Квиддич — это жизнь

Глава 1

Название:"Квиддич — это жизнь"
Автор: Almond
Тип: гет
Пейринг: Гарри Поттер/Джинни Поттер
Рейтинг: PG-13
Жанр: приключения/роман
Саммари:
— А то, что ты ее муж, а она твоя жена? Это значение имеет?
— В спорте — нет.
Дисклаймер: Все принадлежит Дж. К. Роулинг

Вдохновили:

1) Знаменитая книга господина Виспа "Квиддич сквозь века";
2) Комедийный боевик или боевитая комедия "Мистер и миссис Смит";
3) Бессмертное творение группы RHCP "By the way".

***

Иди, пока можешь идти…
Ольга Пулатова "Голос"

Нет ничего прекрасней вечера, проведенного на свежем воздухе. И лучше на метле. Это Джинни поняла давно. Еще в школе часто потихоньку таскала метлы Фреда или Джорджа из каморки для метел. Они и не догадывались, почему их «Чистометы» в таком идеальном состоянии. Джинни считала своим долгом ухаживать за средством передвижения, которым она так часто пользуется... хотя их хозяевам и все равно.
Она любила квиддич. Он был у нее в крови. Все Уизли любят квиддич.
Квиддич — это свобода. Это отречение от всех забот, тайная отдушина. Квиддич — это жизнь.
Джинни не думала, что она может так мечтать о полетах на метле, об азарте, о возможности ощущать себя единым целым с командой, о стремлении выиграть. И самое главное – что она может так мечтать о том, чтобы забыться и не думать, не думать ни о чем.
Жизнь налаживалась. Упорно двигалась вперед. Как сломанное колесо, которое давным-давно выбросили за ненадобностью, а теперь вдруг нашли, починили, снова вставили в телегу, и оно со скрипом начало свой ход — сначала нехотя, ворча, а потом все более и более раскручиваясь и сбрасывая с себя труху. Сбрасывая с себя воспоминания. Сбрасывая с себя имена. Жизнь шла своим ходом без них.
Это было чувство беспомощности... Беспомощность от осознания того, что со смертью кого-то ничего в мире не изменится. Кто-то уходит, а солнце по-прежнему светит, деревья шумят. Мир - в грохоте событий, в спешке дел; бурлит в своих заботах, бесконечном мельтешении чашек кофе, жалоб, разговоров, опозданий, встреч, оторванных пуговиц… Абсолютно все равно есть ты или нет. Мир, он живет, не замечая ни твоего прихода, ни твоего ухода. Оказывается, все не крутится вокруг тебя. Осознавать это больно.
После войны каждый выживал по-своему. Кто-то отряхнулся и бежал дальше, поглубже спрятав в душу воспоминания, кто-то остался подкошенным, или прикрыл свой страх пустыми улыбками. Кто-то создавал видимость кипучей деятельности. Так, например, решила жить Джинни. А она равнялась на Гарри. Гарри знает, как жить. Знает, что такое надо.
Его надо — показывать всем сломленным, всем кто потерял в войне самое дорогое, всем им, что все наладилось. Война закончилась, и наступил мир. Что надо жить как раньше – возвращаться к нормальным мыслям, к нормальным беседам, ко всем тем милым и понятным вещам, которые определяют нашу жизнь. И Гарри переступил через свои не хочу, не могу, мне больно, потому что он — Гарри. Надежда всего магического мира. С самого детства.
Все надеялись, что он избавит общество от зла. Со смертью злейшего врага общества ничего не изменилось. Гарри продолжал быть надеждой, опорой, примером для подражания. И будет продолжать. Кто-то на небесах явно недолюбливал Гарри Поттера...
Все равнялись на Гарри. Все знали, что Гарри, он… Он очень сильный.
А Гарри любил квиддич. Он был у него в крови. Квиддич — это свобода. Это — отречение от всех мыслей и забот. Квиддич — это жизнь.

