришь?
Школьников было человек двадцать, не меньше. Первый или второй курс — совсем еще малыши. Некоторые девочки прижимали к себе плюшевых зверюшек, а на одном мальчике была пижама с оленями. Дети смотрели на нарушителей спокойствия большими наивными глазами и не двигались с места. Троица тоже стояла, как вкопанная, потому что глаза у детей были красными, как карбункулы, и ярко сверкали в ночной полутьме собственным, не отраженным светом.
— Ребятишки, — сказал Гарри умильным голоском. — Привет, ребятишки.
Стоявшая впереди хорошенькая белокурая девочка открыла рот, обнажив длинные острые клыки, глухо зарычала и прыгнула вперед. Ошалевшему Гарри показалось, что разделявшие их несколько ярдов она покрыла одним невероятным скачком.
— Протего! — не растерялась Гермиона, отталкивая Поттера в сторону. Наткнувшись на магический щит, белокурая малышка упала на четвереньки. Она по-собачьи встряхнулась и вновь оскалилась. Остальные дети вдруг тоже зашевелились — в мгновение ока они оказались возле невидимой стены и принялись биться в нее, как одержимые.
— К лестнице, скорее! — крикнул Гарри.
Они помчались вперед. За их спинами слышался неутихающий вой, в котором не было ничего человеческого.
— Быстрее! Грей… Грейнджер, не отставай!
— Что за чертовщина тут творится! — на бегу выдохнула Гермиона. — Старый! Добрый! Хогвартс, ебать кентавром! Ох! Я не могу так быстро!
Они добежали до лестницы, но не успели сделать и нескольких шагов, как услышали снизу все тот же устрашающий вой, вырывающийся из десятков детских глоток. Дети стремительно приближались к ним — те, кому не хватало ширины ступенек, с обезьяньей ловкостью карабкались через лестничные пролеты, цепляясь за перила.
— Наверх! Скорее!
— Это бес… бесполезно, — безнадежно сказала Гермиона, пытаясь кое-как отдышаться. — Там тупик.
— Там Выручай-комната, — возразила Луна. — Кстати, я не знала, что ты умеешь материться.
— Я и сама не знала.
— Не время болтать, — прервал их Гарри. — Шевелитесь!
Как будто поддерживая его слова, хищные дети внизу злобно зарычали.
Как они добрались до Выручай-комнаты, никто из троих не помнил. Они мчались без оглядки, уже не тратя времени на разговоры. От безумного бега кровь стучала в ушах, но этот звук нисколько не заглушал воя — высокий и пронзительный, он звучал, казалось, со всех сторон, неумолимо приближаясь.
У гобелена, изображавшего Варнаву Вздрюченного, они резко затормозили. Гарри зажмурился и заткнул уши, чтобы сосредоточиться, и трижды прошелся взад-вперед, бормоча вполголоса:
— Нам нужно убежище… убежище.
— Дети идут! — коротко вскрикнула Луна, вскидывая волшебную палочку.
— Убежище!
В стене образовалась высокая резная дверь. Гарри распахнул ее, пропуская девушек вперед, и следом за ними сам вбежал внутрь, краем глаза успев увидеть почти настигший их авангард адской армии — несколько милых детишек передвигались по коридору длинными прыжками, скаля зубы и плотоядно урча. Поттер быстро захлопнул дверь и навалился на нее изнутри. Дверь несколько раз содрогнулась, как если бы кто-то пытался выбить ее плечом, затем послышались тихие звуки, как будто кошка скребется. Следом за этим раздался высокий, леденящий душу вой, полный тоски и разочарования, и затем все стихло.
— Мать твою, — прошептал Гарри, бессильно сползая по стенке.
— Все целы? — немного дрожащим голосом спросила Луна.
— Кажется, я мышцу на ноге потянула, — ответила Грейнджер, — но могло быть и хуже. Кстати, Гарри, у тебя чересчур прямолинейные представления о том, каким должно быть убежище.
— А? — Поттер наконец-то поднялся на ноги, оглядываясь вокруг. Выручай-комната действительно выглядела странно: серые бетонные стены, свисающая с потолка пыльная электрическая лампочка, какие-то ящики вдоль стен. В самом центре помещения стоял огромный компьютер, подобный тем, какие показывают в фантастических фильмах. В памяти Гарри вдруг всплыл позабытый эпизод из раннего детства — как он, вертлявый любопытный пацан, в очередной раз сбежавший от неласковых родственников, познакомился со старым отставным военным, жившим в нескольких кварталах от дома Дурслей. Полковник Мюррей в Литтл Уингинге слыл сумасшедшим, хотя никто не осмеливался сказать ему об этом в глаза. Полковник рассказывал маленькому Гарри про спецоперации в экзотических странах и громил коммунистов, размахивая тростью так, что сбивал ею головки цветов. На заднем дворе у полковника был выкопан небольшой бункер на случай ядерной бомбежки. Поттер побывал там всего один раз, очень давно, но сейчас он в точности вспомнил серые стены, ящики с консервами, систему очистки воздуха и портативный электрогенератор. Что ж, хотя бы было ясно, откуда Выручай-комната позаимствовала свой новый облик — прямиком из глубин его памяти.
