Глава 7Глава 7: «Алекс Поттер: пять лет учебы»
Часто в жизни бывает так, что после сильнейшего стресса вместо того, чтобы срочно придумывать, что делать, человек вдруг начинает вспоминать свое прошлое.
Вот и я сейчас вместо того, чтобы действовать, что-то предпринимать, сижу в гостиной дома с чашкой кофе и вспоминаю…
Мой первый курс в Хогвартсе…
А все так хорошо начиналось... Я не зря так ждал первого учебного года в новой школе. Началось для меня обучение с осуществления заветной мечты: у меня появились друзья. Вернее, сначала всего один друг – Рон. Мы познакомились еще на вокзале, вместе поступили на Гриффиндор и оба были полны надежд на веселое и полное приключений времяпрепровождение.
И тогда же начались наши постоянные стычки с моим братцем Гарри и его дружками: Малфоем и Паркинсон. Подумать только, эти заучки пришли в школу, чтобы получить новые знания. Вот зануды! Нет, не то чтобы мы с Роном не стремились к этому, просто... ну кому это важно в одиннадцать лет? Ведь это как раз время открытий и великих свершений, захватывающих приключений, загадок и тайн. Мы искренне верили в это.
Действительно, во многом начало года оправдало мои ожидания. Чего стоит то, что меня приняли в квиддичную команду: я же стал самым молодым ловцом за последние сто лет, и это воодушевляло, внушало оптимизм и энтузиазм.
А потом мы с Роном вышли победителями из схватки со взрослым горным троллем. Ввязались не ради славы, в тот момент нам хотелось только одного: спасти Гермиону Грейнджер. Ее считали заучкой и зазнайкой, мы обидели ее и, сами того не желая, подвергли смертельной опасности. Так что помочь – наш долг. И мы с ним справились.
Да, наша декан МакГонагалл сообщила, что это благодаря нашему потрясающему везению, но ведь наша ловкость тоже кое-что значит. Именно тогда и образовалась наша Гриффиндорская Тройка – я, Рон и Гермиона Грейнджер. И шансы мои и Гарри окончательно уровнялись. В свою очередь их называли Слизеринской Тройкой, и стычки между нами были делом обычным.
Нас очень заинтересовала история с троллем, а также информация о краже из волшебного банка таинственного предмета. Хотелось узнать, кто за этим стоит. Да еще этот гигантский трехголовый пес... Мы с Роном и Гермионой видели его. Что он делал в Хогвартсе, и почему больше никто его не видел? Собачку держали в коридоре на третьем этаже, куда еще в начале года всем запретили ходить. Что МЫ там делали? Хм, даже стыдно сказать. Мы искали кабинет чар и заблудились. Мы же были первокурсниками. Хогвартс – большой замок, здесь множество коридоров, потайных ходов, фальшивых дверей, лестницы меняют свое направление... В общем, мы к двери подошли, постучали. Вдруг слышим – Филч за углом что-то орет про нарушителей. Филч – это школьный завхоз, и ему на глаза лучше не попадаться. Вечно ходит со своей драной кошкой, Миссис Норрис. Эту парочку вся школа ненавидит. Филч садист, все скучает по временам, когда к детям применялись физические наказания, в своем кабинете ежедневно цепи даже смазывает. Его кошка – просто стерва. Они с Филчем как будто имеют некую невербальную связь. Она ходит по школе и ищет нарушителей. Увидит – сразу наш уважаемый завхоз появляется. Он в замке все-все потайные ходы знает... Ну да, я отвлекся. Значит, услышали мы Филча, а убегать некуда, только эта дверь, и та заперта. Гермиона заклинанием открыла ее, и мы спрятались в том самом запретном коридоре. Ну, мы не знали, что это он. Когда завхоз ушел, мы облегченно вздохнули, обернулись, смотрим – а тут гигантская трехголовая псина к нам принюхивается. Какого, а? Мы успели сбежать из-под самого ее носа... Простите, трех носов. В тот момент мы с Гермионой еще не дружили, но общения было не избежать, ведь мы однокурсники и учимся на одном факультете, так что, блуждали мы вместе. У нее вообще друзей не было, потому что она... зубрила. И гордилась