Глава 7Глава 7
Почему-то самое счастливое время пролетает быстро. Возможно, даже слишком: далеко не всегда человек успевает насладиться наиболее приятной порой своей жизни и потом, спустя долгие годы, с сожалением вспоминает о том времени, что уже прошло, что навсегда осталось позади. Конечно, такие мысли приходят не сразу, ведь люди не имеют привычки ценить то, что имеют, и только потеряв что-либо, осознают его значимость.
Наверно, для любого человека, не важно, является он волшебником или маглом, самым счастливым воспоминанием является школа. Именно там он встретил своих лучших друзей, именно там произошло большинство ярких событий, навсегда оставшихся в его памяти. В конце концов, только в детстве человек обращает внимание на всё, что его окружает, даже в самом обычном происшествии видит настоящее приключение. Хотя, конечно, и без чего-либо необыкновенного школьные дни никогда не сливаются в череду серых безжизненных будней.
Так что не было ничего удивительного в том, что первокурсники даже не заметили, как прошли первые два месяца учёбы. Просто, спустившись одним прекрасным утром в Большой зал, вместо ставших уже привычными свечей они увидели множество висящих в воздухе тыкв, над которыми кружили сотни летучих мышей. Только тогда студенты поняли, что наступил Хэллоуин, то есть было уже тридцать первое октября.
Вообще, в этот день произошло ещё одно знаменательное событие: на уроке чар профессор Флитвик наконец разрешил первокурсникам перейти к практике. Так получилось, что и на трансфигурации, и на Защите от Тёмных Искусств ребята уже применяли заклинания, так что с чарами проблем ни у кого не возникло проблем. Даже Мэнди, однокурсница Гарри, не способная применить даже самые простые чары без нескольких часов тренировок, к концу урока смогла поднять перо заклинанием Вингардиум Левиоса и несколько минут удерживать его на одном месте.
Год назад профессор Флитвик удивился бы, ведь обычно студенты несколько занятий практиковались в использовании заклинания левитации. Но однокурсникам Гарри повезло: именно в этом году преподаватели неожиданно удвоили нагрузку. Конечно, и раньше профессору МакГонагалл приходило в голову, что если студентов как следует мотивировать, то они выучат в несколько раз больше материала. А профессор Снейп всегда считал, что большинство составов, входивших в программу первого курса, настолько просты, что справиться с ними в состоянии даже самый отстающий студент. К тому же все эти зелья ещё и бесполезны, в связи с чем изучать их просто не имело смысла. И почти все профессора знали, что первокурсники проходят слишком мало и большую часть времени тратят на всякую ерунду, например, на игру в Плюй-камни.
Разумеется, менять что-либо никто не решался. Главной причиной этого была предполагаемая реакция профессора Дамблдора, считавшего, что детей нельзя лишать маленьких радостей и заваливать непосильной работой. Почему-то директор был уверен, что одиннадцатилетние волшебники не справятся с чуть большим объёмом домашних заданий и не позволял слишком их нагружать. Так что вот уже долгие годы преподаватели не могли ничего сделать.
Но, как это часто бывает, ситуация изменилась благодаря нескольким, казалось бы, совершенно незначительным событиям. Началось всё ещё в сентябре, когда преподаватели пришли к выводу, что студентов необходимо наказывать за недобросовестное выполнение домашних заданий. Понятно, что и такое решение было принять не так-то просто, ведь профессор Дамблдор мог не одобрить столь жестоких методов. Но получилось так, что ввёл данную традицию новый преподаватель, не знавший о негативном отношении директора к слишком решительным мерам. Нет, конечно, профессор Квиррел и раньше преподавал в Хогвартсе, но почему-то именно в этом году он неожиданно изменил своё отношение к ученикам. Правда, причины этого были известны только приятелям Гарри: остальные предполагали, что профессор просто сильно изменился за лето.
Увидев, что один из учителей смог заставить школьников не списывать домашние задания, остальные преподаватели последовали его примеру. В итоге единственным предметом, к которому можно было не готовиться, осталась история магии. Всё-таки профессор Биннс был призраком, вследствие чего он не мог изменить свою манеру преподавания. А вот на других уроках студентам пришлось тяжело.