***
Квиддич — такая простая и увлекательная игра, верно? В ней нет ничего предосудительного. Однако именно своей привязанности к ней Гарри и Джинни смущались. Потому что было полно куда более важных и серьезных дел. Джинни работала в больнице Святого Мунго. После войны отделение «Недуги от заклятий» стало филиалом. Волшебники, сквибы, магглы – они хлынули потоком. Пожиратели очень любили развлекаться, и были неистощимы в своих выдумках. Война закончилась, а последствия их потех еще сказывались. Джинни чуть ли не ежедневно задерживалась в больнице... Чаще всего результат веселых развлечений Пожирателей был один: пациенты умирали от неизвестных проклятий, неизлечимых ран, неправильно проведенного лечения из-за того, что колдомедики не знали как это лечить.
В такие моменты Джинни приходилось быть такой уверенной в себе, такой равнодушной, такой преисполненной кипучей энергией, что ей хотелось выть от тоски. Но она знала, что это необходимо. Это поддерживало других, не давало им оставить надежду и предаться отчаянию. А Джинни равнялась на Гарри. На надежду.
Гарри работал в аврорате. Его взяли без экзаменов. Но и без радостных объятий. Он был нужен. Не более. Если бы это было возможно, они бы обошлись без него и его славы.
Авроры искали еще не пойманных Пожирателей Смерти. Искали недовольных падением Темного Лорда или просто недовольных нынешней властью. Тех и других было предостаточно. Некоторые упорно не хотели возвращаться к мирной жизни. Приходилось убеждать. Гарри это не нравилось. Но… от него этого ждут. Он — надежда, оплот светлых сил, сосредоточие внимания всего магического общества. Конечно, все знали, что он станет аврором. После окончания Хогвартса никто и не придумал для него другого пути. Гарри знал, что нельзя обманывать этих ожиданий. Знал, что так нужно, чтобы не подвергать людей в отчаяние. Чтобы они чувствовали себя в безопасности.
Все пытались научиться жить заново. Научиться заново произносить имена погибших, не вздрагивая и не обрывая фраз. Научиться принять все, что произошло и, несмотря на это, быть счастливым.
Гарри и Джинни учились вдвоем. Они искали друг в друге поддержку, понимание, ощущение мира — и находили свое собственное маленькое счастье. Они старались жить. И помогать жить другим. Теперь они знали, что жизнь – это то, что есть сейчас. Сейчас, и никогда не будет больше. Что мир существует только в настоящем. И он крутится вокруг них только в настоящем.
И оба старались друг в друге эту уверенность укрепить. Дарить друг другу счастье. Это нелегко. Но еще труднее дарить счастье окружающим. Они старались.
А отдых от всего этого находили в квиддиче.

***
Им хотелось большего — парить как птицы, но без неудобно растущих перьев...
"Квиддич сквозь века"

Джинни сердито швырнула «Ежедневный пророк» в корзину для бумаг. Чемпионат мира по квиддичу должен был начаться в среду. Газет Джинни и Гарри не выписывали, так как терпеть постоянное обсуждение их жизни, видеть свои колдографии с восторженными подписями, читать слащавые статьи о восхвалении Мальчика-Который-Победил они были не в силах. Рон и Гермиона тоже не выписывали никакой прессы. Но этот экземпляр «Ежедневного Пророка» совершенно бесплатно высылали всем волшебникам. На первой странице газеты крупными красными буквами значилось: «Чемпионат мира по квиддичу — самое эпохальное событие в жизни магического общества». Джинни усмехнулась. Эпохальное… Классное название для статьи. Ничего более эпохального, чем победа над Темным Лордом, в ближайший миллион лет, слава Мерлину, не намечалось… Но Министерство уделяло очень большое внимание предстоящему Чемпионату, который должен был стать символом возрождающегося мира. Еще одним знаменем нормальной жизни.
В этот раз на первенство претендовали команды Уэльса и Англии. Иностранные команды не были пропущены. Весьма патриотично, не так ли? Даже возникает страшное подозрение, что результаты отборочных чемпионатов Международной ассоциации квиддича были подтасованы или спланированы. Не будем выяснять кем… И забудем про наше подозрение.
Джинни была ловцом национальной сборной Уэльса – еще с прошлого года. Все произошло спешно. В отборочных соревнованиях их команда участвовала всего дважды. Обыграли сборную Люксембурга и сборную Канады.
И подготовка к Чемпионату велась в страшной спешке. Решено было провести игру на заброшенном ячменном поле, недалеко от Венсторского леса. Место почти безлюдное, на многие мили ни одного поселения. Поэтому мер по обеспечению безопасности от магглов принималось немного. Больше внимания уделялось к вызыванию интереса к самой игре. Главные негласные лозунги: «Мы вернулись к мирной жизни», «Война закончилась», «Все будет по-прежнему». Как прежде не будет никогда. Но видимость создать было необходимо. Поэтому и затевалась «величайшая игра во все времена». Джинни вздохнула. Ей придется, как-то объяснить Гарри, что она уедет на неопределенное время. Гарри не интересуется квиддичем. Как закончил Хогвартс, он ни разу не играл. Он сам так сказал. Джинни не стала спрашивать почему. Она и так знала. Квиддич — это так несерьезно, так беззаботно, так по-детски, так мирно. А вокруг мир, харкая кровью, поднимается с колен. Где уж тут играть… Джинни попыталась подавить вспыхнувшее чувство стыда и вины.
Без квиддича она не может.
Запасы оборотного зелья пополнялись постоянно. Никто не знал, что Мата Грей — ловец сборной Уэльса — это Джинни Поттер. И не узнает.

