Глава 8Глава 8: «Свой путь».
Проснулся Гай от странного шума: в дверь стучались его собственные солдаты, настойчиво требуя, чтобы их впустили. Ну все, это конец…
Сер Гисборн всегда встречал судьбу с открытым забралом, вот и сейчас он не стал скрываться, а вышел в гостиную оценить ситуацию. Робин был уже там. Друг был бледен, но тверд, словно уже решил для себя что-то очень важное. Он подошел вплотную и быстро заговорил:
- Гай, они ничего не знают о нашей дружбе, и доказательств у них нет. Я уже обречен, спасай себя.
- Ты рехнулся, Робин?
- Вовсе нет. Слушай внимательно: сейчас ты запрешь меня в подвале, мы проникнем туда через тайный ход, который ты позавчера мне показывал. А шерифу скажешь, что поймал меня в Шервудском лесу и хотел сделать ему сюрприз. И все пойдет как раньше, тебе не надо будет пытаться спрятаться, выкрутиться, идти в этот дурацкий поход.
- Но как же ты?
- Гай, посмотри на вещи трезво: мной все равно придется пожертвовать.
Это было невероятно тяжело – сделать выбор. Гай понимал, что, если не примет план друга, они обречены оба. Но если примет - как потом жить с этим? Он до последнего мига не хотел принимать окончательное решение. Но тут звуки стали настойчивее, действовать надо было быстро. Северус посмотрел на бледное, но решительное лицо Робина, и произнес всего одно слово:
- Никогда.
Если бы Робин стал возражать, Гай даже разочаровался бы в нем. Ведь получилось бы, что друг считает его слабаком. Но возражать тот не стал. Просто посмотрел в глаза Гаю и молча кивнул, принимая его выбор. Он встали плечом к плечу, и в следующее мгновение дверь отворилась, не выдержав напора изнутри. Ворвавшиеся солдаты некоторое время ошарашено на них пялились, и этого времени нашим героям хватило, чтобы начать наступление первыми. Разумеется, они и не надеялись, что сумеют спастись. Но в таком случае не собирались продешевить, продавая свои жизни.
Нет, Гай не жалел о своем решении даже тогда, когда их с Робином взяли в кольцо, и стало окончательно ясно, что уйти не получится. В конце концов, он встал на тернистый, но единственно верный путь – путь дружбы и самоотверженности. И никогда не пожалеет об этом.
Все-таки мечи из их рук выбили, а потом зашел шериф. Когда Гай увидел, кто его сопровождает, чуть не сошел с ума от ярости. Лара и Карл, сын его кухарки. Вот значит как… Что ж, он был уверен, что судьба не будет милостива к предателям. Жалел только о том, что не увидит этого.
Де Рено что-то говорил о том, что он его предал, что достоин смертной казни за измену, но Гай не вникал в эти слова. Ведь он знал, что поступил правильно.
А потом шериф подал знак солдатам, и они набросились на Робина и Гая, пиная их ногами и стараясь сделать им как можно больнее.
И в угасающем сознании Гая билась только одна мысль: как там Робин.
Очнулся Робин в до боли знакомой темнице, но на этот раз не один, а вместе с Гаем.
До сих пор не верилось в произошедшее. Ну почему в жизни всегда вот так: когда кажется, что все, наконец, наладилось, жизнь преподносит очередную невозможную гадость.
Когда он говорил Гаю, что тот должен спасаться сам, то не лукавил. Он готов был ответить за все один, и даже не стал бы упрекать Гая, хоть и был бы разочарован. Но предлагал от чистого сердца. А друг отказался, решив разделить его участь. Почему? Быть может, потому, что понял нечто важное, без чего в этой жизни никак нельзя.
А потом пришла боль, которую он в первые минуты не почувствовал, возможно, из-за шока. Болело все, и это неудивительно, солдаты набросились на них, как дикие звери. И все же Гаю досталось больше: ему мстили за, как они это назвали, предательство. Хотя, по мнению Робина, никакого предательства не было. Ведь это подразумевает дружбу, а подчиненные шерифа наверняка понятия не имеют о том, что обозначает это слово.
Прошло не много времени, как Гай застонал и пришел в себя. Он посмотрел на Робина мутными от боли глазами и сказал:
- Это конец. На рассвете нас повесят.
- Почему ты так уверен, Гай?
- Потому что прекрасно знаю шерифа и его методы. Можешь мне поверить.
- Прости, это все из-за меня.
- Нет, Робин. Не смей себя винить, я сделал выбор сам.
- Наверное, уже жалеешь?
- Нет. Если бы я сделал другой выбор, поверь, моя участь была бы гораздо страшнее.
Больше друзья не говорили, думая каждый о своем.
А спустя некоторое время за стенами темницы раздался странный шум. Конечно, пришли тюремщики отвести их на казнь… Все таки было обидно, что все закончится вот так… Наконец, дверь отворилась, но в нее вошли вовсе не те, кого ожидали увидеть наши герои.
