Глава 17. Второе пророчествоОн видел будущее.
Гарри едва уловил звук бьющегося стекла, когда его мысли понеслись в тысяче разных направлений одновременно.
Это было по-настоящему.
Хогсмид, Хогвартс...?
Нет! Это были всего лишь возможные вариации будущего – так говорил Другой Гарри.
Но Волдеморт... Подвал. И уверенность в том, что его захватят в плен, что Волдеморт набирает силу…
Внезапно Гарри стало трудно дышать.
Он услышал голос Дамблдора, как будто из туннеля. Он звал Гарри по имени, спрашивая, все ли с ним в порядке. Он казался обеспокоенным.
Гарри сделал глубокий вдох, потом ещё один.
– Я видел будущее, – прошептал он, широко раскрыв глаза от изумления. Он поднял голову. – Я действительно видел будущее!
Дамблдор наполовину поднялся со своего места и теперь он, полностью встал, двигаясь в сторону Гарри.
Снейп только смотрел на него, не пытаясь скрыть своего беспокойства.
Не беспокойтесь обо мне, Гарри знал это, несмотря на то, что его мутило.
Нет, никогда не беспокойтесь за меня... беспокойтесь о том, что Волдеморт пленит меня…
– Только что, Гарри? - спросил Дамблдор, аккуратно обходя разбитое стекло и опускаясь на колени рядом со своим стулом. – У тебя только что было видение?
– Нет... – Гарри потряс головой, чтобы прояснить это. Ему нужно было подумать. Или перестать думать сразу о стольких вещах. – Раньше. В моих снах, – затем он повернулся к директору, в его голосе звучала настойчивость: – Раньше, профессор, в моем сне! Другой Я протянул мне снитч, но я забыл об этом, и только сейчас вспомнил – снитч закружился, все эти цвета, и появились вы. Затем я увидел, как вы сказали то, что сейчас прозвучало. Немного о засахаренных сливах, и это подмигивание, и тост! Я видел это еще до того, как это случилось!
Снейп наклонился вперед в своем кресле:
– Это достаточно распространенное мнение о пудинге, Поттер. Вы ведь получили его в ту же ночь, не так ли?
Гарри кивнул, его мозг все еще лихорадочно работал, несмотря на все попытки замедлить его работу.
– Ну, вот и все, – резко ответил Снейп. – Сложить две части вместе, и Вам совсем не трудно представить, что вы ...
– Но Вас я тоже видел! – Гарри перебил его, чтобы указать на это, чувствуя, как в нем зарождается отчаяние. Неужели они откажутся ему верить? Он верил тому, что видел!
Снейп был ошеломлён:
– Что Вы имеете в виду?
– Второй сон! Когда я просил доказательство, помните? Помните, я говорил вам, что прошу доказательств? В ответ на это он дал мне снитч. Он сменил цвета, как и прежде, и на этот раз появились
Вы. Вы сказали немного о капусте и рагу из жуков, и вот так скрестили руки на груди! Тогда я этого еще не понимал, но он дал мне доказательство! Он давал мне проблески будущего, чтобы я ему поверил! Эти видения – они реальны, разве Вы не видите?
Он наблюдал, как его преподаватели обменивались взглядами во время его речи, и то, что он увидел, не ободрило его.
– Вы мне не верите! – он встал, перешагнув через стекло на полу, чтобы у него было достаточно места для расхаживания. – Это правда! Клянусь вам! Как же я мог видеть в точности то, что вы оба говорили...и притом в одном и том же разговоре!
– Гарри, – успокаивающе начал Дамблдор, – мы верим, что
ты веришь в истинность этих видений. Пожалуйста, пойми... мы не можем полностью верить в непогрешимость этих снов, основываясь на одном лишь разговоре о сахарном пудинге.
Гарри зашагал быстрее и ему стало стыдно из-за того, что в уголках его глаз появились слезы. Они должны были ему поверить. Они просто обязаны были это сделать!
Они должны были это сделать, потому что, по правде говоря...Гарри был напуган. Он не знал, что происходит, во что ему верить, и он не смог бы справиться с этим в одиночку. Он нуждался в своих профессорах. Он нуждался в Дамблдоре...и ...он также нуждался в Снейпе, хотя и не смог бы объяснить почему, если бы его спросили. Он просто нуждался.
– Гарри, пожалуйста, сядь. Если ты будешь продолжать расхаживать, то проделаешь дыру в собственных ступнях. Мы все это обсудим. Мы доберемся до сути этого дела, клянусь тебе.
Скажи Дамблдору... скажи Дамблдору. Эти слова снова и снова звучали в голове Гарри. Другой Гарри велел ему кое-что передать Дамблдору. Что же это было? И что он должен был ему сказать?
– Поттер, сядь, – раздался неожиданно мягкий голос. Гарри остановился. Он уже слышал этот голос раньше. Ну, конечно же слышал, это был голос Снейпа. Но он был потрясен отчетливой мыслью, что уже слышал эту мягкость в его голосе раньше. Не бодрым – только не бодрым. Может быть, во сне? Но он не мог точно определить это.
