Глава 23. Принятие решенияК тому времени, как Гарри вышел из чердака, уже стемнело, и когда он пробирался по коридору к своей комнате, то не услышал ни единого звука. Он пропустил ужин, но никто не пошел его искать. Гарри знал, что у них были другие причины для беспокойства помимо него, и он был благодарен, что никто не стал свидетелем того, как он разрыдался подобно ребенку. Теперь, когда его слезы иссякли, ему стало как-то легче. Не совсем лучше: он все еще ощущал тяжесть беспокойства и страха. На месте обжигающего гнева, который он не стал сдерживать, появилось облако усталости.
Было трудно слышать про неуверенность в судьбе Рона, но когда Гарри лежал и плакал, он почувствовал, как сквозь трещины его беспокойства пробилась надежда. Почему-то было легче осознавать, что взрослые сбиты с толку, чем думать, что они точно знали, что Рон умирает, и скрывали это от Гарри. Если они не знают, какое проклятие поразило Рона, то все еще есть шанс, что оно не будет смертельным. Еще есть возможность, что они придумают, как его спасти. Гарри цеплялся за эту надежду, как за спасательный круг.
И он не упустил из виду, что у него не было бы такой надежды, если бы не Снейп.
Гарри жалобно застонал. Он знал, что вел себя со Снейпом как придурок. Этот человек был откровенен с ним и предоставил ему больше информации, чем все остальные члены Ордена, а он оторвался на Снейпе во время детской истерики. Хотя он никогда не поймет настойчивое требование Снейпа не использовать имя Волдеморта, Гарри на самом деле не сердился из-за этого. Больше похоже на... раздражение. Он не понимал сопротивления этого человека. Но злость? Нет. Гарри был зол на Римуса за то, что тот обращался с ним как с ребенком, злился на Дамблдора за то, что тот, вероятно, приказал Ордену держать его в неведении, злился на всех остальных взрослых в доме за то, что они отмахивались от него, как от ранимого существа, как будто он не мог справиться с этим, как будто он еще не имел дело с жизнью и смертью…
Как ни странно, Снейп был единственным взрослым человеком, на которого Гарри
не сердился, даже после того, как тот дал ему пощечину.
Он потер щеку, вспоминая об этом, хотя боль уже давно прошла. Он подумал, не сошел ли он с ума, если даже ничуть не расстроился. Не совсем правильно для профессоров бить своих студентов. И все же... он, наверное, заслужил это. Он знал, что лучше не провоцировать мужчину так старательно. У него даже могла быть истерика, как заметил Снейп. Если уж на то пошло, то во всем был виноват Гарри.
Он остановился перед дверью своей спальни и устало провел рукой по растрепанным волосам. Как раз тогда, когда они со Снейпом начали делать успехи, стали преодолевать то, на чем они зацикливались, и, возможно, даже приступили к построению крошечного доверия между ними, Гарри должен был прийти и все испортить. Он прислонился головой к прохладному дверному косяку на целую минуту, а затем тихо открыл дверь. Близнецы спали в комнате, звук похрапывания эхом разносился по комнате от недавно трансфигурированной двухъярусной кровати. Гарри на цыпочках подошел к своей кровати, натянул одеяло на голову и после слишком долгого ожидания погрузился в беспокойный сон.
***
Атмосфера за завтраком следующим утром была очень мрачной. Миссис Уизли, несмотря на все попытки уговорить ее отдохнуть, устроила пышное застолье. Только оно был гораздо более пышным, чем требовала обстановка или ситуация, что только служило напоминанием о том, что на самом деле все было не совсем нормально.
Снейпа нигде не было видно, но к Гарри и остальным Уизли присоединились Римус и Тонкс, за что он был им очень благодарен. Очень помогало присутствие за обеденным столом нескольких не-Уизли, чтобы Гарри не чувствовал себя чужаком в их горе. Тонкс особенно хорошо умела поднимать настроение... хотя и не всегда специально, размышлял Гарри, когда она внезапно врезалась рукой в Римуса, заставив вилку с яичной запеканкой вылететь из его рук и зацепиться за потолок. Гарри пригнулся, сидя за столом рядом с Римусом, едва избежав столкновения с кусочком сыра, упавшего на пол между ними.
