5. Настоящее время— Всё же, как повезло людям, родившимся алхимиками!
Подполковник Нойманн подняла глаза от своей книги и идеально начерченного круга, и Ческа испуганно пискнула, с опозданием прикрывая рот ладонями и кусая себя за язык. За спиной послышался шорох документов — кажется, кто-то уронил очередное донесение из Драхмы. Ческа и сама была в ужасе от того, что рискнула озвучить свою мысль — но доклад про то, как братья Элрики в очередной раз сделали невообразимое, так сильно поразил её, что она не смогла промолчать. Жизнь, похожая на невероятную книгу — есть ли человек, который не грезит о такой судьбе?
— Вы ошибаетесь, мисс Вернер. Алхимия — это очень точная и строгая наука, и, чтобы стать алхимиком, человеку совсем не нужен какой-то особый дар. Учёными не рождаются — учёными становятся, и каждый из вас вполне может приобщиться к алхимическому сообществу. Хотите провести небольшой эксперимент?
Удивлённая и растерянная Ческа кивнула, и подполковник Нойманн сразу же начала чертить какие-то фигуры на своих огромных листах бумаги. Она ожидала чего угодно — выговора, лишения премии, приказа возвращаться к работе или просто непроницаемого взгляда багровых глаз, но точно не спокойного ответа и даже почти дружелюбного взаимодействия. Подполковник никогда не разговаривала с ними на нерабочие темы, а тут целая фраза. Ишваритка что, нехорошо себя чувствует?
Остальные наверняка удивились так же сильно, как и она — Милли даже рискнула покинуть рабочее место и заглянуть начальству через плечо. Такое самовольное поведение было замечено, но подполковник снова не выразила неудовольствия от нарушения. Ишваритка чертила уже четвёртую схему, представляющую собой идеальную геометрическую фигуру из кучи треугольников и проходящего сквозь них круга. Законченные схемы подполковник сразу переворачивала рисунком вниз, но Ческа была готова поклясться, что все они были совершенно одинаковыми.
— Вижу, вы тоже заинтересовались, мисс Шмидт. Кто-нибудь ещё хочет поучаствовать?
Милли вздрогнула от упоминания своей фамилии но, убедившись, что подполковник не собиралась её прогонять, заняла положение поудобнее. На предложение ишваритки откликнулись Эдмунд и Гас, и теперь старая команда Хьюза внимательно наблюдала за смуглыми пальцами, будто по невидимой линейке чертящей идеально ровные углы. Подполковник остановилась где-то на двадцать первом листе, зачем-то развернула его от себя и приглашающе постучала пальцами по столу.
— Итак, начнём. Перед вами простейшая заготовка, придуманная мной только что и не несущая никакой смысловой нагрузки, но я предлагаю вам вообразить, что это — готовый алхимический круг. Задача — найти точно такой же среди этих двадцати макетов. Можете забрать образец — я разложу схемы по всему столу, чтобы вам было удобнее.
И женщина и в самом деле встала, а потом принялась осторожно раскладывать свои творения поверх секретных документов и перехваченных драхмийских стенограмм. Гас изумлённо присвистнул — как и предполагала Ческа, все рисунки были совершенно одинаковыми. Равное расстояние от углов до круга, равное количество треугольников и совершенно одинаковое расположение на листе. Если не видеть, как их рисовали от руки — поневоле усомнишься в отсутствии специальных чертёжных инструментов.
Милли ахнула и взмахнула руками:
— Но они все одинаковые!
Подполковник на долю секунды почти улыбнулась, но и этого хватило, чтобы Гас подавился воздухом и закашлялся. Собственно, только этот чужой кашель и помог Ческе понять, что ей не привиделось, хотя женщина всё так же безразлично вернулась на своё место и положила подбородок на сцепленные в замок руки, немигающе смотря на своих подчинённых.
— Вы услышаны, мисс Шмидт. Мисс Вернер, мистер Мюллер, мистер Хартманн?
Гас покачал головой, признавая своё поражение, а Эдмунд попытался не ударить в грязь лицом, ткнув в первую попавшуюся картинку наугад.
— Мистер Хартманн, вы услышаны, мистер Мюллер, я запомнила ваш выбор. Мисс Вернер, желаю вам постараться — у вас есть потенциал.
Ческе и не надо было ничего говорить — чем дольше она смотрела на эти картинки, тем сильнее понимала, что что-то не так. Если бы вопрос стоял конкретнее — например, объяснить свой выбор — она бы не справилась, но если от них требуется только выбрать…
— Вот эта.
Тень улыбки на лице подполковника Нойманн стала отчётливо заметна, и женщина кивнула, задавая следующий вопрос с лёгким налётом поощрения в голосе.
— Я запомнила ваш выбор, мисс Вернер. Что-нибудь ещё?