У него болела голова и болели ноги. Так что он прислушался к успокаивающему и странному тону знакомого голоса и сел.
Скажи Дамблдору ... скажи Дамблдору…
И его вдруг осенило.
Пророчество!
Он поднял голову, глядя Дамблдору в глаза, чтобы сказать то, что было необходимо. Он заставил себя говорить спокойно и не спеша:
– Профессор, Вы должны меня выслушать. В моем сне он дал мне сообщение, чтобы я передал его Вам. Он сказал мне, что есть еще одно пророчество, сделанное после того, как Волдеморт подарил мне этот шрам. Он сказал, что вы не показывали его мне, потому что знали, что оно не про меня. Оно было про кого-то другого.
Как только Гарри произнес эти слова, он понял, что это правда. Лицо Дамблдора выдало это. Как бы хорошо он ни умел скрывать свои эмоции, когда это было необходимо, директор не мог ожидать, что Гарри произнесет это. Его глаза выдавали потрясение. И, как бы ни было тревожно это видеть, Гарри также заметил легкий страх.
Он продолжил, теперь уже более уверенно,
зная, что его версия из сна была права.
– Он просил рассказать Вам о нем – о Другом Гарри. И он просил передать Вам, что видел, как разворачивается будущее, и что Вы должны позволить пророчеству идти своим чередом. И он сказал...он сказал, что вы сможете объяснить остальное, – к концу своей речи он уже не мог дышать, но все же задержал дыхание, чтобы посмотреть, как отреагирует Дамблдор.
На несколько долгих мгновений в комнате воцарилась тишина, прежде чем Снейп, наконец, недоверчиво спросил:
– Это конечно, неправда, Альбус? Совершенно невозможно, чтобы это было правдой…
– Это правда, – подтвердил Дамблдор, поднимаясь на ноги и взмахом волшебной палочки убирая разбитое стекло, прежде чем неторопливо вернуться на свое место. Он ничего не сказал, просто задумался, глядя куда-то в сторону.
– Н-но это невозможно! – запротестовал Снейп. – Он не мог знать... Даже я не знал!
– Но я все же знал! – настаивал Гарри, как будто он еще не доказал это. – Я видел это в своем сне! Теперь вы мне верите?
Снейп посмотрел на него так, словно тот сошел с ума.
– Вы хотите сказать, что вы провидец, Поттер? Да вы не можете им быть! Мало того, что подавляющее большинство из них мошенники, Вы никогда не показывали ни малейшей доли чистой силы или таланта, которыми должен обладать истинный провидец!
– Просто потому, что вы видели меня только на зельях! – Гарри поднял голос в ответ, защищаясь. – Я хорош в защите! Лучший на моем курсе, вообще-то! Но вы ведь не потрудились это заметить, не так ли?
– Я отмечаю только то, что вижу, Поттер. А вижу я высокомерного ребенка, который взорвал слишком много котлов в моем классе…
– Я не…
– Хватит, – прервал их Дамблдор негромко, но это возымело желаемый эффект. И Снейп, и Гарри поняли силу, стоящую за этим тихо произнесенным словом, и замолчали. Директор смотрел на двух молодых волшебников, изучая каждого по очереди. По крайней мере, Гарри мог сказать, что не он один чувствовал себя неловко от такого испытывающего взгляда. Снейп пошевелился под пристальным взглядом мужчины.
– Вы оба будете слушать меня, и слушать внимательно, – сказал Дамблдор все тем же низким, властным голосом. Гарри почувствовал, что после того, как он заговорил таким одновременно заботливым и опасным тоном, он не смог бы перебить его, даже если бы попытался.
– Гарри, – начал Дамблдор, глядя исключительно на него, – твоя история отношений с профессором Снейпом не была наполнена любовью или пониманием, мягко говоря. Однако, пока ты находишься под ответственностью профессора Снейпа, ты будешь говорить с ним уважительно, независимо от того, чувствуешь ли ты это по отношению к нему или нет. Глаза Дамблдора загорелись, и Гарри откинулся на спинку стула так далеко, как только мог. – Пожалуйста, помни, что этим летом он взял на себя непростую обязанность позаботиться о твоем благополучии. Он действительно рисковал собственной жизнью в начале этого лета, стремясь обеспечить твою безопасность. Это, по крайней мере, должно вызывать твое если не доверие, то уважение.
Гарри опустил голову. То, что сказал Дамблдор, было правдой. Снейп спас ему жизнь...и не один раз. Мужчина не стал из-за этого более легким в общении, но это действительно заставило Гарри устыдиться, когда он услышал, как Дамблдор рассказал все без утайки.
– И, Северус, – Дамблдор повернулся к Снейпу, – ты был неправ насчет домашней жизни Гарри. Ты сам признался мне в этом. Может быть, есть еще что-то о Гарри, где ты, возможно, ошибся, поверив? Подумай об этом. И независимо от того, действительно ли ты обнаружишь, что Гарри – достойный человек, каким я его знаю, подумай о том, чтобы вести себя, как ответственный взрослый.