— Ой, — Тонкс увидела свою погрешность на потолке именно тогда, когда кусочки яйца упали на голову Римуса. —
Экскуро. Извини, — пробормотала она, хотя ее извинения были несколько испорчены сдержанным смехом Римуса. Она очистила потолок, но теперь волосы мужчины были полностью растрепаны и торчали в разные стороны в том месте, куда упало яйцо.
Джинни хихикнула, а близнецы даже ухмыльнулись. Однако взгляд, брошенный на мистера и миссис Уизли, дал понять, что они ничего не заметили и рассеянно поедали свой завтрак, и все за столом снова быстро помрачнели.
Гарри воспользовался случаем и несколько минут внимательно наблюдал за Джинни. Снейп сказал, что она была обожжена, но он не видел никаких признаков травмы. Она не вела себя так, как будто ранена, по крайней мере физически, и он с облегчением решил, что с ней действительно все в порядке.
— Итак, Гарри, — тихо сказал Римус, как только Тонкс начала неловко благодарить миссис Уизли за восхитительные блюда. — Как продвигается твоя учеба?
Гарри на мгновение перестал жевать и посмотрел на Римуса. Домашнее задание? Он не мог избавиться от грубой мысли, что Рон наверху борется за свою жизнь, а Римус хочет знать, как продвигается
домашнее задание Гарри? Так же быстро, как он подумал об этом, он отбросил негодование в сторону и проглотил свою еду. Римус делал все возможное, чтобы справиться с ситуацией, он знал это. Они все пытались справиться. Гарри глубоко вздохнул, прежде чем ответил, стараясь больше не терять контроль над своими эмоциями.
— Хорошо, я считаю, — ответил он, подражая тихому тону Римуса. Джинни и Тонкс начали фальшиво-радостно болтать о последней ведьминской группе, попавшей в чарты волшебной музыки, а Джордж — или, может быть, Фред — вполголоса перебивал их, жалуясь на их музыкальные вкусы. Во всяком случае, фальшивое счастье в комнате усиливало атмосферу горя. Римус наблюдал за ним, очевидно ожидая большего ответа, поэтому он продолжил: — Я выполнил задания по защите и трансфигурации. У меня еще остались гербология и чары. Впрочем, я с ними справлюсь.
Римус кивнул и улыбнулся.
— Я в этом не сомневаюсь. А Зелья? Профессор Снейп чем-нибудь помог тебе в выполнении заданий для его класса?
— Э-э... — Гарри опустил взгляд на свою еду и принялся возить ее по тарелке, но от ответа его спас Дамблдор, шагнувший в дверь кухни.
Все разговоры о музыке и домашних заданиях прекратились, когда все стали здороваться с директором. Он не обращал внимания на остальную часть комнаты, пока не поздоровался с мистером и миссис Уизли и не спросил, как они поживают «в эти трудные времена». Это был риторический вопрос, все это знали, но Гарри видел, что оба тем не менее оценили его. Он коротко поздоровался со всеми присутствующими, а затем перевел взгляд на Гарри.
Гарри захотелось поежиться, но он не стал этого делать. Одному Мерлину известно, что нужно директору, но он не пришел бы сюда, если бы это не было важно.
— Гарри, — тихо обратился к нему Дамблдор, его глаза были полны нежности, — можно тебя на пару слов?
Гарри кивнул и молча последовал за взрослым волшебником из кухни. Оказавшись в гостиной, они сели напротив друг друга, и Дамблдор тут же предложил Гарри конфету.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался он, стараясь как можно спокойнее выяснить, почему его отвели в сторону.
— Я хотел бы спросить, как ты поживаешь этим утром, но мы все сейчас столкнулись с тяжелыми обстоятельствами, не так ли? — Дамблдор положил несколько конфет на стол перед Гарри и откинулся на спинку стула с печалью в глазах.
Гарри отвел взгляд и пожал плечами, но потом вспомнил то, что ему действительно нужно было узнать.
— Вы можете сказать мне, где Гермиона, сэр? Мистер и миссис Уизли говорят, что с ней все в порядке, но они, кажется, больше ничего не знают…
Дамблдор ободряюще улыбнулся ему.
— С мисс Грейнджер и ее родителями все в порядке, Гарри. В настоящий момент они находятся под охраной Ордена. Без сомнения, ты скоро сможете ее увидеть.
Гарри вздохнул с облегчением. Уизли отвлекались каждый раз, когда он пытался затронуть эту тему, но он мог сказать, что директор говорит правду. Он снова опустился на свое место.
