Глава 7***
Май 1971 года
Погожим майским вечером миссис Лестрандж, урожденная Блэк, сидела в одной из открытых беседок особняка Лестранджей, ставшего для нее новым домом почти два года назад и праздно предавалась воспоминаниям в свой день рождения. Беллатриса всегда была любопытной и неординарной девочкой, да вот только правила хорошего тона, впитанные с молоком матери, привитые с младых ногтей, не позволяли волшебнице делать все так, как ей того бы хотелось. Нельзя носить платья с глубоким вырезом. Нельзя заглядываться на молодых людей. Нельзя отвечать взаимностью на чувства не сдержанных на эмоции. Нельзя вмешиваться в разговоры старших, даже если знаешь и понимаешь их суть. Нельзя громко, в голос, смеяться. Нужно всегда сдерживаться невзирая на то, весела ты или печальна. И выходя в свет, нужно опускать взгляд, дабы не привлечь ненужное внимание и не стать объектом для толков и пересудов.
И Беллатриса прилежно исполняла эти и многие другие предписания и правила, хотя совершенно не могла понять и принять некоторые из них. Как можно не улыбаться и не начать уплетать за обе щеки вкуснейший, нежнейший, восхитительнейший бисквит с творожным кремом и фруктами, а потом в восторге не закричать: "Великолепное лакомство!" Но тебе нужно со скучающим видом скептически посмотреть на тарелочку, аккуратно прихватить двумя пальчиками малюсенькую ложечку, обязательно отведя мизинец назад, подцепить крошечный кусочек и медленно отправить его в рот, а потом долго смаковать и ожидать, когда тот растает на языке. Как можно не побежать навстречу дорогой подруге, прибывшей из Франции погостить, которую не видела так давно, как не поболтать с ней обо всем, о чем только можно, если странные правила этикета предписывали двигаться медленно и неспешно, не выражать своих эмоций и не рассказывать о случившемся, будь то ссора, или даже предательство друзей, или о других, пусть самых мелких и ничего не значащих, событиях. Нельзя сказать, что Беллатриса была чрезмерно свободолюбива, однако то, что ей оставляли от свободы все эти и сотни других правил, этикетов и кодексов благородного поведения аристократической леди привело к тому, что она чувствовала себя в родном доме - особняке Блэк - как в золотой клетке. Какой же восторг охватил Беллатрису, когда отец за рождественским ужином 1968 года объявил о том, что сразу по окончании школы Бэллс должна будет вступить в брак с мистером Рудольфусом Лестранджем. Да-да, именно восторг: мисс Блэк надеялась, что узы брака предоставят ей чуть больше свобод. Например, она может не стесняться в присутствии мужа выражать свое восхищение яствами или открыто и честно признаваться, что ее радует или, наоборот, тревожит. И уж, наверное, муж не станет возражать, если она спустится к ужину в откровенных нарядах - в конце концов, она его законная жена, и ее красота будет только радовать супруга, а гости, если таковые и окажутся за столом, пусть локти себе кусают от зависти.
Что же до самой волшебницы, то ее мнения по поводу замужества, как водится в аристократических чистокровных семьях, никто не спрашивал. Через полгода, как Кигнус и рассчитывал, Беллатрису выдали замуж за человека, которого семейство Блэк сочло наиболее подходящим и по возрасту, и по положению в обществе, и, что немаловажно, по состоянию. Бэллс с юных лет приучали к мысли, что брак по любви — лишь блажь. К тому же, любой достойный волшебник мог дать своей супруге все, что она хотела, поэтому кто бы ни стал мужем Беллатрисы, сделал бы ее счастливой. Однако в силу своей любопытной натуры мисс Блэк ставила под сомнения некоторые доводы родителей, что, впрочем, не мешало ей соглашаться с большинством из них. Рудольфус Лестрандж был неплохой партией. Да, не так молод и красив, как бы того хотелось самой супруге, но все же сам мистер Лестрандж был весьма обаятельным и галантным кавалером, хотя и не особо заботливым, что было Беллатрисе даже на руку. Смешно и вспоминать, как в первую брачную ночь супруг потребовал от нее, уже миссис Лестрандж, не выполнения супружеского долга в опочивальне, а торжественного ознакомления с новым местом жительства - особняком Лестранджей. А потом, после легкого ужина почти в три часа ночи, Рудольфус неожиданно спросил, может ли он доверять своей супруге полностью и безгранично. Беллатрису весьма смутил сей вопрос, однако мистер Лестрандж пояснил, что в силу того, что Беллатриса младше его, что она еще совсем юная и очень прелестная, не желает сажать ее под замок, как это обычно бывает в семьях высшего света, однако хочет быть уверенным в том, что вольности и послабления, которые он мог дозволить новоиспеченной супруге, не приведут к печальным последствиям и ненужным грязным слухам. Беллатриса горячо уверила мужа в том, что не в ее интересах порочить не только семейство Лестрандж, но и род, из которого ее забрал сам Рудольфус.
