Световой Алхимик

7. Настоящее время

Ческа стояла, глотая слёзы и сжимая кулаки, чтобы не сорваться. Глаза упорно изучали столешницу, в носу неприятно щипало, но она надеялась, что шмыгать не придётся — это было бы слишком унизительно. В штабе было непривычно тихо, ребята старались даже не дышать, чтобы не попасть под раздачу, и мотали на ус, на случай, если им придётся стоять на её месте. Рано или поздно это всё равно должно было случиться, и Ческе просто не повезло, что она первая попала на ковёр к начальству. Крайне недовольному её действиями, разъярённому начальству.

Правда, даже в таком состоянии Алиса Нойманн являла собой образец спокойствия. Никаких криков, никаких истерик, кидания предметами или битья кулаками по столу. В голосе подполковника просто прорезались недовольные нотки, а и без того тёмные глаза окончательно превратились в нечто багряно-пугающее.

— Это абсолютное нарушение регламента, мисс Вернер. Вы умудрились наплевать на все правила, существующие в нашем отделе, и смеете самодовольно стоять около моего стола и ждать похвалы? Где разрешение на использование секретных справочников? Где протокол защиты, с письменными одобрениями минимум трёх независимых специалистов? Где запрос на дешифровку, в конце концов?

В принципе, Ческа понимала, что она сама виновата — решила проявить инициативу, совсем забыв, что подполковник Нойманн инициативу не приветствует. Это было настоящим душевным порывом — после того разговора об Алхимии новое начальство начало потихоньку оттаивать. По крайней мере, именно так это и выглядело, и все старались поддержать эту приятную атмосферу — осторожно задавали уточняющие вопросы, иногда заводили разговор на отвлечённые темы, и даже пару раз безуспешно звали женщину в бар, пропустить пару стаканчиков. Ну и Ческа, на волне всеобщего энтузиазма, решила постараться изо всех сил. Ей как раз удачно попалась запись разговора террористов, и она потратила три дня, чтобы полностью во всём разобраться — подобрать ключ к шифру, вычислить имена и даже приблизительно очертить место встречи. Окрылённая и счастливая, она ринулась с раскрытым заговором к начальству, но вместо радости и похвалы в стиле подполковника Хьюза получила жёсткую отповедь.

— Вы ожидаете, что я буду прикрывать вас, мисс Вернер? Что я оформлю все бумаги задним числом, буду бегать по всему Централу и выбивать вам премию? Так вот — этого не будет. Я не знаю, какие порядки были здесь при бригадном генерале Хьюзе, но я сразу предупредила, что не потерплю самовольства. Вы сильно разочаровали меня, мисс Вернер — честно скажу, от увольнения вас отделяет всего один шаг.

Ческа замерла, чувствуя, что внутренности сжимаются от ужаса. Потерять эту работу? Единственный доход, способный помочь её больной матери? Всего лишь из-за того, что она хотела выполнить свою работу как можно лучше?

Из носа предательски потекло, и Ческе пришлось пару раз шмыгнуть, чтобы не опозориться. Подполковник молчала, полностью подавляя девушку немигающим взглядом багряных глаз, а потом взяла в руки предоставленные документы.

— Эти бумаги я забираю. Вы приступаете к вашим обязанностям, о которых вы забыли в угоду своему тщеславию, и выполняете всё в ближайшее время. Если уж так хочется, можете отправить запрос на дешифровку, и я не буду препятствовать, если получите одобрение. В любом случае, это будет вашей инициативой и вашей ответственностью, так что потрудитесь вспомнить протокол. Приступайте, мисс Вернер, и можете забыть о квартальной премии.

Ческа с трудом добралась до своего места и осторожно села, понимая, что сейчас она не сможет ничего написать.

Она не привыкла к такому отношению. Подполковник Хьюз был совсем другим. Он радовался, когда к ним попадало что-то новое, и их отдел оживал на несколько дней. Они работали, забывая обо всём, а подполковник обещал «обо всём позаботиться» и таскал им выпечку из дома, чтобы они могли не отвлекаться. Он заражал своим энтузиазмом всех вокруг, он с радостью подхватывал любую идею, а в конце всегда с гордостью обводил их глазами и говорил, что они только что спасли Аместрис. Благодаря этому их отдел считался одним из лучших во всей разведке, и они стандартно получали премии и прибавки к жалованью.

Алиса Нойманн действовала в соответствии с тем образом полевой работы, что рождался в головах чиновников, в жизни не расшифровавших ни строчки — Ческа даже и представить не могла, насколько бездушна эта система.