Глава 325 декабря. 1995 год.
Снова Рождество. Снова ночь. Снова приходится думать под храп Рона который почему-то год от года становится всё громче и громче. Но помимо этого многое изменилось. Для начала, в этот вечер Гарри смотрел на черное зимнее небо из окна дома своего крестного, Сириуса Блэка. За прошедший год Сириуса так и не удалось оправдать в глазах общественности. Да куда там оправдать Сириуса, когда сам Дамблдор был в бегах, а Гарри Поттера считали помешанным на славе сумасшедшем лгуне.
В прошлом году Гарри был неправ . Есть вещи куда более страшные и ужасные, чем дементоры и драконы с василисками. К разряду таких вещей относится возрождение Волдеморта, который теперь тихо сидел где-то в стороне, наращивал боевую мощь и строил планы по захвату магической Британии. А население вышеупомянутой страны, подобно стаду баранов, пыталось игнорировать факт возвращения опасного диктатора, наверно полагая, что если в Волдеморта не верить, то он обидится и сам вымрет. Чушь!
Гарри был зол. Он даже не мог с уверенностью сказать, на кого именно он злился. Вероятно, на всех и сразу. Его ужасно нервировал тот факт, что члены Ордена Феникса, организации, борющейся с Волдемортом (ха, звучит так, будто Волдеморт - опасная болезнь), скрывали от Гарри все, что только возможно было скрыть. Письма ему летом не писали, вероятно, из соображений конспирации. Что было просто глупейшим решением, потому что дементоры Поттера нашли без особого труда. Информацией с юношей тоже не делились. Почему? Ответ на этот вопрос выводил Гарри из себя даже больше, чем сам факт умалчивания. Они считали, что Поттер ещё слишком мал. Мал!!! Можно подумать, это не он год от года сталкивается с Волдемортом или его приспешниками! Что это не он спасал Философский Камень, будучи первокурсником, сражался с василиском на втором курсе, воевал с дементорами на третьем курсе и, в конце концов, что это не он присутствовал при возрождении Того-Кого-Все-Боятся-Назвать. Это имя Гарри склоняют на любой лад. Это в него тычут пальцем и приговаривают: лжец, сумасшедший, обманщик. Черт всех побери, на данный момент Гарри один сделал для борьбы с Волдемортом больше, чем весь Орден Феникса вместе взятый. И какова благодарность? С ним не делятся информацией, Дамблдор принципиально не смотрит в лицо гриффиндорцу, а теперь, помимо всего остального, он должен заниматься со Снейпом какой-то непонятной наукой. Зачем? Чтобы Гарри прекратили сниться странные сны с Волдемортом и непонятными коридорами.
- И начнут сниться странные сны со Снейпом, - фыркнул юноша. Загадывать на Рождество он ничего не стал, было слишком страшно при мысли, что даже самое безобидное желание исполняется с трагическими последствиями.
Ведь Чжоу Чанг действительно полюбила Гарри. Только для этого пришлось погибнуть Седрику Диггори. Стоило ли оно того? Однозначно, нет!
25 декабря 1996 год.
Гарри не мог с точностью сказать, когда именно возненавидел Рождество. Просто в один прекрасный день он проснулся и понял, что просто терпеть не может всеми любимый зимний праздник. Возможно, дело в том, что мистическим образом некоторые мысли, слова и даже желания юноши, произнесенные в этот день исполнялись в течении года или нескольких, но при этом имели такие печальные последствия, что хотелось взять маховик времени, перенестись назад в прошлое и запретить себе что-либо говорить и думать, пока не наступит 26 декабря. Конечно, наивно и глупо полагать, что в этой жизни что-то происходит из-за твоего желания или нежелания. Кто мог реализовать мысли и мечты гриффиндорца, если маги не верят в существование Бога, а сама по себе магия ничего не делает без проводника-человека.