Хотя на самом деле было не так уж и сложно. На дом задавали не слишком много, да и в классе ничего невозможного не требовали. Так что с серьёзными трудностями столкнулись в основном старшекурсники, за долгие годы привыкшие к халяве и не желавшие всерьёз приниматься за домашние работы. А проще всего было маглорождённым, ещё до Хогвартса тратившим большую часть свободного времени на выполнение различных заданий. Всё-таки в магловских учебных заведениях школьников никогда не жалели.
Впрочем, и старшекурсники вскоре привыкли. Как выяснилось, если не лениться и делать всё вовремя, то и проблем особых не возникает. По крайней мере, когтевранцы, никогда не откладывавшие всё на последний вечер, ни разу не были вынуждены учиться после восьми вечера. Драко даже как-то удивился:
— Не понимаю, почему весь факультет целыми днями что-то зубрит. Шляпа же всех куда попало отправляла.
В принципе, Гарри тоже задумывался над данным вопросом. Ему уже начинало казаться, что, быть может, артефакт действительно определял скрытые качества каждого ребёнка. Хотя тогда было странно, что три абсолютно разных школьника оказались именно на том факультете, на который хотели попасть.
— Наверно, тут играет роль психология, — ответила тогда Гермиона, откладывая в сторону очередной учебник. — Мы сказали, что хотим в Когтевран, зная, что именно там больше всего ценят знания. И теперь мы все пытаемся соответствовать нашим представлениям об этом факультете. Не знаю, как это объяснить, но мы подсознательно отнесли себя к любителям учёбы и просто не можем отлынивать, когда весь факультет чем-то занят.
— То есть Шляпа всего лишь дала нам возможность самим выбрать свою жизнь? — с некоторым разочарованием уточнил Гарри, уже дописавший своё эссе и теперь лениво наблюдавший за друзьями.
— Поттер, не веди себя, как идиот, — недовольно протянул Драко, старательно выписывавший что-то из книги. — Никакую жизнь мы не выбирали, только факультет. Грейнджер хочет сказать, что, скажем, в Гриффиндоре заниматься чем-то серьёзным просто невозможно. Все бегают, суетятся и занимаются какой-то ерундой. А тут более-менее нормально. По крайней мере, все в курсе, что такое ответственность. А вот всякие Уизли, думаю, в жизни такого слова не слышали.
Впрочем, гриффиндорцы тоже неплохо справлялись с учёбой. Даже Рональд Уизли, которого Драко считал полным идиотом, в итоге взялся за ум. Вообще, насчёт Рона друг был не прав: рыжий мальчишка вовсе не был глупым, и за пару недель приспособился к школьной жизни.
Конечно, Гарри с Рональдом практически не общался. Этому было множество причин. Например, ребята были на разных факультетах и встречались только на уроках или в Большом зале. К тому же гриффиндорец недолюбливал Драко, так что почти любая их встреча заканчивалась потоком оскорблений с обеих сторон, а иногда даже дракой. К счастью, опасных заклинаний первокурсники ещё не знали, так что серьёзных последствий конфликты пока что не вызывали. Также стоит заметить, что в последнее время споры уже не заходили так далеко. Как известно, человек ко всему привыкает, так что и Рональд перестал так остро реагировать на слова когтевранца. И Гарри надеялся, что к старшим курсам мальчишки найдут общий язык и не будут испытывать друг на друге только что изученные проклятия.
Как бы то ни было, когда после урока чар ребята столкнулись в коридоре с Роном, тот не стал лишний раз доводить Малфоя.
— Привет, ребята, — жизнерадостно произнёс Рональд. — Говорят, сегодня для праздника учителя припасли что-то необычное. Не слышали?
Конечно, такие слухи по школе ходили, но Гарри не слишком в них верил. По крайней мере, Лаванда Браун, рассказывавшая об этом, попутно обсуждала романтические отношения между профессором МакГонагалл и профессором Дамблдором. Так что когтевранец сомневался в этих словах, тем самым в очередной раз подтверждая репутацию своего факультета. Не мог же истинный когтевранец верить всяким сплетням.
— Слышали, но подробностей не знаем, — задумчиво пробормотал Гарри, чьи мысли были заняты исключительно прошедшим занятием. — Но мы придём на ужин и там всё узнаем.