Снейп совсем не выглядел извиняющимся, но он определенно выглядел так, как будто знал, что не стоит провоцировать директора спорами:
– Конечно, директор, – пробормотал он, надевая свою привычную непроницаемую маску.
Яростный взгляд Дамблдора еще раз прошелся по ним, прежде чем смягчиться:
– Вы оба обладаете большим потенциалом, знаете ли. Если бы вы только могли отложить в сторону свои разногласия, вы могли бы многому научиться друг у друга.
Ни Гарри, ни Снейп ничего не ответили, но в этом и не было необходимости. Дамблдор вздохнул:
– Можно только попробовать, – его ярость улетучилась так же быстро, как и появилась, хотя он еще не закончил высказывать свои мысли. – Обещайте мне, во всяком случае, что вы не причините друг другу слишком много вреда до моего следующего приезда. Если не ради тех людей, о которых вы заботитесь, то хотя бы ради той ценности, которую вы оба представляете для военных действий?
Гарри взглянул на Снейпа. Ему хотелось сказать: «Если он согласится, то и я тоже», но...в данных обстоятельствах это бы прозвучало немного по-детски. Поэтому вместо этого он пробормотал с раскаянием: «Да, сэр.»
– Северус? – упрекнул его Дамблдор.
– Если он согласится, то и я тоже, – ответил Снейп с ухмылкой.
– Северус, – вновь упрекнул его Дамблдор, и Гарри почувствовал себя странно. Он разрывался между гневом и смехом.
– Конечно, Альбус, – ободряюще протянул Снейп. – Я намерен полностью гарантировать, что мистер Поттер прибудет в Хогвартс невредимым в предстоящем учебном году.
– Благодарю вас, джентльмены.
– Профессор? – нерешительно осмелился Гарри, прежде чем Дамблдор успел перевести разговор в другое русло.
– Да, Гарри?
– Итак…эм, вернемся к...что…что насчет моих снов? Неужели вы думаете, что я...провидец? – ему было трудно сформулировать это слово, поскольку его собственный опыт общения с провидцами ограничивался странной смесью фальшивых предсказаний Трелони о его смерти и двух ее истинных видений.
Дамблдор провел рукой по лбу, чтобы потереть висок, а затем медленно продолжил:
– В этом мире очень много провидцев-мошенников, Гарри. Есть только небольшое число волшебников или ведьм, которые могут утверждать, что видят будущее. Я сам встречал лишь небольшую их часть, – он сделал паузу, глубоко задумавшись, и долго изучал его взглядом. – Из тех провидцев, которых мне так посчастливилось встретить, и из других, о которых я слышал или читал рассказы, я никогда не слышал, чтобы провидец испытывал видения, подобные твоим.
Гарри почувствовал, как его сердце сжимается от разочарования. Не то чтобы он непременно хотел, чтобы Дамблдор сказал, что он провидец, но он действительно хотел знать, что происходит.
– Ты утверждаешь, что встретил видение самого себя, – продолжал Дамблдор, – и это видение утверждало, что является частью тебя?
Гарри кивнул, вспомнив еще кое-что:
– Он сказал, что это та часть меня, которую я вижу только во сне, потому что когда я бодрствую, я слишком рассеян. Он сказал, что он – та часть меня, которая может видеть будущее…
– А он не говорил, что ты можешь заметить его присутствие в любое время в часы твоего бодрствования?
– Гм... – Гарри попытался вспомнить, говорил ли другой Гарри что-нибудь подобное... – А, да, – было удивительно, сколько воспоминаний вернулось к нему после того, как он вспомнил эту часть пророчества. Это было похоже...возможно, какая-то часть его самого хранила эти воспоминания, чтобы он мог их вспомнить. – Он сказал, что когда-нибудь я полностью осознаю это, но не сейчас. Он сказал, что я еще не готов, потому что я ...еще не совсем повзрослел. – Гарри не мог заставить себя назвать себя ребенком, как это сделала его версия из сна. Шесть – это ребенок, не шестнадцать.
Некоторое время Дамблдор молчал, его глаза светились пониманием.
Гарри не осмелился нарушить молчание, но Снейп его чувства не разделял. Он нетерпеливо махнул рукой, велев директору продолжать:
– Ты что-то знаешь. Неизвестность нежелательна и не ценится, Альбус.
Дамблдор наклонился вперед, глубоко задумавшись:
– Мой личный опыт общения с провидцами не такой обширный, как я только что объяснил тебе, Гарри. Но я также должен отметить, что я никогда лично не встречал несовершеннолетнюю ведьму или волшебника с этим даром. Конечно, в каждом правиле всегда есть исключения, но, судя по моим скромным наблюдениям, большинство провидцев пришло к своим способностям совершеннолетними. Те, кто приобрел этот дар молодыми, обычно делали это при чрезвычайных обстоятельствах...и после того, как проявили поразительные способности в других областях.
