Такие разные учителя...
Учителем зельеделия оказался молодой мужчина лет двадцати - двадцати пяти на вид.
- Привет! - сказал он ученикам, когда те расселись. А потом, слегка волнуясь, начал рассказывать. - Меня, значит, зовут… Всеволод Константинович. Фамилия Матросов.
- Надеюсь, не будет он нас сильно матросить на уроках? - прошептал Диме Лёша Александров. Дима усмехнулся.
- Будете со мной… Проходить зельеделие! На протяжении всех семи лет будет у вас этот предмет. Сейчас вы все распишетесь за технику безопасности…
На задних партах засмеялись чему-то. У Сергея Филиппова явно не было настроения учиться.
- Значит так… - учитель продолжал. - Я знаю, что вам сказали сидеть так, как вы сидите на всех уроках. Но вы видите, что расположение столов здесь несколько иное?
- Не слепые… - пробормотал из середины аудитории кто-то.
- Ну так вот… Сядете по желанию. Сказу скажу: зельеделие - предмет не первой важности, его обязательное изучение для того, чтобы позволить ученику определить, не это ли его конёк. Кто слушать не хочет - ради Бога, садитесь к дальним котлам и ступам. Не нужно, чтобы вы мешали тем, кто действительно хочет заниматься предметом. Учтите только одно, что по правилам школы вы должны отчитаться мне по пройденному материалу. И это не моя прихоть. Остальные пусть вперёд садятся, чтобы шум «Камчатки» не мешал. Мы - волшебники, моя речь будет доноситься до всех с одинаковой громкостью, но вот ваша громкость может и повредить кому-либо. Даю вам на пересадку пять минут.
Ученики пересели. Дима оказался рядом с Картинкиным в середине класса.
- Ну, теперь, непосредственно, сама техника безопасности...
Потом учитель объяснил план на четверть, а потом приступил к новому материалу.
В конце урока Всеволод Константинович устроил небольшой опрос.
- Успею только одного… Ну, ладно. Мальчика или девочку, а?
Тут, естественно, мальчики закричали, что девочку, девочки - что мальчика, три девочки-отличницы решили ответить сами и зажгли над собой волшебную надпись «Вызовите меня!!!». Это было одно из обязательных заклинаний для обучения.
- Так… Дорогушин Дмитрий! Присутствует?
- Здесь я… - С места поднялся Дорогушин, по прозвищу Дэм - длинный мальчик в синей спортивной волшебной форме - несгораемом комбинезоне.
- Будете отвечать?
- Постараюсь… Самые простые зелья - это смеси природных веществ с водой. Например, «синяя венгерская вода»… - Дэм продолжал отвечать.
- Ну, что… - сказал потом учитель. - На четыре с половиной вы ответили. Тогда вопрос на засыпку…
С «засыпальным» Дорогушин справился и получил пятёрку.
- А на какую специатьность хотите? - спросил Всеволод Константинович.
- Посмотрим, рано загадывать.
- Брейнтрейн. Чем плох? Для вас, не?
- Нет, спасибо! - с вызовом ответил Дмитрий Дорогушин и сел на место.
После урока учителя горячо обсуждали. Особенно сильно было слышно Орехова.
- Ну, такого мы быстро сломаем! - говорил он.
- Ага, только сначала я сломаю тебя! - отвечал ему Картинкин. - А учитель нормальный.Лучше, чем Битюг.
- Ты Битюга не трогай…
- Тупой Матросов… - поддакивал Орехову Филиппов.
- Не, блин, вы слышали? - возмущался Дорогушин, которому поставили на уроке пятёрку. - Это … мне предложило идти к «ботаникам»! Брейнтрейн, блин, чтобы я там ходил среди заумных.
- Сам, небось, он работает на Брейнтрейне, - предположил Чеканков.
- Странный мужик, - согласился Сергеев Арсений, приятель Дорогушина.
«А по-моему, нормальный», - решил Дима. И спросил у Лёни Шумахера:
- Ну, как Матросов?
- Псих, - коротко ответил Шумахер. - Не люблю странных людей.
