Наизнанку

Глава 1

Название: Наизнанку
Автор: mingus
Жанр: общий
Категория: дженогет
Персонажи: Панси Паркинсон; на втором плане: Миллиссент Булстроуд, Луна Лавгуд, Джинни Уизли, Теодор Нотт, Драко Малфой, Дафна Гринграсс
Рейтинг: PG-13
Отказ: поиграюсь и положу на место
Саммари: Панси Паркинсон – «плохая» девочка. В общем-то, это – ключевой момент.
Предупреждения: сленг, POV Панси, подозрения на ООС, на авторе фанфега природа отдохнула как следует
Размещение: сообщите, чтобы я удивилась)


Автор благодарит Т. Ч. за одну нагло позаимствованную фразу;)
_______________________________________________________________________


/Место для понтового эпиграфа/

[1]

Это не та история, которую я в старости буду рассказывать внукам. Если б могла, я вообще никому её не рассказывала бы, но проблема в том, что держать язык за зубами я не умею. Если у кого-то в жизни иногда случаются моменты, когда они ляпают что-нибудь во вред самим себе, то у меня вся жизнь состоит из таких оговорок. Так что лучше я всё выболтаю сама, чем потом вы услышите эту историю, художественно приукрашенную каким-нибудь литературно подкованным треплом.

Началась вся эта муть из-за Миллиссент. Во всяком случае, мне нравится так думать.

Меня и Миллиссент считают лучшими подругами. Смешно даже, как мало нужно для того, чтобы люди составили о чем-то свое мнение… На первом курсе нас с Булстроуд посадили за одну парту, и пару недель мы по инерции везде таскались друг за дружкой хвостиками, чтобы не заблудиться в этих дурацких школьных коридорах (среди первокурсников тогда очень любили рассказывать страшилку про одну заплутавшую шмакодявку, которая провалилась в люк-ловушку и долго подыхала, гния заживо в сыром подземелье, поедая крыс и слизняков в надежде, что добрые преподаватели ее скоро найдут. Финал страшилки зависел от настроения рассказчика). Вскоре Миллиссент мне жутко надоела своим басовитым блеянием и манерой громко шмыгать носом примерно раз в четыре минуты, и я закатала ей в волосы жвачку с вечным вкусом, чтобы она меня возненавидела и отстала на долгие-долгие годы. Но мои надежды не оправдались.

- Ты же не нарочно, я знаю, - проблеяла Миллиссент, пытаясь отскрести со своей черепушки ярко-голубую субстанцию, состоящую из жвачки и моих слюней, - ты не хотела.

- Нет, тупица, я хотела! Я это специально, ясно тебе?

- Ох, Панси, перестань. Ты, наверное, просто перепутала меня со спины с кем-нибудь еще, - пропыхтела Миллиссент.

Перепутала, как же. Уже тогда, на первом курсе, Миллиссент была гораздо крупнее большинства мальчишек, и перепутать ее можно было разве что с Крэббом или Гойлом, и то при очень большом желании, потому что у последних никогда не было косичек. Сейчас нам обеим по пятнадцать, а Миллиссент выше меня на полторы головы (я не такая уж и коротышка), носит лифчики пятого размера и легко может поднять за шкирку любого, кто не наел больше ста пятидесяти фунтов. При всем этом Миллиссент не лишена некоторой грации и плавности движений. Люблю смотреть, как она грациозно семенит по заледеневшим тропинкам к теплицам, периодически взмахивая руками для равновесия, словно упитанная чайка…

После того случая со жвачкой я подумала, что такой дивный экземпляр нельзя отдавать в чужие руки. И поэтому мы с Булстроуд сидим за одной партой, вместе ходим в совятню, караулим друг друга в общем душе – чтобы не подглядывали мальчишки, - по вечерам расчесываем друг другу волосы, а на лекциях составляем списки самых привлекательных однокурсников– в общем, занимаемся всей той ерундой, которой занимаются подружки. Но за пять лет, что я знакома с Миллиссент, меня ни разу не потянуло поговорить с ней, что называется, по душам.

Зато на фоне Булстроуд я гораздо привлекательней, чем рядом с той же Дафной Гринграсс, к примеру. И это, по-моему, в женской дружбе играет далеко не последнюю роль.

В то самое утро, когда мы шли на завтрак, именно Миллиссент с присущим ей изяществом запнулась о порог Большого Зала и всеми телесами налетела на Лунатичку Лавгуд, которая тащила свои птичьи косточки к столу Равенкло.