– Но...бывают же исключения? – Спросил Гарри.
– Для общепринятых правил почти всегда есть исключения, Гарри. Это то, что заставляет нас быть начеку. Конечно, – продолжал Дамблдор, и в его глазах промелькнуло легкое волнение, – мы не можем точно знать природу этих снов, когда у нас так мало информации. Однако, если они в какой-то степени докажут, что ты провидец, я рискнул бы предположить, почему ты испытываешь их таким образом.
Гарри вытерпел еще один момент раздражающей тишины, прежде чем нетерпеливо спросить:
– Ну, тогда в чем причина?
– Он все еще ребенок... – Снейп заговорил, не дожидаясь директора, решая вопрос самостоятельно. – Если он действительно обладает талантом, то, возможно, еще не готов к тому, чтобы этот дар проявился.
Гарри сумел удержаться и не стал отрицать комментарий про «ребенка», и Дамблдор кивнул, прежде чем объяснить:
– Видишь ли, Гарри, считается, что провидцы обладают Внутренним Оком с самого рождения. Это Внутреннее Око, как говорят, дремлет до тех пор, пока ведьма или волшебник не станет достаточно эмоционально и магически зрелым, чтобы полностью проявить себя в их сознании. Излишне говорить, что существует также теория о том, что есть много потенциальных провидцев, которые никогда не достигали и никогда не достигнут точки развития, необходимой для того, чтобы открыть или полностью осознать свой дар.
– О. Это, гм...действительно запутанно. Даже если в этом есть какой-то смысл. – Гарри сдвинул брови на переносице. – Значит ... вы
действительно считаете меня провидцем? Что мое, э-э...Внутреннее Око...проявляет себя?
– Едва ли, – снова вмешался Снейп. – Это не тот способ, которым «Внутреннее Око» проявляет себя, Поттер. Директор имеет в виду возможность того, что ваше Внутреннее Око обнаружило потребность в том, чтобы вы пришли к осознанию своих способностей задолго до того, как вы будете полностью готовы иметь с ними дело. На самом деле, – самодовольно добавил он, – оно говорит вам, что вы еще не созрели и недостаточно сильны, чтобы справиться с этим.
– Тогда зачем вообще показываться мне? К чему эта театральность?
– Возможно, оно увидело что-то слишком важное, чтобы игнорировать это, – последовал простой ответ Дамблдора. – Возможно, в свете важности того, чтобы поделиться своим посланием, эта внутренняя часть нашла способ направить тебя.
Гарри с трудом переваривал все это:
– Итак, моя ... эта часть меня... пытается облегчить мне задачу? Показать мне, что делать с этими видениями? Потому что оно не думает, что я могу справиться с ними самостоятельно?"
– Да, это мое предположение.
– О. Я, э-э ... думаю, мне нужно подумать обо всем этом, – предложил Гарри. – У меня болит голова, – добавил он со стоном, опускаясь в кресло. По ухмылке, которую он увидел на лице Снейпа, Гарри понял, что профессор собирался сделать какое-то ехидное замечание о том, как тяжело для крошечного мозга Гарри думать так много за один день. Но он этого не сказал, без сомнения, потому, что не хотел еще одного выговора от директора.
– Я думаю, что оставляю вам достаточно времени для размышлений, – медленно проговорил Дамблдор, – но ведь и вы одарили меня этим сполна. Это был удивительный поворот событий. Поистине удивительный…
– Да ... но, профессор? – у Гарри действительно болела голова от этих бесконечных разговоров о снах и провидцах, но это не имело значения в свете того, что он действительно хотел узнать кое-что. – А что насчет пророчества? Вы сказали...вы сказали, что оно было настоящим?
Дамблдор вздохнул, но он не посмотрел Гарри в глаза; вместо этого он направил свой взгляд на Снейпа.
– Я не думаю, что есть какой-то смысл болтать под предлогом того, что это пророчество останется неуслышанным...не сейчас, когда еще два волшебника знают о его существовании, – он отвел взгляд от Снейпа и встал, задумчиво скользя к камину. Он схватил горсть летучего пороха, прежде чем повернуться и обратиться к своему профессору зелий: – Северус, я должен принести кое-что из своего кабинета. Могу я попросить тебя ответить на любые дальнейшие вопросы Гарри, пока я не вернусь?
– Конечно, директор, – мягко ответил Снейп, и Дамблдор покинул гостиную в вихре зеленого летучего пороха.
В комнате воцарилась тишина, и, когда ни один из волшебников не попытался нарушить молчание, Гарри наконец понял, что Снейп вовсе не собирался признавать его присутствие. Вообще-то странно, подумал Гарри, что на этот раз он даже не рассердился. Он не мог по-настоящему ненавидеть профессора прямо сейчас – во всяком случае, своей обычной злобой. И вовсе не потому, что между ними действительно что-то изменилось. Просто ... у Гарри было так много всего, о чем стоит подумать, что ненависть не стояла у него на первом плане поважности.