- Ах, да, - задумчиво протянул волшебник. - Еще одно обстоятельство, которое я хотел бы прояснить сразу же. Как Вы, моя прелестная супруга, относитесь к детям? - мистер Лестрандж внимательно смотрел на Беллатрису, стоявшую в растерянности и не знавшую, что ей и ответить. - Прелестная моя, Вы можете не скрывать своих чувств и эмоций - мы с Вами наедине, - по-кошачьи улыбнулся Рудольфус.
- Я знаю, что каждому роду благородных волшебников нужны наследники. И чем скорее случится это радостное событие, тем лучше. Не сочтите за дерзость и не воспримите мои слова неверно, супруг мой, но я еще слишком юна, чтобы решиться на столь ответственный шаг. Мне бы хотелось немного повременить, если Вы не будете сердиться и если это не вступает в противоречие с Вашими планами, - сказала вслух Беллатриса. Впрочем, почти и не солгала. Она не хотела детей. По крайней мере, сейчас. Ведь когда женщина рожала ребенка, она тем самым ставила крест на всей своей жизни: теперь никаких милых развлечений с подругами, никаких шаловливых радостей - теперь ты мать семейства, на которую с рождением ребенка возлагались еще большие обязательства. А Беллатриса вовсе не к тому стремилась, становясь супругой мистера Лестранджа.
- Вот и замечательно, - удовлетворенно кивнул он. - Я рад, что в этом вопросе у нас с Вами полный консенсус. Настают трудные времена, моя милая. И я справедливо считаю, что ребенку место в новом мире, а не в переломном моменте истории, не в эпоху перемен. У нас еще будет время, чтобы род Лестранджей не канул в Лету. Впрочем, уже поздно, - Рудольфус галантно поклонился. - Не смею больше утруждать Вас беседами, прелестная моя. Позвольте я провожу Вас до Вашей спальни, - Рудольфус подхватил супругу под руку и довел до двери. - Доброй ночи, принцесса моя, - мистер Лестрандж поцеловал руку Беллатрисе и направился к своей, отдельной, спальне. Беллатрису сей факт удивил. Не огорчил - ей никогда не были интересны физиологические подробности происходящего за дверьми супружеских опочивален. Но и не обрадовал - в голову Беллатрисы закрались подозрения, уж не с изъяном ли ее супруг? Впрочем, сейчас так было даже лучше: муж не домогается, предоставляет ей поблажки, коих она была лишена в родительском доме, относится к ней с должным почтением и уважением. Все же родители сделали правильный выбор. Но Беллатриса не хотела оставаться в долгу перед мудрым и благородным супругом - она дала себе обещание, что постарается контролировать себя, чтобы не опозорить честь ни мужа, ни его рода, ни свою, конечно же.
Рудольфус дал своей супруге самое главное — возможность делать то, что ей нравилось, и закрывал глаза на некоторые поступки, которые выходили за рамки приличий или этикета — сам волшебник считал их даже неким достоинством супруги или, как любили выражаться сами женщины, изюминкой.
Видимо, совокупность всех вышеизложенных причин дала Беллатрисе возможность весь сегодняшний вечер с интересом наблюдать за одним из гостей, приглашенных на торжественный обед по случаю ее двадцатилетия.