этим, зазнавалась. Вечно всех учила. Собственно, в Хэллоуин, в день, когда мы спасли ее от тролля, мы ее обидели именно тем, что высказали это вслух, а она услышала. Стоит отдать ей должное, при ближайшем знакомстве она оказалась не столь плоха. Да и после той истории она перестала зазнаваться. Именно Гермиона заметила, что тот пес стоял на люке, и догадалась, что он что-то охраняет. Мы попытались выудить информацию об этом из полувеликана Хагрида, нашего лесничего и папиного друга по совместительству. Нет, они не были однокурсниками, но папа любил в детстве пошалить, и Хагриду часто приходилось пресекать его попытки забраться в Запретный лес. Однажды папе все же удалось с друзьями туда забраться, и они напоролись на... гигантских пауков. Лесничий спас ребят, и с тех пор они дружат. Хагрид часто приходит к нам в гости и очень любит поболтать, нередко едва не сбалтывая нам что-то лишнее, но на этот раз узнать что-то не получилось. Хотя, нам удалось узнать имя: Николас Фламель. К сожалению, оно ничего нам не сказало, хотя мы всю библиотеку перерыли. Кстати, ту псину звали Пушок... Я бы назвал ЭТО Годзиллой.
А потом меня на квиддиче пытались сбросить с метлы. Чудом удержался, а мои друзья во всем винили слизеринцев. Гарри сказал, что отнесся бы к такой идее с пониманием, и это меня покоробило. Не думал, что он настолько ненавидит меня. Но это был точно не он: у Снейпа железобетонное алиби.
Потом случилось страшное событие: из-за нас Гриффиндор лишился ста пятидесяти баллов. Мы же всего лишь хотели помочь Хагриду. Он завел себе дракона, малыша Норберта, и мы хотели помочь спрятать его, но нас накрыла совершавшая обход МакГонагалл. И мы еще легко отделались, исключительно потому что она наш декан.
Отцовской любви, конечно, это мне не прибавило. Ну, ее и раньше не было. Папа по-прежнему упорно игнорирует меня, не замечая, что это причиняет мне боль. А может, ему самому просто так легче: ответственности меньше. Я часто ловлю себя на мысли, что, если бы меня воспитывали Снейпы, я жил бы в полноценной семье, и жизнь была бы гораздо лучше. Но тогда я, вероятно, был бы таким же, как мой братец Гарри. А это просто ужасный кошмар какой-то.
Отец написал, чтобы я не смел появляться дома на Рождество, и мы с Роном решили встретить его в школе. Накануне было еще событие: Гарри вычислил профессора Квирелла, который оказался сосудом для черной души Вольдеморта. Мне было очень обидно. Я так хотел, так старался, а лавры победителя достались Снейпу. Нечестно!
Мой же подвиг был менее заметен большинству. Это случилось в каникулы, когда мы с Роном пошли прогуляться по лесу, самому краю, но нашли шарфики сестер Патил, привязанные к веткам на дереве. Они близняшки, но учатся на разных факультетах: Парвати с нами, на Гриффиндоре, а Падма – на Когтевране. С чего мы решили, что это их шарфики? Ну, Парвати хвасталась своим на Рождественском обеде и еще сетовала, что у Падмы такой же. Девчонки. Они накануне поспорили с Симусом Финниганом, что не трусихи. Значит, так они решили это доказать – пошли в Запретный лес, а шарфиками дерево пометили, чтобы не заблудиться. А в Лесу кентавры, гигантские пауки... Да еще недавно появился какой-то страшный хищник, убийца единорогов. Естественно, мы испугались за девушек и бросились их искать. Первым делом мы решили проверить колонию пауков, ведь я, по крайней мере, мог с ними совладать. Я знал, как туда попасть: надо просто идти за пауками. Хагрид как-то раз водил меня туда, чтобы их показать. Думал, мне понравится. Ужас! Я тогда поклялся не ходить туда больше, хотя лесничий и сказал паучкам меня не трогать. К счастью, нам повезло: девочек действительно взяла в заложницы целая колония пауков. Дело существенно осложнялось и тем, что Рон пауков боится до ужаса. Но мы справились: Парвати и Падма были спасены, оставшись целыми и невредимыми, но изрядно напуганными.