***
Гарри смотрел на «Ежедневный пророк», лежавший у него на столе.
Газета была доставлена ему взъерошенной, совершенно измученной на вид совой-сипухой. Когда птица ворвалась в кабинет Гарри, она села на письменный стол, выставила лапку и нетерпеливо ждала, когда он отвяжет свернутую в трубочку газету. Затем еще более нетерпеливо — когда Гарри положит кнаты в мешочек на ее шее. После этого сова раздраженно отвернулась от предложенного блюдечка с водой и пулей вылетела из кабинета Гарри.
Гарри проводил ее сочувствующим взглядом и пожал плечами. Начальство, следуя своей вывернутой логике вдруг решило, что доставка почты совами в Министерство Магии, расположенное под землей, — это нормально. Бедные птицы теперь дожидались, когда какой-нибудь волшебник возрадуется погоде и маггловскому обществу и решит воспользоваться входом для посетителей. Итог был один — лифт в эти моменты по завязку набивался злющими совами, и данный волшебник быстро переставал радоваться чему-либо вообще.
Понятно, почему почта в министерство поступала крайне нерегулярно. Было удивительно, что она вообще поступала.
Гарри не стал разворачивать газету. Он знал, что там будет. Опять хвалебные статьи о нем, опять интервью со всеми, с кем он когда-либо встречался, например, с его попутчиками в поездке в «Ночном рыцаре» девять лет тому назад, опять всевозможные его колдографии, включая снимки из его детства, где он представлял собой розовощекого пухлого младенца, с грозным видом сжимающего в кулачке волшебную палочку. Кто этот пупс? У Гарри даже догадок на этот счет не было. Надо бы, для общего развития, поинтересоваться как-нибудь у журналистов и мастеров фальшивых колдографий...
Он уже насмотрелся на свои изображения на всех вообразимых местах, включая футболки; кружки, которые еще и кричали «Expelliarmus!», когда из них пили; игрушки; карточки от "шоколадных лягушек"; метлы и… открытки. Гарри передернуло. Открытки — это было самое ужасное. Они были предназначены для одиноких незамужних волшебниц. На фоне величественного замка и свирепого гиппогрифа, чудовищно карикатурно был изображен Гарри в идиотской золотой мантии. Он стоял с гордо поднятой головой и пронзительным взором смотрел вперед. В одной руке этот Гарри держал огромный букет алых роз, а в другой - огромный же шоколадный торт. На открытке значилось: «Будь моей единственной…». Этот Гарри подмигивал, причем, с пугающей регулярностью, похотливо лыбился и делал недвусмысленные знаки руками, указывая на замок, каждый раз угрожая при этом выронить то торт, то букет. Большего кошмара Гарри в жизни не встречал.
Когда он и Джинни впервые увидели эти открытки на витрине лавки «Флориш и Блоттс», Гарри от шока потерял дар речи, а Джинни хохотала до слез. Гарри решил, что это затея шутников Уизли, и сразу помчался прямо в лавку «Ужастики Умников Уизли». Там Рон убедил Гарри, что выдумка подобных открыток — это не их уровень. До такой пошлятины они никогда не опускались.
Гарри поверил. Да он уже заранее, когда бежал сюда, верил. А когда на пороге столкнулся с Джорджем, который как раз выходил из магазина, что-либо спрашивать Гарри расхотелось абсолютно.
Джордж нес в руках сверток. Он всегда уносил это сам. Гулял заодно. Его часто можно было встретить бредущего по Косой аллее ночью. Он относил сверток к свалке в конце Пыльного переулка, выбрасывал пустые бутылки от огневиски, потом садился на землю возле мусорных баков и долго сидел там, не обращая внимания на гнилостный запах мусора и осуждающие взгляды редких прохожих. Затем за ним приходил Рон и отводил обратно в лавку, где Джордж забывался сном до следующего дня. А следующий день был похож на предыдущие: сидение в пустой комнате, огневиски, вечерняя прогулка, сидение на земле. Джордж относился к тем многим, которые после войны остались подкошенными.
Гарри сделал несколько кругов по своему кабинету, не зная чем себя занять, успокоить и отвлечь от неприятных воспоминаний.
Он остановился и развернул «Ежедневный пророк». На первой полосе, как и ожидалось — новости о Чемпионате по квиддичу, который должен начаться в среду. Придется что-нибудь придумать для Джинни… Она не любит квиддич. Как закончилась война, ни разу не играла. Она сама так сказала. А он ловец национальной сборной Англии. Как об этом ей сказать Гарри не знал. Она сутками пропадает в больнице, каждый день видит смерть, а он играет в квиддич… развлекается…
Без квиддича он не может.
Запасы оборотного зелья пополнялись постоянно. Никто не знал, что Джон Дрейк — ловец сборной Англии — это Гарри Поттер. И не узнает.
У каждого должна быть своя тайная отдушина.