— И я уверяю тебя, Гарри, что мы делаем все возможное для молодого мистера Уизли. Если есть какой-то ответ, мы его найдем.
Гарри глубоко вздохнул и кивнул.
— Я знаю, сэр. Спасибо.
— Я, на самом деле, довольно подробно обсуждал это с профессором Снейпом сегодня утром, — небрежно сказал Дамблдор, разворачивая конфету и отправляя ее в рот.
— В-вы разговаривали с ним? — Гарри поднял голову и увидел, что Дамблдор внимательно смотрит на него. Он никак не мог унять дрожь в руках, поэтому подсунул их под ноги.
— Да, — подтвердил Дамблдор. — У него было несколько идей о том, что могло вызвать состояние мистера Уизли, и пока мы говорим, он работает над несколькими зельями, которые, будучи введены мистеру Уизли, могут помочь нам сузить круг его недугов.
Гарри слегка вздохнул и даже наполовину улыбнулся. Одно дело — слышать, что они не собираются сдаваться. Гораздо лучше было знать, что у них уже есть идеи, и они активно работают над ними.
— Так, это... это хорошо, да? — с надеждой спросил он. — Как скоро он узнает, сработало ли одно из них?
— Первое будет сделано сегодня днем. Варка некоторых из них не будет завершена в течение нескольких недель. Тем не менее, — сказал он, заметив встревоженный взгляд Гарри, — несколько экземпляров будут готовы за это время, и мы также работаем над получением информации другими методами.
— Какими другими методами? — тут же спросил он.
— Методами, которые в настоящее время остаются известными только членам Ордена, — мягко сказал Дамблдор, но добавил: — Я только хотел заверить тебя, что мы действительно работаем над этим.
Гарри сделал глубокий вдох и выдохнул.
— Спасибо вам, сэр, — сказал он наконец, и это было то, что он имел в виду. — Это помогает.
Дамблдор понимающе улыбнулся ему, а затем его лицо стало серьезным.
— Сегодня утром мы с профессором Снейпом обсудили еще кое-что, Гарри.
Гарри напрягся и приготовился к лекции. Снейп рассказал Дамблдору о том, как Гарри вышел из себя, он уже знал это.
— Мне кажется, что я должен перед тобой извиниться, — Дамблдор сделал глубокий вдох. — Скажем, еще одно извинение. Кажется, они действительно еще не закончились, не так ли?
— Извинение? — нахмурившись, спросил Гарри. – За что?
— Похоже, у меня вошло в привычку отдавать тебя на попечение тем, с кем ты не можешь чувствовать себя в полной безопасности. Я считал это вынужденной мерой, когда оставил тебя у твоих родственников... но я полностью доверял способности профессора Снейпа преодолеть свою неприязнь к тебе, чтобы обезопасить и защитить тебя. Не могу выразить мое сожаление за его неспособность сделать это, Гарри.
Гарри был ошеломлен печалью в глазах Дамблдора. Также он был смущен. Это было из-за того, что Снейп дал ему пощечину? Он подумал, что это должно быть так, потому что не мог придумать ничего другого, о чем бы это могло быть. Но на самом деле это было не так уж и важно. Не настолько, чтобы Дамблдор был так расстроен из-за этого.
Дамблдор, казалось, ждал ответа. Гарри прочистил горло.
— Что... э-э... что именно сказал вам Профессор Снейп, сэр?
— Он сказал мне, что вышел из себя и ударил тебя, — на лице директора появилась усталость, которую Гарри видел всего несколько раз. — Гарри... Я знаю, что это может мало значить для тебя, учитывая, как много взрослых в твоей жизни причинили тебе вред, но я должен сказать тебе, как сильно... сожалеет профессор Снейп, что он причинил тебе боль.
Гарри наморщил нос. Снейп? Сожалеет? Он понимал, что Снейп не планировал бить его, но не был уверен, что сможет представить, как тот
сожалеет об этом.
— Я думаю, тебе следует знать... — Дамблдор сделал паузу, чтобы наколдовать два стакана тыквенного сока. Он пододвинул один из них Гарри и сделал глоток из своего стакана. — Профессор Снейп признался мне, что этим летом он увидел тебя с другой стороны.
— Я такой же, каким был всегда, — невольно заметил Гарри.