С лордом Волдемортом Беллатриса имела честь познакомиться на одном из ужинов, который давал Рудольфус, точнее — на первом с момента вступления мисс Блэк в брак. Да, конечно же, волшебница много раз слышала имя этого мужчины и в кругу своей семьи, однако ей никогда не приходилось общаться с ним лично. В тот день Рудольфус именно в честь своей законной супруги и устроил прием, дабы ввести уже миссис Лестрандж в круг своих друзей. Сначала лорд Волдеморт совершенно не привлек внимания виновницы торжества. К моменту представления ей Волдеморта Беллатрисе порядком наскучили светские разговоры с друзьями супруга, а в голове крутилась одна мысль - поскорей бы этот вечер закончился. Однако чуть позже, когда Беллатриса уже было направилась к супругу с просьбой отпустить ее с праздника, до ее слуха донеслись обрывки разговора мистера Лестранджа с одним из гостей. Как поняла волшебница, речь шла о предназначении чистокровных волшебников и их роли в истории. Эта тема была одной из немногих, что интересовали Беллатрису с юности. Она сама подчас задавалась вопросами, на которые не могла найти ответы. Некоторые вопросы или проблемы, всплывавшие в голове чистокровной волшебницы, были весьма компрометирующими. Но Беллатриса была не только любознательной, но и довольно рассудительной, поэтому лишний раз не спрашивала старших, как и почему, надеясь, что со временем она и сама поймет, что к чему. А теперь, услышав этот разговор, не смогла перебороть искушение послушать, а быть может, принять участие в дискуссии.
- Полагаю, что далеко не у всех есть возможность столь глубоко и пытливо изучать историю, - произнес мужчина в тот момент, когда Беллатриса подошла к общающимся. Волшебник улыбнулся даме, но разговора не продолжил.
- Мистер... - начала миссис Лестрандж, глядя в глаза мужчине, не скрывая, что запамятовала фамилию.
- Волдеморт, - подсказал волшебник, с любопытством наклонив голову к плечу.
- Да, мистер Волдеморт, - как ни в чем не бывало продолжила волшебница, - почему Вы закончили свою речь столь внезапно? Мне было бы любопытно послушать продолжение, хотя, признаюсь, я не вполне уловила смысл всей беседы, - улыбнулась миссис Лестрандж. Но, к разочарованию Беллатрисы, продолжения разговора не последовало: мистер Волдеморт тут же откланялся, сославшись на неотложные дела.
Та встреча оставила неизгладимое впечатление в душе Беллатрисы, и миссис Лестрандж была бы рада продолжить общение с этим загадочным для нее человеком. И такая возможность ей предоставилась, ведь мистер Волдеморт был желанным гостем на всех приемах и светских раутах, на которых ей доводилось присутствовать. Лорд Волдеморт изящно изъяснялся, поднимал проблемы, которые волновали волшебницу уже давно, отвечал на вопросы, на которые у самой миссис Лестрандж не было ответов. С каждой новой встречей Беллатриса делала про себя некоторые наблюдения, которые остались в стороне при знакомстве с другом супруга, и каждый раз открывала для себя что-то новое в лорде. Но больше всего миссис Лестрандж восхищал глубокий взгляд темно-карих глаз, который, казалось, проникал в самую сущность ее естества, искушал и разжигал огонь любопытства со стороны волшебницы. Беллатриса сожалела лишь о том, что встречи с лордом Волдемортом были редки: только на обедах или ужинах, на которые приглашались жены аристократических семейств магического общества. Очаровывающее обаяние, незаурядный склад ума, широкий кругозор знаний, а также внушительный магический потенциал — все это восхищало и интриговало Беллатрису, зародив в ней привязанность и симпатию к лорду Волдеморту. Подчас волшебница ловила себя на мысли, что слишком уж увлеклась сим примечательным господином, однако не смела ни с кем поделиться своими мыслями на этот счет.
- Увлекательное зрелище — наблюдать за ходом небесных тел, не правда ли? - знакомый мужской голос вернул Беллатрису из ее воспоминаний к реальности майского вечера.
- Не так увлекательно, как изучать историю и сопоставлять факты, дабы понять суть, - миссис Лестрандж поднялась со скамьи.
- Да, Вы правы. Например, почему девиз Вашего рода имеет французские корни? - лорд Волдеморт внимательно смотрел на волшебницу, словно ожидая определенной реакции: Волдеморт прознал о тайной страсти миссис Лестрандж к истории магии, и, похоже, сейчас желал сделать приятное даме, приоткрыв завесу еще одной тайны. Беллатриса же в свою очередь дерзко взглянула на волшебника:
- Наш род, действительно, уходит корнями в историю Франции. Однако кто знает, почему наши предки решили переселиться именно в Англию? - слова прозвучали довольно вызывающе, словно подначивая лорда, а может ли он ответить на вопрос, на который не дали ответы даже книги, посвященные истории рода. Лорд Волдеморт хитро улыбнулся в ответ:
- Думаю, что смогу ответить на Ваш вопрос, миссис Лестрандж. И не только на этот, однако... всему свое время... - неопределенно закончил волшебник.
