Глава 2Отлично. Все просто замечательно. Похоже, он, Драко Малфой, является самым невезучим человеком на планете. Есть чем гордиться!
Это ж надо – прийти устраиваться на работу к Грейнджер. Не к кому-нибудь, а именно к ней!
- Эээ, - пробормотал Драко и мысленно поздравил себя с потерей не только денег, но еще и своих речевых способностей. – Здравствуй.
- Здравствуй, - тоже поздоровалась Гермиона. Надо отметить, судя по ее лицу, удивлена она была не меньше его самого.
Она практически не изменилась с того момента, когда он видел ее последний раз. Все те же лохматые волосы, тот же незаметный макияж, большие карие глаза и светлая, не тронутая загаром кожа. Да, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица школы, подруга Поттера и, если сплетни не врут, девушка Уизли, внешне осталась прежней.
- Малфой, ты не стой, - любезно предложила Гермиона. – Вон, есть свободное кресло. Присаживайся.
- А, ну да, - улыбнулся Драко, лихорадочно раздумывая, как же ему, черт побери, выбраться из этой идиотской ситуации. – Спасибо.
Закинув ногу на ногу, он начал свою речь:
- Понимаешь, Гермиона, - от такого обращения брови Грейнджер опять поползли вверх. Черт, да, он понимает, что это звучит, мягко говоря, странно, но как ему нужно ее называть? Грязнокровкой Грейнджер? У Драко было такое ощущение, что она не обрадуется.
Можно было, конечно, сказать правду. Но он чувствовал, что скорее позволит себя четвертовать, чем расскажет Грейнджер о своих унижениях.
Так что придется ему врать. Ну что ж, уж что-что, а лгать, увиливать, изворачиваться, бывший слизеренец умел превосходно.
- Мне все надоело, - м-да, судя по ее недоверчивому взгляду, убедить Грейнджер будет не очень-то просто. – Деньги, роскошь, обеспеченное существование (на этих словах в животе у Драко громко заурчало, и скептицизм на лице у Гермионы стал еще заметнее) – любой бы взвыл на моем месте, не так ли? Эта надменность окружающих, глупые условности: этой вилкой можно есть это, а вот то - нельзя… Разве это жизнь? Где риск? Где непредсказуемость судьбы, когда нельзя предугадать, что ждет тебя за следующим поворотом? Вот я и решил: ухожу! - Драко чувствовал, что вдохновение напало на него, вцепилась в него своими когтями и отпускать не собирается. Его, определенно, несло. Причем говорил Драко все это таким пламенным тоном, с таким темпераментом, что сам себе верил.
Гермиона слушала внимательно, лишь пару раз прикрыла ладонью рот, как будто пряча улыбку.
– Ухожу прочь из родительского дома. К черту богатство, дорогие шмотки и деликатесы на завтрак! - от мысли о деликатесах и вообще завтраке голос Драко стал менее убедителен. - К черту предсказуемость и снобизм! Я начну жизнь с чистого листа. Буду независим и сам достигну всего, чего хочу.
- И? – спросила Гермиона.
- И я решил устроиться на работу, зарабатывать деньги честным, пусть и тяжелым, трудом. Ну и… нашел твое объявление в газете!
- Малфой… Ой, ну то есть Драко…
- Да? – что-то подсказывало Драко, что его речь, кажется, не удалась.
И тут Гермиона, не выдержав, рассмеялась. Смеялась она долго, от всей души, и Драко внезапно понял, что она симпатичная девушка. Не красавица, разумеется, но и уродиной ее назвать никак нельзя.
Драко следовало бы обидеться, но почему-то этого сделать никак не получалось. Наоборот, оттого, что впервые за год кто-то засмеялся в его присутствии – не испугался, не позлорадствовал, а именно искренне засмеялся, - внутри у Драко вдруг резко потеплело.
- Мал… Драко. – наконец-то справившись с собой, сказала Гермиона. – Неужели ты считаешь, что я не знаю о ситуации с твоей семьей?
- И что в этом смешного? – резко спросил Драко.
- Не в этом, просто… Ты так от души говорил о своей ненависти к снобизму, богатству и роскоши, - улыбнулась девушка. - Это было… забавно.
Забавный. Он, Драко Малфой, забавный. Раньше его бы это оскорбило до глубины души.
Но сейчас все изменилось.
Драко кашлянул:
- Ну так что?
- Что? – переспросила Гермиона.
- Что насчет работы?
- У тебя все так плохо, что ты согласишься работать на меня? – удивленно спросила Гермиона, и во взгляде ее появилось что-то неуловимо знакомое и определенно им не любимое.