Но, естественно, об этом так никто и не узнал, ведь, совершая подвиг, мы нарушили с полсотни школьных правил. Не говоря уж о Падме и Парвати. Но мы не эти высокомерные слизеринцы, мы все делаем от чистого сердца, а не потому что хотим славы и известности.
И только близняшки Патил сообщили, что навечно наши должницы. Тогда мы еще не знали, что эта фраза принесет мне и Рону счастье.
А кубок школы достался Слизерину. По-моему, это несправедливо. В той же истории с пауками мы с Роном жизнью рисковали, а слизеринец Снейп пальцем о палец не ударил! Он всего лишь вычислил Квирелла и сдал его Дамблдору. Не захотел рисковать и повел себя как истинный слизеринец! И я до сих пор не пойму, почему все считали его героем.
В общем, год, начавшийся удачно, закончился так себе. Тем не менее, я искренне верил, что все еще будет хорошо.
А август перед вторым курсом начался с неожиданной для меня встречи. Няня ушла домой, отец уединился со своей очередной пассией, а для меня самое главное было им не мешать. И надо же именно в этот момент в моей комнате нежданно появиться Добби, семейный домовой эльф Малфоев, с твердым намерением, как он выразился, меня спасти. Нес он всякую ахинею, я понял только, что мне, Избранному, угрожает смертельная опасность, а он хочет меня спасти. Пытался взять с меня клятву не ехать в школу. Я отказался категорически, там ведь мои друзья, приключения, целая жизнь… он сообщил: «Я предупреждал Вас, Алекс Поттер» и исчез.
А на вокзале, перед учебным годом, у нас с Роном случилась неприятность: нас не пропустил барьер. Вот это засада! Кроме того, меня провожала семья Уизли, а они все уже были на платформе 9 и ¾. Так что у нас с Роном остался только один выход: мы полетели на Форде его отца.
Да, именно полетели. На машине. Это был один из экспериментов отца Рона – летающий старый фордик «Англия». Отец друга обожал магловские изобретения, а так же он любил над ними экспериментировать. И на этой машине мы надеялись догнать поезд, чего и добились.
До школы добрались благополучно, если не считать того, что я едва не выпал из машины, а потом мы не вполне удачно приземлились, а затем нас поймала МакГонагалл. Мы оба страшно испугались, что нас исключат. К счастью, этого не произошло. Нам просто вынесли очередное предупреждение. А за обедом другу пришел громовещатель от матери. Мне же ничего не пришло, и, вопреки здравому смыслу, я расстроился. Отцу настолько на меня плевать, что он никак не прокомментировал мою выходку.
Год шел своим чередом. У нас появился новый преподаватель Защиты – профессор Златоуст Локонс, который мне категорически не нравился. И не только потому что по нему сохли все девчонки в школе. Было в нем что-то... не то. Да, именно в этом павлине надутом. Странно, что он абсолютно ничего не умел, был неуклюж... А ведь считается героем: столько подвигов совершил! И все описал в своих книгах.
Мы хотели заняться расследованием, попытаться вывести Локонса на чистую воду, но тут начали происходить страшные вещи: исписанные кровью стены, а потом впавшие в оцепенение кошка завхоза и нечистокровные ученики… Это все было очень пугающе, и мы с друзьями сразу стали искать причину.