Лавгуд упала на четвереньки, а все содержимое ее сумки вывалилось на пол в лучших традициях жанра. Куча сизых луковиц, учебники в обложках диких расцветок, связка намертво запутавшихся стеклянных бус, ворох изрисованных бумажек и еще куча несуразного хлама, которому у меня нет цензурного наименования.

- Смотри, куда прешь, глиста! - рявкнула бордовая от смущения Миллиссент. Еще бы ей не покраснеть: свидетелем досадного конфуза стал её обожаемый Теодор Нотт, сидевший с ближнего к выходу края нашего стола. Нотт вообще, как я заметила, везде садится так, чтобы вход был в поле его зрения, а выход - в зоне досягаемости.

- Извини, но это ты меня толкнула, - Лавгуд улыбнулась и, не поднимаясь с колен, стала запихивать своё барахло обратно в сумку, - ничего страшного, с каждым может случиться. Я не обижаюсь.

Кто в своем уме будет мило улыбаться Миллиссент, когда та в бешенстве от того, что только что в очередной раз опозорилась перед Теодором Ноттом? Что ни говорите, а у Лавгуд точно не все боггарты в шкафу. Если у неё вообще есть шкаф.

- Слушай ты, малахольная… - начала было закипать Миллиссент, но тут я заметила кое-что крайне интересное, и схватила Булстроуд за рукав:

- Тихо! Отстань от неё.

- Панси, ты чего? – изумленно выдохнула Миллиссент. – Это же Лавгуд!

Я опустилась на корточки рядом с Лавгуд и стала подавать ей тетради, одну за другой. Луковицы пусть собирает сама.

- Спасибо, Панси Паркинсон, - сказала Лавгуд, выпрямившись. Некоторое время она молча таращилась на меня, будто ожидала услышать «Да пожалуйста, всегда рада помочь!», потом развернулась и побрела в другой конец Зала.

Мы с Миллиссент заняли свои обычные места, неподалеку от Малфоя и Нотта.

- Что на тебя нашло? Ты выглядела просто жалко, будто какая-нибудь Грэйнджер, – гудела Миллиссент мне в ухо, пока я задумчиво тыкала ложкой в тыквенный пудинг. Он волнообразно колыхался, и я вспоминала летние уроки верховой езды. У наставницы миссис Фукс, когда она пускала лошадь в галоп, точно так же колыхался пышный бюст, которому позавидовали бы даже рембрантовские красавицы. Я не извращенка, но я почему-то не могла не пялиться на эту гротескную грудь. Наставница потом уволилась, очевидно, заподозрив меня в нехороших наклонностях.

- Заткнись, - прошипела я, - должна же я была как-то её отвлечь?

- От чего отвлечь? – Миллиссент намазала тост толстым слоем масла, покосилась на Нотта, страдальчески вздохнула и отложила тост.

- Я стащила у неё вот это.

- Стащила кусок обугленной деревяшки?

- Это обломок волшебной палочки, Булстроуд. Понимаешь, о чём я?

Миллиссент пару раз моргнула и осторожно потрогала обломок пальцем. У неё красивые длинные пальцы и ухоженные ногти. Пожалуй, это единственное, чему я завидую у Миллиссент. В моём же случае… Это, в конце концов, просто унизительно – в пятнадцать лет красить ногти только для того, чтобы их не грызть…

- Если честно, то не очень, - призналась она.

Я закатила глаза и положила украденный обломок во внутренний карман мантии, рядом со своей волшебной палочкой.

- Ну и дура, - отмахнулась я и принялась за пудинг, старательно отгоняя от себя мысли о том, что я сейчас в некотором смысле ем модель груди миссис Фукс.

- Панси… Это же воровство, - тихо сказала Миллиссент.

- Ну и что? – пожала я плечами.

- А если ей это нужно? Если Лунатичка заметит пропажу, она точно догадается, куда это подевалось, - не отставала Миллиссент.

- Ну и что? – снова сказала я. – В любом случае, мне это нужно, а у Лавгуд это бессмысленно валяется в куче дерьма. Вот и вся мораль, Миллиссент. Вещи, как люди, должны приносить пользу.

Миллиссент ничего на это не ответила.


* * *
Я обожаю лекции по истории магии. Серьезно. Если бы их не было, их стоило бы придумать.

Мы с Миллиссент обычно сидим на предпоследней парте (в этом году меня пытались пересадить куда-нибудь поближе к преподавательскому телу – как же, я ведь теперь староста! – но ничего у них не вышло. Я на предпоследней парте сидела, сижу и сидеть буду, и можете удавиться, если вас это не устраивает). На самом деле, все тщательно продумано: прямо позади нас расположились Нотт с Забини; через проход, за соседней партой, подперев бледную щеку рукой, восседает Драко Малфой, а от случайных взоров Бинса мы надежно защищены широкими спинами Крэбба и Гойла.