Оставшись с одной лишь головной болью и вечным любопытством, он бросил беглый взгляд на своего профессора, прежде чем прочистить горло и осторожно спросить:
– Так что, все эти разговоры о Внутренних Оках, провидцах и моих снах…Вы думаете, что это так и есть, профессор?
Снейп ответил не сразу, и по блеску в его глазах, когда он услышал вопрос, адресованный ему самому, Гарри понял, что он был удивлен тем, что с ним советовались. Ну что ж, подумал Гарри, он сам был удивлен собой. Но даже если он не был уверен почему, он хотел знать, что Снейп думает обо всем этом.
Может быть, именно удивление Снейпа заставило его ответить так откровенно, а может быть, взяла своё практика отвечать на вопросы Гарри во время их сессий, вопросов и ответов, как Гарри привык думать о них. Какова бы ни была причина, он ответил без злобы, хотя его слова могли бы означать иное:
– Я не...согласен с директором, хотя лично я никогда не видел свидетельств того, что у вас есть способность к одной из самых сложных способностей для овладения. Однако, – добавил он, глядя Гарри прямо в глаза, – я верю, что эти видения не могут оставаться без контроля. До тех пор, пока у нас не будет больше доказательств, остается вероятность, что Темный Лорд действительно стоит за ними.
Гарри кивнул, вздохнув от такого прямого ответа. Хотя он все больше и больше убеждался в том, что эти сны не имеют никакого отношения к Волдеморту, он постепенно учился тому, что осторожность никогда не повредит.
Да, решил он. Он будет осторожен. Он хотел верить в эти сны, но «я буду осторожен», – пообещал он вслуx. – Я буду осторожен с тем, во что верю, и сообщу о новых снах, как только они появятся.
– Незамедлительно, – решительно добавил Снейп.
– Гм, да... – Гарри задумался на минуту, действительно не желая задавать этот вопрос, но увидел в этом необходимость. – Об этом. Не то, чтобы я планирую иметь больше видений или снов, но...если они еще будут, и видя, как профессор Дамблдор заставил меня пообещать рассказать вам об этом...днем или ночью... Гм, видите ли...ну, я точно не знаю, где находится ваша комната, профессор.
Снейп скрестил руки на груди, и, когда на лице профессора появились первые признаки усмешки, Гарри подумал, что он, должно быть, переступил какую-то невидимую границу. Снейп был довольно спокоен...даже почти любезен, помогая Гарри разобраться в его видениях...но, очевидно, раскрытие местоположения его личных покоев было чрезмерной просьбой.
– Если я Вам понадоблюсь ночью, – слегка усмехнулся Снейп, – вам нужно только позвать своего дорогого, преданного домового эльфа, чтобы он вызвал меня.
– О. Правильно. – Гарри умудрился не покраснеть. Он полагал, что ему следовало бы подумать об этом.
От дальнейших попыток завязать разговор его спасло возвращение Дамблдора. Директор вышел наружу в маленьком облаке кружащегося летучего пороха и сажи, держа в руке знакомый Омут Памяти. Гарри с растущим нетерпением наблюдал, как директор осторожно поставил Омут Памяти на стол между ними и встал во весь рост.
– Северус, – мягко сказал Дамблдор, – я бы хотел поговорить с Гарри наедине несколько минут, если ты не возражаешь.
Снейп кивнул и тут же поднялся на ноги. Он не выглядел обиженным из-за того, что его заставили выйти; на самом деле он выглядел так, как будто ожидал этого. Тем не менее, Гарри не мог не задаться вопросом, что происходило в голове мастера зелий, когда он спокойно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Гарри знал, что если бы ему сказали, что он не может услышать последнюю загадочную тайну, которую хранил Дамблдор, он не воспринял бы это так спокойно, как только что это сделал Снейп.
Но в таком случае, работая так близко с Дамблдором, Снейп, вероятно, привык признавать, что от него есть секреты.
Дамблдор продолжал стоять, разглядывая Гарри, и спустя мгновение он заговорил мягко, как будто рассказывал сказку на ночь, а не тайны, связанные с войнами и пророчествами:
– Я объяснил тебе пророчество, которое услышал еще до твоего рождения, и благодарю тебя за то, что ты передал мне Пророчество, которое услышал сам из уст профессора Трелони во время твоего третьего курса в Хогвартсе. Хотя я всегда знал, что когда-нибудь мне придется объяснить тебе это Первое Пророчество, мне нужно кое-что прояснить между нами, Гарри... – он подождал кивка Гарри, прежде чем продолжить: – Если бы я, а не ты, услышал предсказание профессора Трелони на третьем курсе, я бы не поделился им с тобой.
Гарри нахмурил брови, наполовину расстроенный, наполовину в полном замешательстве. Какое это имеет отношение к другому пророчеству?