Не скрою, я обвинял во всем Гарри. Не знаю, почему. Видимо, это был как раз тот случай, когда моя интуиция ошиблась. Но я выкрикнул ему в лицо то, что во всем виноват он. Не из вредности, я, правда, был убежден в этом.
А потом Гарри с его друзьями сами остановили чудище - василиска, который на учеников нападал. Мне действительно было стыдно: я терпеть не мог братца, но мои обвинения были дикими и беспочвенными. Я именно так ему и сказал…и попросил прощения. Но, кажется, Гарри не поверил ни одному моему слову.
Я чувствовал себя виноватым, и именно поэтому не стал докапываться до причины, ведь не сам же по себе василиск нападал, и из ниоткуда он ну никак не мог появиться. Тем не менее, я чувствовал, что это тайна для Гарри. Я не стал пытаться ее раскрыть и счел, что мы квиты.
Мне удалось раскрыть другую тайну, касающуюся профессора Локонса. Мы с Роном разыграли спектакль, будто бы знаем, кто руководил василиском, и хотим с помощью непутевого профессора остановить злоумышленника. А Локонс повелся, и в итоге мы узнали, что он опасный мошенник. Он присваивает себе подвиги волшебников, а им стирает память, делая слабоумными. И с нами пытался это проделать. Но мы заранее договорились с МакГонагалл. Она, вообще-то, строгая, но на эту аферу согласилась. Иначе нам никто бы не поверил. Локонса все профессора недолюбливали, и это не было секретом, поэтому мы точно знали, что наша декан согласится помочь. Этот субъект постоянно всех учил выполнять их же работу, хотя сам ничего в этом не понимает, и этим дико всех бесил. Таким образом, МакГонагалл, дождавшись, пока он произнесет заклятие Забвения, спасла нас и обезвредила его, а потом засвидетельствовала перед аврорами, что Локонс – опасный мошенник. А вот вещественным доказательством послужила волшебная палочка Локонса. К ней применили специальное заклинание, с помощью которого было выяснено, что последнее заклинание, совершенное палочкой – заклятие Забвения. Так что, приличный срок Локонсу гарантирован.
А кубок школы получил Слизерин…обидно…
А лето было ничего: к нам приехал папин друг Ремус Люпин. Ему предложили должность преподавателя Защиты, а пока папа предложил другу побыть у нас и присмотреть за мной заодно, так как Мэри вышла замуж и уволилась.
И я впервые почувствовал, что кому-то нужен, что я не обуза и не работа, а со мной и правда хотят проводить время.
Еще я узнал, что Ремус оборотень, но не нашел в этом ничего жуткого. Как он мог это скрыть, если жил в нашем доме? Никак. Ну, он перед полнолунием принимал особое зелье, и поэтому, превратившись, оставался собой. Добродушный такой волк. Люпин боялся, что я буду его презирать, но я не такой. И я сразу сказал, что он на меня всегда может рассчитывать. А вот отношения с папой не улучшились ни на йоту.
Год начался хорошо. Мы одерживали победу за победой в стычках со Снейпом и его компашкой, Гриффиндор стремительно набирал баллы. И это было справедливо.
Я еще в том году подружился с братьями Рона: близнецами Джорджем и Фредом. Как и я сам, они обожают всякие приколы, и они с удовольствием мне их демонстрировали. Так что мы, по словам Гермионы, спелись.
Еще мы выигрывали в квиддич, я раз за разом ловил снитч. А Ремус явно благоволил моему факультету. Конечно, он ведь сам учился на нем.
И все бы хорошо, но я спинным мозгом чуял, что должно случиться что-то плохое. Такое бывает: вроде все прекрасно, а подсознательно ждешь подвоха. И, что характерно, подобные ожидания чаще всего сбываются. Как и получилось в моем случае.