Сочувствие.
Драко Малфой мог бы согласиться на то, чтобы его считали забавным. Но чтобы его жалели – нет, какая-то гордость у него все еще осталась.
- Все, Грейнджер, я понял, - процедил он. – У тебя для меня ничего нет, так что не смею тебя больше задерживать.
Встав с кресла, он резко повернулся и направился к выходу.
- Малфой, подожди…
- Что? – обернувшись, сухо спросил Драко.
- Ты знаешь, я беру тебя на должность секретаря.
- Не надо, спасибо, - совсем ледяным голосом ответил он. – Я не нуждаюсь в твоих, и вообще в чьих-либо, подачках.
- Это не подачка, - усмехнулась Гермиона. – Поэтому даже не думай, что работа будет легкой и непыльной. Никаких опозданий, прогулов и уходов раньше времени. Будешь работать столько же, сколько и я. Я ухожу в полночь – и ты уходишь тогда же. И если ты будешь вместо того, чтобы работать, почитывать журналы и пить кофе, - уволю в ту же секунду. Понятно?
Драко кивнул, во второй раз в жизни теряя дар речи из-за этой проклятой гриффиндорки.
Которая отныне является его боссом.
Черт его подери… Во что он себя втянул?!
~***~
- Что ты сказала?! – ошалело спросил свою девушку Рон, едва не пролив шампанское на свою единственную дорогую мантию.
- Тише, Рон, успокойся, - ответила Гермиона. – Да, я взяла на работу Драко Малфоя. Что в этом такого?
- Ты с ума сошла? Этот подонок все время нас оскорблял, не упускал ни одной возможности, чтобы устроить нам очередную гадость, а теперь ты ему помогаешь?! – возмутился тот.
- Рон, ты бы его видел! Ему, похоже, действительно не на что жить, и я…
- И прекрасно! – перебил ее парень. – Ему полезно. А то вечно ходил с задранным к верху носом, унижая других из-за того, что у них меньше денег, чем у него. Мерзавец!
Последнее слово он сказал во весь голос, и окружающие гости удивленно на них посмотрели.
- Рон! – с упреком взглянула на него Гермиона. – Я понимаю, что он всем нам крепко насолил…
- Насолил! Да ты помнишь, как из-за него чуть не убили Клювокрыла? Уволили Хагрида? Жестокий эгоистичный ублюдок – вот он кто!
- Рон, когда ты перестанешь меня перебивать? Я не говорю, что забыла, все, что он нам сделал, но нельзя из-за этого обрекать человека на голодную смерть! Как ты этого не понимаешь?
- Я понимаю, что ты, хоть и умная, но иногда поступаешь как полная дура!
- Как ты меня назвал? – зашипела как разъяренная кошка Гермиона.
Флер Уизли, стоящая у стола, обеспокоено на них взглянула
- Ой, Гермиона, только не надо…
- Ты считаешь меня дурой?
- Нет, Гермиона, я просто неудачно выразился… Я…
Но Гермиона, не собираясь слушать его оправданий, развернулась и быстро пошла прочь из зала.
- Гермиона, да подожди ты! – закричал Рон. Теперь гости уже неотрывно на него смотрели. Некоторые зашептались, неодобрительно качая головой.
Один из гостей направился к нему. Это был незнакомый Рону, крепкий светловолосый и кареглазый парень лет двадцати шести.
- Эй, парень! – окликнул он младшего сына Уизли.
- Что надо? – обернулся Рон, видя краем глаза, что Гермиона, похоже, вышла на улицу.
- Слушай, оставь ее в покое, - дружелюбно сказал блондин. – Потом все обсудите и во всем разберетесь.
- А, может, это ты меня оставишь в покое, а? – разозлился Рон. – Не думаешь, что мои отношения с моей девушкой – это не твое дело?
- Да меня не интересуют твои отношения с этой кареглазой красоточкой!..
- Как ты ее назвал? – разъяренно взревел Рон.
- О, Мерлин! – выразительно закатил глаза незнакомец. – Послушай меня, дружище, здесь полным-полно журналистов. Не хочешь же ты, чтобы завтра в газетах появилась статья «Бурное выяснение отношений на свадьбе капитана «Гарпий из Голигеда»»?
- О! – пробормотал Рон. Из журналистов он знал только Риту Скитер, поэтому представителей второй древнейшей профессии ненавидел и считал всех их поголовно жадными лжецами. Дурно представить, что они могут состряпать из его ссоры с Гермионой.
