Глава 919. Марлин Маккиннон.
Зря говорят люди, что любят сердцем. Любят – утробой. Местом, откуда дети: тем, где носят, не тем, где рожают. Когда сердцем – екает, и спать не дает, но сжимается и прыгает по мелочам, по обидам, по глупым разговорам – фантик, а не любовь.
А любовь – когда там, изнутри: не выцарапаешь, не вытравишь; когда вместе с утренним кофе – по жилам, когда скручивает все от горла до почек, а не «губки дрожат, ножки подгибаются», когда с болью другого твоя: вниз – кровью, вверх – рвотой.
И красоты в этом ни на грош, потому что кому ты такая бледная, растрепанная, ночь не спавшая, пока он дежурит, кроме него нужна? С кем угодно – сильная, с кем придется – храбрая, все остальное – только с одним. И нежность, она тоже оттуда, как ребенок, чуть испуганная, едва дышащая, и страшно даже: пробьется ли, выживет ли?
Тебе ли о нежности – одиночке, интеллектуалке, цинику? Ему ли – Блэку?
Но ты не краснеешь, когда он утром возвращается. Не хватаешься за успокоительное зелье, не бросаешься готовить завтрак – просто стоишь, и что-то там, в животе, отпускает, и тебя расслабленно тянет вперед. К нему.
- У меня только вермишель.
- Сойдет, - ухмыляется, и в голосе ни намека на усталость. – Но я тебе это припомню.
И к следующему разу, посоветовавшись с Лил, ты все-таки испечешь пироги.
20. Арабелла Фигг.
Директор, несмотря на свою беспрестанную занятость, внимательно выслушал Арабеллу и выполнил ее просьбу. Он вообще питал к ней странную слабость, Дамблдор…
Он был другом ее отца и невольно сочувствовал девочке-сквибу, вынужденной наблюдать за магическим миром со стороны, никак не участвуя в жизни волшебников. Он звал ее Ари, и ей мерещился за этим именем смутный призрак чужого прошлого. Он дал бы ей работу в Хогвартсе, если бы она попросила, но Арабелла предпочла спрятаться от мыслей о своей неполноценности в мире магглов.
Она поселилась на тихой улочке и мирно проводила здесь свою долгую жизнь, ни с кем не общаясь, помаленьку проживая часть родительского состояния, великодушно выделенную ей братом-магом, и разводя кошек. Война не докатывалась до этого маггловского местечка, и она бы никогда о ней и не узнала, если бы Альберт не погиб – а смерти единственного родного человека она не могла простить никому.
И Арабелла Фигг начала собственную войну с Темным Лордом.
Она написала Альбусу, напомнив ему о старой дружбе; он, чего она не так уж и ожидала, откликнулсяи встретился с ней в Хогсмиде. Разговаривали они недолго и исключительно по делу, хотя, без сомнения, оба изменились настолько сильно, что им было что сказать друг другу.
- Ты живешь в Литтл-Уингинге?
- Тисовая улица.
- Как удачно, - он чуть нахмурился. – Том давненько зол на Поттеров, но добраться до них самих ему пока нелегко. Зато сестра Лили, Петунья… Она маггла и совершенно беззащитна, как и ее семья.
Имя Петунья не было особенно распространенным, и Арабелла смутно припомнила белокурую женщину с коляской, которую изредка встречала то в парке, то в магазинчике на углу улицы. Приятного впечатления женщина не производила, но вряд ли это имело какое-то значение в такой ситуации.
- Что я могу сделать?
- Изучить личные дела Джеймса и Лили Поттеров. Запомнить в лицо их друзей и врагов. Сблизиться с Дурслями и внимательно следить за всеми непредусмотренными визитами в их дом. Вызвать помощь, если что-то покажется странным, - Альбус на мгновение споткнулся, почти смущенно подняв на нее свои прозрачные глаза. – Я знаю, это не то, чего ты хотела, но…
Она проглотила горькое разочарование:
- Это хоть что-то, директор. Я ведь всего лишь сквиб.
Его пристальный взгляд едва не заставил ее поперхнуться:
- Все мы всего лишь люди, Ари. И Том Реддл – не исключение.
И вот теперь она бережно наводила почти невесомые мосты между собой и Петуньей Дурсль.
Три-четыре полезных совета в магазине. Пара-тройка одолженных рецептов.
Ежедневные комплименты розовощекому кульку в розовой же (и это мальчишка!) коляске.
Восторженный отзыв о безвкусно респектабельном автомобиле Дурсля.
- Петунья, милочка, не могли бы вы поделиться, чем вы удобряли ваши флоксы? Мои совершенно захирели…
- Что вы, миссис Фигг! Да разве дело в удобрениях? Просто вы высадили их на самом солнце, я еще вчера собиралась подсказать.
Арабелла хмыкнула про себя: как же, собиралась! Да ее хлебом не корми – дай похвастаться лучшим на улице цветником…
- Миссис Фигг, не могли бы вы посидеть с Дадличком пару часов? Моя безалаберная сестрица наконец заинтересовалась домом родителей… И это после того, как я кучу сил потратила на поиск покупателей!
- Конечно-конечно, дорогая! У вас такой прелестный мальчик, что мне это только в радость… Надеюсь, ваша сестра не доставит много проблем?