Во всем виноват Гарри: это ему не давали покоя успехи моего факультета, он отчаянно завидовал, все выискивая возможность сделать гадость. И ему удалось: он вычислил, что Ремус оборотень. И будто мало просто рассказать об этом, они с Малфоем и Паркинсон устроили отвратительный спектакль. Все в один голос твердили, что они не виноваты, они не подумали… Это слизеринцы-то не подумали?! Это представители моего славного факультета склонны к некоторой импульсивности…а не подумавший слизеринец – что-то из области фантастики.
А они «совершенно случайно» оказались на окраине Хогсмида наедине с оборотнем, и их спас неожиданно появившийся Регулус Блэк, младший брат моего крестного. В последствии я спрашивал Ремуса, как так получилось, что он не принял волчье зелье. Оно у него просто закончилось, а доставка зелья запаздывала. Наверняка это козни отца Гарри, ведь зелье было заказано у него! На следующий день после той истории появились отцы Снейпа, Малфоя и Паркинсон, долго орали в кабинете Дамблдора, и кончилось все тем, что появился наряд авроров и забрал Ремуса в Азкабан.
В общем, меня понесло: я выкрикнул Гарри, что лучше бы он сдох в том лесу. Конечно, я вовсе так не думаю и смерти ему ни в коем случае не желаю. Но тогда ни о чем не думалось совершенно. Хотелось просто сделать ему как можно больнее, и, судя по перекошенному лицу, у меня это получилось. Но я решил пойти дальше и вызвал Снейпа на дуэль.
Она состоялась в выручай-комнате о которой летом мне рассказывал Ремус, секундантами были Рон и Малфой. Гарри так и не смог послать в меня заклятие, а я медлил. Он крикнул: «Ну давай, Поттер, я ведь заслужил!» и именно в ту секунду я понял, что должен и хочу сделать.
Волшебные палочки полетели в стороны, и мы сцепились на полу, чисто по-магловски, неожиданно для себя самих и наших секундантов. Кончилось тем, что с помощью магии Малфой разбросал нас в стороны, потому что это не эстетично. И мы отправились в свои гостиные.
Что было с Ремусом? По просьбе моего крестного его взялся защищать Регулус Блэк, один из лучших адвокатов Лондона. Кстати, именно тот, за кого вышла замуж моя бывшая няня. Ремуса не оставили в Азкабане, но приговорили к ссылке. Это все очень печально: нет ничего страшнее, чем быть брошенным в неизвестность и начинать все с нуля.
Тем не менее, год закончился не так уж и плохо. Я выиграл последний квиддичный матч, и наш факультет заработал кубок школы! Впервые за много лет!
Лето же было довольно унылым: у меня часто менялись няни, папа никак не мог подобрать подходящую, настроение было хуже некуда, и я ждал возвращения в любимую школу как манну небесную.
А в начале четвертого курса нас всех ждало знаменательное событие: Турнир Трех Волшебников.
Этой традиции тысячи лет: собираются представители трех самых знаменитых школ: Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга. Их лучшие представители проходят ряд испытаний, в результате чего определяется, какой школе в этот раз отдать пальму первенства. Вообще-то, Турнир давно не проводился в виду опасности его испытаний, но в том году решили его таки провести, добавив множество мер безопасности. Так, в Турнире могли участвовать лишь студенты не младше семнадцати лет.
Принимающей стороной был мой родной Хогвартс, и это всех взбудоражило. Свои кандидатуры могли предлагать лишь семикурсники, но хотелось всем без исключения. Оно и понятно. Приз – вечная слава и тысяча галеонов. Шутка ли?
И тогда случилось нечто невообразимое: выбрано было сразу три представителя от Хогвартса: Седрик Диггори, я и Гарри.
И тогда наше со Снейпом противостояние, и без того жесткое, обострилось до невозможности. Этот кретин убедил себя, будто бы я нарочно достиг выдвижения наших кандидатур…ага, стал бы я тащить его за собой!
В общем, драки и ссоры между нами стали делом постоянным.
Из того года наиболее ярко запомнились Святочный бал и последнее испытание.