***
— Это самое грандиозное событие последних лет! — с воодушевлением рассказывал Рон, развалившись в кресле в кабинете Гарри и с приязнью глядя на друга. — Билл говорит, что по размаху ничем не будет уступать предыдущему Чемпионату. Здорово, что наша лига победила! Да еще сразу две сборные! Этого, по-моему, лет пятьдесят не было, чтобы сразу две британские команды попали в финал. В последний раз это были национальная сборная Ирландии и национальная…
— Рон, — перебил восторженный монолог Гарри. — Я уже слышал это раз двадцать. Я хотел тебя спросить…
Он тоскливо смотрел на Рона, который и не услышал Гарри.
— Представляешь, они хотели пригласить Воджера Локки — охотника из «Пушек Педдл», но в последний момент решили взять Альфреда Томпсона из «Соколов Сеннена»… — тут Рон запнулся и протянул. — О чем это я? Конечно, ты представляешь. Это ведь твоя команда.
Рону было известно о том, что Гарри играет в квиддич и состоит в национальной сборной Англии. Друг ему сразу об этом сказал. Он знал, что Рон никому не проболтается, и знал, что Рон такими тонкими материями, как переживания из-за игры в квиддич в трудные времена, вообще не станет заморачиваться. Рон искренне радовался тому, что его лучший друг играет за национальную сборную. Радовался искренне, но благодаря своей неискоренимой привычке не забывал подкалывать Гарри. Рон считал, что его врожденную деликатность друг поймет и оценит.
— Двенадцать желтых шатров делегации из Японии. Команда их "Тойохаши Тенгу" прошла в четверть финала в 1994 году. Тогда Чемпионат мира тоже был у нас, ну ты помнишь. Так вот они после каждой игры сжигают метлы — ритуал у них такой. Знаешь, эти национальные прибамбасы мне всегда нравились. Вот, представь, сжигаешь свой старый «Нимбус 2001», а тебе на замену новый дают, и твоя метла уже без всякого тупого крена. Или, например…
— Рон, как мне сказать Джинни, что я поеду на Чемпионат? —быстро и четко сказал Гарри, окончательно потеряв надежду на проблеск у Рона чувства солидарности или, хотя бы, такта.
— Что? — Рон мыслями был еще с японцами. Потом смысл слов Гарри до него дошел, и он озадаченно посмотрел на друга.
— А, ты прав, дружище, это будет нелегко. Что ты можешь ей сказать? Ведь неизвестно, сколько будет длиться чемпионат. Может, и неделю… Помнишь легенду о снитче, который уворачивался от ловцов целых шесть месяцев?*
Рон хитро взглянул на загрустившего Гарри:
— Придется тебе ловить снитч как можно быстрее, если не хочешь, чтобы игра шла столько. Сделай эту Мату… Кстати, видел ее в прошлом сезоне в игре «Гарпий Гервена» против «Вигтаунских Воителей»… Ничего так. Сильна. Но не ты, конечно. Ты ее легко сделаешь.
— Спасибо за добрые слова, и все такое, но что мне сказать Джинни?! — простонал Гарри, уже не обращаясь к Рону, а больше спрашивая самого себя.
— Не знаю. Джинни дотошная, так просто ее не проведешь. Но ты же что-то там придумывал, когда в прошлые разы ездил на игры…
— Я всегда ловил снитч быстро. Матчи не длились больше дня. Я уезжал максимум на сутки. Вдруг что-нибудь пойдет не так, и я не смогу… — внезапно его озарило. — А давай, вы с Гермионой сегодня к нам придете, посидим, поговорим, что-нибудь придумаем вместе для Джинни. Кстати, она сказала, что сегодня на обед мясной пудинг. А еще миссис Уизли прислала нам пирог с почками.
У Рона загорелись глаза.
— О-о! Пирог с почками, красным луком и болгарским перцем… Обожаю его! Почему она нам не прислала? — закончил он возмущенно.
— Потому что Гермиона говорит, что ты совершенно не любишь здоровую пищу. Говорит, что к сорока годам ты так раздобреешь, что станешь похожим на Клыка. Причем все это она говорит именно тебе, а я повторяю с ее слов. Рон, ну что ты, в самом деле! Гермиона, кажется, и сама неплохо готовит.
— Вот именно, что тебе это только кажется. Гермиона готовит так же хорошо, как и тогда, когда она пыталась травить нас своими грибами в лесу, помнишь? Вот ее мама неплохо готовит, и она нас часто подкармливает. А еще я сам теперь учусь готовить. Мечтаю, чтобы седло барашка под клюквенным соусом стало моим фирменным блюдом. В маггловской кулинарной книге видел... – проговорил Рон, мечтательно закатив глаза. — Потом буду тебя угощать... Но пирог с почками — это мое все! Придем!
— Ладно уж, гурман! Весь мой пирог схомячишь… Приходите. И Джорджа с собой возьмите.
— Э-э, Гарри… хм… Вряд ли он придет… Ты же знаешь… Не обижайся, но он не придет.
Гарри отвел взгляд и промолчал.
Немного погодя он вяло добавил:
— В семь, хорошо?
— А? А, хорошо, — Рон очнулся от своих мыслей, невесело улыбнулся другу, встал и вышел из кабинета.
Гарри опустил взгляд на свои руки, лежащие на столе, сжал и разжал пальцы, потом взглянул на стоявшую у него на столе фотографию семейства Уизли в полном составе, резко отодвинул стул, встал и подошел к магическому окну.
За окном на дереве сидел голубь и, важно раздувая грудь, ворковал свою голубиную серенаду невидимой отсюда голубке. Все шло по-прежнему. Как и должно идти. Даже если кого-то уже нет.
Жизнь продолжалась…