- Боюсь, что при частоте наших встреч и возможности вести столь увлекательные беседы, я узнаю об этом лишь на смертном одре, - с нескрываемой досадой произнесла Беллатриса и тут же услышала приглушенный смех гостя:
- У Вас еще и восхитительное чувство юмора, помимо жажды знаний и желания их получить, - лорд Волдеморт почти вплотную подошел к миссис Лестрандж и совершил вопиющую бестактность: он приподнял кончиками пальцев подбородок Беллатрисы и заглянул ей в глаза:
- Далеко пойдешь, девочка... если, конечно, пожелаешь... - последние слова были произнесены с весомой долей таинственности, отчего в Беллатрисе вспыхнуло непреодолимое желание следовать за лордом хоть на край света, лишь бы он открыл ей все секреты мироздания.
Окончание праздничного вечера прошло на удивление скучно, ибо миссис Лестрандж так и не удалось пообщаться с лордом Волдемортом на интересующие ее темы, однако волшебница не стала отчаиваться. Почему-то она была уверена, что теперь встречи с лордом будут не такими редкими, какими были до сегодняшнего дня. Именно сегодняшний вечер стал своеобразным переломным моментом в общении двух волшебников — ведь никогда ранее Беллатриса не оставалась наедине с Волдемортом, пусть всего на несколько минут. А еще — он никогда не нарушал рамок приличия в общении с ней. К тому же, слова о том, что Беллатриса далеко пойдет... что он имел в виду? Пока миссис Лестрандж не узнает ответа на вопрос, она не успокоится. А предположений и новых вопросов в голове волшебницы было превеликое множество, в том числе и тех, о которых дама ее положения не должна была задумываться вовсе. Нерушимая убежденность в том, что в ближайшее время миссис Лестрандж вновь сможет насладиться обществом лорда, воодушевляла и приводила в восторг Беллатрису. Ее душа ликовала лишь только от одной надежды на встречу с удивительным волшебником — лордом Волдемортом.
***
Июль 1971
Тед только диву давался, рассматривая живописнейшие пейзажи вокруг поместья, в которое они прибыли с мистером Финеасом Блэком. Старичок лишь довольно хмыкал и улыбался такому чудаковатому внучку. Хотя чего уж там: столько лет рос вдали от природы. Куда ему понять? Но ничего, научится. Финеас Блэк распорядился, чтобы ужин им с Тедом подали в саду на открытом воздухе.
- Ой, счастье-то какое! Первый раз за долгое время не в одиночестве за стол уселся! - на радостях старичок плеснул себе в бокал золотистого игристого напитка.
- Дедушка, но неужели у Вас совсем никого нет из родных? - искренне удивился Тед. Такой славный старик — и одинок. Ни детей, ни племянников... Странно.
- Ох, милок... - старик горестно махнул рукой. - Дело прошлое. Дело темное, - и тут же по-хулигански улыбнулся собеседнику.
- О, я заинтригован... - улыбнулся Тед в ответ: он понимал, что старику даже и словом подчас не с кем перемолвиться, а тут появился благодарный слушатель.
- Да что ж тут заинтригованного-то? - вздохнул Финеас Блэк. - Родился я втореньким. После Сириуса. Почитай, в восемьдесят третьем, да... Родители строгие были — ууух! - старик чему-то засмеялся, погружаясь в воспоминания. - Жил да жил, рос да крепчал. Потом, как и все, закончил школу, поступил на службу. Да-да, внучек, дед-то твой, я то бишь, в самом Министерстве работал по юности-то! - Финеас тыкал пальцем в воздух. - Да, так вот... Работал-работал, защищал права всех волшебников, невзирая на ихнее происхождение... Боролся-боролся, да так и не доборолся... О-хо-хо, - застонал старичок. - Вишь, какое дело: борись, не борись — ничего не добьешься, ага. Система такая, понимаешь. Все продажные были... - дед снова махнул рукой и добавил: - Да и сейчас не лучше... - Финеас Блэк отхлебнул из стакана вина. - Пока боролся да защищал, время шло. Мне б, дураку, жениться, да не вышло. Папенька, как узнал, что я в Министерстве творю, так и дал коленом под зад. Заодно украсил наш фамильный гобелен сажным пятном. Одно-то уже к тому времени было... Да-да, моя милая тетка отличилась... Исла Блэк! Бой-баба, а не волшебница! - восхитился старик. - Уж она могла любого построить, а тут, понимаешь, у нее любовь случилась... полюбила маггла - и все тут. Уж какой скандал был... Цельный сказ, достойный быть записанным как анекдот про наших повернутых, - старик красочно покрутил пальцем у виска, - на чистоте крови родственничков... - Финеас засмеялся... - А она молодец... Возьми да и сбеги... Вот так вот...