На балу надо было явиться с очаровательной спутницей, тем более что его открывали чемпионы. Честно говоря, я подумывал пригласить Чжоу Чанг, пятикурсницу из Когтеврана. Больше оттого, что она встречалась с Седриком. Не то, чтобы я его совсем уж терпеть не мог, просто достало то, что все считали Диггори единственно возможным чемпионом, а нас с Гарри просто выскочками, решившими обманом стать чемпионами. Бред, а они все просто завидуют. Тем не менее, нас чуть ли не презирала вся школа до начала серьезных испытаний. А потом представители наших факультетов резко поумнели и стали за нас болеть.
Вернемся к балу. Я уже собрался пригласить Чанг, но тут мы с Роном получили предложение, от которого ну никак не смогли, да и не захотели, отказаться. Нас пригласили на бал сами близняшки Патил – признанные красавицы школы. Я пошел с Падмой, а Рон с Парвати, и именно в то время я понял, что Падма – это единственная девушка, с которой мне комфортно и уютно. Так что в каком-то смысле Святочный бал стал поворотным в моей жизни.
Но больше всего запомнилось событие трагическое – последнее испытание. Очень печально, но я признаю, что желание победить затмило мне разум. И вместо того, чтобы решить все полюбовно, когда у последнего рубежа остались только чемпионы Хогвартса, мы с Гарри подрались. И результат – смерть Седрика. Он, воспользовавшись моментом, схватился за кубок, который оказался порталом. Назад Диггори не вернулся.
Я ужасно страдал, понимая, что никогда не прощу этого себе. И, как ни странно, не винил Гарри. Возможно, это гриффиндорская глупость, но винил я себя одного. А Гарри пытался меня успокоить, как ни абсурдно это звучит. Именно он сказал, что так уж вышло, и мне не за что себя гнобить. Причем сказал так искренне, что я почти поверил.
А потом мы попали в плен к Вольдеморту, попавшись на простейшую удочку, и поневоле способствовали воскрешению нашего врага.
Спасали нас авроры, и я все чувствовал, что отец и его друзья разочарованы во мне. Это мучило и не давало покоя наряду с сильнейшим чувством вины. Кто получил кубок школы, меня тогда абсолютно не заботило.
А следующий год прошел под знаком вражды моей и Гарри, как обычно. Хотя по всем законам логики нам следовало бы объединиться, ведь у нас появился общий враг из Министерства. Это была злющая ведьма Амбрижд, похожая на жабу. Она следовала новой политике Министерства – Вольдеморт давно мертв, а мы с Гарри ненормальные. А я пытался отстоять свою точку зрения, и Гриффиндор попал в тотальную опалу. Эта жаба снимала баллы ни за что, запретила мне играть в квиддич… в общем, мне с самого начала было ясно, что кубка школы моему факультету не видать как собственных ушей. Спасала только Падма – мы начали встречаться в октябре, и одно только это давало силы бороться.
Еще Амбридж была убеждена, что нам не нужна практика по Защите, а я с ней был категорически не согласен. Что и привело в конечном итоге к созданию мной нелегального кружка по Защите, где я сам выполнял роль преподавателя.
Получалось хорошо, но, очевидно, мы не слишком хорошо маскировались. Гарри удалось вычислить нас, но жабе он не стуканул, что поразило меня до глубины души.
А попались мы уже в самом конце учебного года, и Амбридж пришла в страшнейшую ярость. Было ясно, что наше дело труба, и надо быстро что-то решать.
И тогда решение пришло мгновенно – отвести ее хитростью в место, где обитал Грошик – маленький братец Хагрида – великан, ростом в пять раз больше нашего лесника.
Сам не знаю, на что рассчитывал, но получилось даже лучше. На жабу напали разозленные кентавры, причем она во всем виновата сама: первая начала, оскорбила их. А уж я с друзьями и вовсе ни причем. Кстати, именно на пятом курсе мы сдавали СОВ. Все, кто ходил на наш нелегальный кружок по Защите, великолепно сдали экзамен. Семикурсники сдают ЖАБА, а вот все остальные сдавали экзамен по Защите лично директору. Вот такие дела.