Предположение было глупым, и Ческа прекрасно понимала, как это прозвучит со стороны, но она была готова поклясться, что действительно видела это.
— Они все разные.
Подполковник довольно кивнула и принялась собирать рисунки отточенными движениями. Наверное, в этот момент в их отдел могли ворваться несколько террористических группировок, и они даже могли бы сразиться между собой за право их захватывать — разведка ничего бы не заметила, настолько их шокировало живое поведение нового начальства. Казалось, в целом мире нет ничего, способного вызвать у подполковника Нойманн эмоции — а тут такой спектр, да ещё и за короткий промежуток времени!
— Мисс Вернер абсолютно права в обоих случаях. Во всех схемах, кроме этих двух, у треугольников разные углы — погрешность около трёх градусов, и это почти незаметно нетренированному глазу, но может сильно повлиять на алхимическое преобразование. Если предположить, что две идентичные схемы являются рабочими алхимическими кругами, то все остальные нельзя использовать — в лучшем случае просто ничего не получится, в худшем алхимик вполне может погибнуть. Ваша фотографическая память помогла вам заметить это, мисс Вернер, так что у вас неплохой потенциал. Однако это не значит, что остальные не могут стать алхимиками — на крайний случай, всегда остаются вспомогательные инструменты, с помощью которых подобных ситуаций можно избежать.
Женщина перемешала схемы и сложила их аккуратной стопкой на своём столе, оставив перед собой только самый верхний и спокойно беря в руку ручку.
— Однако Алхимия — это не только хороший глазомер и талант чертёжника. Прежде всего, в основе этой науки лежат исследования физических свойств предметов и высшая математика. Позвольте объяснить.
Смуглая рука легко заскользила по бумаге, каллиграфическим почерком выписывая известные Ческе формулы сокращённого умножения.
— Алхимия — это наука о преобразованиях, а в основе любого преобразования лежит формула. Обычно такая формула представляет собой идеальную модель, не имеющую ничего общего с реальностью. Как сумма «а» и «б» в квадрате, например.
На столе лежала формула, знакомая со школьной скамьи. Просто формула, просто цифры — Ческа использовала её давным давно и даже почти забыла, потому что никогда до конца не понимала, зачем эта дурацкая математика вообще нужна.
— Но такая модель идеальна, а Алхимия имеет дело с реальными предметами. Таким образом, у переменных «а» и «б» имеется собственная масса, объём, плотность и ещё куча факторов — окисляемость или горючесть, например.
Привычная формула обросла страшными буквенными дополнениями, и Ческа была совершенно не уверена, что смогла бы решить получившегося многоэтажного монстра даже в свои лучшие годы. Сосредоточенно шевелящий губами Гас, потерянным Эдмунд и молочно-бледная Милли, судя по всему, были с ней солидарны.
— Это и есть основа Алхимии — создание правильной, решаемой формулы для преобразования, которая будет давать конкретный ответ с учётом всех погрешностей и факторов. Я говорю не только о физических свойствах объекта — ветер, среда, в которой проводится преобразование, мелки, которыми начерчен круг, капельки пота и других частиц, всё это может стать помехой вашего процесса. Но Алхимия — это не только теоретические изыскания. Рассчитанное преобразование требуется провести.
Ишваритка взяла ещё один лист, и на нём появился круг и непонятная схема.
— Вторая часть теоретической Алхимии — перенос полученной формулы в графический вид. Поскольку в нашей традиции принята особая система перевода математических формул в геометрические, наша система координат представляет собой круг. Для простоты в системе измерений используются градусы, поэтому внутри много углов, окружностей и других фигур — всё, что можно измерить транспортиром. Обычно в результате получаются довольно красивые узоры, получившие название «алхимический круг». Стоит заметить, что такую формулу гораздо сложнее считать, ибо она оперирует непривычными мозгу понятиями и живёт по другим законам. Именно поэтому её почти никогда не обрабатывают вручную — обычно просто проверяются заданные параметры, всё остальное делает сам круг.
И в самом деле, все виденные круги завораживали — казалось, что внутри спрятаны какие-то тайны, что их рисовали красиво и осторожно, с учётом эстетической составляющей. Ческа никогда не задумывалась, откуда они брались и почему выглядели именно так, а не иначе — и уж тем более она не могла представить себе, что это просто очень сложный двухмерный график для громоздкой математической формулы.
— Но как с помощью всего этого можно что-то преобразовать?
Милли спрашивала осторожно, с придыханием, но подполковник не имела ничего против — кажется, ей действительно нравилось то, чем она занимается.