— Гарри, а это нормально, что ты пойдёшь на праздник? — неуверенно промямлил Рон.
— А в чём проблема? — не понял мальчик.
— Ну, Тот-Кого-Нельзя-Называть ведь напал на вас именно в Хэллоуин, да? — уточнил рыжий, явно о таком понятии, как чувство такта, никогда не слышавший. — Я думал, ты знаешь.
— Я не знал, — виновато произнёс Гарри, за целых два месяца так и не собравшийся прочитать хоть что-то про тёмного волшебника, чьего имени боялись все первокурсники.
— Гарри, так же нельзя! — воскликнула Гермиона. — Конечно, ты должен всё об этом узнать. Тебя же считают победителем этого Тёмного Лорда, и будет странно, если ты не будешь в курсе произошедшего. К тому же про своих родителей что-то знать ты просто обязан. Надо проявить хоть какое-то уважение к их памяти.
— Да, я понимаю, — согласился когтевранец. — Действительно, как-то в голову не пришло. Ты думаешь, в библиотеке можно что-то найти?
— Конечно! — отозвалась девочка, довольная представившейся возможностью в очередной раз засадить друзей за книги. — Там хранятся подшивки старых газет, так что ничего сложного не будет. А сейчас у нас как раз нет занятий, так что можно провести в библиотеке пару часов.
— Что, Грейнджер, и пяти минут без книжек прожить не можешь? — ехидно поинтересовался Малфой. — Только урок кончился, сразу бежишь в библиотеку. Ты, главное, на меня не дыши, не хочу заразиться.
— Не смей оскорблять Гермиону! — прорычал Рональд. — Ты вообще можешь с кем-нибудь нормально говорить? Не понимаю, как Гарри с тобой общается.
— А тебя, Уизли, слушать никто не заставляет, — огрызнулся Драко, считавший ниже своего достоинства спорить с представителем семейства Уизли. — Ну что, Грейнджер, ты идёшь или как?
— Конечно, иду. Заодно нужно будет прочитать что-нибудь про чары левитации для профессора Флитвика. Конечно, он говорил, что это необязательно, но если мы не хотим отстать от остального курса, выполнять задания просто необходимо.
— А, ну я тогда, наверно, пойду, — пробормотал Рон, отворачиваясь от когтевранцев. — У меня сейчас зельеварение, и если я опоздаю, Снейп меня убьёт.
— Удачи, — искренне пожелал Гарри, наблюдая, как спина Рональда скрывается где-то вдалеке.
Вообще, в последнее время когтевранцам стало намного проще общаться с Роном. Возможно, дело было в том, что в начале семестра и Драко, и рыжий гриффиндорец прикладывали немало усилий, чтобы любой разговор перевести на неприятную для собеседника тему. А за прошедшие два месяца ребята осознали, что постоянные ссоры – не лучшее времяпровождение. По крайней мере, им предстояло ещё семь лет учиться вместе, и не стоило заводить врагов на первом же курсе.
Кстати, к такому выводу пришли не только когтевранцы. Конечно, конфликтные ситуации возникали довольно часто, однако серьёзной ненависти между студентами не наблюдалось. Даже слизеринцы и гриффиндорцы, по словам Драко, с трудом выносившие друг друга, почти никогда не заходили дальше обычных споров. Вроде бы старшекурсники рассказывали, что раньше отношения между факультетами были намного сложнее, но, видимо, причиной этого была недавно закончившаяся война. А теперь, когда вот уже десять лет в волшебном мире не происходило ничего хоть сколь-либо значимого, межфакультетская вражда изжила себя, оставив только несколько предвзятое отношение к слизеринцам. Хотя, как предполагал Гарри, у студентов просто было не так много свободного времени, чтобы тратить его на всякую ерунду.
* * *
Несмотря на невероятные объёмы домашних заданий, в библиотеке было почти пусто. У большинства студентов ещё не кончились занятия, а остальные не собирались весь праздник провести за книгами. Так что помимо Гарри, Драко и Гермионы в огромном помещении находилась только парочка семикурсников, готовившихся к сдаче ЖАБА.
— Вы подождите, я сейчас найду что-нибудь подходящее, — деловито произнесла Гермиона, направляясь вглубь библиотеки.