Дома выяснилось, что отец, кажется, завел себе более-менее постоянную девушку – Нимфадору Тонкс, авроршу, работающую под его началом. По крайней мере, они вместе уже целый месяц, чего раньше с папой не бывало никогда. Она еще на первом курсе вела у нас Защиту в конце года, ведь Квиррелл оказался предателем.
А я не хотел мириться с равнодушием отца и решил однажды заглянуть к нему на работу в Министерство. Но я понятие не имел, где конкретно папа работает, он никогда не показывал мне, не брал меня с собой на работу. Так что, сумев проникнуть на территорию беспрепятственно, там я опять по уши влип в неприятности. Я подошел к высокому мужчине в атриуме и просто спросил, где аврорат. Видимо, тогда в Министерстве был обед, так как в атриуме не было никого, кроме меня и этого мужчины. Он, недолго думая, схватил меня в охапку, зажал рот и в лифте со мной спустился в подземелье, в Отдел Тайн. По дороге у него задрался рукав мантии, и я увидел Темную Метку. Вот тогда я не на шутку испугался. Пожиратель затащил меня в огромный зал, где громоздится куча стеллажей, на полках которых пылятся какие-то стеклянные шарики. Меня заставили подойти к одному из них, под номером 93. Перед моим носом оказался очередной стеклянный шарик, и на бумажке под ним было написано мое имя, имя Гарри... и так же был указан Вольдеморт. Ремус, кажется, рассказывал мне, что в Министерстве хранятся Пророчества, забрать которые могут только те, о ком в них говорится. И я тут же сообразил, что это был именно тот самый Зал Пророчеств, и сейчас от меня хотят, чтобы я взял пророчество и отдал его Пожирателю. Однако делать я этого не собирался. Я быстро взял Пророчество и выбежал из Зала, уворачиваясь от проклятий. Оказавшись в центральном зале Отдела Тайн, я захлопнул дверь, и это было ошибкой. Зал тут же завращался, я забыл, где выход, и таким образом заблудился. Пришлось петлять по другим залам, убегая от Пожирателя. Я сумел прилично оторваться, но споткнулся. Пророчество упало и разбилось, и я услышал, что в нем говорилось:
«Грядут те, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённые родителями, нелюбящими друг друга и живущими вместе по собственной вине, рождённые на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит их как равных себе, и только он способен уничтожить их. Они вступят в схватку со Злом, едва начав свой Путь. И ни близнецы, ни Тёмный Лорд не смогут жить спокойно, пока не убьют друг друга. Лишь объединившись, близнецы победят, и восстановится мир, но горе им, если их противоречия окажутся сильнее грозящей опасности. Избранные будут уничтожены»
Да, это и есть потрясение, об этом надо думать, а не вспоминать далекие школьные годы.
Все гадали, кто Избранный: я или мой брат. И никому отчего-то и в голову не приходило, что это можем быть мы оба, да и нам самим это показалось бы дикостью, выскажи кто подобную мысль.
Мы же такие разные - я обожаю приколы и квиддич, Снейп зельевар и стратег. Нет и не может быть между нами ничего общего. Кроме, как оказалось, Судьбы одной на двоих.
А что касается того Пожирателя – он был пойман аврорами и под воздействием Сыворотки Правды поведал о причине своего визита. Так в Министерстве узнали и, наконец, поверили, что Вольдеморт вернулся.
Я все пытаюсь решить, стоит ли о Пророчестве рассказывать Гарри. Он наверняка не поверит, поднимет меня на смех. Но я же всю жизнь буду жалеть, если не скажу. И в любом случае он имеет право знать. И, в конце концов, я гриффиндорец.
На этой мысли решительно встаю с дивана и направляюсь в дом Снейпов. Была на была.
