Глава 8Дорогие наши читатели! Выкладываем продолжение – три новых главы, надеемся, долгожданных!
И спасибо всем за отзывы – они нам очень помогают.
Sinistra_Lummen: Это Лина и Люда только с виду такие белые и пушистые; на самом деле у них и коготки есть, на всякий случай…
Глава 6
О, чат!.. Как много в этом слове…
Наутро профессор явился на работу с похмелья. Ему еще никогда не приходилось в полной мере испытывать это неповторимое ощущение. Казалось, что кто-то словно вкручивал снаружи в череп шурупы, а изнутри поселился тролль со здоровой кувалдой и пытался пробить себе путь наружу. Подобное полужидкое состояние было заслугой самогонки, которую он так неосмотрительно попробовал вчера.
- Доброе утро, профессор! Девочки, у кого-нибудь есть бумага? – Саша уже успела облазить все шкафы, тумбочки, сваленные в углу коробки в поисках заветных белых листов (Бумага в Академии всегда была самым ходовым товаром; за один взятый у коллеги лист приходилось отдавать десять. – Прим. авторов).
- Да еще вчера кончилась, - задумчиво отозвалась Маргарита Леопольдовна.
- Вот, блин, опять заявку писать!
- Нет уж! Сперва написать, потом подписать, потом в бухгалтерию оттащить, а там тебе скажут, что бумаги нет и когда будет – неизвестно! А к тому времени они и заявку нашу потеряют, бюрократы х…… (А вы бы не так сказали?! – Прим. авторов), - у Майи был самый богатый опыт общения с бухгалтерией.
- Вот именно! Давайте лучше наколдуем!
- Ты предложила – ты и колдуй!
- Ну и наколдую! А вам – фиг с маслом!
Нина щелкнула пальцами и дважды топнула ногой. Раздался шелестящий хлопок, и с потолка посыпались бумажные листы разного размера – от визиток до ватмана. Весь кабинет оказался усыпан бумагой, которая погребла под собой столы, стулья, пол, шкафы и сотрудников. Девчонки бросились собирать свое сокровище и выглядели очень довольными.
- Неужели обязательно устраивать бардак? – раздраженно поинтересовался Снейп, смахивая рукавом надоедливые бумажки, осевшие на его отчет.
Девушки переглянулись, и Саша неуверенно ответила:
- Вообще-то, не обязательно. Но у Майи, например, получаются только альбомы для черчения. А у меня – пачки бумаги.
- Вот и сделала бы пачку, чем собирать теперь весь этот мусор! – профессор и в лучшие дни был не самым приветливым собеседником, а уж с бодуна…
Майя посмотрела на него с интересом и уточнила:
- Не пачку, а пачки, профессор. Много пачек, - она выудила из ящика стола увесистую пачку бумаги в зеленой обертке толщиной сантиметров восемь. - Вот такие! И если вам не повезет от них увернуться, то сотрясение мозга вам обеспечено!
- Какого дьявола нужно было устраивать этот балаган, если бумага у вас есть?! – Снейп разозлился еще сильнее.
- Это не бумага! – наставительно поправила его Майя. - Это нычка на черный день!
Профессор мрачно зыркнул на нее и мысленно выругался. Несносные девчонки, явно считая инцидент исчерпанным, занялись своими делами. А поскольку работать молча они не умели, кабинет снова наполнился шумом и разговорами.
- Май, Лина тебе не говорила, когда расписание будет на магов-погодников? А то они уже задолбали спрашивать!
- Пусть в четверг спрашивают. А лучше в пятницу! Перебьются.
- Ага! Если до этого они нас не перебьют! Это не погодники, а паскудники какие-то.
- Люди, кто видел дырокол?
- Денис одолжил – дырки в стенах сделать.
- Хотите анекдот? Продается струйный принтер, б/у, струя семь метров!
- ЗАТКНУТЬСЯ ВСЕМ! – осатаневший от головной боли Северус рявкнул так, что в окнах зазвенели стекла. Его подчиненные поняли состояние начальства правильно и моментально замолчали. Снейп вздохнул с облегчением и попытался углубиться в свои записи. В тишине раздавалось только сосредоточенное щелканье клавиатур. Внезапно из угла послышалось сдавленное хихиканье, а затем шустрая очередь из щелчков. Примерно две минуты спустя хихикали уже трое. Под многозначительным взглядом профессора смех смолк незамедлительно, но клавиши затрещали с удвоенной силой. Затем Майя подняла голову и задумчиво сказала в пространство:
- Думаешь? Ну-ну…
Проигнорировав удивленный взгляд профессора, она снова опустила голову и продолжила сосредоточенно набирать что-то на своем компьютере. Воцарилась тишина, к которой Снейп уже успел, было, привыкнуть, и даже его головная боль вспомнила про совесть и поутихла. Но тут Нина прыснула в кулачок:
- Что, серьезно? Обалдеть! – не обращая никакого внимания на профессора, выглядевшего уже окончательно растерянным, она продолжила увлеченно лупить по кнопкам.
«Что, в конце концов, происходит? На окклюменцию не похоже, да и уровень у них не тот. Но они явно друг с другом общаются! Вот только как?! - от напряженных размышлений у Снейпа даже прошла головная боль. - Может, Минерва в курсе?» - он покосился на Макгонагл. Она выглядела бледной, но совершенно не удивлялась происходящему, воспринимая странности своих новых коллег, как должное. Снейп украдкой оглядел помещение: никто не обращал на него никакого внимания. Он сотворил заклинание Зеркального листа, и на столе перед Макгонагл появился обычный на вид лист бумаги. Но стоило только написать что-либо на одном из них, как текст сообщения сразу же появлялся на другом.
«Минерва, вы можете сказать мне, что происходит? У меня создается впечатление, что они все друг с другом разговаривают! Но каким образом, я не понимаю! У них нет достаточных магических способностей для мысленного общения!»
«Все очень просто, Северус. Это не магия, а компьютерные технологии. Они общаются при помощи устройства под названием «чат». Он действует примерно так же, как Зеркальный лист».
«Так они просто развлекаются?! Да я их сейчас всех!..»
«Успокойтесь, Северус! По крайней мере, они не болтают».
«И то правда…»
Гениальное компьютерное изобретение не обошло и далекий бункер, как окрестили площадку «Дельта» ее обитатели. Соскучившаяся по общению Лина потребовала установить чат и там, аргументируя это своим нежеланием бегать по длинным темным коридорам в поисках службы технической поддержки, что вышеупомянутая служба и сделала, правда, со своим собственным пониманием ситуации. Так что теперь Лина могла в полном объеме насладиться общением с … Людой не только устно, но и письменно. Неделю спустя, поняв, что медленно, но верно, сходят с ума, собеседницы рассказали о чате Леопердовне в надежде хоть на какую-нибудь компанию. Утром следующего дня программа заработала на всех машинах, включая компьютеры студентов, что привело Лину в ярость, поскольку выслушивать нелестные высказывания о расписании ей приходилось ежеминутно; параллельно она умудрялась заниматься своими прямыми обязанностями и выяснять отношения с компьютерщиками «Дельты», чем очень раздражала свою коллегу. Еще несколько дней пролетели так же незаметно, как пролетает время за приватными разговорами, коих в чате было немало.