Ее слегка подташнивало от фальши и собственного льстивого тона, да и от ужимок Петуньи тоже, - но смерти та определенно не заслуживала. Как и ее упитанный мальчишка и зануда-муж.
Иногда они встречались и просто так, без всякого дела: часто миссис Дурсль была рада случаю оторваться от домашних дел и пожаловаться на жизнь кому-нибудь постороннему. Сегодня был как раз такой день.
Петунья, широко размахнувшись, водрузила на свободный стул массивную сумочку с золотыми застежками и удобно разместилась напротив Арабеллы:
- И далось же вам это кафе, миссис Фигг! Лучше бы посидели у меня за чаем…
Арабелла и сама вряд ли могла сказать, почему пригласила подругу именно сюда, хотя в Лондоне разнообразных кафе хватало с избытком. Может быть, сработали осколки ее магического дара, хотя… какие уж тут осколки?!
- Милочка, вы же сами предложили встретиться в Лондоне, чтобы вместе поехать домой…
Петунья раздраженно перебила:
- Но ведь можно было найти что-то более цивилизованное? В этих забегаловках ужасное обслуживание… Вот хотя бы этот, посмотрите! – она махнула рукой в сторону официанта, невысокого парня в скромной одежде. – Глядя на таких, кажется, что…
Молодой человек, видимо, счел ее жест просьбой подойти и поспешно направился к их столику. Ему было не больше двадцати, но в походке и манере держаться проглядывали несвойственные молодости экономия движений, сдержанность и едва заметное напряжение. Арабелла, перестав слушать болтовню Петуньи, попыталась было присмотреться к парню повнимательнее, чтобы поймать его смутное сходство с кем-то давно знакомым, но блондинка не унималась:
- … что они вечно присматриваются и прислушиваются к разговорам клиентов, чтобы потом сплетничать о нас в своих трущобах. И это вместо того чтобы скромно выполнять свою работу! Нет, вы только подумайте, какие-то неудачники, не сумевшие найти работу поприличнее, будут рассуждать о людях нашего с вами класса, какая пошлость!
Арабелла резко прервала ее, сообразив, что официант, уже подошедший прямо к ним, слышит каждое слово Петуньи:
- Вы будете кофе, милочка?
- Да, пожалуй, - пожала плечами та, небрежно кивнув официанту:
- Две чашки кофе со сливками. И сделайте милость, я предпочитаю не остывший кофе!
- Разумеется, мэм, - откликнулся тот, и в его темных глазах мелькнула едва заметная ирония. – А что, разве вы, мэм, любите холодный?
Арабелла улыбнулась уголками губ и подняла взгляд, собираясь ответить, но тут – вспомнила.
Карие глаза, усталые жесты, редкое самообладание и печальная улыбка - все это она знала или предполагала уже давно по колдографиям в личном деле Поттеров… Но что делать Римусу Люпину, лучшему выпускнику и члену Ордена Феникса, в маггловском кафе?
Она неуверенно откликнулась:
- На ваше усмотрение, молодой человек.
Тот, кажется, слегка удивился, но тотчас отошел, сообразив, что посетительнице не до его вопросов. Арабелла задумалась, и память тотчас подсказала ей верный ответ.
Он оборотень – и это не менее серьезный приговор, чем сквиб, но зато куда более ощутимый. Таких, как она, в крайнем случае презирают; таких, как он, - ненавидят. Неудивительно, что мальчик не сумел найти себе работу в магическом мире, тут Петунья права: он и впрямь, пожалуй, неудачник. Но Мерлин с ней, с работой – разве его хваленые друзья не замечают, что Люпин выглядит как ходячее пособие по маггловской медицине?
Петунья вновь что-то проворчала, и Арабелла вынуждена была поднять на нее глаза:
- Прости?
- Я говорю, вы видели, как пристально изучал вас этот наглец? Надеюсь, наш кофе принесет другой…
Арабелла вздохнула, кинув обеспокоенный взгляд в сторону Люпина, появившегося в дверях с подносом. Он чуть заторопился:
- Ваш кофе, мэм… Что-нибудь еще?
Петунья презрительно скривилась:
- Неужто в этой забегаловке можно купить хоть что-то, кроме кофе?
- Я бы предложил пирожное, но, к сожалению, самые вкусные называются «Лилия»... Неаппетитное название.
Арабелла усмехнулась про себя: ну конечно, не мог же Люпин не видеть фото сестры Лили Поттер! Зато Петунья вскинулась не на шутку:
- Вы издеваетесь? Подумать только, какая наглость!
- Петунья…
- Говорите, что хотите, миссис Фигг, но я ухожу!
«Скатертью дорожка», - чуть было не выпалила та, но сдержалась:
- Я догоню вас… Нужно же расплатиться.
Грациозно подхватив сумочку, блондинка двинулась к выходу, в то время как Арабелла обернулась к помрачневшему Люпину:
- С вами все в порядке?
Он почти вздрогнул, но тотчас взял себя в руки:
- В полном. Простите за…
- Она сама виновата, - покачала головой Арабелла.
И вдруг, неожиданно для себя самой, добавила:
- Расскажите все друзьям. Они поймут.
