Глава 8Если бы кто-то сказал Лаванде, что она, даже волнуясь за Драко, будет вести праздный образ жизни, она бы не поверила. Но, как оказалось, это было бы напрасно. Спала она по девять часов в сутки, крепким сном, как младенец, и, заботясь о совершенстве кожи, запретила себе нервничать, есть мучное, сладкое и жирное, пить алкоголь и рыдать в подушку. И это оказалось не сложнее, чем каждый день причесываться и накладывать макияж. Для себя Лаванда решила, что леди всегда должна оставаться леди, а не превращаться в Беллатрикс Лестрейндж, - Лаванда видела ее колдографии до Азкабана и после, где разница была впечатляюща.
Узнав о том, что Лаванда собралась к Драко на суд, Нарцисса Малфой впервые изъявила искреннее благодушие, посетовав, что не может идти сама: Министерство было далеко, а пользоваться каминной сетью или аппарировать женщина не могла после обморока-приступа. «Хвала Мерлину!», - единственное, что подумала Лаванда, узнав, что свекровь останется дома. Ни о какой жалости или соболезновании речь не шла. В данной ситуации жалеть надо было Тилли, которая должна была остаться с госпожой.
Но, зная что Тилли не сможет помешать Нарциссе Малфой выкинуть какую-нибудь гадость к возвращению невестки (а прецеденты случались – вдруг оказывалось изорвано любимое платье Лаванды, или неожиданно загоралась гардина в ее комнате, слабо, но ужасающе чадя), бывшая гриффиндорка решила воспользоваться помощью подруги и попросила Парвати Джордан приехать.
В этом Лаванда усматривала двойную выгоду: и свекровь будет под надзором – Парвати с нее глаз не спустит, это уж точно; и Нарцисса позлится лишний раз, видя увешанную с ног до головы звенящими круглыми бусами индианку, вдруг увлекшуюся на пару с мужем Ли Джорданом национальной культурой и влиянием хиппи.
Добрая душа Парвати, одержимая последние полгода идеей о совершенствовании жестокого мира, радостно согласилась приехать и даже решила отвезти миссис Малфой какую-то «увлекательную брошюрку о правильном дыхании. Лаванда, я сделаю из твоей свекрови нового человека!».
К встрече с мужем Лаванда готовилась несколько часов, примеряя то одно, то другое платье и мучая Тилли вопросами о том, как лучше заколоть волосы. В итоге молодая женщина остановила свой взгляд на кремовом платье и мантии, в тон отороченной искусственным мехом. Впрочем, о том, что мех искусственный, Лаванда предпочитала никому не говорить. «Мех? Это песцовый шиншилл! Редчайший зверек, мех сбрасывает только в полнолуние, приходящееся на вторник тридцатого мая. Тогда и только тогда!».
Попрощавшись с Парвати, что-то радостно вещающей мадам Малфой о перерождении духа, Лаванда по каминной сети отправилась в Министерство.
Атриум гудел, словно встревоженный улей. Волшебники суетились у каминов, выстраиваясь в очереди, чтобы отправиться домой или в иной пункт назначения как можно скорее. У отреставрированного фонтана толпилась непонятная группа зевак – похоже, это была иностранная делегация, ведомая на беседу с мистером Кингсли Шеклболтом – новым Министром.
Лаванда, прибыв в Атриум, поспешно отряхнулась, смахивая едва заметные пылинки с одежды. Куда же теперь? Бывать в суде ей еще, к счастью, не приходилось. Да и в этот раз, Лаванда была уверена, несомненно, авроры допустили ошибку, арестовывая Драко. Хотя она же сама видела, что муж использовал заклинание «Авада Кедавра»….
Отбросив посторонние мысли, назойливо лезущие в голову, Лаванда оглянулась вокруг, ища указатели. На ее счастье, в толпе женщина заметила знакомую рыжую шевелюру.
- Рон?! – удивленно воскликнула Лаванда, видя, как рыжая макушка двинулась в ее направлении. В самом деле, спустя пару мгновений, быстрыми широкими шагами преодолев расстояние в несколько метров, перед ней высился худощавый и немного угрюмый Рон Уизли.
- Привет, Лаванда. Я подумал, что ты будешь рада, если я тебя провожу, - Рон попытался улыбнуться, и у него это почти получилось.
- О, Рон, я очень рада! Пожалуйста, проводи меня скорее к Драко, я хочу его видеть! Во сколько начнется процесс?