Самый дальний угол резко выделялся на фоне прочей обстановки. Там серый бетонный пол был покрыт мягким бордовым ковром, а перед камином, в котором весело плясали языки пламени, стояли четыре старинных кресла с высокими спинками. Казалось, что эту часть помещения придумал другой человек.
— А мне нравится, — сказала вдруг Луна, прерывая его размышления. — Минимализм всегда в моде.
— Я бы предпочла что-нибудь более комфортное, — ответила Гермиона и, чуть прихрамывая, направилась к камину. — Я люблю, когда тепло и мягко.
— Я тоже, моя дорогая. Я тоже.
С одного из стоявших у камина кресел поднялся человек, которого они не заметили раньше, потому что его голова и плечи были скрыты высокой спинкой.
— Добрый вечер, директор, — невозмутимо поздоровалась Луна. — Звезды сегодня так ярки, не правда ли?
Альбус Дамблдор ласково улыбнулся ей.
— Добрый вечер, дитя мое. А, Гарри, Гермиона, какой приятный сюрприз! Вы тоже решили навестить старика? Проходите, присаживайтесь. Чаю?
— Благодарю. Мне с молоком, — с достоинством ответила Луна, чинно усаживаясь в одно из старинных кресел.
Гарри молча подошел к директору. Казалось, за прошедшее время тот совсем не изменился — длинная белая борода, заплетенная в легкомысленные косички, остроконечная темно-синяя шляпа, украшенная звездами и полумесяцами, яркие голубые глаза за стеклами очков. Альбус Дамблдор прямо-таки лучился доброжелательством — раньше это очень располагало к нему: когда-то Поттер верил директору до последнего. Сейчас эта приветливость казалась нарочитой и не вызывала ничего, кроме раздражения.
— Что вы сотворили с детьми? — спросил он прямо.
Радушная улыбка Дамблдора немного увяла.
— Я не понимаю, о чем ты, Гарри.
— Неужто? Тогда выйдите в коридор и посмотрите.
— Я понимаю, что ты сердит, но я попросил бы не говорить со мной в таком тоне, молодой человек.
— Довольно! — рявкнул Поттер, стукнув кулаком по спинке кресла. — Хватит с меня вашей лжи!
— Я никогда не лгал тебе, — холодно ответил директор. Он взмахнул волшебной палочкой, и перед ним материализовался низкий круглый столик. Еще один взмах — и на столе появились четыре чашки с душистым чаем.
— Сядь и успокойся.
Гарри повиновался, несмотря на острое желание схватить одну из чашек и вылить ее содержимое старику за шиворот.
— Возвращаясь к твоему вопросу, — продолжил Дамблдор уже дружелюбнее, — с детьми я ничего не сотворил. Что, по-вашему, я делаю в Выручай-комнате?
— Ждете нас, — логично предположил Поттер, но Гермиона покачала головой.
— Выручай-комната принимает тот вид, который заказал ей первый человек, который вошел сюда — а это вы, директор. Если бы мы пожелали не убежища, а чего-то иного, она просто не открылась для нас.
— Блестяще, как всегда, мисс Грейнджер.
— Вы тут прячетесь? — понял Гарри. — Вы? Прячетесь? Ха-ха-ха! Дети-зомби захватили школу, сожрали профессоров и заставили директора уйти в подполье? Да вы шутник!
— Я все же надеюсь, что профессоров они не сожрали, — ухмыльнулся Дамблдор. — В наше время и так трудно с квалифицированными кадрами.
Луна хихикнула, с наслаждением отпивая большой глоток из своей чашки и поуютнее устраиваясь в кресле.
— Что же привело вас в… кхм… альма-матер, мои юные друзья?
— Эксперимент, — коротко сказал Поттер, глядя на старика в упор. — Слышали о таком, а, господин системный администратор?
Дамблдор спокойно выдержал его взгляд. Он аккуратно поставил чашку на круглый столик и, сложив руки на животе, откинулся в кресле.
— А, — сказал он негромко. — Я ждал этого вопроса.
— Еще бы, — оскалился Поттер.
— Ты жаждешь объяснений, я полагаю?
— Вы полагаете абсолютно верно.
— Что ж, — директор задумчиво погладил бороду. — Если бы ты явился сюда сутки назад, и поднял эту чрезвычайно щекотливую тему, я наложил бы на вас троих заклятие Забвения. Но теперь…
Он помолчал, глядя на пламя камина, в котором ежесекундно созидались и тут же разрушались огненные города.
