Глава 8Глава 8: «Гарри Снейп: пророчество»
Я замер: вот уж кого не ожидал увидеть здесь…
Что ему понадобилось в доме Снейпов? Да, я не считаю этот дом моим тоже, мне неоднократно повторяли, что это дом семьи Снейпов, а я живу тут из милости и из милости же ношу фамилию Снейп.
Тем не менее, вернемся к Алексу. Не скажу, что я его презираю… Просто не считаю его достойным, скажем, уважения.
Из всего, что я знаю про Алекса Поттера, у меня сложилось о нем весьма низкое мнение. По-моему, он просто заносчивый болван. Меня не любят в семье, относятся как к домовому эльфу.
А ему все в этой жизни дается уж слишком легко, я убежден в этом. Он же сын самого Джеймса Поттера, самого знаменитого аврора, ему все можно. Испорченный ребенок!
И все наше совместное обучение в Хогвартсе только еще больше убеждало меня в том, что Алекс самовлюбленный эгоист. То ему приключений подавай, то баллов, то известности и популярности! А сам ничуть не лучше любого другого. А надулся как пуп земли и искренне удивляется, как это все не восхищаются им, таким замечательным.
Считаю, что именно поэтому у Слизерина кубок школы появляется гораздо чаще, чем у Гриффиндора. Просто мы ценим знания и готовы ими доказывать, что мы лучше других. Но, в отличие от представителей Рейвенкло, помимо знаний мы пользуемся еще и житейской хитростью. Так что именно мы как никто другой достойны быть лучшими.
А, некоторые думают, что побеждаем мы лишь хитростью и коварством…но они неправы. Мы, прежде всего, занимаемся. И ни один из нас не позволил бы себе лишить факультет ста пятидесяти баллов. Потому что факультет это семья, и мы все чувствуем свою ответственность перед ним, мы знаем, что обязаны быть лучшими, если не ради себя, так ради своего факультета.
А когда брат организовал кружок по защите, я окончательно убедился в том, что он грезит о популярности и славе, лично для себя. Ведь он был там учитель, ему все должны были смотреть в рот, учиться у него, уважать его. Конечно, я его не сдал, я ж не стукач. Но относиться лучше к нему не стал. Не вижу повода.
Но что-то я задумался, оставлять человека надолго под дверью невежливо, даже если этот человек – Алекс. Не скрою, у меня мелькнула мысль посоветовать братцу катиться куда подальше. Но победило любопытство. Я же совсем не знаю, зачем он пришел. По моему мнению, у нас совершенно нет общих тем для разговора. Мне даже сложно предположить, что Алексу здесь понадобилось. Мы настолько разные, что нас невозможно представить о чем-то разговаривающими, не ругающимися и не спорящими. Тем не менее, узнать, зачем брат пришел, хотелось. Все равно хуже не будет. Даже если он возжелал подраться, я его не боюсь. Так что я решительно подошел к двери и распахнул ее.
Да… странно выглядит Алекс… будто удивлен своим поступком не меньше меня. И явно не знает, с чего начать. Блин! Стоило открыть дверь только для того, чтобы увидеть растерянного Поттера. Уверяю вас, зрелище потрясающее. И я б еще полюбовался, если бы не катастрофическая нехватка времени. Так что вместо этого я предложил ему проходить жестом. Он был потрясен, я тоже. Слизеринская тяга к знаниям (я, разумеется, не учебу имею в виду) порой куда сильнее гриффиндорского рвения к приключениям.
Алекс прошел в гостиную и, не говоря ни слова, достал из кармана мантии небольшой голубой шарик. Пророчество! Но, если оно о нем, зачем он это показывает мне? А если обо мне, как он смог его достать?
Ответ я получил всего через мгновение. Алекс разбил шарик, и мы оба услышали:
«Грядут те, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённые родителями, нелюбящими друг друга и живущими вместе по собственной вине, рождённые на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит их как равных себе, и только он способен уничтожить их. Они вступят в схватку со Злом, едва начав свой Путь. И ни близнецы, ни Тёмный Лорд не смогут жить спокойно, пока не убьют друг друга. Лишь объединившись, близнецы победят, и восстановится мир, но горе им, если их противоречия окажутся сильнее грозящей опасности. Избранные будут уничтожены».