Роберт долго думал над словами Гисборна. Он всей душой ненавидел мерзкого приспешника шерифа, и тем больнее было признавать, что тот кое в чем прав.
И было странно, что этот человек, который казался абсолютно далеким и чуждым, так прекрасно его понимает. Особенно неприятно было признаться себе самому в том, что ведь Гисборн прав: действительно, он предпочел бы, чтоб благородный разбойник по имени Робин Локсли никогда не появлялся в их с Марион замечательной жизни. Ведь у них все так хорошо: роман набирает обороты, друзей полно, занимаются благородным делом…
Но Роберт упустил одно: он все же был благородным человеком, а вот так игнорировать факты никогда не было его методом. Наоборот, он всегда славился умением именно решать проблемы, а не зарывать голову в песок.
Но отправить человека, так много сделавшего для английского народа, на верную смерть – разве это решение проблемы? Никогда еще Роберт не чувствовал себя таким мерзавцем.
Тем не менее, в нем еще жила надежда, что Гисборн попросту солгал. Ведь это вполне могло быть: благородством помощник шерифа никогда не отличался.
Он сознавал, что это сродни трусости: цепляться за эту надежду, не ведя глубокого расследования. Но ничего не мог поделать с собой.
Но спустя некоторое время в его лес забрела красивая заплаканная девушка и рассказала душещипательную истории.
Ее зовут Лара, и она некоторое время, довольно продолжительное, кстати, встречалась с Гаем Гисборном. Он бросил ее, а обиженная женщина, как всем давно известно, страшная сила.
Итак, Лара рассказала Роберту историю, которую мы уже знаем. Единственно новым было то, что она раскаялась в содеянном, так как все же любила Гая. И не нашла ничего лучше, чем поступить так, как в последнее время поступали весьма многие, столкнувшись с большими жизненными трудностями: пошла жаловаться в Шервудский лес.
Да… Одно дело догадываться, и совсем другое – точно знать. Роберт никогда еще не чувствовал себя так хреново. Он понимал, что это может быть концом и дружбы, и любви, но ничего не мог с собой поделать. Он рассказал всем и о встрече с Робином, и о нападках Гая.
Как и следовало ожидать, это вызвало бурю негативных эмоций, Уилл вообще полез драться, его насилу остановили. И только Марион просто тихо сказала: «Это очень недостойный поступок, Роб», но от этого стало еще больнее. Тем не менее, Роберт очень захотел все исправить, и именно он предложил предпринять попытку освободить Робина.
Ведь не он, а Робин Локсли первым встал на путь защиты слабых и обиженных, не он, а Робин Локсли сделал таким знаменитым Шервудский лес, и, наконец, не он, а Робин Локсли превратил благородную даму Марион в очаровательную разбойницу, свободную как ветер. И не он, а Робин Локсли заслуживает любви и дружбы – всего того, что он, как оказалось, украл у него.
Роберт сам разработал простой, но эффективный план: переодеться стражами и проникнуть в темницу, а уж потом, как получится. Главное Робина освободить.
Гай уже потерял надежду. Хотя, по правде говоря, никакой особой надежды и не было, ведь он всегда прекрасно знал, как шериф поступает с врагами и предателями. Но сам себя предателем не считал, так как никогда по-настоящему не относился к де Рено как к сюзерену. Возможно потому, что не мог уважать его, а как можно быть верным тому, кого не уважаешь.
Так что совесть Гая была чиста. И он жалел только о том, что у него не будет шанса доказать, что он ценит дружбу и может быть преданным. Она с Робином умрут и никогда не смогут узнать, является ли их дружба той самой, настоящей, способной выдержать любые испытания.
Именно на этой мрачной мысли дверь темницы была открыта, и туда ворвались лесные благородные разбойники во главе с его братцем Хантингтоном. Гай был удивлен, он и не думал, что его пламенная речь возымеет какой-либо эффект, тем более такой радикальный. И он был рад, что Робин спасен, хоть и понимал, что лично для него положение вещей практически не меняется. Действительно, нет никакой принципиальной разницы, кем быть казненным: людьми шерифа или же лесными разбойниками.
Увидев зверское выражение лица Скарлета Гай решил, что его убьют на месте, но оказался неправ: последнее, что запомнил рыцарь прежде чем провалиться в беспамятство, был мощный удар кулаком в лицо.
Робин не поверил сначала, но все это правда: его друзья все-таки пришли за ним. Это было неожиданно и очень приятно, вдохновляло и вселяло надежду.
Он сначала не понял, что происходит, когда отворилась дверь и туда зашли шервудские благородные разбойники. Потом его подхватили и куда-то потащили, посадили на лошадь… Все это происходило словно в каком-то полусне, Роб мало воспринимал происходящее.