Такой вот был сосед Димы по парте.
- А почему не любишь? Вон, «нестранные» Ореховы есть…
- Да пошёл Орех…
Первый урок по биологии был организационный - весь первый курс собрался в специально назначенное время в лекционной аудитории №328, и к ним пришёл куратор специальности «Первомай» Владлен Пахомович Сухоруков рассказать вкратце о том, что же будут изучать юные волшебники.
- Волшебный курс биологии, - говорил он, - содержит в себе две части: ботанику и зоологию. Ботаника у вас будет на первых трёх курсах. Когда у вас по расписанию этот предмет, вы выходите на улицу и идёте к колдогороду. И ждёте там преподавателя. Вам выдадут перчатки, сделанные из высохшего сока полимерии - это такое южное растение. В них вашим рукам не страшны ни ядовитый сок ни отравленные шипы особо опасных представителями волшебной флоры. Но вам, естественно, строжайше запрещается играть с такими растениями! Если шип уколет оголённую поверхность… Были у нас случаи, что и в медпункте противоядия не помогали. О плане работы доложит учитель, поставленный в группе.
Теперь о зоологии. При училище существует зоопарк, где обитают сфинксы, кентавры, оборотни и прочая живность. План урока такой же: собираетесь и ждёте, вам выдадут палки-самопалы и плётки-самобейки против взбешённых животных. Остерегайтесь оборотней, даже когда они в облике человека!!! Превращение может произойти в любую секунду. Впрочем, об этом на четвёртом курсе… А теперь посмотрим, кого же в какой класс назначат… - И Сухоруков что-то пошептал себе под нос. «Цели», - догадался Дима. Чтобы включить, например, свет, надо было под нос прошептать на колденсе (специальный язык) местоположение его источника и потом говорить заклинание. В данном же случае куратор Первомая, наверно, говорил, что именно надо высветить. И правда, секунд через десять он крикнул: «Жребио!», и над каждой группой засветилось имя учителя биологии. Над «К» была надпись: «Харитонов Р.Н.»
- Ни фига себе… - сказал Шумахер.
- Блин! - отреагировал Дорогушин. - Его не хватало!
- Теперь не прогуляешь! - решил Орехов.
Дело в том, что Харитонов Роберт Николаевич был вахтёром, главным сторожем и садовником ПВУ №1. Ученики про него за глаза распускали шутки, но в то же время побаивались. Когда вахтёр на своём рабочем месте, ни один ученик не прошмыгнёт на улицу без разрешения! А если Роберт Николаевич заметит нарушителя - лучше сразу сдаваться. Ибо когда тебя догоняет такая туша…
Бывают люди высокие. Бывают толстые. Но когда сочетается и то и другое… Харитонов был из таких. Высокий, хорошо упитанный, сторож находился в неплохой физической форме даже несмотря на свои пятьдесят пять. Он догонял нарушителя запросто, потом хватал в охапку и уносил барахтающегося обратно в школу, ворча под нос. И не так страшен был «разбор полётов» потом у наставника курса или директора, как вот эта встреча.
Впрочем, человек он был добродушный, ребята это поняли сразу же, на первом же занятии по биологии. Учитель представился, хотя и так все (нарушители в особенности) знали его имя.
- Ну-с, - начал он, - меня зовут Роберт Николаевич. Можно просто Гоша.
- Го-оша! - произнёс Арсений Сергеев.
- Так и будем называть, - пообещал Орехов.
- А почему Гоша? - удивлённо спросила любопытная Света Закорючко. - Гоша - это же Георгий, а Вы?
- Роберт Николаевич! - повторил Харитонов. - Гошей меня в детстве прозвали, когда я тут учился. Вот, решил так и назваться! Хорошо звучит!
- Но на уроке вас надо по имени-отчеству? - произнесла робкая Катя Курнина.
- Ну, я за этим не слежу, девочка…
- Лопух! - так о нём отозвался Дэм Дорогушин после первого урока. И добавил, - Гаварить пусть сначала научится па-русски.