— Да, — уголки рта Дамблдора приподнялись вверх. — Может быть, ты и мастер хранить секреты, но ты никогда не был тем, кто скрывает свой истинный характер и личность от мира. Это комплимент, — добавил он, увидев прищуренный взгляд Гарри. — Хотя мне действительно жаль, что я раньше не узнал больше подробностей о твоей семейной жизни, ты всегда был честным, справедливым и храбрым. Я полагаю, что профессор Снейп начинает видеть тебя таким, каким я знаю уже давно.
— Только потому, что он знает о Дурслях. — Гарри не смог скрыть горечи в своем голосе. — Он думает, что я...
жертва насилия, — сказал он так, словно эти слова оскорбляли его — а он предполагал, что так оно и есть. Он не видел себя в роли жертвы, и ему до безумия не нравилось, что кто-то еще может иметь на это право. — Теперь, когда он знает о моих летних каникулах, он просто заменяет одно мнение обо мне на другое. В прошлом месяце я был избалованным, высокомерным хулиганом. В этом месяце я бедный, жалкий слабак. А что будет в следующем? — он закрыл рот, осознав, что сказал больше, чем собирался. Только сейчас он понял, как сильно это его беспокоит. Не то чтобы он нуждался в том, чтобы он нравился Снейпу, но в последнее время они
стали более вежливыми... и Гарри начал это ценить. Может быть, все закончилось так же внезапно, как и началось, отчасти потому, что Снейп решил вбить себе в голову еще одно ложное представление о Гарри?
— Гарри, — тихо сказал Дамблдор и подождал, пока Гарри поднимет голову. — Я знаю, что прошедший год был для тебя нелегким. Я не настолько глуп, чтобы думать, что профессор Снейп не имеет к этому никакого отношения, — его глаза горели сожалением. — Я также знаю, что ты предпочел бы, чтобы в последние несколько недель он не обнаружил некоторые моменты твоей жизни. Ты очень хорошо перенес боль и унижение недавних событий. И все же, если бы я мог уберечь тебя от них, я бы так и сделал.
Гарри быстро моргнул и на мгновение отвел взгляд. Он не так уж часто сталкивался с таким чувством вины в глазах Дамблдора, и ему не очень хотелось пережить это заново.
— За то время, что ты здесь находишься, Гарри, я получил множество новостей от профессора Снейпа. Наши разговоры, конечно, конфиденциальны, но ты должен позволить мне сказать вот что... Профессор Снейп определенно не считает тебя слабым или жалким. И он не из тех, кто верит, что люди определяются только прошлым насилием над ними. Его недавний взгляд на твою жизнь заставил его пересмотреть некоторые из своих предположений о тебе. Стать открытым для формирования новых выводов. Это все.
Гарри облегченно вздохнул. Это звучало не так уж плохо.
— Вот почему я надеялся, что вы наконец научитесь работать вместе, — печально произнес Дамблдор. — Мне так жаль, что моя надежда привела к твоей боли. Профессор Снейп переедет с площади Гриммо, как только закончит сегодняшнюю работу с зельями, и…
— Что? — Гарри был слишком удивлен, чтобы испытывать стыд от того, что перебил директора. — Переедет? Почему? Разве ему не нужно остаться в штабе?
— Есть и другие конспиративные дома, в которые он может переехать на некоторое время. Он понимает, что моей первоочередной задачей сейчас является твоя защита.
— Моя защита... от него? — спросил Гарри, широко раскрыв глаза. Он почувствовал внезапный прилив вины за то, что заставил зайти Снейпа так далеко, что тот потерял доверие Дамблдора. Он еще многого не знал о Снейпе, но понял, что доверие Дамблдора ужасающе много значит для него. — Это была всего лишь небольшая пощечина, профессор. Он не пытался убить меня или сделать что-нибудь еще.
Дамблдор грустно улыбнулся ему.
— Ты получил слишком много пощечин в своей жизни, Гарри. Я не хочу, чтобы ты думал, что они естественны или приемлемы.
— Он рассказал вам, что сказал я? Прошлой ночью. Как я... ну, что я просто издевался над ним? Он не мог просто так взять и сорваться на мне без всякой причины, вы же знаете, — он почувствовал необходимость указать на это.
— Никогда не бывает оправдания физическому насилию над учеником, над любым ребенком, Гарри. Профессор Снейп знает мою позицию по этому вопросу, и он взял на себя полную ответственность за этот инцидент.
Инцидент. Это прозвучало так... сурово.