В этом году Гарри потерял только совсем недавно обретенного крестного. Неприятно было думать, что Сириуса больше нет. В буквальном смысле НЕТ, потому что Гарри не осталось даже тела, чтобы по-человечески оплакать свою потерю. Блэк исчез за занавесью таинственной Арки, и все о нём быстро забыли. Рон и Гермиона старались не упоминать его имя при Гарри, боясь потревожить чувства друга. Дамблдор и вовсе будто забыл о человеке, жизнь которого была смята из-за дурацкой судебной ошибки. Единственный, кто ещё вспоминал о Сириусе был, как это ни удивительно, Снейп. Да, этот человек не только не беспокоился о душевных ранах Гарри Поттера, а напротив, как можно чаще вспоминал о Сириусе. На самом деле Гарри не так уж и сильно переживал смерть крестного. Он долгое время не мог свыкнуться с мыслью, что у него есть кто-то помимо Дурслей, но зато быстро осознал, что Сириуса уже не стало. Юноша мало знал своего крестного и его тоска по погибшему Сириусу казалась ему самому некрасивым эгоистичным чувством, потому что грустил он скорее не по умершему мужчине, а по тому будущему, которое вообразил себе сам. Но Сириуса больше нет. Зато живы многие другие, жив сам Гарри, и ему нужно быть внимательным и осторожным, чтобы не погиб кто-нибудь ещё. Вот только проблема в том, что все потуги гриффиндорца сводились на нет. Дамблдор был, кажется, занят только тем, что ворошит прошлое Тома Реддла и показывает Гарри черно-белое кино о том, как жил и рос будущий темный Лорд. Что Гарри может сказать? После просмотра некоторых воспоминаний он сам задумался над тем, а как вышло, что он сам не вырос вторым Томом Реддлом? Ответа Гарри пока не нашел, но сейчас его занимали другие дела. Драко Малфой, школьный враг, казавшийся ничтожеством на фоне куда более сильных и опасных колдунов, вызывал непонятные опасения. Гарри готов был поклясться, что слизеринец по крупному влип в неприятности, и теперь неприятности не меньших масштабов ожидают и самого Гарри Поттера, и весь Хогвартс в придачу. Но кто и когда слушает Мальчика-Который-Выжил? Все заняты своими собственными проблемами. Рон с головой ушел в квиддич. Гермиона стала похожа на влюбленную кошку. Дамблдор будто впал в маразм и занят исключительно своей коллекцией мыслей и воспоминаний. Гарри закрыл глаза и подавил стон. Интуиция, предчувствие или банальная наблюдательность - называть можно по-разному. Гарри был уверен, в этом году произойдет ещё больше ужасных событий. Каких? Неизвестно. Но Волдеморт определенно будет намного ближе к победе, чем Светлая сторона, занимающаяся непонятно чем.
25 декабря. 1997 год.
Раньше Гарри часто задумывался о том, а не назвать ли тот или иной праздник худшим Рождеством в своей жизни. Сейчас он был уверен: вот он, самый ужасный рождественский день в его не такой уж и долгой жизни. И вообще, можно ли считать Рождество, проведенное в лесу в палатке, окруженной всевозможными охранными чарами, праздником. На дворе война. Волдеморт официально захватил власть в магическом мире. Все, кто оказывал ему хоть малейшее сопротивление либо погибли, либо арестованы, либо ушли в глубокое подполье.
В эту самую минуту, когда он по своему обыкновению оценивает, а действительно ли прошедший год можно назвать самым ужасным из тех, которые Гарри в состоянии вспомнить, он сам находится в бегах. Гермиона Грейнджер, верная и смелая подруга сопровождала опального гриффиндорца в его путешествии «Не знаю куда, не знаю за чем». Поистине, события минувшего года были даже более чем трагичны. Подумать только, смерть всего одного человека решила судьбу сотен волшебников. Неужели Дамблдор этого не понимал? Не предвидел? Неужели не догадывался, что Волдеморт замышляет что-нибудь, чтобы определить исход пока не начавшейся битвы в свою пользу. В конце-концов, это же был так ожидаемо, так предсказуемо. Все свои нападения Темный Лорд устраивал в конце учебного года. Гарри усмехнулся при этой мысли. Как и у всех маньяков и шизофреников, у Лорда судеб по весне случается обострение.
Как бы то ни было, Волдеморт уверенно шел к победе, а единственные, кто предпринимал хоть какие-то действия, чтобы отправить Темного Лорда к праотцам, были семикурсниками-недоучками. Одинокими, уставшими, что там говорить, испуганными подростками, которые понятия не имели, куда им нужно идти, что искать и как уничтожить прокляты крестражи, если их каким-то чудом удастся найти. Все же со стороны Дамблдора было невероятно подло умереть, свалив заботу об уничтожении крестражей и Волдморта на слабые плечи мальчика-неудачника, которому повезло родиться не в тот день Да еще и если учесть, что единственная подготовка, которая была у Гарри - пятичасовой просмотр ознакомительного «видео» о детских годах и юности Тома Реддла.