Рон и Лаванда двинулись в сторону одного из многочисленных коридоров Атриума. Навстречу им шли люди, но знакомых лиц Лаванда не видела.
- Суд через час. Ты рано пришла, - Рон посмотрел на старенькие часы.
- Я не могла ждать! – воскликнула Лаванда. - Да и я не знаю, куда идти. Повезло, что ты пришел.
- Я ждал тебя. Панси сказала, что ты не придешь, но я не поверил. Я же с тобой шесть лет проучился, знаю, что если ты что-то задумаешь, так не передумаешь, - Рон вдруг широко улыбнулся, словно вспомнив школьные годы. Глядя на него, Лаванда и сама невольно почувствовала, как губы расползаются в улыбке.
- Но как же твоя работа? Ты же в этом…как его… Отделе по Магическим артефактам, так он, кажется? – Лаванда нахмурилась, отчего на ее белом лбу появились две небольшие морщинки.
- Почти. Ты никогда не была сильна в политике. Но я отпросился на час. Доведу тебя до дверей и отправлюсь обратно в Отдел.
- Рон, что-то не так? – Лаванда вдруг обратила внимание, что ее бывший одноклассник совсем не похож на того веселого парня, каким он был в Хогвартсе. Он не был похож на себя еще и в прошлую их встречу, но тогда Лаванде было не до этого. Ей, по правде, и сейчас чувства Рона были неинтересны, но если это связано с Драко? Или с судом?
- Да это все Панс! – Рон рубанул рукой воздух. Лаванда вздохнула было с облегчением, но вовремя осеклась. Рон ничего не заметил и продолжал на повышенных тонах. – Говорит, что мы сами все сможем, не будем ни от кого зависеть, что главное – это чтобы удалась затея твоего хорька Малфоя. Я иногда думаю, что она со мной, только потому, что ей больше идти некуда. На этой неделе только и слышу от нее: «Драко придумал…», «Драко разработал…». А когда я усталый домой прихожу, ноль внимания. С Гермионой и то лучше было – она регулярно требовала, чтоб я пошел и вымыл ботинки. Хоть какое-то внимание к моей персоне.
Лаванда тяжело вздохнула. Она понимала сетования Рона. У них с Драко те же «теплые семейные отношения» и даже хуже.
- Но ты ее любишь? – Лаванда почти прошептала эту фразу
- А толку? – устало спросил Рон. – Да я и не знаю уже, что чувствую. Раньше трепет какой-то: бедная девочка, несправедливо обижена, пострадала… опять же, она на шею сама мне вешалась... А сейчас это уже боевой товарищ. Я зарабатываю деньги, она ведет хозяйство… Серый скучный быт. Надоело.
- А как твоя семья к этому относится?
- По-разному. Мама хочет, чтобы мы с Панси чаще заходили в «Нору», но если я на порог ступлю, Джинни на меня обязательно порчу нашлет, ей не впервой. На той неделе журналистов так закляла, что парни в Мунго аппарировали копыта и клювы убирать.
- Джинни все еще живет в «Норе»? И Гарри там же? И за что она их так? – Лаванда отвлеклась от созерцания собственных ногтей и удивленно посмотрела на Рона.
- Если мы все разъедемся, кто куда, мама переживать будет, а так Джинни ей по хозяйству помогает (хотя от нее пользы мало). А журналисты явились, потому что сестренка моя во всеуслышание заявила, будто Гарри ей изменяет и она намерена его бросить и уехать.
- Я всегда предполагала, что у твоей сестры мозгов нет, - покачала головой Лаванда. – Гарри ее обожает, а ей недостаточно!
- Да дело в том, что Джинни вообще таких заявлений не делала, - Рон почесал кончик носа, думая о чем-то. – Некто заявил это от ее имени. Джинни в «Гарпиях» провела лучший сезон за последние годы, ее папарацци и так атакуют, а после этой «утки» ей и шагу ступить нельзя….
- Но все-таки Гарри достоин большего, - протянула Лаванда. Джинни Уизли ей никогда не нравилась. Лаванде в целом не нравились те, кто мог составить ей конкуренцию. Джинни могла, и Лаванда старалась сократить их общение до минимума, предпочитая сплетни за спиной.
- Только не говори, что ты готова обменять твоего дражайшего Малфоя на Гарри, - Рон ухмыльнулся. – Такого унижения хорек не переживет!