— Поттер, тебе и правда в голову не пришло прочитать что-нибудь про свою семью? — тихо поинтересовался Драко.
Гарри всегда удивлялся тому факту, что приятель в любую фразу ухитрялся вложить издёвку. И даже когда Малфой говорил шёпотом, собеседнику чистокровного волшебника было ясно, что тот изо всех сил старается продемонстрировать своё превосходство. Правда, в последнее время Гарри пришёл к выводу, что, скорее всего, это просто привычка, с которой мальчик ничего не мог поделать, и никакого злого умысла в его словах не было.
— Драко, ты же знаешь, мы и так полдня проводим в библиотеке, — миролюбиво сказал Гарри, садясь за стол и доставая из сумки учебник по чарам. — Совсем свободного времени не было. К тому же нельзя за пару месяцев узнать всё. Я ведь вообще о волшебном мире узнал только этим летом. А родственники мне ничего не рассказывали.
— Да, наверно, жить с маглами ужасно, — в голосе Драко звучало сочувствие. — Полагаю, они все нецивилизованные дикари, не способные вообще ни на что.
— Знаешь, я думаю, ты не совсем прав, — не согласился Гарри, которого слегка раздражало предвзятое отношение чистокровных волшебников к маглам. — Большинство изучаемых нами заклинаний маглам не нужно. Их техника позволяет делать многое без всякого волшебства. Да ты послушай того же Рона: его родители довольно часто предпочитают магловские изобретения колдовству. Согласись, что нажать на кнопочку намного проще и удобнее, чем полчаса вспоминать нужное заклинание, в котором, кстати, не так сложно ошибиться.
— Но все эти приборы в Хогвартсе не работают! — с жаром воскликнул Драко, нашедший слабое место в рассуждениях друга.
— Молодой человек, не забывайте, вы находитесь в хранилище знаний, — рассерженно прошипела подошедшая к ребятам мадам Пинс, школьный библиотекарь, ненавидевшая шумных первокурсников. — Если не можете учиться молча, можете уйти в гостиную своего факультета.
— Извините, мы больше не будем, — попросил прощения Гарри.
Дождавшись, пока библиотекарь отойдёт, Драко продолжил:
— А заклинания действуют всегда и везде. Так что магия намного лучше всяких магловских вещей. Просто ты, Поттер, ещё не осознал всего удобства её использования.
— Да, но если ты потеряешь волшебную палочку, то окажешься не способен вообще ничего сделать, — не прекращал спор черноволосый когтевранец. — Придётся ехать в Лондон за новой палочкой. А приборы есть на все случаи жизни. Не потеряешь же ты сразу весь дом…
— Поттер, с тобой бесполезно спорить, — разозлился Малфой. — Ничего, курсу к пятому ты поймёшь, что эти маглы ничего не могут по сравнению с волшебниками. Старшекурсники проходят такие чары, аналогов которым нет у всяких ничтожеств, не имеющих магического дара.
— Драко, обрати внимание, что за последние пятьдесят лет в мире маглов произошло не так мало открытий, — зевнул Гарри, тоже осознававший бессмысленность данной дискуссии. — Возможно, через пару тысяч лет маглы обгонят волшебников во всём.
— Поттер, ты сам слышишь чушь, которую несёшь? — возмутился друг, изо всех сил старавшийся не перейти на крик. — Эти маглы никогда, ты слышишь, никогда не смогут сравниться с нами. Это же бред! Маги – высшие существа, управляющие всякими ничтожествами, не способными сопротивляться. Вот скажи, что магл может противопоставить кому-нибудь из нас? Конечно, я имею в виду не первокурсников, а взрослых волшебников, скажем, преподавателей.
— Ты просто ничего не знаешь о маглах, — пожал плечами Гарри, не понимавший причин злости приятеля: по мнению мальчика, смысла так переживать из-за какой-то ерунды не было. — Вообще-то, против обыкновенного пистолета волшебник ничего не сможет сделать. Это же физическое воздействие, а защита от него слишком энергоёмкая. Профессор Квиррел говорил, что средний маг, скажем, четвёртого или пятого круга может удерживать такой щит не больше двадцати минут. И это только если он не будет параллельно использовать другие чары.