– Я говорю тебе это, Гарри, – продолжил директор, – не для того, чтобы обидеть тебя или испортить тебе настроение. Я говорю это для того, чтобы ты мог понять важные различия, которые должны быть сделаны при принятии решения, когда, как и с кем делиться информацией такого рода.
– Я действительно не понимаю, к чему вы клоните, директор, – признался Гарри.
– Я поделился с тобой Первым Пророчеством, – терпеливо объяснил Дамблдор, – потому что оно было о тебе. Ты имел право знать, и я знал, даже когда ты был совсем юным и даже когда я этого не хотел, что когда-нибудь я передам тебе его содержание. Однако содержание пророчества, которое ты подслушал, тебя не касалось. Знать, что слуга Волдеморта присоединится к нему и поможет ему восстать, было бы более важным делом для Ордена, а не для тринадцатилетнего мальчика...тем более, что ты не мог знать наверняка, к какому слуге относится Пророчество. Ты меня понимаешь?
– Это ваш способ объяснить, почему вы никогда не рассказывали мне о другом пророчестве, – ответил Гарри, начиная терять терпение от всей этой вступительной речи. – Другой Гарри уже говорил мне об этом – он сказал, что вы не рассказали мне о пророчестве, потому что оно было не обо мне, а о ком-то другом.
– Да, – подтвердил Дамблдор, и в его глазах появилась печаль. – Однако ... должен признаться, что я не передал содержание этого пророчества даже тому человеку, которого оно касается.
–О. – Гарри не стал комментировать это, но вместо этого спросил: – Это Пророчество тоже было сделано профессором Трелони? – Когда Дамблдор кивнул, он продолжил допрос, – и оно тогда было сделано для Вас?
– Нет. Нет, оно было передано профессору Макгонагалл вскоре после того, как события начали приходить в норму после первой войны. Она была застигнута врасплох, я полагаю, – уточнил Дамблдор, и в его глазах появился легкий огонек. – Хотя она довольно твердо придерживается убеждения, что гадание – не самое требовательное из искусств, несмотря на ее довольно близкий опыт общения с пророчеством.
– Профессор Макгонаголл... – он ухмыльнулся. Образ консервативного профессора, столкнувшейся с пророчествующей Трелони, был довольно забавным. – Значит, она вам все рассказала.
Дамблдор утвердительно кивнул.
– Она сразу же пришла ко мне с Пророчеством, которое я увидел через Омут Памяти. Конечно, это Пророчество, как и то, что было рассказано на твоем третьем курсе, не могло сравниться с тем упоением триумфа, которое я испытал, услышав самое Первое Пророчество. Знание того, что скоро родится человек, способный победить Лорда Волдеморта раз и навсегда...ну, что ж, ничто не может сравниться с тем, чтобы услышать об этом из первых уст, не так ли?
– Полагаю, что нет, – ответил Гарри из вежливости.
– Я ...ну, может быть, нам стоит взглянуть на Пророчество, прежде чем давать дальнейшие объяснения?
Гарри с энтузиазмом кивнул, более чем готовый наконец удовлетворить свое любопытство.
Дамблдор вытащил из своей головы серебристую прядь с воспоминаниями, и не успел Гарри осознать, что он вот-вот увидит долгожданное второе пророчество, как призрачная фигура Сибиллы Трелони воспарила наполовину из Омута Памяти. Пока Гарри слушал, фигура говорила знакомым резким, хриплым голосом, который Гарри уже слышал ранее:
«ТЕМНЫЙ ЛОРД ВОСПРЯНЕТ ВНОВЬ...ЕГО СЛУГА БЫЛ СВЯЗАН ДВУМЯ ХОЗЯЕВАМИ...И СЛУГА ВЫБЕРЕТ ОДНОГО ИЗ ХОЗЯЕВ...И ВРАГ СТАНЕТ СОЮЗНИКОМ, И СОЮЗНИК СТАНЕТ ВРАГОМ...ИБО РОЛЬ СЛУГИ В ВОЙНЕ ВЕЛИКА...ОН БУДЕТ НАПРАВЛЯТЬ ПОБЕДИТЕЛЯ И ОБМАНЫВАТЬ ПОБЕЖДЕННЫХ...СЛУГА ТЕМНОГО ЛОРДА БУДЕТ СВЯЗАН ДВУМЯ ХОЗЯЕВАМИ...»
И пока Гарри смотрел, фигура закружилась в тумане воспоминаний, прежде чем упасть обратно и исчезнуть в омуте памяти.
Ни один из волшебников не произнес ни слова, пока Гарри пытался понять смысл сказанного.
Дамблдор нарушил молчание, заговорив мягким, приглушенным голосом:
– Ты вполне можешь представить себе шок профессора Макгонагалл и мою собственную печаль, услышав, простым языком, что Лорд Волдеморт не ушел навсегда, а фактически вернется, чтобы возобновить свой террор. Конечно, я подозревал об этом, но даже я не мог полностью избавиться от надежды, что эти подозрения в конце концов окажутся ложными.