- Прекрати, Бон-Бон! – Лаванда вспыхнула и, стараясь задеть бывшего возлюбленного, вспомнила ласковое прозвище, которым сама же и наградила на шестом курсе Хогвартса. Она всегда знала, что Рон это смешное имечко «Бон-Бон» терпеть не мог, но ей нравилось так его называть и смотреть, как тот краснеет.
И в этот раз «Бон-Бон» ожиданий не обманул – лицо Рона немедленно приобрело цвет спелого помидора, а сам Уизли вжал голову в плечи и оглянулся по сторонам, надеясь, что никто ничего не услышал. На его счастье, вдали маячила только дверь с надписью «WC», мимо которой им предстояло пройти, но людей не было.
Рон, как и обещал, проводил Лаванду до дверей в просторную комнату, обозначенную на близлежащей схеме как «Зал судебных заседаний №2». Уже уходя, Уизли мимоходом объяснил бывшей однокласснице, что здесь рассматривают преступления, за которые Азкабан светит в 90% случаев. Причем дело это обыденное, и если соберется человек 20 к началу заседания, это уже хорошо.
Обнадежив Лаванду, что Малфой получит то, что заслужил, Рон ретировался быстрым шагом, явно опаздывая в свой Отдел.
Лаванда зашла в зал и села на одно из дальних кресел, недалеко от тяжелых бархатных портьер, чтобы Драко, если будет оглядывать присутствующих, не заметил ее. А если и заметил, то не сразу. Он же просил, чтоб она не приходила.
Как Рон и обещал, пришло от силы 30 человек, рассевшихся в хаотичном порядке в красных креслах напротив подобия металлической клетки, где, как догадалась Лаванда, и будет некоторое время томиться ее благоверный. Место адвоката находилось справа от окошка в клетке, а обвинитель и судья, ровно как и начальник аврората, должны были сесть по диагонали от заключенного.
Охрана прибыла за десять минут до начала заседания.
Гарри Поттер, начальник аврората, появился через пять минут.
И ровно в шесть в зал ввели Драко. Он был худ и неестественно бледен. Перед ним и за ним шли авроры, для которых сопровождать заключенного явно было не в новинку.
Последним в зал зашел Блейз Забини. Адвокат.
Лаванда едва сдержала крик, когда Драко почти затолкали в клетку и наглухо заперли за ним дверь, на всякий случай применив несколько невербальных заклинаний.
- Уважаемый присяжные, этот человек обвиняется в убийстве. Расчетливом и безжалостном убийстве с применением Непростительного Заклинания Авада Кедавра, - начал свою речь обвинитель, едва поздоровавшись. Лаванда не знала его имени, но лицо волшебника она где-то уже видела, хотя и не могла припомнить, где. Обвинитель был невысок ростом, пузат и при ходьбе чуть выкидывал вперед ноги, как цапля на болоте. Он говорил о том, что последнее время количество убийств сократилось, и надо отправить Драко в Азкабан, чтобы правосудие восторжествовало. Он говорил, что это все плохие гены, дурная кровь, и надо обезопасить от Драко окружающих. Он говорил, что Малфои давно скатились по уровню жизни, и надо давить их, как клопов. Он говорил, а Лаванда хотела, чтобы он замолчал. Несколько мгновений она и сама была бы не прочь заткнуть ему рот, прокричав на весь зал «Авада Кедавра» и добровольно сдаться в руки авроров, чтобы оказаться рядом с мужем. Но надо было ждать. Блейз, хитрая лиса, не просто так был в этом зале. Он не проиграл еще ни одного дела. Надо ждать.
И Лаванда, кусая губы и прячась за портьерой, ждала.
Наконец настала очередь защиты. Блейз Забини уверенно прошел пару шагов, пока не оказался перед присяжными. Обвел всех взглядом. На секунду Лаванде показалось, что он ее заметил, но она поспешно отбросила это предположение. Портьера почти полностью скрывала молодую миссис Малфой от посторонних глаз.
Свою речь Блейз начал с того, что изъявил надежду, что приговор будет справедлив, как и положено приговору. Затем он, пользуясь красивыми аллегориями и трогающими за душу метафорами, поведал окружающим о тех условиях, в которых оказался Драко. «Кто такой Эдвин Бронски? По сути – он грязный человек, наживающийся на чужом горе. И мы будем обвинять этого молодого человека, этого достойного молодого человека, в том, что он спасал собственную честь? Честь семьи и клана?».