— Что именно это значит? — медленно спросил Гарри, нахмурившись. — У него из-за этого неприятности?
— Обсуждение конкретных последствий останется между мной и профессором Снейпом, — твердо сказал Дамблдор. — Но впредь он больше не будет отвечать за тебя этим летом. Теперь, когда прибыли Уизли, за тобой будут достаточно присматривать. Они, конечно, отвлечены недавними событиями, но я ожидаю, что ты достаточно взрослый, чтобы поспевать за учебой и читать книгу по окклюменции без напоминаний.
Гарри услышал в этих словах мягкое предостережение и решил, что в ближайшие недели он не будет испытывать их на прочность своей ленью. Но в тот момент его мысли были заняты вовсе не домашним заданием. Слово
«последствия» эхом отдавалось в его голове. Снейпа ведь не уволят, правда? Или назначат какой-нибудь испытательный срок? И будет ли он также защищен от Волдеморта где-то еще, как и в штаб-квартире? Не то чтобы Гарри обычно расстраивался из-за любого из этих вопросов, но на этот раз он чувствовал себя ответственным. Он понял, что не слишком много думал о событиях прошлой ночи. По-видимому, это делал Снейп. Может быть, и Гарри тоже следовало бы поразмыслить. Он не видел в этом ничего особенного — во всяком случае, со стороны Снейпа. Неужели он сошел с ума, так быстро простив Снейпа? Неужели он действительно был всего лишь несчастным ребенком, подвергшимся насилию, который не мог отличить нормальное поведение взрослого человека от испорченного?
Может быть он и был им. Теперь он даже не знал наверняка. Но у него была хорошая интуиция, и он это понимал. И его интуиция убеждала его доверять Снейпу. Может быть, не
доверять ему полностью... но довериться ему. Несмотря на их неприязнь, и не глядя на очевидное предубеждение Снейпа против него все эти годы, Снейп не раз помогал ему и защищал этим летом. А Другой Гарри даже убеждал его поверить в Снейпа. Одна пощечина — реакция, которую Гарри, возможно, даже заслужил, — ничего не изменила. По крайней мере, не в понимании Гарри.
Дамблдор наблюдал за ним, позволяя ему заговорить, когда будет готов. Гарри запинался, пытаясь понять, как обличить свои мысли в словах.
— Профессор, я не... я имею в виду, я думаю, что вы должны выслушать и мою версию случившегося, правда ведь? Я имею в виду, прежде чем вы решите наказать профессора Снейпа.
Директор некоторое время внимательно смотрел на него.
— Конечно, мой мальчик. Если ты хочешь довериться мне, то у меня нет другого желания, кроме как выслушать тебя.
— Ну... — он открыл было рот, но тут же закрыл его. Он действительно не знал, с чего начать. Наконец он решил: — На протяжении всего дня я был действительно расстроен, понимаете? Учитывая, что Рон... — его голос сорвался, и он прочистил горло. — Я был очень расстроен. И никто не объяснил мне, что произошло, что с ним случилось, где Гермиона, или что-либо еще. Я просто устал за весь день выслушать отговорки и просто почувствовал, что начинаю злиться все больше и больше, — он смущенно опустил глаза.
— Гораздо более достойные люди, чем ты или я, испытывали такие эмоции, Гарри, — успокоил его Дамблдор. — Это была естественная реакция на дневное потрясение.
Гарри отрывисто кивнул.
— Я пошел к профессору Снейпу, потому что думал, что он может дать мне ответы, которые бы никто другой не дал. Он уже делал это раньше, вы же знаете. Он не относится ко мне так, будто я еще не окреп для этого или не могу справиться с правдой. Я думаю... я думаю, что стал ценить это, — признался Гарри. Он взглянул на Дамблдора из-под челки. Директор послал ему ободряющую улыбку.
— Он ответил на мои вопросы. Ну, я думаю, вы знаете это, раз уже поговорили с ним. Так или иначе, мы просто разговаривали, и я начал срываться на него за то, что он измывался над классом. А потом я упомянул Волдеморта, и он хотел, чтобы я называл его Темным Лордом, как он всегда делает. Думаю, в тот момент это не было так уж сложно, но я просто почувствовал, как все разочарование и гнев закипают во мне... и я кричал имя Волдеморта снова и снова, а мне не следовало это делать, и вот почему он разозлился на меня. Так что на самом деле это была не его вина, понимаете? Мне не следовало так себя вести.