- Если мои желания и мысли имеют тенденцию исполняться, то я хочу, чтобы Волдеморт сдох! Потому что мне уже чихать на все последствия. Что может быть хуже того кошмара, который есть сейчас! - в сердцах воскликнул Гарри, обращаясь неизвестно к кому. Потом юноша вспомнил о том, что Гермиона спит, и замолчал. Говорить больше было не о чем и не с кем.
25 декабря. 1999 год.
Гарри стоял в огромном светлом зале. Вокруг него ведьмы в великолепных парадных мантиях всех цветов, их кавалеры с наигранно вежливыми улыбками, министерские чиновники, пытающиеся вернуть себе былое положение аристократы - цвет магического общества Британии. А на лице Гарри Поттера, национального героя, кавалера ордена Мерлина первой степени и победителя Волдеморта, читалось явное недовольство, на губах его застыла презрительная улыбка, на руке висела, иначе не скажешь, очень довольная и жизнерадостная Джинни Уизли. Рождество. Министерский бал, посвященный победе на Волдемортом. На самом деле это было очередным политическим ходом Фаджа, умудрившегося, несмотря на прошлые ошибки, вернуть себе министерское кресло. Поскольку война с Волдемортом была еще совсем свежа в памяти английских магов, министр решил повысить свою популярность, посвящая по несколько балов в год великой победе над силами зла.
- Кхе-кхе, минуточку внимания, пожалуйста, - раздался мерзкий, до зубной боли знакомый голос. Гарри поднял глаза и с отвращением посмотрел на стоящую на трибуне Долорес Амбридж. Ничтожная министерская крыса, которая попортила столько крови людям, в том числе самому Гарри. До сих пор на тыльной стороне ладони у парня виднелся шрам «Я не буду лгать», которым одарила его именно Долорес Амбридж ещё в свою бытность преподавательницей Хогвартса. И это не говоря о том, с каким восторгом чиновница занималась вопросами лишения магглорожденных их прав, когда Волдеморт захватил министерство.
- Мерлин, какая она неприятная, - прощебетала Джинни, ещё сильнее прижавшись к Гарри.
«С этим тоже надо что-то делать», - подумал Поттер. С того момента, как Гарри и Джинни наконец окончили Хогвартс, а окончили они его одновременно из-за того, что Поттер пропустил целый год учебы, рыжая девушка никак не хотела от него отстать. Если в Хогвартсе он был непротив посидеть вместе у камина или погонять на метле, то теперь Гарри мечтал отделаться от настойчивых приставаний мисс Уизли. Естественно, он мог понять мотивы девушки. Она окончила школу и хотела выйти замуж за прекрасного принца, которым он ей всегда виделся, купить уютный домик и завести кучу детишек. Вот только Гарри не особо прельщала семейная идиллия a-la Уизли.
Возможно, в прошлой жизни, когда он ещё был сравнительно невинным ребёнком, не замаравшим себя убийством Волдеморта, Гарри и мечтал о тихой семейной жизни, собственном уютном домике и ораве веселых детишек. Но с тех пор многое изменилось. Прежнего Гарри Поттера нет. Вот только «убил» его не столько луч Авады, пущенный Темным Лордом, сколько осознание того, что ты - ничтожная пешка в шахматной игре эфемерных сил Добра и Зла. После разговора с Дамблдором, а Гарри был уверен, что это все-таки не галлюцинация или сон, у юноши остался какой-то неприятный осадок на душе . Было горько от мысли, что кто-то предвидел, что ты готов будешь пожертвовать собой ради друзей, что твой поступок, который шел из самого сердца, уже был кем-то спланирован. И еще менее приятно было узнать, что тебя подталкивали к этому самопожертвованию, подозревая, что, вероятно, ты снова останешься жив после смертельного проклятия. Вся подготовка, предусмотренная Дамблдором, была направлена не столько на увеличение магического потенциала Гарри, сколько на то, чтобы привить ему гипертрофированное чувство вины и ответственности за окружающих. Ведь Гарри сам пошел на смерть, лишь бы другие остались в живых. Горько, обидно, противно, будто тобой попользовались и выбросили за ненадобностью.
С того момента, как Волдеморт потерпел поражение, Гарри понял, что теперь его жизнь снова круто изменится. Теперь он - герой, победивший Темного Лорда и оставшийся в живых. А значит, либо кто-то попытается вновь воспользоваться им для достижения своих целей, либо нужно уже самому начинать пользоваться теми выгодами, которые может дать знаменитое имя.