Кто-то в зале выкрикнул: «У Пожирателей нет чести!». Лаванда закрыла глаза. Блейз знает, что делает. Драко ему доверяет, значит, должна доверять и она.
Блейз говорил уверенно и спокойно, словно пересказывал книгу дошкольникам. Он что-то втолковывал о неправильной трактовке закона, о том, что Драко не имеет алиби из-за того, что любит в одиночестве гулять по парку в маггловском районе, и что это характеризует его как человека, неспособного совершить убийство... Лаванда не вслушивалась в речь. Блейз, несомненно, был красноречив и убедителен, но ее внимание привлекал не он, а узник в клетке... Блейз говорил так, как может говорить уверенный в своей правоте человек - спокойно, ровно, выдерживая необходимые паузы и, наоборот, акцентируя нужные слова, и глаза некоторых присяжных затуманивались, и они начинали кивать головами, как китайские болванчики…
- Поэтому я считаю, что Драко Малфой не может быть убийцей, - вдруг сказал Блейз. Лаванда вздрогнула. Она уже давно не слушала изречения Забини, целиком и полностью сосредоточившись на Драко, который сидел на деревянной скамье в клетке, с презрением глядя на окружающих.
- Позвольте, как «не может»?! – в красивую и правильную речь Забини вмешался обвинитель. – У меня на руках отчеты авроров, проведших экспертизу волшебной палочки подсудимого. Они утверждают, что Непростительное заклинание Авада Кедавра было использовано!
- Но подсудимым ли? – хитро прищурился Блейз, и Лаванда поняла, что дело еще можно выиграть. Блейз был прав, опытный волшебник может пользоваться чужой палочкой. Возникнут определенные трудности, но все зависит от силы воли. Это Лаванда знала на собственном опыте – в том году Парвати пользовалась два дня ее палочкой, потому что случайно сломала свою. И все работало.
- Этот разговор не несет никакого смысла! Мы не можем узнать, произнес ли заклинание подсудимый! – чуть ли не завизжал обвинитель. Судья сурово посмотрел на него, но ничего не сказал.
- Можем, - Блейз самодовольно улыбнулся. – Мистер Малфой согласен принять Веритасерум – Сыворотку Правды, чтобы дать ответ на наши вопросы.
Присяжные зашептались. Веритасерум не применялся уже несколько лет – это Лаванда знала наверняка, потому что когда-то подслушала, как Драко и Гойл обсуждали это. Но неужели Драко не убийца?! Или Блейз напоит его не Сывороткой правды? Посмотрев по сторонам, Лаванда убедилась, что присяжные думают в том же ключе, что и она. Судья, невысокий худой волшебник с родинкой на лбу, что-то спросил у Гарри Поттера, и кивнул:
- Мы согласны на эксперимент. Но при условии, что Сыворотку попробует кто-то еще.
- Боюсь, что если Сыворотку попробуете вы или обвинитель мистер Джойс, или мистер Поттер, общественность может узнать ненароком много ценной информации, - Блейз хитро прищурился. – Напомню вам, что действие Сыворотки длится два часа. Это рекомендованный Министерством в 1999 году срок. Может быть, мы просто зададим мистеру Малфою дополнительные вопросы?
Гарри кивнул. Он предполагал, что другого выхода нет. Надо просто придумать каверзные вопросы, правильные ответы на которые знает только Малфой и он сам, чтобы проверить.
Тем временем Блейз достал из мантии небольшую бутылочку, в которой плескалась прозрачная жидкость. Кто-то из Авроров протянул и небольшой пластмассовый стакан, до половины которого Забини тут же перелил Веритасерум.
- Мистер Малфой, вы готовы?
Драко кивнул. Блейз протянул ему стакан.
- Напоминаю вам, уважаемые присяжные, что мистер Малфой защищает себя сам, - задумчиво произнес Забини, глядя, как Драко медленно пьет прозрачную жидкость.
- До дна, - на всякий случай попросил обвинитель. Через несколько секунд Малфой отдал своему адвокату пустой стакан, который Забини всем продемонстрировал.
- Действие Сыворотки начинается через три минуты, - спокойно сказал Гарри, засекая время. Он ждал от Малфоя любой подлости.
Через три с половиной минуты Блейз Забини прервал тишину и предложил начать допрос с неких «проверочных вопросов». В свои руки инициативу взял обвинитель:
- Мистер Малфой, согласно Конвенции 2001 года, вы должны отвечать на вопросы односложно. Только «да» или «нет». «Не знаю» тоже подойдет, но не рекомендую чересчур часто эту фразу употреблять.