- Дедушка, а что же было потом? Почему ж Вы так и не женились? - Теду стало любопытно. Он ничего не знал об обычаях семьи и рода, из которого происходила и его возлюбленная.
- Так а чего было жениться? Отец-то мой, почитай, Финеас Найджелус Блэк, души во мне не чаял, а тут такое разочарование. Выгнал из рода да наследства лишил. Что мне делать-то оставалось? Погрустил я, поскорбел, а есть-пить надо было, да... - старик покачал горестно головой. - Ну, так я наработал в Министерстве нужные мне деньги да убег в деревню. Купил вот это поместье, хозяйством обзавелся. А ты попробуй-ка все с начала-то установи на ноги да дождись, пока тебе твой труд доход приносить будет... Вот так и дожил до полувека холостяком. А потом уж, вроде, не солидно и было...
- Да что Вы, дедушка. В самом деле, в такие годы жизнь только начинается! - возмутился Тед.
- Ой, подхалим, - пожурил Тонкса старичок, хотя ему приятно было слышать такие слова. - Да было дело, было... Я-то заглядывался на одну молодку в наших краях. Смотрю, и она мне глазки строить начала. Я и подсуетился. То подарочек пришлю, то всю семью на обед приглашу. Они-то рады-рады были... А та вертихвостка что учудила-то? В гостях у меня была, на качельках качалася, а я чуть отвлекся... уж и не помню сейчас, на что... А та хвать, что в доме плохо лежит, да сбежала со своим молодым полюбовником. Да-да, вот так вот... - тяжко вздохнул старик и снова приложился к стаканчику. - Много-то не унесла. Так, украшения да что-то из приборов столовых. Серебряные у меня тогда были...
- Ну, ничего себе мошенница, - укоризненно покачал головой Тед.
- Да-да, милок, и такие бывают. Вот с тех пор и решил, что зачем мне в таком случае молодуха. С хозяйством-то я и так справлялся неплохо. В доме много эльфов — не зарастет дом плесенью, да и поесть всегда было что. А что мне еще надо? Так вот и не сложилось у дедушки семьи-то... - засмеялся старик, все же смахивая непрошеные слезы.
- Ой, дедушка, простите! Я не хотел...
- Ох, внучек, пустое... Ты лучше ешь поплотнее, а то вон все жаркое у тебя уже подстыло... - дед радостно тряхнул руками и с аппетитом, не свойственным пожилым людям, накинулся на ужин.
***
16-ое июля 1971
Друэлла тихо приоткрыла дверь и увидела, как испуганно взглянула на нее сидящая на кровати и подобравшая ноги Андромеда. Миссис Блэк быстро вошла и тут же закрыла за собой дверь.
- Мама? - тихо и боязливо произнесла Меда, не ожидавшая увидеть хоть одного дорогого ей человека за все лето.
- Тссс, - Друэлла приложила палец к губам, подошла к столу у окна и поставила на него маленькую фаянсовую супницу, а затем обернулась и слабо улыбнулась дочери, которая немного осунулась за это время, пока не выходила из комнаты. - С днем рождения, доченька, - Друэлла увидела, как глаза дочери наполнились слезами:
- Ты на меня больше не сердишься? - по-детски наивно спросила девушка.
- Конечно, не сержусь, дорогая, что ты... Ну-ну, не плачь... - Друэлла подсела к дочери на кровать и обняла начавшую всхлипывать Меду. - Тише, милая, тише... Я у отца кое-как выпросила разрешение навестить тебя в такой день. В качестве подарка. Он не смог мне отказать.
- Спасибо, мамочка... - девушка крепко прижалась к матери и обняла ее. - Я думала, что вообще... с ума сойду... Как тебе удавалось передавать мне еду, ведь папа...