Но вскоре Ленчику Лоботрясу, оператору отдела ТСО, отправленному в бункер со дня его открытия, показалось мало просто перекидываться написанными вгорячах словами, и он попытался модернизировать программу, добавив туда функцию голосового сообщения. Надо сказать, что сам Ленчик особой изобретательностью не отличался, везде и во всем полагаясь на других, и, как правило, всю работу на «Дельте» выполнял его напарник, Олесь. Если же Ленчику, все-таки, приходилось что-либо делать, страшно сказать, чем такие попытки заканчивались. В результате преобразования чат перегрелся и приказал долго жить. Больше подобные эксперименты в бункере не проводились, поскольку вместе с чатом сдохла программа для тестирования студентов, в кабинете Леопердовны сгорели три недавно установленных электронных замка, голуби в вольере передрались между собой и своими хозяйками, на полянах с первую по восьмую закоротило все, что могло закоротить, на некоторое время бункер остался без электричества и погрузился в холод и тьму. Сам «экспериментатор» отделался шишкой на лбу, когда в полной темноте добирался из своей каморки в зал к Лине и Люде, где в центре весело потрескивал костер, спасая от февральского мороза. Ленчик подсел к огню; за пятиминутную пробежку по мрачному сырому коридору закоченели пальцы, а на ушах появились ледяные сосульки.
- Снейпа на тебя нет, - проворчала Лина, кутаясь в пальто.
В отсутствии электричества расписание пришлось вычерчивать под линеечку и каллиграфическим почерком выводить на ватманах знакомые буквы и цифры. Удавалось это до тех пор, пока в ручке не замерзла паста. На ее смену пришел уголек. Через полчала Лина оказалась перемазанной сажей, что радости ей не доставило.
- Это все ты виноват! – терпению в кои-то веки настал конец. – Кто тебя просил переделывать чат?!
- Я виноват?! – возмутился Лоботряс, подбрасывая в костер использованные по несколько раз оборотки. – А кто вообще потребовал его у нас устанавливать?! Жили спокойно, пока вы двое тут не появились! – за словом в карман Ленчик никогда не лез.
- Мы сюда приехали не по своей воле! Не нравится, иди к директору! А лучше – к чертовой бабушке!
Слово за слово, разговор перешел на личности, потом на родственников, на родственников родственников, на ближайшее будущее каждого из собеседников и возможную скорую кончину греющихся у костра сотрудников.
Люда достала из-под стола приборчик, измеряющий уровень шума в помещении – стрелочка зашкалила за 130 децибел, что превышало все мыслимые и немыслимые пределы, учитывая, что шум реактивного самолета при взлете составлял 140. Люда вставила в уши невесть откуда взявшиеся затычки и спокойно продолжила вырисовывать угольком расписание на следующую группу, зная по опыту, что минут через пять на шум прибежит Олесь – успокаивать разбушевавшихся коллег.
Олесь долго ждать себя не заставил. Скользя по замерзшему полу и проклиная на чем свет стоит Ленчика, шикарную акустику бункера, бесконечные темные сырые коридоры, чат, почивший так некстати, парень влетел в зал, с порога рявкнув на разошедшихся спорщиков:
- Вы прекратите сегодня ругаться или нет?!.
Люда отвлеклась от своего чрезвычайно увлекательного занятия, но затычки не вытащила: несколько месяцев работы с Линой убедили, что раньше времени принимать ответственные решения не стоит. И снова оказалась права.
Ленчик с Линой замолчали, переглянулись и воззрились на Олеся с выражением оскорбленной невинности.
- А мы и не ругаемся, - тихим рассудительным тоном отозвалась Лина. – У нас нормальные рабочие отношения, да, Лень? – она снова посмотрела на Лоботряса.
- Да, - согласился тот.
И все началось сначала.
Во вторник утречком разразилась гроза. Самая настоящая, с громом, градом и молниями. Студенты-погодники перестарались на практическом занятии по управлению воздушными массами и приперли в Россию здоровенный циклон, насосавшийся воды из Атлантического океана, и вот, пожалуйста, – натуральная гроза в феврале! Вымокшие насквозь студенты и сотрудники дружно соглашались, что паскудниками погодников дразнят совсем даже не напрасно, а очень даже правильно.
Но сырой одеждой и промокшими ногами дело, к сожалению, не обошлось. Поскольку здание Академии находилось в эпицентре разбушевавшейся стихии, прямо в спутниковую антенну шандарахнула молния. Естественно, электричество отрубилось сразу и прочно. Прошло полдня, прежде чем электрики, матеря на все корки погоду, скользкую крышу и ненадежные предохранители, сумели заменить обуглившиеся провода и дать народу свет. Филиал охватило бурное ликование… минут на десять. Как только загрузились компьютеры, стало ясно: ничего еще не закончилось. Более того, все только начинается!
Компьютерные программы, взбодренные электрическим разрядом в несколько тысяч вольт, вели себя, мягко говоря, странно. Скучный и респектабельный Word напрочь отказался благопристойно печатать деловые письма и серьезные документы и ударился в поэзию. Его любимым стилем стал народный фольклор, а именно матерные частушки. Excel, математик и бухгалтер, не терпевший неточностей, забросил все расчеты и начал сам с собой играть в покер и раскладывать пасьянсы. Суровая программа «0,5+», тестирующая студентов, не желала больше заниматься своими прямыми обязанностями и вместо тестов по предметам выдавала тесты на совместимость студентов с собой. Надо ли говорить, что совместимых не оказалось вовсе! Зато программа, предусматривающая фотографирование студентов и помещение их фото в базу данных, программа, не работавшая никогда, сама собой активизировалась. Она принялась не только фотографировать студентов в фас, в профиль, во весь рост, в купальном костюме, в интерьере и на природе, но и брать у них отпечатки пальцев, ушей, ступней и автографы.
От всех этих техногенных чудес народ просто впал в транс. Нерушимо спокойными оставались только технари-компьютерщики. Ведь в отличие от всех остальных, полагавших, что дело плохо, они знали – это совсем не так! Все вовсе не плохо, а очень плохо! Хуже просто некуда.