Он сделал небольшую паузу, возможно, чтобы дать Гарри возможность заговорить, но продолжил свою речь, когда Гарри не предпринял попытки сделать это:
– Я полагаю, что пророчество говорит о Северусе Снейпе, как ты, возможно, догадался. Пророчество упоминает слугу Волдеморта, который был связан двумя хозяевами во время Первой Войны. Северус, как я полагаюсь на свои обширные знания, является единственным Пожирателем Смерти, оправдано работавшим и осуществлявшим свою деятельность по окончании войны, одновременно на обе стороны света и тьмы.
– А что насчет Питера Петтигрю? – спросил Гарри сквозь внезапно пересохшее горло.
Дамблдор наколдовал стакан воды и отлевитировал его Гарри.
– Петтигрю не работал на сторону света, несмотря на наше недопонимание касательно его союзничества. На самом деле у него не было никакого «хозяина», кроме самого Лорда Волдеморта. Он не был связан с двумя хозяевами...не так, как Северус решил связать себя с лордом Волдемортом и со мной. – Дамблдор остановился, чтобы сделать глоток из своего стакана.
– Поэтому вы так доверяете профессору Снейпу? Потому что вы слышали, как в том пророчестве говорилось, что он будет «направлять победителя»?
Дамблдору явно не хотелось переводить разговор в это русло, но после короткой паузы он смягчился.
– Это одна из причин, да. Но пойми, Гарри. Я услышал пророчество только после того, как уже выслушал его историю и поверил ему.
– Так что же такого убедительного было в его истории? – настаивал Гарри.
– Содержание этого разговора всегда было и всегда будет оставаться между профессором Снейпом и мной, Гарри. Я попрошу тебя больше не задавать мне вопросов по этому поводу, – тон Дамблдора был упрекающим, и Гарри знал, что лучше не продолжать допрос.
– Да, сэр, – пробормотал он. – Но помимо этого. Откуда вы на самом деле знаете, какую сторону он выбрал? В пророчестве этого не было сказано. Даже если он сейчас на нашей стороне, он все равно может решить сменить ее, не так ли?
Дамблдор наклонился вперед и сложил руки на коленях.
– Как я уже говорил, Гарри, я считаю, что Профессор Снейп находится на правильной стороне войны. Но даже если бы это было не так, спроси себя – в свете пророчества, разве не самое мудрое решение привлечь его на нашу сторону, а не заставить перейти? Я не уверен, что ты заметил окончание пророчества, Гарри. В то время как одно из них, касающееся тебя, не указывает, кто победит в этой войне, второе же недвусмысленно утверждает, что сторона, которую выберет профессор Снейп, одержит победу.
Дамблдор позволил Гарри усвоить это, а затем добавил мягким тоном:
– Я не хотел обсуждать это с тобой, Гарри, признаюсь честно. Я не хотел обременять тебя, тем более что знаю, кому, по твоему мнению, предан профессор Снейпа. Я надеялся, что вы оба придете к разрешению своих разногласий самостоятельно. Я полагал, что пророчество подразумевало, что он сможет направить тебя – «победителя», упомянутого в пророчестве – и что он будет ключом к открытию твоей силы, чтобы победить Волдеморта. Я так сильно хотел, чтобы это было правдой, что заставил вас работать вместе в прошлом году вместо того, чтобы позволить вам прийти к взаимопониманию самостоятельно. Боюсь, что мое вмешательство только ухудшило ситуацию, – глаза Дамблдора наполнились сожалением, и он показался Гарри очень старым.
Гарри не знал, что сказать. Слишком много всего нужно было обдумать. Его мозг был переполнен, и голова все еще болела от попыток разобраться во всем этом. Он даже не был уверен, хочет ли злиться из-за секретов, которые всё ещё сокрыты от него. Даже если речь в основном шла о ком-то другом.
– Сэр, – неуверенно начал он. Он уже начал говорить, но не был уверен, что именно хочет сказать. – Вы... Гм, вы сказали, что не говорил профессору Снейпу об этом пророчестве. Вы собираетесь сказать ему, сэр?
Дамблдор закрыл глаза и поднес руки к голове, массируя виски. Затем он встал и начал расхаживать по комнате.
– Я много раз размышлял об этом. Не думай, что я не понимаю, что меня могут когда-нибудь осудить за это, Гарри. Слишком много секретов – это ужасная часть войны, но они также жизненно важны.
– Когда я впервые услышал это пророчество, то даже не подумал поделиться им с Северусом, – Дамблдор все еще расхаживал взад-вперед, не глядя куда-то онкретно. Гарри было интересно, помнит ли он, с кем разговаривает. – Он был молод, так молод, и только что закончил мучительную службу темному повелителю. Он потерял так много ... Ему нужно было освободиться, а не взваливать на свои плечи бремя решения судьбы еще одной войны. Но больше всего мне хотелось, чтобы его решения были его собственными, а не реакцией на пророчество. Я решил, что лучше ему ничего не говорить.
