Глава 1Красотку Лаванду Браун с детства всегда интересовали чужие секреты. Подсматривая за соседями и мучая вопросами родителей, юная мисс Браун делала первые шаги к познанию мира.
Почему почтальон мистер Майлз путал фамилии «Браун» и «Стоун»? Почему коротконосая Дороти Кинскул вдруг стала носить очки и зубные брекеты? Что означает, когда мальчик и девочка ходят, держась за руки?
Потом, когда Лаванда повзрослела и научилась читать, ее стало интересовать, какие тайны скрывают люди, известные на всю страну. Ведь это, несомненно, должны были быть более значимые тайны! Накручивая светлый локон на палец и лежа на животе, девочка с упоением читала волшебные глянцевые журналы.
Как получилось, что самый красивый певец магической Британии Лоуренс Норди женился на своей секретарше? Почему рассорились сестры Уолтерс? Правда ли, что Селестина Уорлок много лет изменяла мужу с садовником?
Во время учебы в Хогвартсе Лаванда особое внимание уделяла предмету «Прорицания», которое вела профессор Трелони, утверждавшая, что у нее – Лаванды – есть дар предвидения. Гриффиндорка же за собой особенных талантов в предсказаниях не замечала, избегая возможных проблем простым списком запретов, который составила, начитавшись журналов и насмотревшись на неприятности окружающих.
И уверенная в себе красавица Лаванда Браун всегда была уверена, что ни за что не нарушит ни одного пункта в этом самодельном списке.
Но предвидеть будущее девушка на самом деле не умела.
«Главное, что я его люблю», - не замечая бегущие по щекам слезы, бормотала Лаванда, вычеркивая несколько лет назад из списка пункт «Надо выйти замуж по взаимности». После победы Гарри Поттера над Вольдемортом Драко Малфой, почти приговоренный к тюремному сроку из-за метки на руке, женился на Лаванде исключительно по необходимости и принуждению. Браун влюбилась в аристократа по уши, и мистер Браун, ее отец, не мог позволить дочери страдать оттого, что ее возлюбленный за решеткой. Женившись на Лаванде, Драко с помощью тестя смог избежать срока в Азкабане.
«Это с самого начало было неправильно», - спустя некоторое время миссис Браун-Малфой хорошо заточенным карандашом вычеркнула второй пункт: «Никогда не покидать мужа». «Драко первый повел себя плохо по отношению ко мне, он никогда меня не любил, поэтому я имею право. Да и я никогда не хотела быть замужем за заключенным!».
«Не ревновать», «Не завидовать» и «Не лгать» были успешно вычеркнуты еще в первые месяцы брака, как и многие другие пункты вроде «Не бросаться в домовиков тапочками» и «Хвалить свекровь».
«Не работать» исчезло после того, как Лаванда выпустила собственную коллекцию мантий, прибыль от которых оказалась больше в два раза той суммы, что Драко зарабатывал на заводе по производству котлов.
«Не надевать безвкусную одежду» было аккуратно выжжено с пергамента волшебной палочкой, когда Лаванде было скучно в родильном отделении после появления на свет наследника Малфоев – Скорпиуса.
В списке, прежде занимавшем два свитка, после семейной жизни с Драко Малфоем остались нетронутыми всего три строчки «Не изменять, или изменять так, чтобы не попасться», «Не предавать близких людей» и «Не красить волосы».
И Лаванда была уверена, что ей никогда не придется вновь корректировать свой долгосрочный план. Но, как гласит древняя мудрость, нельзя ни в чем быть уверенным.
После родов Лаванда лежала на больничной кушетке почти без сил. На свет появилась девочка, и это казалось чертовски хорошо: будет, кому повязывать бантики и одевать в кружевные платьица.
Рассматривая белый потолок в ожидании, пока молоденькая целительница повяжет на ножках и ручках новорожденной защитные амулеты, миссис Браун-Малфой отстраненно подумала, что напяливать безвкусную белую сорочку ей приходится уже второй раз. Определенно, это было совсем неправильно. Но ее дочка стоила того. Зелья, которые целитель, принимавший роды, заставил ее выпить, приятно расслабляли и одновременно бодрили.
Младенец чуть-чуть пищал, и это было единственным звуком в палате. Целительница повязывала амулеты бесшумно, а Лаванда устало глядела в потолок. Новорожденных показывали родителям только после процедуры с амулетами, чтобы родители случайно или намеренно не причинили младенцам зла, кроме того, амулеты служили защитой от грязи и микробов.