Но самым страшным ударом оказалась смерть чата. Программа, позволявшая трепаться на расстоянии без оглядки на чужие уши, ударно трудившаяся дни напролет, почила в бозе и воскресать явно не собиралась. Попытки ее реанимировать ни к чему не привели. Болтливые девчонки, привыкшие разговаривать когда угодно и о чем угодно, погрузились в траур. Профессор Снейп, естественно, злорадствовал. Он развлекался во всю, взявшись рьяно следить за соблюдением тишины и спокойствия в кабинете сотрудников, и свирепо пресекая все попытки поговорить не по делу. Народ, привыкший к общению, сдаваться не желал.
Методисты пытались:
1) шептаться – пришлось прекратить после того, как Снейп пригрозил лишить всех обеда;
2) общаться посредством сурдоперевода – от этой идеи отказались, когда число предметов, сшибленных со стола взмахом руки и разбитых, превысило полсотни;
3) писать записки на бумажных самолетиках – помешал сквозняк, слишком часто уносивший письма совсем не туда, куда нужно (а именно – в мусорную корзину вредного профессора).
Снейп, наблюдая за страданиями своих коллег, явно получал садистское удовольствие, что вовсе не добавило ему любви окружающих. Впрочем, ему было на это наплевать, чего он и не скрывал.
В конце концов, народ решил найти посыльного. Сначала поступило предложение использовать почтовых голубей. Однако те, кто имел несчастье общаться с этими наглыми, неопрятными тварями, устроили неконтролируемую коллективную истерику. Так что это предложение не прошло, и было решено назначить курьером кого-то из сотрудников. После недолгих дебатов почти единогласно на эту роль избрали Владю.
Для решения проблемы вызова нового ресурса Денек малость пошаманил и теперь для того, чтобы вызвать Владю и передать ему сообщение, достаточно было его кликнуть. Если точнее, кликнуть мышкой его стилизованный портрет, размещенный на каждом мониторе. Все оживились, и «чат» приступил к работе. Оснащенный магическим молекулярным реструктором, позволявшим свободно шляться сквозь стены, Владя мотался из кабинета в кабинет, передавая записки, нацарапанные на клочках бумаги, кусочках картона, конфетных бумажках и просто устные.
Первые два часа все шло прекрасно. А затем «чат» начал спотыкаться на каждом шагу и путать сообщения. Записку от Миры, предназначенную Нине, получил Динь Динь, опус Нины достался не Саше, а Майе, а скромный конвертик Маргариты Леопольдовны, адресованный отделу кадров, занесло в бухгалтерию. Само собой, сотрудников это не радовало, о чем они не преминули сообщить Владе.
Спустя четыре часа у взмыленного и обруганного со всех сторон Влади из ушей повалил дым. Он перестал принимать вызовы и бродил по кабинетам с очумевшим видом, пока не шлепнулся на подвернувшийся стул. На все попытки коллег «кликнуть чат» парень бормотал:
- Ресурс недоступен… Ресурс недоступен… Ресурс недоступен, идите на фиг!..
Северус, счастливый донельзя, изо всех сил сдерживал смех. Если бы не британская сдержанность, в тот день он ржал бы до колик. К его великому сожалению, развлечение закончилось слишком быстро – на следующее утро чат переустановили. А Владя еще несколько дней дергался, если кто-нибудь поблизости кликал мышкой.
Глава 7
Великая Февральская Комиссия
- Уважаемые коллеги, - начал свою речь Эдуард Игнатьевич на очередной расширенной планерке, коих в последнее время было немало.
На этот раз выступление шефа отличалось сдержанностью, лаконичностью, краткостью (этак на полчаса меньше, чем обычно) и тоном, не терпящем возражений. Содержание было, примерно, следующим.
Через две недели филиал ожидает проверка Лондонского Пилотного Центра. Для того чтобы нормально общаться с представителями ЛПЦ, необходимо за оставшееся время овладеть английским языком на хорошем разговорном уровне. А посему вышел новый оригинальный приказ: всем сотрудникам ежедневно учить по тридцать три новых слова; на каждое слово делать карточки со спеллингом, транскрипцией, переводом, синонимами, антонимами, паронимами, омонимами и примерами употребления (Интересно, а сам шеф знает, что такое, например, «паронимы»? – Удивляются авторы). Директор пообещал, что проверит каждого! Лично! Нонна Вениаминовна, Динь Динь и Лина организуют курсы для начинающих, профессора Снейп и Макгонагл, как носители языка, проведут интенсивные занятия по практике речи продолжительностью не менее шести часов в день! По окончанию курсов все будут сдавать зачет. Не сдавшие лишаются премии за следующий месяц!
- Как будто мы в прошлом премию получили, - недовольно пробурчала Нина на ухо Мире. С детства не обладающая способностями к языкам, она даже приблизительно не представляла, как именно выучит язык за такой короткий срок. – Я подсчитала долги по своим лесомагам и выяснила, что следующая зарплата у меня будет очень маленькая.
- Да? – удивилась Майя. – А я на зарплату вообще не рассчитываю.
На какое-то время воцарилась тишина, изредка прерываемая мучительными вздохами. Наконец, Нонна Вениаминовна разогнала всех по местам под предлогом неотложной работы, и менеджеры удалились из фойе, на этот раз выступавшего в качестве конференц-зала, - искать выходы из сложившейся ситуации.
Выходов было несколько. Либо штат каким-то чудесным образом вдруг заговорит по-английски, либо директор забудет о новом приказе и оставит подчиненных в покое, что казалось маловероятным. В конце концов, решили пустить все на «авось», «небось» и «накося выкуси», создав видимость активной деятельности.
Нонна Вениаминовна сразу же отдала все полномочия по организации занятий Динь Диню – к новому сотруднику она с самого начала относилась холодно и скрывать этого не собиралась. Динь Динь, в свою очередь, пошел к Лине. К вечеру того же дня Лина прислала с сизым голубем расписание курсов для начинающих и продолжающих изучение англо-русского словаря для улучшения англо-русского языка, как будто больше заняться ей было нечем. Снейп пригрозил, что проклянет каждого, кто вздумает явиться к нему на лекции. Профессор Макгонагл оказалась более лояльна и предложила использовать зачарованные на перевод предметы одежды. Попробовали. Но созданное на основе компьютерных программ-переводчиков заклинание выдавало только несвязанный набор слов, причем зачастую неупотребимый в нормально воспитанном обществе. В ответ на это менеджеры единогласно заявили, что в данном вопросе справятся самостоятельно благодаря уже имеющемуся опыту общения со студентами Академии, которые как истинные русские люди по-другому просто не понимали. Карточки со словами поручили сделать Майе, местному специалисту по рисункам. Каждое слово должно было быть снабжено цветной трехмерной картинкой для лучшего запоминания и ажурной рамочкой в стиле арабской вязи. На все предметы в кабинете сотрудников повесили таблички с их английскими названиями – чтобы представители Лондонского Центра не задавали лишних, ненужных и просто глупых вопросов.