***
Вечером обе семьи собрались у Поттеров, в маленьком каменном домике, окруженном заросшим садом. Домик находился рядом со старым прудом, в котором все лето гнездились дикие утки. Место было уютное и тихое, и Гарри, и Джинни здесь очень нравилось. Они с удовольствием переехали сюда из Гриммаулд-Плейс. Тот дом теперь пустовал, лишь иногда туда наведывался Кричер, немного прибраться и побеседовать с миссис Блэк.
Гермиона и Рон прибыли через каминную сеть, хотя Рон предлагал лететь на метлах, аргументируя это тем, что в преддверии Чемпионата нужно подчеркивать свою принадлежность к квиддичу. На самом деле, он очень хотел лишний раз похвастаться своей новехонькой «Молнией». Дела в магазине шли отлично. Люди как никогда нуждались в шутках и празднике.
Вечер удался на славу. Ребята виделись часто, но встречи были короткие, так как все постоянно спешили по своим делам. Приятно было собраться, посидеть на уютной, увитой диким хмелем веранде, и поговорить о мирных и таких не важных, но очень нужных вещах, как о погоде, о новостях из жизни друзей, о своих интересах, о последних сплетнях. Не нужно было спешить и за кого-то волноваться. Можно было просто жить.
Когда все уже наелись, отдав должное пирогу и мясному пудингу, настало время для десерта и деловых бесед. Рон расслабленно откинулся на стуле и с довольным, умиротворенным видом оглядывал сидящих за столом. Гермиона воодушевленно рассказывала о своем новом проекте — утверждении закона о праве домашних эльфов на трехдневный отпуск раз в году. Отпуск им нужен был, чтобы они могли поехать в Тару на общее собрание всех эльфов Великобритании и традиционную дегустацию новых сортов сливочного пива. Гарри слушал вполуха. Джинни, подперев рукой щеку, с видом величайшего внимания смотрела на Гермиону и поддакивала каждому ее слову, но мыслями была далеко отсюда.
Наконец Рон не выдержал и, подмигнув Гарри и Джинни, сказал:
— Эммиончик**, это круто. Правда. Тысячи домашних эльфов собираются лунными ночами среди руин, упиваются пивом и поют старинные эльфийские баллады, ключевыми словами в которых являются: «Прялка, прялка, раскрутись-ка» или «Эти жирные блинчики, хозяин, для тебя»… Ничего более бунтарского я и представить себе не могу. Скажи, как это вообще может повлиять на борьбу за права домашних эльфов?
— На самом деле, это для них очень важно. Это подчеркивает их независимость и, что важно, то, что эльфы признают легитимность нынешней власти.
— Гермиона, магическому обществу дела нет до того, признают домашние эльфы легитимность Министерства Магии или не признают. Это все равно, что интересоваться, согласен ли дождевой червь с садовником или нет.
— Рон, ты, я смотрю, в политике стал разбираться? — усмехнулась Джинни.
— Ты, дружок, тоже будешь разбираться в политике, когда поживешь с человеком, зацикленном на правах эльфов, — зевнул Рон и помахал вилкой перед носом возмущенной Гермионы. — Скоро слова, которыми обычно кидается Перси, будут казаться тебе детским лепетом.
— Я вовсе не зациклена! — воскликнула Гермиона.
— А что известно в твоем отделе о Чемпионате? Что-нибудь есть нового о принятых мерах безопасности? — быстро спросил ее Гарри.
Гермиона бросила уничтожающий взгляд на Рона, который в ответ невинно улыбнулся и потянулся к яблочному мороженому, и с достоинством ответила:
- Не знаю на счет основных мер. Этим занимается особая комиссия по обеспечению безопасности проведения Чемпионата. Но, вот, что странно… знаете, пошел слух, что кто-то из игроков будет играть под воздействием Оборотного зелья.
Гарри и Джинни одновременно поперхнулись тыквенным соком.
— Откуда такие слухи? — чуть погодя встревоженно спросила Джинни, хлопая по спине кашляющего Гарри.
— Просто перешептывания в коридорах, — весело ответила Гермиона, наблюдая, как Рон ковыряет ложкой в подтаявшем мороженом и ворчит, что в него мало добавили сливок. Она не заметила волнения Поттеров.
— Все очень обрывочно и смутно, никаких конкретных данных, — продолжила Гермиона, тоже взяв себе порцию мороженого, — но слухи, тем не менее, упорны. Люди говорят, что кто-то играет, скрывая свою внешность. Сами понимаете, что Комиссия на это отреагировала… адекватно.