Дамблдор слегка улыбнулся ему.
— Твоя склонность к состраданию никогда не перестает меня удивлять, Гарри. Спасибо тебе за то, что рассказал мне правду об этих событиях, и я рад, что ты понимаешь, насколько неуважительными были твои поступки. Однако... — он помолчал, пока Гарри не посмотрел ему в глаза. — Я придерживаюсь того, что сказал раньше. У профессора никогда не может быть веской причины для подобного обращения к студенту. Я надеюсь, тебе это известно.
— Да, сэр, — пробормотал Гарри. Он
действительно знал это. И он также понимал, что Снейп обращался с ним в классе гораздо, гораздо хуже на протяжении многих лет, и это сошло ему с рук. Он действительно был совершенно ужасен, принижая его и несправедливо снимая с него баллы, и удаляя его зелье из котла, когда оно у него не получалось. Но, по какой-то причине он мог думать только о Снейпе, изменившимся за последние несколько дней, о втором пророчестве, и о том, что Другой Гарри был уверен, что Гарри понадобится Снейп, если он собирается пережить надвигающейся события.
— Хорошо, — кивнул Дамблдор. — А теперь я поговорю с мистером и миссис Уизли о твоих домашних заданиях. Как я уже сказал, от тебя ожидают, что ты будешь продолжать выполнять задания…
— Что насчет второго шанса? — резко спросил Гарри.
— Прошу прощения?
— Я знаю, что некоторые вещи непозволительны, а вы, как директор, не можете закрывать глаза на то, что делают ваши профессора, но разве вы не думаете, что иногда людям следует дать второй шанс?– Гарри подумал, насколько сюрреалистичным было оправдывание Снейпа с его стороны.
Взгляд Дамблдора смягчился.
— У тебя действительно доброе сердце, мой мальчик.
Это не было согласием, но и не отказом, поэтому Гарри заговорил:
— Я кое-что знаю о побоях от взрослых, сэр, — сказал он, стараясь не краснеть и не отводить взгляд. Дамблдор уже достаточно знал о его детстве. Теперь нет смысла стесняться его. — Я также испытывал изрядную долю страха рядом с профессором Снейпом. Но прошлой ночью... прошлой ночью я не боялся Снейпа… э-э, профессора Снейпа, даже после того, как он ударил меня. Я могу сказать, что это было не так, как порой происходило с дядей Верноном. Видите ли, Вернон получает некое болезненное удовольствие от причиненич мне боли. Думаю, это его способ почувствовать себя выше и лучше меня. Но профессор Снейп... ну, да, иногда он может быть невыносимым... но прошлой ночью я... я думаю, что имя Волдеморта послужило для него спусковым крючком, и это не имеет никакого отношения ко мне. Казалось, он отчаянно пытался остановить это, и среагировал, не задумываясь. Я не знаю, в чем его проблема использовать имя Волдеморта, и я не понимаю, почему он был так отчаян, но... я действительно не думаю, что он хотел причинить мне боль, только чтобы защитить себя каким-то странным, извращенным способом. Он определенно не выглядел так, будто был рад этому, — он глубоко вздохнул и посмотрел Дамблдору прямо в глаза. — Я не думаю, что его следует списывать со счетов за это, сэр. Я считаю, вы должны дать ему еще один шанс, точно так же, как дали его
мне после того, как я повел себя ним как придурок.
Несколько мгновений Дамблдор ничего не говорил, только оценивающе смотрел на него. Когда он наконец заговорил, то задал только вопрос:
— Если бы я сделал то, о чем ты просишь, Гарри, ты ведь понимаешь, что до конца лета все равно будешь подчиняться авторитету профессора Снейпа. Учитывая недавние события, действительно ли тебе это нравится?
Гарри не смог сдержать ухмылки, но быстро стер ее с лица. Весь прошлый семестр он был готов на все, лишь бы не брать уроки у Снейпа, и Дамблдору, конечно же, было все равно, нравится это Гарри или нет. А теперь вдруг ему стало не все равно? Хотя... он предположил, что это действительно говорит о том, насколько Дамблдор доверял Снейпу, и что он действительно не думал, что Снейп причинит Гарри физический вред, пока это не произошло. Или, может быть, Дамблдор стал действовать более осторожно, узнав о Дурслях. Да, почти наверняка так оно и было. Вся эта чрезмерная реакция на маленькую пощечину была больше связана с тем фактом, что оба профессора теперь знали о жизни Гарри с Дурслями, чем с чем-либо еще.