О приезде комиссии, как всегда, узнали накануне. Лину и Люду в срочном порядке вызвали на площадку «Альфа» – вешать заранее приготовленное расписание по требуемым формам, комплектовать необходимые папки с бумажными отчетами и оповещать преподавателей о сделанных изменениях. На все про все им дали несколько часов. Пришлось отрастить по две пары дополнительных верхних конечностей – не помогло. Попросили помочь Тоню. Выяснили, что клея нет (закончился еще на прошлой неделе), и склеивать распечатанные листы нечем. Выцыганили у запасливого Полуэкта Полуэктовича степплер и коробку скоб. Сшитые паруса на стенды не помещались, посему стенды оттащили в раздевалку вечерней школы, а расписание повесили на скотч под самый потолок. Листы волнами скатывались со стен, развеваясь на февральских сквозняках. Смотрелось красиво.
Менеджеры устроили себе зачет на знание терминологии по дистанционной технологии обучения - получалось не очень. Долго не могли уловить разницу между импринтинговой и пропедевтической лекцией; потом всем скопом расшифровывали аббревиатуры видов занятий. Каждый раз выходило по-разному.
Учебный отдел изучал документацию, сравнивая названия папок с бумагами с их содержимым. Из-за нехватки места папки стояли на полках, столах, шкафах; лежали на полу, стульях, подоконниках, друг на друге, висели под потолком и даже плавали в воздухе.
Операторы и лаборанты отдела ТСО проверяли работу только что установленных обучающих программ, до этого не действующих. В качестве подопытных кроликов выбрали тех же менеджеров. После интерактивного курса делового общения девочки вежливо послали мальчиков подальше на «Вы» через «пожалуйста» и занялись своими делами.
Отдел кадров лихорадочно переделывал личные дела преподавателей, студентов и штатных сотрудников филиала. Но так как их было всего трое, а личных дел больше трех тысяч, и время неумолимо приближалось к рассвету, Анна Сергеевна, начальник отдела, женщина добрая, справедливая и покладистая, решила одолжить у Снейпа волшебную палочку – сделать три тысячи новых бланков. То ли впопыхах, то ли спросонья копий сделали больше, в результате чего в Академию оказались зачислены три Забубенова, десять Абдубердыбабаевых, четырнадцать Дракуловичей и восемьдесят семь Ядных. Зато в студенческой базе данных потерялись сто пятьдесят шесть человек без возможности восстановления. К пяти часам утра уже никто не мог сказать, сколько будущих магов учится в филиале, несмотря на то, что считали и пересчитывали несколько раз на пальцах, калькуляторе, старых деревянных счетах, школьных счетных палочках, найденных в кладовке, компьютере, по головам пришедших на занятия, по звездам и даже количеству посадочных мест в аудиториях, учитывая коэффициент сменности.
Едва на горизонте забрезжило утро, уставшие коллеги поняли, что смысла возвращаться домой нет, и прикорнули кто где на каких-нибудь пару часов до первых петухов.
До прибытия иностранных гостей оставалось совсем немного. Постепенно все расходились по местам, наводили на столы последний лоск и нервно поглядывали на часы. Дряхлые ходики, невесть как попавшие в Академию, заскрипели, затрещали, из окошка вывалилась ощипанная курица, прохрипела что-то невнятное, неуверенно качнулась и с большим трудом запихалась обратно. Стрелки часов показывали без пяти два после полудня. Все сотрудники под предводительством директора вышли в холл и выстроились в три ряда у стенки. Повисла напряженная тишина.
Раздался звучный хлопок, и посреди коридора материализовались четыре фигуры в длинных темно-серых мантиях: три пожилые ведьмы и рыжий молодой человек в очках с роговой оправой. Увидев его, Снейп и Макгонагл незаметно переглянулись. Минерва неодобрительно поджала губы. Северус поморщился с таким видом, словно у него внезапно заныли зубы.
«Перси Уизли… Вот только этого нам не хватало до полного счастья!»
Директор шагнул вперед и обратился к председателю комиссии на чистейшем (как он думал) английском языке:
- Good morning, my friends! I am glad to see you!
- Если я хоть что-то в чем-то понимаю, - суховато ответствовала по-русски председательница, сухопарая, седая ведьма в потрепанной плюшевой шляпе, - сейчас уже не утро, а день.
- Да, конечно, разумеется. Разрешите приветствовать в нашем филиале Вас, миссис Гриббли, и ваших коллег! Очень рады вас видеть, очень.
- Ну, это ненадолго, - отозвалась миссис Гриббли с мрачноватым юмором. - До того момента, как мы выявим десяток-другой недочетов!
- Вы абсолютно правы, мэм! – угодливо поддакнул Перси, открывая толстый блокнот, переплетенный в кожу. - Быть может, начнем?
- Начнем, пожалуй! – величественно кивнула миссис Гриббли.
- Не хотите ли чаю? – предложила Гортензия Никаноровна, заместитель директора по общим вопросам и по совместительству его супруга. - Или кофе? А через полчаса обед подадут!
- Позже! - отмахнулась миссис Гриббли, и в ее глазах блеснул зловещий огонек. - Когда разберемся с делами насущными.
Что тут началось! Три ведьмы рассредоточились по всем помещениям и принялись терзать сотрудников.
Первым делом потребовали экземпляры всех видов расписания. Лина с Людой переглянулись, неуверенно посмотрели в сторону Нонны Вениаминовны, но, поняв, что от начальницы ответов все равно не добиться, покосились на Снейпа. Тот вопросительно приподнял бровь. Лина тихонько подошла к профессору и прошептала:
- А ниче, что у нас нет копий расписания здесь?
Ошарашенный Снейп нехорошо прищурился:
- Как это понимать?!
- Так и понимать: расписание висит на стенах в коридоре, про копии для комиссии сказано не было, - Лина объясняла медленно, будто разговаривала с маленьким ребенком.
- А сами Вы догадаться не могли? – Снейп начал звереть, зная по опыту, что с миссис Гриббли договориться невозможно.
- Инициатива наказуема, профессор.
- Значит, печатайте!
- Но электронного варианта тоже нет! Мы его вырисовывали углем, у нас тогда света не было!
- Какие-то проблемы, Северус? – миссис Гриббли, дав указания своим ретивым коллегам, зашла в учебный отдел.
- Нет, миссис Гриббли, сейчас девочки сделают вам копии необходимых документов, - ответил зельевар с милой улыбкой и зыркнул на Лину.
- Но, профессор…
- Сейчас, я сказал! – рявкнул Снейп, и Лину как ветром сдуло в фойе, где ее уже поджидали Люда и Майя.
- Ну, что?..
- Что он сказал?..
- Делать копии, - Лина прислонилась к любимому детищу и вытащила из подпространства упаковку валерьянки. – Со стен. А потом раскрашивать.