- Вот именно. Так что успокойся, съешь чего-нибудь, а завтра помиришься ты со своей девушкой!
- Да, спасибо, - смущенно ответил Рон. Остывал он всегда так же быстро, как и заводился., и сейчас его вспышка ярости казалась ему глупой и смешной.
- Ты случайно не брат Чарли?
- Да, - кивнул Рон.
- Как тебя зовут?
- Рон.
- А меня – Джеральд, - улыбнулся он и протянул руку для рукопожатия. – Мы теперь родственники. Я – брат Гвеног.
~***~
Выйдя на улицу, Гермиона отдышалась. Снаружи оказалась прохладно, и девушка, одетая лишь в шелковое платье, зябко подернула плечами. Можно было сходить в дом за палантином, но сейчас ей абсолютно не хотелось сталкиваться с Роном.
Да как он посмел назвать ее дурой! Да, у него это выскользнуло случайно, но разве это не значит, что он на самом деле так думает?
Она имеет полное право брать на работу того, кого сочтет нужным. Это она заместитель директора отдела, а не Рон Уизли. Рон вообще, похоже, решил повторить судьбу своего отца, и сейчас сидит на низкооплачиваемой работе в Отделе по работе с магглами. И, что самое возмутительное, он всем вполне доволен! Всякий раз, когда она пыталась намекнуть ему на необходимость карьерного роста, Рон удивленно спрашивал: «А что тебе не нравится?» Или вообще обвинял ее, Гермиону, в меркантильности.
А то ей и не нравится, что она в свои двадцать лет уже заместитель директора отдела, а он в свои девятнадцать – никто, ничто, и звать его никак. Гермионе уже надоело слушать шуточки коллег: «А кто у вас командует?». Или, наоборот, сочувственные вздохи: «Да, Гермиона, ты-то умница, такая трудяжка, к двадцати годам сколького добилась! А жених-то у тебя…» Дальше шло выразительное молчание, но все и так знали, что Рон Уизли, мягко говоря, талантами не блещет и страшным трудом на работе себя не изводит.
Присев на скамейку, Гермиона от холода и от возмущения скрестила руки.
Вот как, как, по мнению Рона, они могут сейчас пожениться? Если она уйдет с работы, будет сидеть дома и перестанет получать деньги, то тогда их семья точно станет прообразом семейства Уизли. Этого Гермиона не позволит. Ведь Рон наверняка на одной свадьбе не остановится, и будет намекать, потом умолять, а затем и требовать, чтобы она родила ребенка. И не одного, так как Рон хочет большую, дружную семью.
А Гермиона считала, что безответственно рожать детей, чтобы те потом ходили в лохмотьях. И как бы она ни любила и ни уважала Молли Уизли, но на ее месте она бы остановилась максимум на трех детях.
Одновременно работать и заниматься хозяйством Гермиона не собиралась. А представить себе Рона, помогающего ей мыть посуду, убираться и готовить, она решительно не могла.
Все это Гермиона пыталась объяснить своему парню. Но тщетно: на него никакие разумные доводы попросту не действовали! Все ее слова словно разбивались о глухую стену. Рон возмущался, обижался, обвинял ее в корысти и карьеризме. Однажды заявил, что лучше бы она встречалась с Перси, им, мол, было бы хорошо вместе. Оба такие же меркантильные честолюбцы, готовые всех продать и предать, только бы продвинуться по службе.
Или иногда начинал упрекать, что она хочет, чтобы тот получал больше денег, потому что стыдится мужа-неудачника. Ну почему, почему Рон понимает все так превратно? Ей не нужна куча денег, она любит его, но она же чувствует, как ему плохо оттого, что ее карьера намного успешнее, чем у него. Рон слишком гордый, чтобы постоянно терпеть насмешки окружающих, и когда-нибудь он просто бросит ее и уйдет к какой-нибудь продавщице, с которой зато будет чувствовать себя королем.
И еще этот Малфой… Когда он вошел в ее кабинет, похудевший, с синяками под глазами, у Гермионы странно защемило сердце. Драко Малфой не должен так выглядеть. Он не должен искать работу, голодать и носить месяцами одну и ту же мантию. Это… это неправильно! Да, Малфой все это заслужил, он подлый, лживый, избалованный эгоист, все это так, но… Что-то было в нем, в его взгляде, в его поведении. Что-то такое, из-за чего Гермиона просто не могла заставить себя выбросить его на улицу.
Вот почему она согласилась взять его секретарем, хотя, положа руку на сердце, предпочла бы никогда больше с ним не встречаться.
А Рон этого не поймет.
Ну почему, почему все так сложно?