Какова бы ни была причина, Гарри ответил:
— Да, сэр. То есть, я так думаю. Кроме того, мое второе «я», кажется, считает, что для меня важно понять, как работать с ним, верно? Я не представляю, как смогу это сделать, если он будет за много миль отсюда, в каком-нибудь недоступном убежище.
Дамблдор продолжал наблюдать за ним, пока наконец не кивнул и медленно улыбнулся с легким блеском в глазах.
— Хорошо, Гарри. Если ты действительно так относишься к этой ситуации, то второму шансу быть.
Гарри невольно задержал дыхание, но после слов Дамблдора выдохнул.
— Я сейчас же поговорю с профессором Снейпом и сообщу ему, что он может прекратить складывать свои вещи из лаборатории. Не хочешь ли ты составить мне компанию?
Гарри быстро покачал головой. В последнюю очередь он нуждался в том, чтобы Снейп посчитал, что они с Дамблдором сделали ему какое-то одолжение, или еще хуже, что он попытается важничать этим перед ним.
Дамблдор улыбнулся и встал. Прежде чем уйти, он протянул руку и похлопал Гарри по плечу.
***
Когда он вернулся, в кухне было значительно громче. Мистера и миссис Уизли нигде не было видно, но Фред балансировал на стуле и бешено жестикулировал, в то время как Тонкс, Джордж и Джинни выкрикивали случайные слова.
— Корабль!
— Дракон!
— О, Венгерская Хвосторога!
— Нет, слишком большая. Это гиппогрифф!
— Грифон! — закричала Джинни так громко, что Римус, погруженный в чтение книги, вскочил со своего места в конце стола.
— Их там девять! — сказал Фред с усмешкой. Он спрыгнул со стула и жестом пригласил Джинни занять его место.
— Что ты тут делаешь, Гарри? — Тонкс помахала рукой. — Присоединишься к нам поиграть в волшебные шарады?
— Спасибо... может быть, я немного понаблюдаю? — он подошел и сел рядом с Римусом, который улыбнулся ему.
— Как себя этим утром чувствует профессор Дамблдор? — спросил Римус.
— Хорошо. Он просто... хотел поговорить со мной о некоторых вещах, –неопределенно сказал Гарри, глядя на интерпретацию Джинни того, что странно напоминало курицу, крутящую хулахуп. — Он сейчас с профессором Снейпом.
— А. У меня не было возможности спросить тебя, как сейчас поживает профессор Снейп?
Гарри бросил на него быстрый взгляд, задаваясь вопросом, говорил ли ему Дамблдор о том, что произошло, но выражение лица Римуса было вежливо невыразительным.
— Он... в порядке, я думаю. Он помог мне очистить разум прошлой ночью, – сказал он. — Я думаю, что это сработало.
— Гарри, это просто замечательно. — Римус похлопал его по руке. — Ты делаешь успехи. Также приятно видеть, что вы сейчас хорошо ладите.
Гарри пожал плечами, внезапно забеспокоившись, так ли это на самом деле. Что ж, в последнее время они стали лучше ладить. По крайней мере, терпеть друг друга. Теперь Гарри задавался вопросом, не упустили ли они шанс остаться на верном пути. Возможно, он и простил Снейпа за его участие в этом крахе, но
Снейп не был известен как человек, способный прощать. А что, если он даже не пожалел об их ссоре, а просто рассказал о ней Дамблдору, чтобы контролировать его? Он наверняка разозлится на Гарри за то, что тот вел себя так по-детски прошлой ночью, и, возможно, еще больше разозлится на Гарри за то, что тот вмешался в решение Дамблдора от его имени. Снейпу не понравилось бы быть обязанным Гарри, как никому другому. Он совершенно не хотел быть обязанным Джеймсу.
И тут Гарри пришла в голову одна мысль. А что, если бы Снейп
хотел покинуть площадь Гриммо? Он торчал здесь с Гарри уже больше недели. Что, если он был воодушевлен, найдя причину для переезда, которой Дамблдор не мог отказать, даже если это было сделано в ущерб его доверию? Неужели он так сильно хочет быть подальше от Гарри?