Сегодня все шло своим чередом: я доделывала домашнее задание по трансфигурации, Миллиссент томно вздыхала (Теодор Нотт рядом, руку протяни, а смелости не хватает даже для того, чтобы обернуться и завязать непринужденную беседу), Малфой глубокомысленно пялился в окно (я-то знаю, что он просто спит с открытыми глазами), Крэбб и Гойл, одинаково откинувшись на спинки стульев, не подавали признаков жизни, а Забини и Нотт о чем-то тихо переговаривались. Я была занята трансфигурацией, а вот Миллиссент, видимо, вовсю грела уши, поскольку минут через пять сунула мне записку: «Теодор и Блейз обсуждают планы на эти выходные. Может быть, это мой шанс?»

- Какой на хрен шанс, ты о чем? – прошептала я в ответ, с неохотой отрываясь от расшифровки схем превращений. – Что у нас вообще в эти выходные?

- Хогсмид, - последовал лаконичный ответ.

- Ну… может быть, это и шанс, - покривив душой, сказала я.

Давайте будем объективны. Теодор Нотт – это вам, конечно, далеко не Забини, но и не Гойл какой-нибудь. Относительно симпатичный и неглупый парень. А какой симпатичный неглупый парень пригласит в Хогсмид нашу Миллиссент, которая как раз не отличается ни умом, ни сообразительностью? Нашу Миллиссент, которая носит туфли сорок третьего размера, обильно потеет и безмерно любит пончики с масляным кремом, от которых ее то и дело всю обсыпает? Мы, конечно, тут все волшебники, однако, в чудеса надо верить умеренно.

- Эй, Булстроуд, - донеслось сзади. – Миллиссент!

Хм. Или я всё же чего-то такого не вижу в Миллиссент? Чего-то притягательного, интригующего, а?

- Да? – Миллиссент развернулась так стремительно, что стул под ней издал даже не скрип, а предсмертный вопль, от которого вздрогнул и проснулся Драко Малфой.

- Позови Паркинсон, - со смешком попросил Нотт.

- А самому никак? – Миллиссент с обидой поджала губы и демонстративно обратилась ко мне: - Панси, там просто жаждут твоего внимания!

- Ну чего?! – тихо взвыла я. Похоже, мне не дадут спокойно разобраться с трансфигурацией. Я обернулась и смерила Нотта неприязненным взглядом из-под челки. – Чего тебе надо?

- Пойдешь со мной в Хогсмид, Паркинсон? – растянул тонкие губы в паскудной улыбке Нотт. Вот ведь засранец. На меня ему плевать, но он прекрасно знает, что моя подруга пускает по нему полуметровые слюни (об этом, если говорить откровенно, знает весь факультет как минимум). Похоже, мальчику стало скучно, и он решил стравить двух девочек. И, если я сейчас срочно что-то не придумаю, Миллиссент вечером закатит мне грандиозный скандал. Миллиссент в истерике – это отвратительное зрелище, а я - эстет, и не терплю отвратительных зрелищ.

- На фига ты мне сдался, Нотт? Я иду с Малфоем, - сказала я и вернулась к трансфигурации.

- Что-о? – недоверчиво протянул Нотт.

- Что?! – потрясенно выдохнула Миллиссент.

- То! – припечатала я и до конца лекции больше не реагировала на внешние раздражители.


* * *

Мне не нравится, что наша гостиная – в подземелье. Да, конечно, вы скажете, что настоящие слизеринцы любят подземелья, полумрак коридоров и все такое, но мне больше по душе исправно работающие камины, тёплые постели, наличие окон и очень-очень высокие потолки, как у нас в поместье. К тому же, из-за того, что упаднически роскошное слизеринское общежитие расположено прямо под озером, потолки то и дело отсыревают. Позавчера на голову какого-то ушастого второкурсника сверху свалился кусок лепнины, а в нашей спальне недавно видели мокрицу. Честно признаюсь – я визжала громче всех. Но, с другой стороны, если бы не мои вопли, неизвестно, когда ещё обновили бы все эти подсушивающие заклинания, без которых воздух в спальнях влажный, как на подступах к болоту.

Я уже поставила ногу на ступеньку лестницы, ведущей в женские спальни, как меня кто-то бесцеремонно схватил за капюшон мантии.

- Мне тут сообщили, что я, оказывается, иду с тобой в Хогсмид, Паркинсон. Что-то не помню, чтобы я тебя приглашал.