— Но всегда можно использовать древние артефакты, — уже спокойно сказал Драко. — Некоторые даже Аваду могут отразить, не то что какие-то магловские железки.
— Да, а у тебя много этих артефактов? — усмехнулся когтевранец, желавший поставить наконец точку в этом разговоре.
Вскоре к ребятам присоединилась Гермиона, опустившая на стол целую стопку старых газет.
— Наиболее правдоподобная информация содержится в «Ежедневном пророке», — сообщила девочка, пододвигая к Гарри указанные бумаги. — А насчёт вашего спора, через пару тысяч лет магия просто исчезнет. Да, Малфой, Гарри, вы так орали, что я каждое слово слышала. Удивляюсь, что мадам Пинс вас не выгнала.
— Как это магия исчезнет? — ошарашено переспросил Драко, даже не посмотрев на принесённые газеты. — Грейнджер, ты несёшь полный бред. Волшебники всегда были, и никуда они не денутся. Скорее, маглы все вымрут.
— Малфой, ты не можешь не знать, что благодаря частым бракам с маглами волшебники постепенно теряют силу. Тысячу лет назад жили Основатели, по сравнению с которыми профессор Дамблдор – просто обыкновенный волшебник, которых вокруг сотни. Можно найти упоминания о намного более могущественных чародеях, исчезнувших задолго до них. Например, тот же Мерлин. Вроде бы большинство божеств, которым поклонялись тысячи лет назад – могущественные колдуны, способные силой одного только желания вызывать стихийные бедствия или, скажем, воздвигать города. Вот скажи, Малфой, твой отец может создать хоть маленький дождик? В общем, надеюсь, даже ты в состоянии сложить два и два.
— Гермиона, я чего-то не понимаю? — удивился Гарри, узнавший из монолога девочки немало нового. — Ведь всего существует девять кругов силы. Профессор Дамблдор вроде бы на седьмом. Откуда тогда такие различия? Ну ладно, пусть у Основателей восьмой круг, а у Мерлина – девятый. Но откуда берутся ещё более сильные маги? Это же невозможно!
— Не знаю, — огорчённо вздохнула девочка. — В основной части библиотеки я так и не смогла найти подробностей, а доступ к Особой секции есть только у старшекурсников. Впрочем, кажется, данная тема никого не интересует. Волшебники, наверно, совсем глупые, раз их волнуют прежде всего полезные заклинания, и только потом тенденции развития магии. Хотя, с другой стороны, колдовство – это в первую очередь полезная способность, и мало кто задумывается, как она работает.
— В общем, бред это всё, — подытожил Драко. — Просто Грейнджер начиталась умных книжек и решила, что всё про всех знает. Глу-пос-ти, — последнее слово мальчик старательно выговорил по слогам, словно желая показать собеседникам, что уж его-то мнение всяких грязнокровок совершенно не волнует.
— Знаешь, Драко, а звучит это довольно правдоподобно, — не согласился Гарри. — Так что не стоит сразу всё отрицать.
— Поттер, да ты вообще понимаешь, что говоришь? — взорвался Драко, после чего с опаской оглянулся в сторону мадам Пинс и понизил голос до шёпота. — Грейнджер утверждает, что маги исчезнут. Как ты себе это представляешь? Без волшебства мир просто рухнет. Вот скажи, как можно жить без магии?
— Ну, маглы же как-то живут, — ответил Гарри, переводя взгляд на лежавшую перед ним стопку газет. — Они ведь даже не знают о нашем существовании.
— Но маги всегда управляли всем происходящим в мире, — почти прошипел друг, судорожно вцепившись пальцами в край стола. — Мы не можем взять и исчезнуть. Просто не можем.
— Драко, почему тебя это так беспокоит? — удивился Гарри, слегка пожимая плечами. — Ну подумаешь, через пару тысяч лет волшебства не будет. Знаешь, столько не живут, так что ты даже не узнаешь, была ли права Гермиона. И какой смысл ругаться из-за такой ерунды? Нас-то она никак не касается. И вообще, мы собирались что-то читать.
— Да, я уже знала почти всё, что написано в этих газетах, — улыбнулась Гермиона, продолжая гипнотизировать взглядом Драко. — В «Развитии и упадке Тёмных Искусств» всё это было изложено довольно кратко, но, видимо, подробностей мы всё равно не узнаем.