- Вот! – два часа спустя Лина брякнула на стол здоровенную пачку бумаги. Рядом сгрузила свою Люда – стол прогнулся и затрещал.
- Вот это всё нужно раскрасить в разные цвета, - пояснила Лина, смахивая со лба пот. - Агромагов – в зеленый цвет, психомагов – в розовый; лесомаги – фиолетовые, экстрасенсы – желтые, а маги-погодники – серо-буро-малиновые. В крапинку.
- А почему именно в такие цвета? – переглянувшись с Ниной, недоуменно спросила Саша. - Чем хуже, например, красный или голубой?
- Да очень просто! – хихикнула Майя. - Лесомаги фиолетовые, потому что им все фиолетово. По барабану и до лампадки. Агромаги на своих учебных делянках коноплю разводят: вот и ходят зелененькие с зеленой травкой. Психомаги – оптимисты, из розовых очков, блин, не вылезают. А паскудники, то есть погодники, вечно предсказывают не погоду, а не поймешь что! Серо-буро-малиновое! В крапинку.
- А экстры почему желтые? Желтухой чохом захворали? – заинтересовалась Саша.
- Не-а! Просто их прорицаниям верить можно не больше, чем желтой прессе! Если не меньше.
- Все это очень хорошо, но раскрашивать всю эту лабуду, – Нина сокрушенно покачала головой и достала маркеры.
Некоторое время все молча и сосредоточенно занимались новым, интересным делом – вспоминали давным-давно прошедшее детство, раскрашивая фломастерами листы с расписанием. Спустя десять минут Майя швырнула маркер в стену и задумчиво сообщила:
- Люди, мы страдаем фигней!
- Неужели? Какая новость! – ехидно откликнулась Лина. - А я-то думала, мы делом занимаемся!
- Да я не об этом! Мы с этими маркерами до китайской пасхи долбаться будем! Так дело не пойдет! – она решительно поднялась и вышла.
Из коридора раздался лязг ключей, отпирающих кладовую, затем шуршание, громыхание и сдержанная ругань. Минут через десять Майя вернулась, перемазанная пылью. Она тащила большой лоток, помятую коробку с гуашью, банку с водой и малярный валик для покраски стен. Все это она свалила на свой стол, налила воды в лоток, открыла баночку ядовито-желтой гуаши и вылила краску в воду. Поболтав в воде карандашом, она окунула в получившуюся жижу валик и провела им по бумажному листу. Коллеги с любопытством наблюдали за процессом.
- Ну как, получилось? – полюбопытствовала Лина.
- Еще как получилось! Одно плохо…
- Что именно? – в голосе менеджера по расписанию зазвучали нехорошие нотки.
- Это желтая краска. Для экстремалов.
- Ну и? – нотки стали еще более твердыми. Надвигалась гроза.
- А я покрасила психомагов! А они розовые…
- Майка, я тебя убью-ю-ю-ю-ю-ю!..
- Фиг! Не успеешь! Люди, у вас пистолетика не найдется? Мне на минуточку – застрелиться…
Тем временем вторая ведьма – профессионал в магических информационных технологиях – проверяла работу службы ТСО в компьютерных залах площадки «Альфа», где Денек и Марик тянули время, пока сотрудники того же отдела площадок «Бета» и «Дельта» спешно доустанавливали требуемые программы. В порядке исключения действовало все, правда, с некоторыми огрехами. Для наглядности Владика представили как студента и демонстрировали его знания и умения (Владя прошел полный курс молодого студиоза накануне ночью). Все было замечательно, пока представительница комиссии не попросила показать тестовую базу. Зная по опыту, что оценок там нет, а те, которые есть, не соответствуют расписанию процентов на девяносто, Денис и Вольдемар переглянулись, предчувствуя бурю.
- Может, ей тесты Абдубердыбабаева показать? – прошептал Марик Деньку. – Там столько уже сдано, может, хоть что-то совпадет?
Абдубердыбабаев был в Академии живой легендой. Непосещение им занятий к этому отношения не имело. А дело заключалось в том, что из-за постоянных технических неполадок в тестовой базе не было примерно половины зачисленных студентов. Посему на неофициальном совещании отдела ТСО без присутствия непосредственного начальника решили выдавать тесты на первую фамилию в общем списке. Сказано – сделано. В результате, проучившись всего семестр с хвостиком, но числясь аж на третьем курсе, Абдубердыбабаев уже мог выходить на итоговую аттестацию по всем направлениям.
К сожалению, комиссия юмора ситуации не оценила.
- А покажите-ка мне ведомость на магов-погодников, третий курс, по дисциплине «Применение шаманских техник при вызове дождя в средней полосе» от восемнадцатого февраля! – потребовала миссис Гриббли у Ульяны, менеджера очного отделения. Орала она уже полтора часа. Сначала на Янину, затем на Ядвигу, потом на Ульяну, Лину, Люду и, наконец, Нонну Вениаминовну. Под горячую руку досталось даже мышам, изредка пробегавшим из одного угла в другой, и парочке нализавшихся тараканов, развалившихся на полке с папками по воспитательной работе (Кстати, только у Ангелины Леонардовны все было хорошо. Проделанная руками сотрудников воспитательная работа нашла свое отображение в отчете замдиректора как главного исполнителя, что, впрочем, никого не удивило: Леопердовна всегда выдавала чужие заслуги за свои. – Прим. пострадавших от коварных дел замдирповоспраб авторов).
Ульяна, обычно делавшая вид, что знает про все на свете, на сей раз удивленно захлопала глазками, попросила повторить дату и дисциплину, открыла папку с ведомостями и стала осторожненько перелистывать по одной в поисках нужной. То, что магов-погодников, третий курс, она сама лично никогда не видела, значения не имело. Прошло минут десять, а необходимую ведомость найти не удалось. Зная, что ее там в принципе быть не может, Ульяна удвоила усилия.
- Долго вы еще будете пудрить мне мозги! – заорала председательница. – Нет у вас этих ведомостей! Нет! – Она повернулась к Лине, из-за отсутствия рабочего места стоявшей неподалеку. – Теперь Вы! Объясните, каким образом вы ставите семь групп по тридцать человек в каждой в кабинет на четырнадцать посадочных мест?!
- Молча, - ответила Лина, пожимая плечами. – Я человек подневольный, что директор говорит делать, то я и делаю.
«Как я ей объясню, что в лучшем случае из всех придет человек десять?» - подумала она про себя.
- Почему расписание такое бледное? Цвета должны быть яркими и насыщенными, дабы создавать позитивный настрой!
- Но это же копии! Вы посмотрите на стенде, там все – согласно инструкции, - Лина терпеть не могла, когда на нее кричали.