— Я больше не контролирую Эксперимент. Более того, теперь он жаждет добраться до меня не меньше, чем до тебя, Гарри. Поэтому я расскажу вам все, что знаю.
Может быть так. Летний полдень. Кругом — лишь выжженные солнцем травы. Стрекочут кузнечики. Мальчик и девочка идут по полю, им лет по шестнадцать. Они гоняются друг за другом, резвясь, как щенки. Мальчик догоняет девочку и опрокидывает ее в траву. Он целует ее веснушчатое личико и смуглые плечи. Девочка смеется. Она запрокидывает голову и смотрит в блеклое выгоревшее небо. Внезапно в небе появляется белый куб со стороной примерно равной двадцати метрам, который летит по странной ломаной траектории, стремительно снижаясь. Девочка взвизгивает, отталкивает своего возлюбленного и вскакивает на ноги. Они стоят и смотрят, как куб опускается на землю совсем близко от них. Девочка убегает. Мальчик остается. Больше о нем никто не услышит.
Или вот еще тоже — однажды работник забегаловки в Альбукерке, штат Нью-Мексико, идет выбрасывать мусор, и находит на задворках мертвого ребенка с крыльями. Он пугается, потому что у него и без того проблемы с законом. Он рассматривает труп, и видит, что крылья не приклеены, а действительно растут у ребенка на спине. Он долго думает, что же ему делать, потом берет труп, возвращается на кухню, и готовит из него такос.
А один раз смотришь в окно, а по улице идет полосатая кошка. Отвлекаешься на минуту, опять смотришь в окно, а по улице идет полосатая кошка. Протираешь глаза, идешь на кухню попить водички, потом смотришь в окно — а по улице идет полосатая кошка.
И единственное, что может эти вещи объединять — это Эксперимент.
Эксперимент — это то, что противоречит законам физики и здравого смысла. Эксперимент — это то, за что вас упрячут в сумасшедший дом, если вы вздумаете о нем заговорить. Аненербе, жидомасоны, марсиане и розенкрейцеры — это его личины, меняющиеся в зависимости от эпохи. Неизвестно, когда Эксперимент начался, неизвестно, кто его возглавляет, неизвестны технические средства, его обеспечивающие, как и то, ставит ли он перед собой какую-либо конкретную цель. Возможно, это просто боги играют в шахматы.
— Это чудовищно, — сказала Гермиона. — Кем бы они не были, они крадут у людей их жизнь, заставляя участвовать в своей… игре.
— Они дают людям чудо, которого те так жаждут, — возразил директор. — Поймите, я сам — всего лишь, если можно так выразиться, обслуживающий персонал и, что вполне возможно — в свою очередь тоже являюсь объектом наблюдений. Но я много думал перед тем, как согласиться на предложение, которое мне сделали Контролеры. Да, с одной стороны — весь магический мир — это обман. С другой… кто скажет мне, что такое «реальность»?
— Обслуживающий персонал? Вы?
— А вы думали, что я — главный? — Дамблдор тихо засмеялся. — Вы думали, что придете ко мне, и сможете одним махом разрубить гордиев узел, в который превратились ваши жизни? Увы. Я всего лишь администратор. Я искал детей, чья душа томится в надежде на чудо. Я давал им то, чего они желали.
— Не спрашивая их согласия, — сквозь зубы процедил Гарри.
— Ну почему же, — старик вновь усмехнулся. — Каждый вправе отказаться от учебы в Хогвартсе. Недаром я каждое лето рассылаю письма — запросы на подтверждение регистрации.
— У вас на все есть ответ, так? — с горечью проговорила Гермиона. — Можно подумать, кто-то в силах ответить отказом на такое письмо…
— Прецеденты были.
— Зачем вам все это? Что вы получили за свою работу? — спросила вдруг Луна.
Директор вдруг побледнел и провел рукой по лицу, будто стараясь справиться с внезапно подкатившей дурнотой.
— Возможность встретить единорога, прогуливаясь по Запертному лесу.
— Всего лишь?
— Это гораздо больше, чем обычно может получить человек.
Он замолчал, все так же глядя на пламя камина. В его отблесках директор выглядел не просто старым, уставшим, разочарованным человеком. В какой-то момент Гарри подумал, что тот кажется мертвым, и от этой мысли ему стало страшно.
— Что тогда такое магия на самом деле? — нарушила тишину Гермиона.
— Для магглов — миф и выдумка. Для волшебников — таких, как нас с вами, мисс Грейнджер — необъяснимая, чудесная сила, сама жизнь, пожалуй. Для Контролеров — набор цифр и знаков.
— Для меня — тоже, — мрачно пробормотал Поттер.
— У тебя теперь глаза Контролера, мой мальчик… И кто знает, что такое — «на самом деле»? Хотя, конечно, вы можете просто считать, что магии не существует. Пожалуй, это будет достаточно близко к истине.