- Тсс, тихо... и у стен есть уши, - шептала Друэлла. - Папа дал указания домовикам ничего тебе не приносить, знаю.. Но его приказ распространяются только на тех домовиков, которые служат нам... Я одолжила домовика у своего брата, Филиппа. Кигнус ничего об этом не знает, и ты молчи... - Друэлла гладила Меду по голове. Да, трудно было решиться на такой шаг, но миссис Блэк не могла допустить, чтобы ее малышку, ее девочку, морили голодом. Это жестоко. Как будто в Средневековье. - А теперь слушай меня внимательно и не перебивай, - строго и все так же шепотом начала Друэлла. - Отец в порыве гнева и ярости назначил дату твоей свадьбы с Дорианом Прюэттом. Ровно через год - в день твоего рождения, - Меда открыла было рот в порыве возмущения, но миссис Блэк сурово взглянула на нее. - Я тоже не в восторге от выбранной партии, однако против воли мужа я не могу пойти.
- Мамочка, мамочка... но я же Теда люблю... - не удержалась Меда.
- Тсс, тише. Знаю, поэтому молчи и слушай, - перебила дочь Друэлла, встала с кровати и начала нервно расхаживать из угла в угол. - Видела избранника твоего сердца. Далеко не лучшая кандидатура, но уж не Прюэтт — и слава Мерлину.
- Ты видела Теда? Как он?.. - Андромеда не знала, что с ней происходит. Ей хотелось зарыдать от горя и в то же время засмеяться от счастья. Она не понимала, зачем мама виделась с тем, кого так ненавидит ее семья, но с другой стороны, мама уже не сердилась за ее непослушание...
- Меда, не перебивай... Мне и так трудно говорить то, что я хочу сказать, - Друэлла выдержала паузу и дождалась, пока дочь перестанет издавать странные звуки и успокоится. - Я против этой связи, ты должна это знать. Но я не могу позволить тебе жить с таким извергом, как Дориан, поэтому... Тед очень за тебя переживает и шлет тебе привет. Он помнит тебя и любит. Детка, у тебя еще целый год, чтобы хорошенько обо всем подумать. Быть может, сердце отца смягчится, а ты за это время найдешь подходящего мужа среди своих сокурсников — истинных чистокровных с положением в обществе. Но если получится так, что твое сердце навсегда отдано лишь мистеру Тонксу, что ж... Конечно, очень досадно, что я не смогла привить тебе тех качеств, которые высоко ценятся в семье Блэк, однако... - Друэлла почувствовала, как подкатил комок к горлу. Она не могла, не решалась сказать столь жестокие слова, но Кигнус не оставил выбора. - Мне... придется... от тебя... отказаться... - миссис Блэкс с горечью прикрыла глаза, чтобы сдержать слезы.
- Мамочка...
- Мое сердце будет разбито... и тогда уже не жди помощи ни от меня, ни от кого бы то ни было...
- Да, я понимаю... - закивала в ответ Меда. - Я уже думала об этом. Но лучше я буду трудиться, как Тед, зарабатывая себе на пропитание, чем мучиться в золотой клетке, как...
- Как я?.. Ты хотела сказать, как я? - чуть обиженно произнесла Друэлла, хотя в глубине души понимала, что дочь права. Однако у ее дочери есть силы, чтобы постараться избавиться от пут оказываемого на нее давления, а она... она не смогла...
- Не обижайся, мамочка, но я, правда, не понимаю, чем так разительно отличаются чистокровные от грязнокровок... Правда...
- Тем, доченька, что чистокровные уже заняли самые хорошие места под солнцем магического мира, а грязнокровки и полукровки — нет, - и чуть помолчав добавила: - Я принесла тебе бульон. Через полчаса явится тот самый француз-домовик — отдашь ему супницу. А теперь мне пора, иначе Кигнус заподозрит неладное...
- Мамочка... - Андромеда вскочила с кровати и порывисто обняла мать. - Я люблю тебя.. я всю жизнь буду тебя любить...
- Знаю, детка... И я тебя... Даже если ты совершишь еще немало ошибок..
- Мамочка, ты лучшая в мире... - Меда поцеловала Друэллу в щеку.
- Все, мне, правда, пора... - Друэлла освободилась от объятий дочери и с тяжелым сердцем вышла за дверь: если Андромеда не глупа, она поймет, о чем ей хотела сказать мать.