М-да…шок – это по-нашему. Я, стыдно сказать, стоял посреди гостиной Снейпов с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью. А ведь считал себя умным и рациональным…
Молчание затянулось, и неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта немая сцена, если бы Алекс не начал разговор:
- Пророчество подлинное, из Министерства. Там хранится множество копий, я взял одну из них.
- Ну да, достойный представитель рода Поттеров проник в запрещенное место и что-то стащил оттуда, прикольно, да?
- Слушай, я ж не говорю, что представитель рода Снейпов с отвисшей челюстью – офигенное зрелище. Я по делу пришел, между прочим.
- Ладно, я слушаю.
- Ты уже понял, что мы должны убить Вольдеморта вместе?
- Поттер, я не тупой. Меня другое беспокоит - как мы сможем объединиться, если не можем и минуты провести в обществе друг друга, не поссорившись?
- Ну да, будет непросто. Но мы же можем попытаться?
Я задумался. То, что предлагает Поттер, кажется невероятным, но, судя по всему, это единственная надежда для нас двоих и всего магического мира. К тому же, чего стоит только то, что он, Алекс Поттер, собственной персоной пришел ко мне, первым предложил перемирие. Я его неплохо изучил за годы вражды и могу с уверенностью сказать, что для него это было вовсе не просто. Поэтому отвечаю:
- Да, Поттер, я согласен попытаться. Но ничего не обещаю.
После чего выпроваживаю незваного гостя за дверь. Скоро придет семья, а в доме до сих пор не убрано.
Алекс давно ушел, но с уборкой что-то как-то не клеится. У меня все не выходит из головы его нежданный визит. И неудивительно: не каждый день приходится узнавать, что судьба всего магического мира зависит от тебя и того, кого пять лет считал врагом.
Но теперь, хотя бы временно, нам надо научиться не позиционировать себя как врагов, чтобы у магического мира появился шанс.
Так странно: я всегда думал, что Избранный – я или Алекс. Я никогда не допускал даже мысли, что это мы оба. И он, я убежден, тоже.
Более того, вся магическая общественность была убеждена, что Избранный – Алекс. Наверное, потому что он учится на Гриффиндоре, а я там, где в свое время Вольдеморт. Постоянно убеждаюсь, что предрассудки в нашем обществе слишком сильны. Ведь никто никак не может понять, что на моем факультете учатся не монстры, а обычные подростки. А монстров порой делают из них они сами, причем, надо отметить, часто весьма успешно.
К примеру, Драко. Он обычный подросток, как и все, со своими достоинствами и недостатками. И он сам говорил, что только я помог ему стать нормальным. Как выразился он сам. Что все его считали заносчивым мерзавцем, маленькой копией отца. И он постепенно становился таким, каким его вообразили. А когда встретил меня, с помощью нашей дружбы стал таким, каким изначально и должен был быть.
Но я не об этом. У меня, признаюсь, мелькнула мысль оставить разбираться с Вольдемортом того, кого все считали Избранным, героем. Слава досталась ему, вот пусть и отдувается тоже сам.
Но, по зрелому размышлению, я отверг эти мысли. Во-первых, я не трус. А во-вторых, это наша общая ответственность, и опасность тоже одна на двоих. Не скажешь же Вольдеморту, что отказался от бремени его соперника?
Так что я решил, что мы с братом попытаемся с этим справиться вместе. Да…с братом… Я так долго пытался отделаться от мысли, что Поттер мой родной брат, так хотел, не смотря ни на что, полностью стать частью семьи Снейпов и забыть о том, что моим родным отцом все-таки является Джеймс Поттер.
Хотел... но я с раннего детства прекрасно усвоил, что в моей жизни ничего не происходит так, как я хочу.
Так что придется искать общий язык с Поттером, вместе выбираться из опасного положения, вместе уничтожать врага.