И вот теперь Гарри медленно, но верно шел к достижению своей цели. В наивном и дружелюбном гриффиндорце вдруг проснулись слизеринские амбиции. Он желал не только славы, которая, Гарри знал это по собственному опыту, весьма непостоянна, не только богатства, но и власти. Официальной власти.
- О чем ты думаешь, милый? - спросила Джинни. Гарри отвлекся от своих мыслей и посмотрел на рыжеволосую красавицу. Нет, определенно нужно как-то объяснить Джинни, что любовь прошла и ей уже ничего не светит. Амбридж, уже давно замолчала, на трибуне вещал Фадж, широко улыбаясь и активно жестикулируя.
- Я думаю о том, что Фадж занимает не свое место.
- Не свое? А чьё тогда? - голубые глаза удивленно округлились.
- Моё, Джинни. Моё место, - улыбнулся Гарри.
- Ты же не хочешь сказать...
- Хочу. Осталось только собрать достаточно сторонников и намекнуть Фаджу на то, что он засиделся на министерском кресле, - произнес юноша, стараясь не проводить аналогии между собой и Волдемортом. Нет, он не будет таким! Ведь не будет, верно?
- Ты со мной, Джинни?
- Что? Я?
- Да.
- Конечно, я с тобой. Всегда-всегда, милый.
- Даже, когда мы расстанемся?
- Что значит, когда мы расстанемся? Ты думаешь, мы не сможем быть вместе?
- Нет, я так не думаю, - Джинни улыбнулась. - Я знаю. Мы не будем вместе, Джин. Прости.
- Почему? Я думала, теперь, когда война закончилась, все будет по-прежнему.
- Не будет, - покачал головой юноша, не желая вдаваться в дальнейшие объяснения.
Девушка молчала, опустив голову. А Гарри почему-то абсолютно не беспокоился о том, что мисс Уизли, унаследовавшая темперамент своей матери, может устроить настоящую истерику прямо здесь и сейчас. Уизли были ему слишком многим обязаны, а для гриффиндорцев, настоящих гриффиндорцев, честь превыше собственных чувств.
- Я всегда буду с тобой. Если надо, в качестве сестры.
- Я верил в тебя, - прошептал Гарри.
«И пусть у меня получится всё, что я планирую», - подумал Гарри, вспомнив, что по непонятной причине его рождественские желания имеют обыкновение всегда сбываться.
25 декабря. 2002 год.
В сравнительно небольшой уютной гостиной за широким столом вместе с Гарри Поттером сидели самые верные его друзья и соратники. Последние три года были посвящены политическим играм, хитрым манипуляция, сделкам, соглашениям и интригам. И вот теперь Гарри мог с уверенностью сказать: час победы был близок. Как бы сильно нынешнее правительство магической Британии не держалось за свою власть, оно всё равно сдавало свои позиции. Слишком много людей готовы были поддержать юного Поттера в его стремлении сесть на министерское кресло и стать самым молодым министром магии в истории Англии. Зачем это нужно было самому Гарри? У него было очень много новых идей, которые нуждались в реализации, а Фадж и его сторонники допускали слишком много ошибок, которые рано или поздно привели бы к появлению нового Темного Лорда.
Гарри с искренней улыбкой на лице оглядел всех тех, кто в этот вечер присутствовал здесь. Справа от победителя Волдеморта сидела его молодая и красивая жена. Франциска Глайд была третьей дочерью мистера Найджелуса Глайда, влиятельного, богатого и хитрого аристократа, которого вполне оправданно подозревали в лояльном отношении к идеям Пожирателей Смерти. Женитьба на Франциске дала Гарри поддержку тестя, повысила его общественный статус и, с другой стороны, обелила Глайдов. Несомненно, удачный брак. Слева сидел Рон Уизли. Лучший друг, который, не задумываясь, поддержал все идеи и желания Гарри. Истинный гриффиндорец, Рон всё же сумел включить свой выдающийся мозг и показал себя отличным стратегом. А если в планах двух товарищей возникали какие-то «дыры», их быстро заполняла Гермиона. Бывшая Грейнджер, а теперь… Нет, не Уизли, как ожидали многие. Отношения Рона и Гермионы продлились еще меньше, чем у самого Гарри с Джинни. Все-таки слишком разными людьми были лучшие друзья Гарри Поттера. Любой их спор оборачивался спором, любое недопонимание - конфликтом, любой разговор - нравоучениями. Правда, так было раньше. С тех пор, как оба обрели себя в браке, ситуация изменилась. Гермиона благоразумно вышла замуж за Теодора Нотта, во-первых, приобретя новый статус в обществе, во-вторых, обелив фамилию мужа своей безупречной репутацией. Рон не отставал от своих друзей. Его избранницей стала мисс Паркинсон, девушка, над которой сам Рон немало смеялся в школе. Зато теперь Паркинсоны сумели восстановить былое влияние, а Рон, будучи мужем единственной наследницы знатного рода, мог забыть о всех финансовых проблемах.