— Ну конечно, — усмехнулся друг. — Никто ничего о произошедшем не знает. Что они, по-твоему, могли написать? Наверно, что-нибудь вроде: «Тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года Тому-Кого-Нельзя-Называть внезапно взбрело в голову убить годовалого ребёнка. Но, увы, один из величайших волшебников столетия с данной задачей не справился. Вы же знаете, годовалые дети, они такие…непобедимые». Не понимаю, на что вы вообще надеялись, приходя сюда.
— Малфой, вообще-то, ты ничего не имел против, — огрызнулась Гермиона, — так что ты, видимо, и сам себя не слишком уважаешь.
— Грейнджер, я не собираюсь мешать тебе проводить большую часть суток в библиотеке. Так что, если хочешь, можешь вообще не выходить отсюда. Хоть насовсем здесь поселись.
— Да, Малфой, очень смешно, — отрезала девочка, нисколько не обидевшаяся на приятеля. — И вообще, кроме какой-нибудь книжки, где бы описывались чары левитации, было бы неплохо найти что-нибудь про усыпляющие зелья для профессора Снейпа. Конечно, он этого не задавал, но вроде данная тема входит в один из экзаменационных билетов.
— Ещё только октябрь! — простонал Драко. — До экзаменов полгода! Как можно быть такой заучкой?
— Легко, Малфой, — отозвалась девочка. — Я собираюсь стать лучшей студенткой на первом курсе, а к этому надо готовиться заранее.
— Да, Драко, даже я уже учу что-то к экзаменам, — подтвердил Гарри, потирая лоб. — И вообще, мы же всё-таки когтевранцы.
На это Малфою было нечего сказать, и он обиженно промолчал. Кажется, блондин жалел, что не поступил в Слизерин: уж там-то никто не заставлял бы его целыми днями корпеть над учебниками. Впрочем, в Слизерине не с кем было бы обсудить прошедшие занятия: на змеином факультете обсуждение уроков в свободное время считалось дурным тоном. А Драко всё-таки понимал, что, пожалуй, учиться ему нравилось, хоть он и не был готов признаться в этом даже отцу.
В общем, светловолосый когтевранец не стал препираться с товарищами, вместо этого направившись вглубь библиотеки.
* * *
На праздничный ужин Гермиона не пришла. Девочка сказала, что ей бы хотелось остаться в библиотеке ещё на пару часов, а Хэллоуин её не слишком интересует. Впрочем, Гарри убедил подругу, что пропускать праздник всё же не стоит, и когтевранка пообещала присоединиться к ребятам спустя некоторое время.
Оказавшись в Большом зале, Гарри и Драко пожалели, что так и не смогли переубедить Гермиону: по мнению мальчиков, пропускать такое мероприятие нельзя было ни в коем случае. Преподаватели наложили на помещение какие-то довольно сложные чары, вследствие чего студенты могли наблюдать странные, возможно, даже пугающие тени, скользившие вдоль стен, а многочисленные тыквы, парившие над столами, изредка начинали зловеще хохотать. Прямо в центре когтевранского стола устроилась гигантская летучая мышь, шипевшая на проходивших мимо студентов. Гарри удивился: по его мнению, эти животные были не в состоянии издавать такие звуки. Хотя, видимо, существо трансфигурировали когтевранские семикурсники, в данный момент с гордостью рассматривавшие своё творение. Хотя, как ехидно прокомментировал происходящее Драко, гордиться тут было явно нечем: на летучую мышь существо было похоже лишь отдалённо.
В общем, праздник вот-вот должен был начаться, и ребята с нетерпением ждали речи профессора Дамблдора, посвящённой одной из древнейших традиций волшебного мира: празднованию Самайна. Директор уже поднялся со своего кресла, когда в зал ворвалась профессор Спраут и, подбежав к пожилому магу, что-то негромко сказала.
— Студенты, прошу минуту внимания, — объявил нахмурившийся Дамблдор. — Сейчас старосты отведут вас в гостиные факультетов. Вы все должны сохранять спокойствие: ничего опасного не произошло. Преподаватели разберутся с возникшей проблемой.