- Я вижу у вас только три экземпляра инструкций! Этого недостаточно, их должно быть семь! А лучше восемь!
- Остальные у нас тоже есть, просто не здесь.
- Где ваше рабочее место? – миссис Гриббли не унималась. – В какой еще дельте?! Я не спрашиваю географическое положение, мне нужно знать, где ваш рабочий стол? Площадка «Дельта»? Это еще где?.. ГДЕ?! – председательница комиссии переключила свое внимание на начальника учебного отдела. – Вы понимаете, что делаете?! У вас основное подразделение сидит без связи, света и тепла! Нет расписания – нет Академии!..
Далее следовали пространные рассуждения миссис Гриббли о назначении каждого отдела филиала, о фактическом невыполнении ими своих должностных обязанностей, о перепутанных документах… Речь вышла не хуже классических выступлений Эдуарда Игнатьевича.
Перси Уизли ни на шаг не отставал от миссис Гриббли, поддакивал, записывал все, что она говорила, почтительно указывал на пропущенные ею мелочи, придирался к сотрудникам филиала, И вообще, вел себя отвратительно. За прошедшие несколько часов его успели возненавидеть буквально все!
Проверка подходила к концу. Миссис Гриббли собрала своих коллег, они уселись за стол и принялись составлять акт. Недочетов, подлежащих исправлению, насчитали полторы сотни. Правда, председатель комиссии милостиво согласилась с тем, что все они вполне поправимы и филиалу нужно дать шанс. Шанс дали, в последний момент криво улыбнувшись и пожелав удачи при прохождении комиссии от Министерства магии Великобритании примерно через четыре недели.
- Но, - сообщила миссис Гриббли очень сурово, - я рассчитываю, что через месяц тут все будет идеально! Северус, - обратилась она к Снейпу, которого знала без малого сорок лет, - надеюсь, ты удостоишь меня беседой, мой мальчик?
Все вытаращили глаза в крайнем удивлении. А на Перси было просто жалко смотреть.
- Охотно, тетушка Летиция, - Снейп галантно подал руку школьной подруге своей прабабушки и с трудом удержался от искушения показать мистеру Уизли язык. - Позвольте предложить вам чаю?
- Да, пожалуй. С лимоном, если можно. Твоя последняя работа по улучшению зелья от ревматизма просто великолепна! Я всегда говорила Ариадне, что ты многого добьешься…
Глава 8
Возвращаться – плохая примета
Несомненно, положительным результатом пребывания в Академии комиссии стало уже то, что расписание спешно вернули назад. Девчонкам, как и в первый раз, дали двадцать минут на сборы и грузовым ковром-самолетом доставили обратно. Народ потеснился; в одну из трех крохотных каморок, на которые разгородили кабинет сотрудников, втиснули два стола, и девушки начали распаковывать свои причиндалы, стараясь как можно компактнее их разместить. Получалось не слишком. Возможно, именно по этой причине Лина выглядела откровенно расстроенной. Кое-как расставив на новом рабочем месте монитор, клавиатуру, мышь, восемь стоек с бумагами и шесть толстенных папок, она уселась за стол и попыталась работать. Получалось, опять-таки, не очень. В конце концов, она оттолкнула клавиатуру и с тоской уставилась в окно. Профессор Макгонагл, с вежливым недоумением наблюдавшая за этим, наконец, поинтересовалась:
- Вы огорчены переездом? Неужели вам так нравилось в лесу?
- Ну… Там было тише… И просторнее… И вообще…
Люда на секунду оторвалась от работы, внимательно поглядела на свою огорченную коллегу и многозначительно поджала губы. А Майя откровенно захихикала. И не перестала улыбаться даже после того, как получила папкой по голове. Она поднялась, сгребла со стола какие-то бумажки и двинулась к выходу, лавируя между тесно расставленными столами и мурлыча себе под нос:
- А!.. Это любовь! Здесь рядом Амур крыльями машет! – услышав в ответ кровожадное шипение, Майя ускорила шаг, но не замолчала. - А!.. Это любовь! Сердце не прячь, Амур не промажет! – она скользнула в коридор, проворно захлопнув за собой дверь. И очень вовремя – в этот момент пущенный с размаху тяжеленный дырокол с диким грохотом вмазался в дверь, ободрав краску; донышко отскочило, засыпав полкабинета бумажным конфетти. Макгонагл, с ошарашенным видом следившая за происходящим, воскликнула:
- Я, конечно, все понимаю, но зачем же мебель ломать?!
- Для релаксации, - сообщила в ответ Лина и отправилась спасать свой дырокол.
- Взяли и перевели нас обратно! Ну, почему так не вовремя?! Мы только-только поговорили, пообщались. И такой облом, представляешь?.. Я все думаю (А Лина еще, оказывается, думать умеет! Вот это новость… - Прим. авторов), может, мне туда наведаться? Под благовидным предлогом, а?..
Тихий шепот Лины профессора Снейпа нервировал и раздражал. Он всегда предпочитал тишину во время работы, хотя в последнее время все меньше обращал внимание на шум и гам вокруг себя. Но ее настойчивый шепот почему-то был отчетливее более громких голосов. Снейп слегка повернул голову и скосил глаза – Лина беседовала с Майей. Та слушала, насмешливо и сочувственно улыбаясь.
- И нечего улыбаться! У меня трагедия… почти… А она хихикает! Как же, все-таки, не вовремя все получилось! Закон подлости: сначала засунули куда-то к черту на кулички, а как только мне там понравилось, забрали назад! Я просто в ярости! И теперь не знаю, как с ним встретиться? Не хочется же навязываться, понимаешь? Ой, да ничего ты не понимаешь, иначе бы не ухмылялась! – Лина на мгновение замолчала. - И имя такое красивое! А глаза – серые. В них и утонуть не страшно… Я вот думаю, в его личном деле, наверное, есть фотка, может, ее присвоить?
- Не стоит, - раздался ответный шепот Майи. - Видела я его фотку – у него там такой вид, будто он не меньше часа ждал, когда же вылетит птичка! А вылетел птеродактиль…
- Жалко… Хотелось бы… Слушай, а может…
Что «может», Майе не суждено было услышать. Оказавшись невольным слушателем Лининых излияний, Снейп злился все больше и больше. Почему его так раздражала эта вполне невинная тема, он сам не смог бы сказать, но раздражала безумно! Профессор резко развернулся к подружкам и прошипел:
- У вас недостаточно работы, раз вы позволяете себе тратить время на такие разговоры?! В таком случае я могу позаботиться о том, чтобы работы у вас стало больше!
- Но, профессор, – заикнулась было Лина.
Однако профессора, что называется, понесло.