— Ашеквашно? — спросил Рон, жуя кусок имбирного печенья, который он взял после мороженого. Проглотив, он переспросил:
—Адекватно? Это как?
— Они решили проверить каждого игрока с помощью Веритасерума.
Звон стекла. Джинни уронила свой стакан на пол. Она, пытаясь скрыть свое замешательство, быстро скрылась под столом, чтобы, направив волшебную палочку на стекло, прошептать: «Reparo».
Гарри сдавленно спросил:
— А как именно они собираются воспользоваться Веритасерумом?
— Ну, дадут выпить и спросят: «Ты принимал Оборотное зелье?». Просто и эффективно. Конечно, можно заранее выпить противоядие, но всем прекрасно известно, что противоядие от Оборотного зелья производит побочный эффект — у колдуна вырастает нос. Тут и без всяких вопросов станет понятно, что этот самый колдун пил Оборотное зелье. А ты что волнуешься Гарри? – Гермиона вопросительно взглянула на Гарри. — В аврорате тоже об этом говорят? Что-то уже знаешь?
— Да брось, Гермиона! Это же просто слухи. Никто в здравом уме не станет пить Оборотное зелье для того, чтобы играть в квиддич! – воскликнул Рон, понимая, что друга надо спасать, потому что Гарри, став пунцовым как рак, озадаченно принялся искать на столе зубочистки.
— Ну вообще-то, вполне возможно, что кто-то из бывших Пожирателей таким образом хочет сорвать игру… или что-то еще похуже, — Гермиона подозрительно оглядывала друзей. — А что вы вообще так переживаете?
— Рон прав! Чушь какая! — как можно убедительнее воскликнул Гарри, со всей возможной искренностью глядя на Гермиону. Гермиона перевела взгляд на Рона. Тот тоже смотрел на нее с такой же неискренней искренностью. Девушка нахмурилась.
— Рон… — требовательно начала она, но тут из-под стола, наконец, вылезла Джинни. Гермиона заметила красные пятна на ее щеках.
— Джинни, а ты что об этом думаешь? — спросила она ее.
— О чем?
— Об Оборотном зелье, — в голосе Гермионы прозвучало раздражение. Что-то тут эти трое знают, чего она не знает.
— Об Оборотном зелье? Да ерунда какая-то! — Джинни нервно хихикнула. — Это просто басенка достойная нашей любимой Риты Скиттер. Кто хочет какао?
— Я!
— И я!
Гарри и Рон наперебой стали шумно выражать свое горячее желание выпить чашечку чудесного какао, восхитительного какао, которое так прекрасно улучшает пищеварение, помогает умиротворить разум и подготовить организм ко сну. Оба выскочили из-за стола, выхватили палочки и принялись заклинаниями убирать посуду. Джинни быстренько сложила в корзинку с хлебом остатки пирога, солонку, перечницу, салфетки, а также футляр для очков Гермионы и ушла на кухню.
Гермиона смотрела на них всех и медленно начинала злиться. От нее что-то определенно скрывают. Рон от нее что-то определенно скрывает.
Гермиона решительно встала, подошла к мужу, взяла его за руку и, мило улыбнувшись, сказала:
— Дорогой, мне нужна твоя помощь. Срочно. Идем со мной.
Рон удивленно пожал плечами, мягко обнял Гермиону, и они вышли в сад.
Гарри остался один. Он провел рукой по волосам и бездумно уставился на почти убранный стол.
«И что теперь делать?» — этот вопрос огромными буквами был написан пред его внутренним взором.
На кухне Джинни поочередно выкладывала футляр для очков, салфетки, перечницу, солонку, пирог и хлеб из корзинки и машинально засовывала все это в холодильник
«И что теперь делать?» — эти слова стучали у нее в голове, отдаваясь гулким набатом…
За много миль отсюда фанаты квиддича в предвкушении предстоящего Чемпионата устроили салют, и в ночном небе над спящей английской деревушкой несколько часов, пока не прибыли сотрудники отдела обеспечения магического правопорядка, горела ослепительно яркая надпись «Чемпионат мира — 2002! Да здравствует, квиддич!!!»
Безумие началось.
_____________________________________________________

* Как гласит книга "Квиддич сквозь века", существует легенда о золотом Снитче, который не могли поймать в течение шести месяцев на вересковой поляне Бодмин в 1884 году. В итоге обе команды сдались, проклиная своих Ловцов.
** ласковое прозвище Гермионы, придуманное для нее Роном, когда они учились на четвертом курсе :)
("Гарри Поттер и Кубок огня", издательство Росмэн, стр.173)