- А я и не говорила, что ты меня приглашал, Малфой, - фыркнула я и слегка ударила его по руке, чтобы он отпустил мой капюшон. – Я сказала, что мы с тобой идем в Хогсмид. Ни слова о приглашении.

- Это ультиматум? – усмехнулся Драко.

- Как тебе угодно, - передернула я плечами. – А что ты ответил на это, можно узнать?

- Сказал, что так оно и есть, - прищурился Малфой. – Должно быть, у тебя были веские причины для вранья, Паркинсон.

- О, думаю, ты согласишься, что Миллиссент Булстроуд – очень веская причина! – ухмыльнулась я.

- Да, вес и правда солидный, - согласился Малфой, отводя взгляд.

- Слушай, никто тебя не домогается, - поморщилась я, - просто пройдемся под ручку до деревни у всех на глазах, и свободен. Считай, расплатишься со мной за проверку эссе по травологии.

- Идет, - кивнул Малфой. Я уже была на самом верху лестницы, когда он крикнул мне вслед: - Кстати, Нотт мне за всё это чуть глаз волшебной палочкой не выткнул!


* * *

По-моему, библиотека – это лучшее, что есть в Хогвартсе. Там всегда, за исключением предэкзаменационного массового психоза, мало народу. Еще там очень тихо (даже во время этого самого психоза). А я люблю, когда рядом нет никого, кто бы насиловал мне мозг нытьем, сплетнями и пустопорожними разговорами. Мадам Пинс ко всему этому вряд ли склонна. Во всяком случае, я от нее еще не слышала ни одного сложносочиненного предложения…

- Паркинсон!

Рано или поздно это должно было произойти. Не могла же я вечно прятаться за стеллажами от приступов депрессии… Или могла? Обидно, черт возьми. Но на голос Мадам Пинс не похоже. Совсем не похоже.

- Я к тебе обращаюсь, Паркинсон!

Нет, только не она. Рыжая нелепость в подержанной мантии шагала прямо к моему столу, зажав в кулаке волшебную палочку.

- Отвали, Уизли. Здесь воздух полон информации, которую твои скудные мозги никогда не смогут переварить.

- Воровка, - прошипела Джинни Уизли, наклонившись прямо к моему лицу так, что я видела все ее плебейские веснушки. – Верни то, что стащила у Луны. Немедленно.

- Иди на хрен. Я ничего не брала у этой Лунатички, - огрызнулась я, вот только боюсь, что голос мой звучал недостаточно уверенно.

- Да неужели? – прищурилась мелкая Уизли и наклонилась еще ближе. – А как насчет обгорелого обломка старой волшебной палочки? Палочки матери Луны? Кстати, что это мы тут так увлеченно читаем? – Уизли быстро схватила книгу со стола. – Ну надо же. «Все, что вы хотели знать о волшебных палочках». Какое совпадение, а, Паркинсон?

- Дай сюда! – я вскочила на ноги и отобрала у нее библиотечный том. – Я не поняла, ты что, почетный делегат? У Лавгуд от горя отнялись ноги, и она не может притащить свой зад, чтобы обвинять меня хрен знает в чем лично? Я не собираюсь выслушивать всякий бред ни от выскочки в обносках, ни от ее стукнутой подружки! Ясно? – я с силой толкнула мелкую Уизли в плечо. Она чуть пошатнулась и сделала шаг назад. С ненавистью посмотрела на меня исподлобья:

- Паркинсон, какая же ты тварь. Эта жалкая деревяшка – одна из немногих вещей, что остались от миссис Лавгуд. Зачем она тебе, Паркинсон? Поиздеваться над Луной?

Зачем? Что, Уизли, так мне все тебе и выложить? Так мол и так, на остаточную магию из вроде бы непригодных палочек очень и очень большой спрос на волшебном черном рынке. Особенно - среди сквибов, которых год от года все больше и больше, потому что чистокровные семьи вырождаются из-за близкородственных браков? И что мне нужны деньги, которые родители ни за что не дадут: они всегда спрашивают, на что я собралась тратить накопленные галеоны Паркинсонов. А если они как-то узнают, зачем мне эти деньги…

- Я ничего не брала у Лавгуд, - делая ударение на каждом слове, повторила я, глядя мелкой Уизли прямо в глаза. – Для особо трудных повторяю: не брала. И за оскорбление старосты факультета Слизерин – пятнадцать баллов с Гриффиндора.

Честно, я думала, что она на меня сейчас кинется – так ее перекосило.

- Сегодня в час ночи в туалете плаксы Миртл. Я тебе очень советую принести с собой то, что ты украла, Паркинсон, - выговорила Уизли и пулей вылетела из библиотеки.

Кажется, я вляпалась.