- Нормально говорит… - возразил Полтавин.
- Ну, не сказал бы.
Но многим учитель понравился. В том числе нашему герою, Садовскому Диме. Мужик был открытый.
- Наш мужик! - говорил Миша Картинкин.
- А он единственный тут вахтёр? - спросил его как-то Дима. - Столько учеников норовят убежать погулять, а он ещё и уроки ведёт. И за цветами возле входа ухаживает.
- Думаю, что не один. Но других не видел.
А он был один… Когда его не было, в школе запускалась волшебная система распознавания входящих и выходящих. И задержать прогульщика труда не составляло.
Но считалось престижным для училища иметь постоянного и, главное, харизматичного вахтёра, вот и работал Гоша-Роберт на должности. Харизмы у Харитонова было хоть отбавляй.
А Битюгов в эти дни перед учениками «раскрылся по полной»! Когда те ему сдали первые свои астрологические предсказания.
Он вошёл в класс в приподнятом настроении, небрежно кинул на стол тетради и засмеялся.
- Ну-ну, волшебники будущие… Смотрите! Синицына здесь?
- Да… - робко ответила девушка.
- Да… Мадам! Нет, вы только послушайте, что она себе напредстказывала! «Венера в моём знаке. Это значит, что меня ждёт любовь к мальчику с возможным развитием событий…» Не рано, а? Но самое смешное дальше…
- Не читайте! - чуть слышно пропищала девочка.
- Читайте, читайте! - закричал Филиппов, прияель Орехова.
Учитель, прерываясь для смеха, прочитал предсказание Синицыной.
- А Картинкин тут? «Два» за работу тебе.
- За что? - удивился тот.
- Вот за это: «Меркурий сулит мне в спорах одерживать верх над оппонентами…» Даже не знаешь, как слово «оппонент» пишется! «…над оппонентами вне зависимости от их авторитета». Это что, намёк?
- Нет, - хмуро ответил Картинкин, - так показали звёзды.
- Мало ли, что они напоказывали, может, они вам стриптиз устроили! Не всё же писать можно! Знаю я твоё отношение ко мне, два! Знаю, знаю я твой бунтарский дух… Наверняка пойдёшь на специальность «прочномир» к таким же психам с сорванными башнями. А вот тетрадь Садовского…
Дима вздрогнул. И начал со страхом смотреть на учителя. Сейчас и над ним будет смеяться!
Но учитель пролистал работу… И вышел из класса.
Вернулся минут через пять и заявил испуганному Диме так, чтобы слышали все.
- Я к психологу школьному ходил. Может ли учиться в ПВУ человек, который за одиннадцать лет не научился держать перо?
Дима хотел ответить, что он его и не держал до школы никогда, но потом подумал, что не стОит никому говорить о своей «обычковской» жизни. Заикнулся он однажды об этом Триптиху после его урока, чтобы объяснить своё незнание «детского» материала. Тот нахмурился и чуть ли не с отвращением посмотрел на Диму.
- Но ты волшебник?
- Да…
- Как к тебе относились обычки?
- Нормально… Не все…
- Жил как, «нормально»?! - Триптих посмотрел с ненавистью.
- Нет… Скучал.
- Никому не говори о том, что ты среди них жил! - сказал тогда ему Триптих. - Я немного знаком с твоим отцом, он честный волшебник. Но ты смотри, чтобы к НИМ больше не обращался! И молчал о своём прошлом.
- Хорошо… - сказал тогда Дима.
Поэтому, Битюгову он не сказал об этом. А тот продолжал отчитывать мальчика.
- Если человек специально не следит за своим почерком, то он издевается над учителями и должен быть отчислен. Если же у него «не выходит» аккуратность, какой он, на фиг, волшебник? А если заклинание не туда пошлёт своей дёрганой рукой? Так… В общем, среди работ я не нашёл ещё ни одного правильно вычисленного предсказания. А этим троим надо теперь заботиться о моём хорошем отношении… Я вам рассказывал.
- Ну что, съел? - спросил потом Диму Картинкин.