- И никаких «но»! – рыкнул Снейп. Он поднялся, нависая над обеими, словно мрачная тень, и с издевкой продолжил. - Я понимаю, что ваши любовные проблемы важнее, чем ваши обязанности, но все же, не могли бы вы хоть иногда уделять немного времени последним? А беседы о сердечных переживаниях откладывать хотя бы до обеда? Извольте заниматься делом! – отчеканил он напоследок. - И молчать!
Профессор напрасно думал, что на этом все и закончится. С каждым его словом выражение лица Лины становилось все менее растерянным и все более злым. Услышав приказ молчать, она взлетела с места, как петарда:
- Вам, профессор, самому неплохо было бы научиться иногда молчать! Или помалкивать!
- Что-о-о-о-о?! – побелевший от ярости профессор угрожающе шагнул к ней. Но Лина и не думала тушеваться:
- Именно то, что вы слышали, профессор! Я, между прочим, не с вами разговаривала! А подслушивать чужие разговоры нехорошо! А вмешиваться в них – тем более! А сейчас, если хотите знать, как раз обед! И он будет продолжаться еще восемь минут! Так что я могу болтать с кем хочу и о чем хочу, вот так! А если Вам не нравится, как я работаю, то делайте все сами!
Она смерила Снейпа презрительным взглядом, демонстративно повернулась к нему спиной и направилась к своему столу, гордо задрав нос. Снейп тупо смотрел ей в след, беззвучно открывая рот и впервые за много лет не зная, что сказать. Он не сразу сообразил, что Майя обратилась к нему с каким-то вопросом. Профессор услышал ее лишь тогда, когда она вкрадчиво поинтересовалась:
- Что с вами, профессор? Язык проглотили?
Лопнуть от злости Снейпу помешала со стуком распахнувшаяся дверь. В дверном проеме торжественно воздвиглась Ангелина Леонардовна собственной персоной! Выглядела она, как всегда, ошеломляюще. Непонятного цвета волосы торчали дыбом, как иголки дикобраза. Грязноватое платье с глубоким декольте и разрезами до бедра со всех сторон было ярко-алого цвета, босоножки на высоченной платформе – кислотно-зеленого. Ее длинные ногти были сиреневыми, в тон браслету из бусин размером в грецкий орех каждая; тени на веках – голубыми, румяна – оранжевыми, а губная помада – темно-вишневой! Коллеги разглядывали ее с различной степенью недоумения. Профессор услышал, как Майя за его спиной страдальчески пискнула и пробормотала:
- Цветовая шизофрения…
Леопёрдовна, шагнув через порог, радостно просипела:
- Здра-а-асьте вам! Соскучились, небось, негодяйчики?! Ну-ка, сознавайтесь, кого тут, ешкин кот, перевоспитывать надо?
Сотрудники восприняли шутку кисло, на что Леопёрдовна не обратила внимания. Профессор Макгонагл умело скрыла неодобрение и вежливо отозвалась:
- Добрый день, Ангелина Леонардовна! Вы к нам по делу или просто в гости?
- По делу, ясен хрен! – энергично ответила Леопёрдовна. - Бункерок наш, чтоб ему репнуться, уж больно незаметен, студенты, мать их через копыто, жалуются. Найти не могут, дебилы убогие, по шесть часов по лесу блукают! Так что решение принято его того… покрасить! А вы что подумали?
- Покрасить? – с сомнением проговорила Макгонагл, подозрительно рассматривая лучащуюся энтузиазмом физиономию главной академической воспитательницы. - Но ведь бункер, если не ошибаюсь, покрыт дерном? Вы что, траву собираетесь красить?
- Уже не покрыт! Мы дерн этот, едри его налево, сдернули! Красить будем кирпичи! Краску и пульверизаторы закупили уже, теперь добровольцы нужны, присмотреть за всем. Ну, граждане алкоголики, дебоширы, тунеядцы! Кто хочет сегодня поработать?
- Может быть, мне поехать? – с невинным видом предложила Лина.
Заметив огонек интереса в ее глазах, Снейп тут же увидел способ слегка отыграться за недавнюю сцену. Мысленно похвалив себя за сообразительность, он сурово сообщил:
- У вас еще не готово расписание на паскудников, то есть, погодников, на ближайшую грозу! Будет лучше, если отправится Майя – она уже выверила свои списки!
Обе девчонки зыркнули на него, как на врага народа, но промолчали, справедливо опасаясь эскалации насилия с его стороны. Майя, спешно собравшись, отправилась с Леопёрдовной, а Лина с раздосадованным видом осталась – работать и переживать.
Майя вернулась только к концу рабочего дня, взъерошенная, перемазанная краской и злая, как ведьма. Она тихо шипела сквозь зубы нечто непечатное и дверью грохнула так, что на стене покосился красочный плакат с надписью: «Самогон наш враг – гоните его!»
- Ну, как? – сочувственно поинтересовалась Саша, оглядев подругу.
- Чудовищно! – Майя шваркнула на стол свою сумку. - Просто ЧУ-ДО-ВИЩ-НО!
- Похоже, осуществлять собственноручно малярные работы вам не слишком по душе? – ехидно поинтересовался Снейп.
- Да при чем тут малярные работы?! – гневно воскликнула девушка, всплеснув руками. - Студенты в лесу блуждали, да?! Найти не могли?! Ну, теперь они все найдут! Да еще как найдут, вот увидите! Не найти ТАКОЕ – это… это, - она просто захлебнулась от возмущения.
- Да что там такое? – забеспокоилась Нина, переглянувшись с остальными. - Расскажи толком!
- Я и объясняю! Толком! – рявкнула в ответ Майя. Она глубоко вздохнула и продолжила, попытавшись взять себя в руки. - Вы Леопёрдовну сегодня хорошо рассмотрели? Видели, как она одета была? А сколько она краски закупила, вам сказать?! Десять цветов! Наш бункер теперь сияет всеми цветами радуги в самых диких и немыслимых сочетаниях! Розовый с оранжевым, синий с фиолетовым! Голубой с зеленым в красных пятнах! Это уже не цветовая шизофрения – это цветовой терроризм получается!..
- Замечательно! – поджав губы, прокомментировала Макгонагл. - Я многого ожидала, но такое…
- Вот именно! – мрачно кивнула Майя. - Я же вам говорю, теперь этот чертов бункер только дальтоник не отыщет! Там вдобавок еще и тропинка через весь лес краской забрызгана.
- Вот и хорошо! – иронично закрыл тему профессор. - Зато теперь у студентов отпадет необходимость вместо занятий играть в Гензеля и Гретель, отмечая путь камушками, бусинками и хлебными крошками!
Одним из многих творящихся в Академии безобразий был обеденный перерыв. Вернее, его фактическое отсутствие. Студенты невозбранно шлялись туда и сюда, совершенно игнорируя время обеда при полном попустительстве начальства. Любого из кураторов могли выдернуть с места буквально с набитым ртом и заставить заниматься делами студентов, а вдобавок пожурить за то, что тратит время на такие презренные вещи, как еда, в тот момент, когда Его Величество Студент нуждается во внимании!