Желудок Гарри начал сжиматься, и он внезапно пожалел, что не подумал больше о последствиях, прежде чем так импульсивно попросил Дамблдора позволить Снейпу остаться.
— И он также помогает тебе с зельями? — спросил Римус, продолжая прерванный ранее разговор.
Гарри пожал плечами, не желая признавать, что его оценки были недостаточно хороши, чтобы попасть в класс.
— Я уверен, что он будет рад помочь, если ты попросишь, Гарри. Или я могу поговорить с ним, если хочешь.
— Нет, — поспешил ответить Гарри. — Э-э, нет, спасибо. Все хорошо, Римус. Я уже получил домашнее задание.
— Ты уверен? Я могу взглянуть на него, если ты…
— Все
хорошо, Римус, — настаивал он. — В самом деле. Я делаю каждый день понемногу.
— Хорошо, Гарри, — тихо сказал Римус. — Я рад это слышать. Просто дай мне знать, если у тебя возникнут какие-нибудь трудности. Я не хочу, чтобы ты отстал.
Гарри почувствовал, как у него волосы встают дыбом. Он знал, что не должен был раздражаться. Римус хотел, как лучше. Но что значат домашние задания или школа в такое время? Рон, наверное,
умирает! Из-за Гарри! И даже если домашние задания были его самой насущной заботой, какое дело было Римусу на их проверку? Он не был ни его отцом, ни крестным, ни даже кем-то, кто был в его жизни хоть сколько-нибудь значимым с тех пор, как он оставил свой преподавательский пост в Хогвартсе. Собственно говоря, за последние два года он практически исчез из его жизни.
Он тут же прервал ход своих мыслей и глубоко вздохнул. Он был напряжен, взволнован и расстроен, и он не хотел потерять контроль, как это было прошлой ночью со Снейпом. Римус этого не заслужил, и не важно, какое негодование клокотало в душе Гарри. Он даже не был уверен, насколько эта обида была прямым результатом стресса и беспокойства из-за Рона.
— Я ненадолго поднимусь наверх, — он резко встал, стремясь убежать от Римуса, а также от кухни, наполненной фальшивым весельем. Он не стал дожидаться, пока Римус что-нибудь скажет, а просто выскользнул из кухни и поднялся в свою пустую комнату.
Он плюхнулся на кровать, ударил кулаком в подушку и пролежал так несколько минут, прежде чем перевернулся на спину. Но тишина только усугубляла его бурлящие эмоции. Между беспокойством о реакции Снейпа на то, он может остаться, беспокойством о нападении на кого-то еще, тревогой о состоянии Рона и волнением о том, кто примет следующий удар Волдеморта, его грудь сжималась, как будто каждый вдох давался ему с трудом. Он раздраженно выдохнул, когда некоторые эмоции, с которыми он боролся в лаборатории Снейпа, вернулись в полную силу. Ему нужно было что-то
сделать! Ему нужно было что-то предпринять, чтобы помочь Рону, чтобы сразиться с Волдемортом, чтобы…
Но как только эти мысли промелькнули у него в голове, его захлестнула волна стыда. Он знал, что должен что-то сделать... но... он ведь не делал то, что ему уже было поручено, не так ли? Он был расстроен тем, что взрослые не позволили ему помочь военным усилиям, но ни разу не удосужился по-настоящему обратиться к изучению окклюменции.
Гарри стало стыдно, когда он вспомнил слова Снейпа, сказанные им на днях:
«Я вижу подростка, который никогда не учился тонкому искусству прилагать свои усилия к занятиям, которые могут не полностью его заинтересовать.»
В кои-то веки он согласился с язвительной оценкой Снейпа по поводу отсутствия у него рвения.
Внезапно он встал и потянулся за книгой, которую оставил на полу:
«Защита разума: руководство для начинающих по окклюменции». Он принес ее обратно в постель, прислонился к изголовью и, нахмурив брови, решил, что, если не произойдет нападение на штаб-квартиру, он не покинет эту комнату, пока не научится тонкому искусству читать, понимать и практиковать все, что можно почерпнуть из этой книги. Никаких мысленных побегов от реальности, никаких отвлечений и никаких перерывов, кроме как на еду и сон.
Рон нуждался в нем, и поражение не рассматривается.
Улучив момент очистить свой разум от всего лишнего, он открыл книгу на четвертой главе и начал читать с такой решимостью, которая заставила бы гордиться даже Гермиону.