Лаванда знала, почему фразы должны быть односложными. Нотта в свое время допрашивали с помощью Веритасерума, и он долго путал мозги присяжным, пространно отвечая на вопросы. Он почти избежал наказания. Пока его напрямую не спросили, виновен ли он. И он сказал: «Да».
- Подсудимый, ваше полное имя? – строго спросил обвинитель
- Драко Люциус Малфой. Но вы сами сказали отвечать «да» или «нет», - Драко самодовольно фыркнул. На виске прокурора вмиг вздулась вена.
- Ваш возраст?
- Полных двадцать три года и шесть месяцев, - отрапортовал Драко. – И вы опять строите фразу так, что я не могу ответить односложно.
- На каком факультете вы учились?
- Слизерин.
- Вы были Пожирателем Смерти?
- Да.
- Вы служили Волдеморту?
- Да.
- Были ли вы биты девочкой?
Драко поднял глаза на спрашивающего. Гарри Поттер. Мальчик, который выжил. Мальчик, который задает слишком много вопросов. Но делать нечего.
- Да, - Малфой непроизвольно сжал кулаки. Гарри расслабился и даже улыбнулся. Он не врет. Но на всякий случай:
- У вас был приказ убить Дамблдора, директора Хогвартса?
- Да, - жестко ответил Драко. Лаванда вздрогнула. Эту подробность она не знала. Ровно как и предыдущую, но та не была такой неприятной.
- Мистер Малфой, это ваша палочка? – Блейз указал на волшебную палочку, лежащую в прозрачной коробке, непропускающей магию.
- Да.
- Вы знали Эдвина Бронски?
- Да, - глухо ответил Малфой
- Мистер Малфой, вы убили Эдвина Бронски?
- Нет, - спокойно ответил Драко, и улыбнулся.
На несколько секунд в зале повисла тишина. Все пытались осмыслить услышанное. И никто не мог.
- Мистер Малфой, вы убили Эдвина Бронски? – скорее констатировал, чем спрашивал, обвинитель.
- Нет, - не повышая голоса, ответил Драко, все так же самодовольно улыбаясь. Лаванда почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Он не виновен.
В зале начал раздаваться гул голосов. Сначала двое, потом пятеро, потом уже почти все вслух пытались осмыслить ответ Малфоя. Прокурор стукнул деревянным молоточком, призывая к тишине:
- Продолжаем допрос.
- Да, конечно, - обвинитель откашлялся. – Мистер Малфой, а кто убил мистера Бронски?
- Не знаю, - честно ответил Драко. – Это не мое дело. Вам надо, вы и ищите, кто это. Но я благодарен тому, кто это сделал. Буду слать ему передачи в Азкабан, если он туда попадет. Хотя с таким методом ведения следствия, как здесь, правосудие не восторжествует.
- Мистер Малфой, вы забываетесь! – взвизгнул обвинитель
- Я под действием Веритасерума, не забывайте сами, - откликнулся Драко. – Если вы спрашиваете, будьте готовы получить ответ.
- Мистер Малфой, давайте проверим, действует ли еще Сыворотка? – предложил Блейз, улыбаясь. Он выиграл процесс, больше беспокоиться не о чем. – Вы верите в возвращение Волдеморта?
- Нет, - легко ответил Драко
- Вы убили мистера Бронски?
- Нет
- Вы отдавали кому-нибудь свою волшебную палочку?
- Нет
- Вы помните последний подарок, который делали?
- Да
- Что это было?
- Гоблинская диадема ручной работы.
- Вы убили мистера Бронски?
- Нет
- Кому вы подарили диадему?
- Жене
- Вы убили Эдвина Бронски?
- Нет.
- Вы любите жену?
- Нет, - твердо сказал Драко.
Блейз кинул победоносный взгляд на присяжных. Они, в отличие от Лаванды, почему-то не удивились.
- Первый раз, когда я предлагаю все решить здесь, не совещаясь, чтобы не терять зря времени, - прокряхтел один из присяжных, и его соседи поддержали решение одобрительным шепотом.
- По-моему, вопрос ясен, - пробормотал один из них. – Невиновен. Не знаю, как, но невиновен.
- Невиновен? – переспросил Блейз, улыбаясь, как лис, схвативший ягненка. Присяжные, как один, закивали.
- Невиновен, - постановил судья.