— Отлично, — сказала Гермиона. — Прямо-таки даже мило. В вашей интерпретации, господин директор, Эксперимент предстает благостным, как Рождество. Но вы предпочитаете обходить молчанием тот факт, что на территории волшебного мира, который, как выяснилось, чуть ли наполовину ненастоящий, всего несколько лет назад разыгралась война, и я не знаю, были ли ее жертвы настоящими, но умирали они очень натурально. А также тот факт, что отец Луны, каким-то образом начавший подозревать наличие заговора, исчез бесследно, и Гарри утверждает, что нашел записи, согласно которым в его исчезновении замешан Отдел Тайн, а через него — все тот же Эксперимент.
— Гермиона, ты меня пугаешь, — вдруг перебила ее Луна. — Живой человек не в состоянии говорить настолько сложноподчиненными предложениями!
Грейнджер фыркнула и тряхнула головой.
— А также тот факт, — продолжала она, — что Гарри оказался в Азкабане за то лишь, что по глупости выпил предложенное ему Волдемортом зелье!
— Нет, — директор поднял руку, останавливая ее словоизвержение. — Зелье. С ним все как раз очень непросто. Оно отсоединило Гарри от Эксперимента, сделав его внешним наблюдателем, как Контролеров. Ты ведь уже обнаружил в себе странные способности, мальчик мой?
— Странные — не то слово.
— Что же касается войны… Думаю, вам стоит знать правду о Томе Риддле.
— Он червь.
— Что? Ах, вы уже в курсе. Но, кажется, вы не поняли, что это значит, молодые люди, иначе мисс Грейнджер не задала бы свой вопрос. Том Риддл — вирус, порождение программной ошибки. И цель его, как цель типичного вируса, была в уничтожении Эксперимента.
— Я могу его понять, — хмыкнул Поттер.
— Конечно, можешь, — кивнул директор. — Но Том выбрал достаточно оригинальный путь. Он решил, что самым простым способом уничтожения Эксперимента будет уничтожение его объектов. В буквальном, вульгарном, физическом смысле. Я не знаю, почему он начал именно с магглорожденных, то есть тех, кто попал в Эксперимент только в первом поколении. Возможно, лишь потому, что надо было с чего-то начать. И да, мисс Грейнджер. Умирали они очень натурально.
— Если магия — всего лишь цифры и знаки, — спросила вдруг Луна, — почему она может убивать?
— Та же Авада Кедавра всего лишь дает команду в продолговатый мозг, в центры, регулирующие сердечную деятельность, и сердце человека останавливается. Круциатус посылает импульс к гипоталамическим структурам, где находятся болевые центры, — ответила вместо директора Гермиона с таким видом, как будто она была на экзамене.
— Вернемся к Тому Риддлу, — продолжил Дамблдор. Кажется, ему было трудно говорить; голос начал хрипеть и дребезжать, чего раньше за ним не замечалось, — и к Гарри. Помимо того, что Том провел отсоединение… он еще и заразил Гарри частью себя. Дважды. Первый раз — когда он пришел в твой дом, чтобы убить тебя — он случайно создал свою резервную копию в твоем теле, Гарри…
Он вдруг закашлялся страшным, надсадным, захлебывающимся кашлем. Луна вскочила с кресла и бросилась к старику, но тот отстранил ее дрожащей рукой.
— Второй раз, — прошептал он сипло, — когда поставил Темную Метку на твою руку, тем самым активизировав ту копию и…
— Вы хотите сказать, — вскричал Гарри, — что теперь я — это он?!
Дамблдор захрипел, и попытался приподняться. Все трое поняли, что он умирает, но сделать ничего не могли — несколько заклинаний, испробованных Гермионой, не возымели эффекта.
— Нет, — с усилием проговорил наконец директор. — Ты — не он. Ты — бомба замедленного действия. Равный Контролерам в могуществе… ты угроза… Эксперимент… хочет убить тебя… как он убил меня… но у тебя… есть выбор.
Он неловким судорожным движением все-таки сумел приподняться в кресле и вытащил из кармана какой-то пузырек, заодно зацепив по пути носовой платок, какие-то конфеты и медную мелочь, со звоном рассыпавшуюся по бетону.
— Возьми, — прошептал Альбус, и сунул пузырек в руку Гарри. Его глаза остекленели и затуманились, дыхание стало каким-то булькающим, как будто в горле у него скапливалась вода, не дающая дышать. — Прими… правильное решение.
Гарри тупо посмотрел на склянку. Обычный флакон, в который разливают зелья. Жидкость в нем была насыщенного, прекрасного ярко-красного цвета.
— Спасибо, — сказал он, неловко погладив старика по плечу. Тот не шелохнулся.
Альбус Дамблдор был мертв.