Но как, если мы сами до сих пор враждебно относимся друг к другу, если мы настолько разные, что с трудом верится, что братья, если мы не можем и пары минут простоять рядом, чтобы не завязалась ссора?
Ответов на эти вопросы у меня не было, и я безуспешно пытался их найти, стоя с тряпкой посреди коридора и ничего не делая.
И именно в тот момент раздался скрип открывающейся двери…Семья вернулась…Ой, что сейчас будет!
Орал отчим долго. Впрочем, именно этого и следовало ожидать, он вообще большой любитель орать по поводу и без. А когда разойдется, лучше его не останавливать, здоровее будешь. Вот и я молча все выслушал, не пытаясь оправдываться. Действительно, дом к приходу семьи я убрать не успел, а значит, заслужил наказание.
Наказанием оказалась оплеуха, после чего Снейп отправил меня в комнату, где мне надлежало пробыть до завтрашнего утра, когда я должен вылизать весь дом до того как они проснуться, иначе участь моя будет горька и печальна.
Я, ничего не возразив, направился к себе. Да и возражать, по большому счету, совершенно нечего. Мы все обсудили уже давно, когда мой статус окончательно сформировался. Я должен поменьше говорить, побольше работать и стараться без нужды не попадаться на глаза. Этакий домовой эльф.
Тем не менее, я неустанно надеюсь на то, что однажды все изменится. Сам понимаю, насколько это маловероятно и, вообще-то, не являюсь сторонником напрасных надежд. Но мне самому, чтобы не сойти с ума, очень надо верить в то, что однажды моя семья меня полюбит, что у меня все будет, как у других подростков, и я больше не буду домовым эльфом в собственном доме, а стану полноправным членом семьи. Это все, что мне нужно для счастья.
Но в комнате меня посещали другие мысли. Мне все вспоминалось пророчество, которое дал послушать Алекс. Я как-то раньше старался не представлять себя в роли спасителя магического мира, положившись на мнение большинства и предоставив эту мороку Алексу. А теперь во всей красе возникла та самая мысль, что мне придется либо убить, либо быть убитым. Знаете, это страшно, когда открывается такое будущее, и знаешь, что все равно придется исполнить его.
Но мне же всего пятнадцать лет, и я совершенно не готов к тому, чтобы становиться убийцей, я даже мысли такой не могу допустить.
Конечно, я буду не один, со мной будет Алекс. Да, сам факт абсурден до невозможности: Алекс поможет мне. Это ведь нам придется искать выход, приходить к общему мнению. Да чтоб у нас когда-нибудь хоть в чем-нибудь совпадали мнения! На моей памяти такого не случалось ни разу, и, думаю, нам придется ой как сложно в достижении таких результатов.
Тем не менее, когда я засыпал, мои мысли занимал уже не Алекс, а Вольдеморт. Я все думал о том, как мы, подростки, сможем победить ужасающего монстра. И не заметил, как уснул.
Я видел глазами Его Темнейшества, стоящего в окружении верных слуг. Некоторых я знал: Лейстренджи, Грейберг, Розье, Эйвери, Кребб и Гойл. Остальные были менее известны, да и, судя по всему, занимали более низкое положение в иерархии. Они все стояли, подобострастно согнувшись. И нет никаких сомнений в том, что перед Вольдемортом стоят не соратники, не приближенные, а просто рабы, и никто другой.
Сам же Риддл вдохновенно вещал о планах захвата власти в магическом мире, о необходимости уничтожения всех грязнокровок и низвержения директора Хогвартса.
А потом речь зашла обо мне и Алексе, куда уж без нас. Вольдеморт сообщил всем присутствующим, что мы с братом ему уже давно как кость в горле, что нас необходимо уничтожить. И начал в красках описывать, как именно планирует это сделать. Ничего ужаснее я в жизни не слышал!
В общем, проснулся я от собственного крика и мгновенно осознал, чем мне это грозит. Я ж перебудил весь дом!