- Миссис Малфой, у вас удивительно тихий ребенок! – восхитилась целительница, укутывая малыша в пеленки.
- Ее брат тоже такой. Я думаю, это семейное, - задумчиво глядя в потолок, ответила Лаванда. – Удивительно тихий мальчик-ангелочек. Ему уже год.
- О, ну эту малышку ангелочком назвать нельзя! – засмеялась целительница. – Внешне – сущий дьяволенок!
- Что?! – Лаванда вскрикнула и приподнялась на локтях. – Немедленно покажите мне мою девочку!
- Конечно, миссис Малфой, я как раз повязала все амулеты.
И Лаванда впервые увидела
ее - причину, по которой, возможно, их с Драко наладившаяся семейная жизнь может дать очередную трещину. На голове у новорожденной девочки вились
черные кудряшки, и малышка смотрела на мир большими
черными глазами. И то, и другое, было едва ли возможно в семье Малфоев: блондинов, с прямыми волосами, ровными носами и голубыми глазами. Такой была Лаванда, таким был Драко, таким был их сын Скорпиус, такими были родители Драко. А мистер и миссис Браун давно дали дочери понять, что со своими проблемами она должна разбираться сама.
- Мерлиновы подштанники, - протянула Лаванда, с ужасом глядя на своего ребенка. Пункт «Не изменять, или изменять так, чтобы не попасться» пора было удалять. – Вы уверены, что это мой ребенок?
- Да, миссис Малфой, - целительница нахмурилась. – Это ваш ребенок, ваш и мистера Малфоя.
- А у вас нет такой же девочки, только светленькой и с голубыми глазами? – почти прошептала Лаванда. – Хотя бы светленькой. Можно даже мальчика.
- Миссис Малфой, я не собираюсь отдавать вам чужого ребенка, - твердо сказала целительница. – У всех детей есть биологические родители, будьте добры заботиться о том ребенке, что выносили.
- Но муж убьет меня! – Лаванда почти кричала. – Он же сразу поймет, что это не его ребенок!
- Миссис Малфой, это ваши проблемы. Вы не должны были изменять мужу, тогда у вас не было бы проблем.
- Мисс, не давайте мне советов, а то лишитесь работы. Лучше дайте сюда вашу волшебную палочку, - Лаванда, не обращая внимания на боль в теле и усталость, села в постели. – Не тяните, давайте сюда моего ребенка и вашу волшебную палочку. Поживее!
- Миссис Малфой, - целительница почти визжала. – Я не позволю вам обижать вашего ребенка!
- Я не собираюсь ее обижать, - фыркнула Лаванда. – Я собираюсь изменить цвет ее волос.
- Миссис Малфой, рада вам сообщить, что на детей это заклинание не распространяется – это во-первых, а, во-вторых, все амулеты на теле малышки предохраняют ее от любых заклинаний, - целительница покрепче перехватила новорожденную.
- Тогда несите ножницы. Кудряшками придется пожертвовать ради моего блага. Да поторапливайтесь же!
Лаванда никогда не сдавалась. Особенно, когда дело касалось ее собственной жизни.
Целительница не могла запретить родительнице постричь девочку, поэтому, поджав губы, протянула Лаванде новорожденную и маникюрные ножницы. Нахмурившись и держа Лаванду под прицелом волшебной палочки, чтобы безумная роженица не сотворила какую-то опасную глупость, она молча смотрела, как миссис Малфой остригает малышку. Иногда младенцы рождались с волосами, но таких красивых черных кудрей целительница мисс Остен еще не видела. Ей казалось противоестественным, что кто-то желает остричь такие великолепные волосы.
Но в ту минуту Лаванда Браун-Малфой о красоте думала меньше всего. Поудобнее перехватив тихо пищащую малышку, молодая женщина быстро состригала черные волосы, которые могут разрушить счастливый брак. Лаванда была уверена, что Драко может простить все, кроме измены. А черные кудряшки у ребенка белокурой пары – это верный признак чьей-то неверности.
Убедившись, что новорожденная малышка теперь острижена наголо, и на ощупь ее голова будто отполирована, Лаванда отдала своего ребенка целительнице, чтобы та положила новорожденную в колыбель. Как только мисс Остен повернулась спиной, Лаванда ловким движением протянула руку за волшебной палочкой, которую целительница положила на тумбочку у кушетки. Тайна – это то, что знают двое, и двое посвященных – это только Лаванда и ее дочь. Мисс Остен придется все забыть.