Гарри улыбнулся. Кто бы раньше мог подумать, что когда-нибудь настанет время и слизеринцы с гриффиндорцами объединятся и будут мирно сидеть за одним столом, обсуждая планы на будущее. Невилл Лонгботтом, переросший свою неуверенность. Колин Криви, сделавший себе блестящую карьеру в журналистике. Блейз Забини, уже сейчас занимающий достаточно высокий пост в министерстве магии. Луна Лавгуд, владеющая одним из самых престижных журналов в магической Британии, печатающий исключительно правдивую и проверенную информацию и затрагивающий серьезные экономические и политические вопросы. Джордж Уизли, все же сумевший пережить смерть своего близнеца и теперь старающийся думать и работать за двоих, будто одновременно за себя и за Фреда.
- О чем задумался, Поттер? - послышался надменный голос, столь ненавистный в школьные годы. Драко Малфой. Человек, с которым прежний Гарри Поттер точно никак не смог бы подружиться, но теперь… Теперь Малфой и Поттер понимали друг друга и помогали друг другу, зная, что успех одного означает и процветание второго.
- Да так. Решил загадать желание, - улыбнулся Гарри, думая о том, что уж в этом году он точно должен получить пост министра.
- Желание? - светлая бровь взметнулась вверх. - Ну, как хочешь. Я-то наивно полагал, что в твоей голове зародилась пара-тройка гениальных планов по захвату власти.
Гарри не успел открыть рот, чтобы ответить, как в комнату наглым образов влетела незнакомая сова, нахально бросила вниз письмо, спикировавшее прямо в лицо юному дипломату Драко Малфою, и снова скрылась в темноте рождественской ночи.
- Что это? - Рон поднялся со своего места и подозрительно уставился на письмо. За последний год было предпринято несколько попыток ликвидировать Гарри, поэтому от неожиданных посылок нельзя было ожидать ничего хорошего.
- Письмо, Уизли, - проворчал Малфой, так и не избавившийся от дурной привычки называть всех по фамилиям.
- Читай тогда.
- Уже читаю, - буркнул блондин , углубившись в чтение. - Хм, Поттер, посмотри сам.
Гарри принял письмо и пробежался глазами по аккуратным строчкам. Задумался. Ещё раз перечитал письмо, текст которого не изменился. Наконец, в третий раз ознакомившись с содержанием записки, Гарри широко улыбнулся. Никогда ещё загаданные им желания не исполнялись так быстро и так удачно. Сколько лет он боролся, боролся и боролся ради того, чтобы просто жить. В то время, как нормальные студенты считали проблемой сдачу экзаменов или проигрыш в чемпионате по квиддичу, Гарри думал о том, как бороться с многочисленными врагами. Сколько раз он жалел о том, что не послушался когда-то Дурслей и не послал ко всем чертям магический мир вместе со всеми его проблемами. Сколько раз думал о том, что каждое его желание, каждый поступок и каждая мысль изначально обречены на провал? И вот теперь он перед ним лежит доказательство того, что справедливость в мире все же есть.
- Гарри? - обеспокоено позвала Гермиона. - Все хорошо?
- Да, Гермиона, все хорошо. Мы победили!
- Победили?
- Да, снова победили. Министерский пост мой, Фадж добровольно уходит в отставку.
- Но почему?
- Возможно, понял, что ему уже ничего не поможет, - пожал плечами Рон.
- А возможно, ему все доходчиво объяснили. Не зря же Перси не смог прийти сегодня, - улыбнулся Гарри. - Выпьем за победу, друзья. Рождество удалось!
И, правда, Рождество удалось. Всегда ненавистный праздник в этот раз был поистине счастливым. Это был день, когда Гарри действительно мог сказать: это здорово, когда мечты сбываются. И до этого дня стоило дожить, даже если для этого пришлось пройти через то одиночество, боль, страдания и горечь, которые выпали на долю Гарри Поттера.