Открыв глаза, я увидел перед собой отчима. Смотрел он почему-то с беспокойством, что было гораздо более странным, чем даже обрушившиеся на мою голову события. Снейп спросил: «Кошмар?».
А дальше… я сам не знаю, что на меня нашло. Просто вдруг начал рассказывать. Рассказывал я взахлеб, обо всем, что на меня свалилось. Конечно, стоило бы подумать, а интересны ли отчиму мои проблемы? Но в тот момент мне было категорически не до этого. Разумеется, это была истерика. Причем, абсолютно бессмысленная. Все, что отчиму надо, он мог бы узнать с помощью легиллименции.
Тем не менее, Снейп выслушал внимательно и до конца, а потом куда-то ушел. Я не успел осознать все, что ему только что выложил, как он вернулся с чашкой вкусного и ароматного напитка. Это было какао. Причем, как я узнал позднее, с добавлением снотворного зелья. А тогда я об этом не думал, просто выпил, и мне очень сильно захотелось спать.
А отчим сказал:
- Гарри, то, что ты слышал в пророчестве, еще не значит, что ты и правда обязан бороться с этим монстром. Оставь это Поттеру, он же герой всея магического мира.
- Но почему?
- Потому что мы не хотим тебя потерять. А теперь спи.
- Но я должен убраться в доме и…
- Глупости не говори, я освобождаю тебя от домашних дел, отдыхай.
Я хотел возразить, хотел встать... Но вскоре осознал, что это совершенно невозможно. Спать хотелось неудержимо, сопротивляться я просто не мог. Последняя мелькнувшая в голове мысль: неужели и правда моя семья станет действительно моей?
Нет. В очередной раз убеждаюсь, что мир жесток и несправедлив. Ко мне, во всяком случае.
Ну почему всегда так: сначала вроде как дается шанс, а потом он оказывается не более чем пустышкой, миражем, чем-то абсолютно нереальным.
К чему это я? К тому, что после кошмара и проникновенного разговора с отчимом мне показалось, что теперь-то у нас все будет по-другому, что мне не надо будет больше в собственном доме находиться в постоянном напряжении, ожидая каждую минуту, что на меня накричат, заставят что-то сделать, оставят без еды…
Мне казалось, что мы станем, наконец, семьей.
Но я ошибался. Полдня прошло необычайно тихо, потом же отчим стал вести себя со мной так, словно ничего, совершенно ничего не было. Это было больно.
Я все, разумеется, рассказал своим друзьям, когда через пару дней они зашли меня навестить.
Они, оказывается, всегда считали Избранным меня (как они выразились: не этого же болвана надутого с Гриффиндора), но не говорили об этом, не желая расстраивать.
А теперь, когда все прояснилось, они сами не понимали, как я сумею найти общий язык с Поттером. Ну да, раз уж я сам не знал…
Тем не менее, они сказали, что поддержат меня и, чем смогут, помогут в борьбе против монстра. Оба сказали, что будут на моей стороне. Даже Панси, чей отец весьма лоялен к идеям Вольдеморта. Но она сказала, что дружба со мной для нее дороже. И я ей верю.
Еще Панси высказала довольно интересную теорию: что Снейп ведет себя со мной как раньше, не потому что ничего не изменилось, а потому что не знает, как ему теперь себя вести. Подруга сообщила, что она убеждена в том, что отчиму просто нужно время, что он непременно разберется в себе и определится с тем, что будет. И Панси сказала, что она считает, что то, что Снейп за меня испугался, уже значит, что я ему небезразличен.
Я не знаю, так оно или нет, но в тот момент, когда подруга убежденно доказывала мне это, я понял очень важную вещь: я напрасно жалуюсь на судьбу.
Да, моя семья меня не любит, но у меня есть то, что есть далеко не у всех: верные друзья. Ну да, приятели есть у многих, почти у всех. Но мало людей, которые могут похвастаться тем, что у них есть самые настоящие друзья: которые всегда поддержат и заступятся, за которыми как за каменной стеной. А я могу. И уже одно это вселяет надежду на лучшее.