После того, как их дважды оторвали от обеда из-за студенческих проблем, командированные профессора всерьез взялись за организацию питания. Отныне ровно в 13.30 двери кабинетов наглухо запирались и снабжались табличками с надписью: «ОБЕД! С 13.30 до 14.00 в помещении голодные маги-убийцы. Не верите – ну и царство вам небесное!» И до двух часов по полудню дверь не отпиралась даже в случае пожара, потопа или истерики нетрезвой студентки.
Открыть столовую или хотя бы буфет не получилось. Зато профессор Макгонагл познакомилась с пожилой ведьмой, проживавшей по соседству. Ведьма, в прошлом повар обкомовской столовой, скучала на пенсии и охотно согласилась готовить для сотрудников Академии. Правда, еду следовало забрать утром, поскольку потом стряпуха отправлялась на метле по своим делам, и, как следствие, до обеда все остывало. Это приводило к образованию огромной очереди к единственной и очень дряхлой микроволновке. Новые коллеги чопорных англичан, все без исключения «рожденные в СССР», мигом вспомнили навыки стояния в очередях. Даже те, кого чаша сия по малолетству должна была миновать, усвоили Правила Поведения в Очереди буквально на генетическом уровне, а также на уровне тычков, щелчков и подзатыльников старших, ревниво следящих за соблюдением Правил, неписаных, но вполне реальных. В результате каждый день минут на десять-пятнадцать все погружались в такое далекое, но близкое прошлое.
- Куда вы претесь, не видите, тут люди!
- А с чего бы это, вас тут вообще не стояло!
- Кого не стояло – меня? Да я тут с утра стою, а вот вас не видела!
- Глаза протри, не видела она!
- Блин, убери локти, чашку мне опрокинешь!
- Да куда я их уберу?
- Твои локти, куда хочешь, туда и убирай!
- Граждане, граждане! Это что делается?! Вы только посмотрите, она одна стоит, а в печку уже третью порцию ставит! Безобразие! Больше одного раза микроволновку в одни руки не давать!
- Идите на фиг, дорогие коллеги! Мне, может, усиленное питание прописали!
- Ой, ну надо же! А ты что, в борцы сумо готовишься?
Народ с упоением пихался и переругивался, получая от процесса огромное наслаждение. Даже самые агрессивные перепалки немедленно сходили на нет, стоило очереди рассосаться, и самые непримиримые спорщики мирно беседовали, поглощая с боем подогретую еду. Снейп и Макгонагл понять этого, как ни старались, не могли. А их сотрудники оказались не в состоянии что-либо объяснить. В конце концов, британские волшебники пришли к выводу: это древняя, наверняка еще языческая традиция, освященная временем и вошедшая в подсознание. Человеку со стороны понять ее было совершенно невозможно, так же как невозможно понять приверженность англичан к липкой и скользкой овсянке на завтрак.
Очередь постепенно разбредалась по местам. Самые нетерпеливые пережевывали снедь прямо на ходу, не торопясь усесться за столы. На приверженцев присказки «Стоя больше влезет» Снейп поглядывал с откровенным неодобрением, но и делать внушение не спешил, со злорадным интересом ожидая, когда же кто-нибудь из них подавится. Или обляпается, на худой конец! Впрочем, его ожидания покуда оказывались тщетными.
В настоящий момент предметом его наблюдений, а равно и раздражающим объектом, была Майя. Она с невозмутимым видом стояла чуть в стороне и ела суп из одноразово-многоразовой тарелки. Причем процесс насыщения занимал ее далеко не полностью – Майя терпеливо ожидала, пока с разогревом своего обеда разберется Лина. Как только та выудила из недр микроволновки свою порцию, девицы ловко подхватили судки и направились к Лининому столу. А стол, по иронии судьбы, располагался как раз за спиной профессора, что радости ему не доставляло. Профессор честно старался не прислушиваться, но Лина сидела слишком близко.
- Хочу поехать туда в следующую субботу.
- И чего тебя тянет в такую даль?!
- Ну… Мне ведь нужно изменения в расписании отвезти, ведомости там… И тесты свои сдать! То, что я сдала в прошлый раз, почему-то оказалось у одного третьекурсника-агромага. Хотя зачем агромагу нужна общая теория предсказаний, не представляю.
- Ну, это ты у Денька спроси, зачем он твои тесты туда зафигачил!
- Я спрашивала – он не сознается! Так что придется ехать и сдавать… Заново.
- Ой, да ладно! Тесты, надо же.
- Да, представь себе! Вот такая я сознательная. Знаешь, в последний раз мы с ним разговаривали обо всем и ни о чем сразу. Только никак не могу понять, нравлюсь я ему всерьез или нет? И как узнать – ума не приложу!
- Может, спросить?
- Ага, щаз! Попробуй, спроси! У меня никогда на такой шаг не хватит наглости! Или смелости. Или глупости. Это уж как посмотреть.
- А он?
- А что, он? Тактичный, блин! И сдержанный. Ничего не скажет. Ни да, ни нет…
- Печально. Пожалуй, остается только порадоваться, что меня все эти заморочки ни разу в жизни не касались!
- Ну, не скажи! Это такое… такое… просто не знаю, как объяснить! Ты летаешь, как бабочка, земли ногами не касаясь!
- Ага, и светишься, как светлячок. По тебе видно!
- Не издевайся!
- Не буду… сегодня!
- Все, хочу в лес! К своей радости!
- Тихо ты! А то народ подумает, что ты решила податься в партизаны.
- А что? Это мысль! Я даже знаю, где буду партизанить!
Их зловредное хихиканье дуэтом довело профессора до белого каления. Он то и дело косился на стрелки настенных часов, мечтая о той секунде, когда ощипанная курица прокудахчет два часа дня и можно будет разогнать девчонок по местам. Он даже знал, что, как и в каких выражениях им скажет! Однако мечтам профессора Снейпа не суждено было сбыться. В тот момент, когда минутная стрелка скользнула к двенадцати, хитрые девицы моментально замолчали, дружно встали и отправились мыть посуду. Вернувшись, они с добродетельными физиономиями уселись каждая на свое рабочее место и (разумеется!) разразились очередями на клавиатурах. Что ж, назначение чата в том и состоит, чтобы облегчать людям жизнь. Одни могут с удовольствием продолжить трепаться, не вызывая нареканий за лишние разговоры, а другие оказываются избавлены от выслушивания чужой болтовни. И всем хорошо!
«Странно. Они болтают, вместо того, чтобы заняться делом, а я спокойно это терплю. По-моему, я становлюсь пофигистом!» - Северус едва заметно пожал плечами и углубился в работу.