Окончательно очнулся он уже в их лагере. Рядом стол Роберт. Как только он обнаружил, что спасенный очнулся, начал что-то лепетать, что Робин расценил как сбивчивые извинения, что-то о том, что он не знал, никогда бы не подумал и прочее…
Как ни странно, на Роберта он не злился. Да, тот причинил ему боль, но не вполне мог считаться ее виновником. По-настоящему виновны были те, которые вот так просто забыли его. А Роберт просто выполнял свой долг так, как считал правильным. И даже те, кого Робин считал чуть ли не предателями, все-таки пришли его спасать, рискуя всем. Значит, все-таки он им нужен.
От этой мысли потеплело на душе, и он просто кивнул. На что Роберт сообщил, что отдает ему место главаря, принадлежащее по праву, и вышел.
И в следующее мгновение зашла ОНА: та, о которой в последнее время были все мысли Робина. Марион. Так же прекрасна, как всегда и так же любима. Она подошла ближе и неуверенно начала разговор:
- Робин, прости нас, мы не должны были тебя вот так забывать. Но пойми, твоя смерть была тяжким ударом, но мы ее пережали и попытались жить дальше, найти новый смысл. Мы и понятия не имели, что на самом деле ты жив.
- И что будем делать теперь?
- Роберт согласен уступить тебе место лидера. И мы тоже этот очень хотим.
- Мы… ты говоришь за всех, Марион, а я хочу услышать твое мнение. Мне хочется знать, могу ли я рассчитывать на место в твоем сердце.
- А ты хочешь этого?
- Как никогда!
- Роберт замечательный человек, но для меня он все равно никогда тебя не заменит.
А потом молодые люди целовались, забыв обо всем на свете. И можно было на этот закончить. Робин мог бы снова возглавить своих разбойников Шервуда и быть счастливым с прекрасной Марион, но он внезапно вспомнил нечто очень важное.
- Марион, а что случилось с Гисборном?
- Роб, да какое тебе дело до мерзкого приспешника де Рено?
- Ответь, пожалуйста.
- Его как раз сейчас вешают.
И тут же утратило смысл все, кроме того, что его друга собирались убить. Робин выскочил на улицу, не обращая внимания на предостерегающий возглас Марион.
Гая растолкали довольно грубо, да и хмурый вид разбойников не предвещал абсолютно ничего хорошего.
Вскоре предчувствие подтвердилось: определенно, его вели вешать. Разбойники уже прилаживали петлю на раскидистый дуб, Роберт Хантингтон с усмешкой спросил о последнем желании.
Да, Гай мог бы сказать, что они братья, и у него появился бы шанс. Он мог бы… Но не стал. Не будет он использовать родство с Хантингтоном, и так будет проще для всех.
Только жаль было, что все-таки дружба не для него. Он ведь просто очень хотел иметь настоящего друга, который не предаст, который прикроет и которого, не задумываясь, прикроет он сам.
А получилось, что к Робину вернулись друзья, вернулась любимая…а он уже не нужен. Обидно. И именно в этот миг на месте предполагаемой казни появился тот, о ком думал Гай.
Робин с ужасом смотрел на все приготовления и, наконец, решительно сказал:
- Стойте! Вы не можете так поступить, Гай на нашей стороне.
- Опомнись, Робин, этот человек долгое время только и делал, что портил всем жизнь, он заслужил того, что случится, - ответил Роберт.
- Нет. И если вы сделаете то, что задумали, я не желаю вас знать.
Ответила подоспевшая Марион:
- У тебя будет выбор, Робин. Ты можешь или признать справедливость наших действий в отношении Гисборна и остаться с нами, или же уйти отсюда навсегда вместе с ним.
Роберт кивнул, в подтверждение, и воцарилась мертвая тишина. Гай сам не верил в то, то Роберт выберет его. В конце концов, с друзьями его столько связывало… а уж о Марион и говорить нечего.
Но тут Локсли тряхнул головой и решительно сказал:
- Пусть будет так! Я убежден, что ты, Роберт, станешь достойным продолжателем моего дела. Что же касается тебя, Марион, я от тебя такого не ожидал. Очевидно, нам действительно лучше расстаться.
Все замерли, пораженные. Но благородные люди слов назад не берут, так что Робину и Гаю дали беспрепятственно уехать, даже снабдив лошадьми и деньгами.
Гай и Робин ехали в крестовый поход. Раны почти зажили, с новым сюзереном они договорились довольно быстро. Так что не было препятствий к началу новой жизни. Жалели ли они? Нет.
Конечно, Гай мог бы поговорить с Хантингтоном, объяснив ему, что на самом деле они братья.
Разумеется, Робин мог бы предпринять попытку помириться с Марион.
Но они не стали.
Их ждала новая полная приключений жизнь, подвиги и настоящая дружба. Их ждал свой путь, и они ничего не хотели менять.