– А затем Волдеморт вернулся. Наверное, тогда я мог бы довериться Северусу. Но к тому времени я ...обнаружил, что он стал мне небезразличен. У нас было что-то вроде каменистого начала, но с годами я стал его наставником. Мы не всегда соглашаемся, но он доверяет мне, смотрит на меня снизу вверх. Я не мог позволить себе потерять это доверие. И потому, возможно, эгоистично, я промолчал. Я ... надеюсь, что он простит меня за это.
Дамблдор перевел свой взор на Гарри, его глаза просили понимания. И Гарри знал, глядя в эти печальные глаза, что старый волшебник совершил много сомнительных поступков в погоне за тем, что он считал великим благом. То, за что он никогда не надеялся получить прощение. Но он все равно сделал это, потому что решения должны были быть приняты, и он был тем, кто их принимал.
Гарри вдруг почувствовал огромное облегчение оттого, что на его плечах не лежит такая ответственность. Многие ожидали, что он уничтожит Волдеморта, да, это великий подвиг, но именно он был ответственен только за эту часть войны. Дамблдор же чувствовал себя ответственным за все это, и, скорее всего, многие из тех, кого он пытался защитить, обидятся или возненавидят его.
Как и Гарри.
На сегодня он услышал достаточно. Он не мог думать и не мог перестать делать это одновременно. Он кивнул и встал со стула.
– Я бы хотел сейчас лечь спать, сэр... вы не против? – спросил Гарри. Оба были измучены, и Дамблдор выглядел немного успокоенным, хотя Гарри не был уверен, что это было из-за передышки от дальнейших разговоров или тот факт, что ему не пришлось иметь дело с очередной истерикой.
– Да, конечно, Гарри, – Дамблдор глубоко вздохнул. – Может быть, ты будешь так добр и попросишь профессора Снейпа вернуться в гостиную, когда ты будешь подниматься наверх? Я думаю, что нам с ним давно пора поговорить.
Гарри кивнул, чувствуя укол жалости к директору, когда рассмотрел его усталое лицо. Гарри понятия не имел, как Снейп отреагирует на то, что ему рассказали о пророчестве – профессор ненавидел, когда ему лгали, но он также понимал и уважал важность секретов. Гарри просто надеялся, что у Дамблдора не останется на руках еще одного разъяренного, кричащего волшебника. Он не выглядел так, как будто мог бы вынести еще что-то подобное сегодня.
Гарри повернулся, чтобы уйти, но Дамблдор остановил его, положив руку ему на плечо. Гарри вопросительно посмотрел на него.
– Гарри…каких бы тайн, проблем или же разногласий мы не имели, ты должен позволить мне кое-что сказать. – Дамблдор пристально посмотрел на него, по-видимому, пытаясь заставить Гарри не просто услышать его слова, но по-настоящему обдумать их. – Северус знает о способе мышления Лорда Волдеморта больше, чем кто-либо другой в Ордене, Гарри. Даже больше, чем другие его Пожиратели Смерти. Если кто-то идеально подходит на роль того, кто научит тебя, как одержать над ним победу, то это Профессор Снейп. Я бы пришел к такому выводу, даже если бы никогда не услышал это пророчество.
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, и Гарри снова просто кивнул, но не в знак согласия, а в знак признания. Он подумает об этом позже, когда у него будет возможность все запомнить.
– Спокойной ночи, сэр.
– Спокойной ночи, Гарри.
На этот раз, когда он повернулся, чтобы уйти, Дамблдор отпустил его. Директор стоял на том же месте, не двигаясь, пока Гарри закрывал за собой дверь.
Коридор был пуст, и из-под закрытой кухонной двери пробивался слабый свет. Гарри едва взглянул на профессора Снейпа, когда тот открыл кухонную дверь, чтобы передать приглашение Дамблдора войти. Покончив с этим, он медленно поднялся по лестнице в свою спальню. Мысль о «Стеногляде» пришла ему в голову, но он отогнал ее прочь. Одно дело было шпионить за этими двумя мужчинами, когда они обсуждали родственников Гарри и его судьбу летом. Разговор, который вот-вот должен был состояться, шел между Дамблдором и Снейпом, и на этот раз подслушивать было неправильно.
Если бы он был менее ошеломлен этим, самым длинным из дней, он мог бы подумать о том, чтобы попросить своих друзей навестить его, чтобы поделиться некоторыми из наиболее загадочных кусочков информации, которые он сегодня собрал, и облегчить душу. У Гермионы, вероятно, было бы несколько хороших идей о провидцах, даже если гадание ей не по душе. Гарри достаточно будет произнести это слово, и она проверит все книги в Британии, где упоминается фраза «внутреннее око».
Но вместо того, чтобы думать об этом, он с благодарностью рухнул на кровать, как только добрался до своей спальни. Перед тем как темнота сна поглотила его, его последней мыслью было то, что любые дальнейшие размышления определенно могут подождать до завтра.