— Всё очевидно — надо решить уравнение. Узнать все параметры, нарисовать график с учётом реальных цифр, а потом получить конечный результат. Если объяснять очень просто, то в момент преобразования решаются две формулы — математическая и геометрическая. Первую считает алхимик, вторую — алхимический круг. Если формула верна, то результаты совпадут, и преобразование произойдёт. Если нет… Что же, всегда можно попытаться начать сначала. Как видите, всё довольно просто — никакой мистики, никакой магии, только наука. Кстати, очень распространённая наука — в каждой деревне Аместриса живёт хотя бы один алхимик. Главное — соблюдать технику безопасности, несколько раз перепроверять свои расчёты, на всякий случай дополнительно измерять углы и учитывать погрешности. Ничего сложного.
Наверное, такое объяснение звучало даже логично, но Ческа своими глазами видела, как братья Элрики кидались только что созданными копьями, а полковник Мустанг поджигает всё, что может гореть, с помощью своей огненной перчатки. Сомнения девушки озвучил Гас:
— А как же государственные алхимики?
Подполковник никак не отреагировала на это высказывание, задумчиво перемешивая листки, на которых была проведена эта небольшая демонстрация.
— Это ожидаемый вопрос, мистер Хартманн. Действительно — то, что я рассказала, не очень согласуется с тем, что можно увидеть на Экзамене, например. Но ответ куда проще, чем кажется — хорошая память и хороший глазомер. Алхимия всегда одинакова — это формула, которую надо решить. И «боевому» алхимику требуется на глаз определить все необходимые параметры предмета, которому предстоит преобразование, прикинуть в уме критерии конечного результата и посчитать — тоже, очевидно, в уме. И если алхимиком-теоретиком может стать любой человек, то для подобной «быстрой» алхимии и в самом деле требуется настоящий талант. Впрочем, тут есть одна хитрость.
Женщина стремительно начала чертить ещё один круг, и Ческа с предвкушением и непонятно откуда взявшимся ужасом узнала в нём тот, которым пользовался Альфонс Элрик.
— Это — простейший алхимический круг. База, если угодно, основа — он преобразует что угодно и во что угодно, подчиняясь только физическим законам нашего мироздания. Он лежит в основе всего, и многие алхимики пользуются только им — однако, для мгновенных преобразований он совершенно не подходит. Причина очевидна, верно?
Парни согласно закивали, а Милли тихо пискнула:
— Слишком много переменных, да? Придётся много считать, да и вероятность ошибки…
Начальство довольно кивнуло, откладывая в сторону лист и открывая верхний ящик стола. На свет появилась толстая папка, в которую ишваритка сложила исписанные бумаги, педантично поправляя края.
— Именно. Поэтому сторонники быстрой алхимии стремятся максимально облегчить себе жизнь, создавая конкретную формулу преобразования для конкретной реакции и выучивая её наизусть. Если заранее задать погрешность и конкретные данные, можно сократить реакцию до числа — например, вычислить скорость горения воздуха, добавить эту цифру в формулу и не тратить время. Конечно, это значит, что алхимик будет ограничен выбранной областью — но никто не мешает ему отдельно заниматься классическими исследованиями. Но на самом деле так почти никто не делает, тем более из государственных алхимиков. Начальство требует совершенствования имеющихся процессов, а не неведомых исследований, которые могут обернуться неудачей, так что мы просто сидим и думаем над разными способами использования одного и того же. Можно сказать, все государственные алхимики непрерывно изобретают велосипед, и никто не пользуется базовыми знаниями.
— Братья Элрики пользуются. То есть, пользуется младший, Альфонс — Эд преобразует без круга…
Кажется, Ческе удалось уже второй раз за день выбить подполковника Нойманн из колеи — но теперь глаза женщины начали стремительно темнеть и затягиваться той безразличной плёнкой, от которой их отделу уже хотелось выть.
— Если то, что вы говорите — правда, то я совсем не удивлена, что фюрер держится за Цельнометаллического Алхимика всеми руками и ногами. Если они с братом и в самом деле настолько гениальны, что способны мгновенно считать базовую формулу, фактически, каждый раз заново изобретая все виды Алхимии, то они вполне заслуживают полную свободу передвижения, освобождение от служебных обязанностей и ношения формы, а также зарплату, на несколько нулей превышающую оклад остальных. Правда, тогда остаётся всего одна проблема…
Начальница превращалась в бесчувственного чурбана так стремительно и необратимо, что Ческа уже мысленно расчленила себя и выкинула в окно. Всё только начало налаживаться, они почти установили контакт — ну вот кто, кто её за язык тянул?!
— Преобразование без алхимического круга невозможно. В этом случае придётся одновременно считать и математическую, и геометрическую формулу, при этом результат необходимо получить одновременно — и даже самый гениальный мозг не способен параллельно решать два разных типа базового уравнения, и уж тем более решить геометрическое уравнение в уме. Надо быть Богом, чтобы понимать две взаимоисключающие физические теории и не сойти с ума. Почему вы стоите у моего стола без отчётов, солдаты? Работаем.
