Глава 2. Фрэнк и Алиса4 октября, за двадцать семь дней до падения Волдеморта.
Алиса ходила туда-сюда по комнате, стремительно и очень нервно, иногда ненадолго замирала в кресле — но затем кидалась вновь мерить комнату шагами. Хмурясь и покусывая губы, она будто выплевывала фразы, которые, по мнению Фрэнка, могла бы и не говорить — делу ничуть не помогало, а настроение портилось.
— Ничего не готово, — говорила она. — Все разваливается на глазах. Магглы паникуют, Пожиратели почуют на лаврах, авроры, как идиоты, бегают по всему Лондону в поисках неуловимой тени — даже не тени, а так, звука... ну и в довершение всего Орден бездействует! Как мне это надоело... а все потому, что у власти стоят мужчины. Фадж тормозит любой запрос, на каждую санкцию ему несколько дней размышлений требуется... идиот.
Алиса обычно так категорично о людях не говорила, значит, и впрямь была разозлена. Фрэнк попытался успокаивающе похлопать жену по плечу, но она вывернулась и продолжила свою сумасшедшую беготню по комнате.
— А нам с тобой, Фрэнк, как всегда достаются самые глупые задания. И это при том, что я — без пяти минут главный аврор! Никуда не годится ваша власть, вот что. Ведь все только потому, что я женщина. У-у-у, как меня это раздражает!
Алиса остановилась и крайне выразительно ударила кулаком о ладонь. Потянулась за обугленным мундштуком, потом внезапно передумала и посмотрела на Фрэнка, который флегматично расставлял фигуры на шахматной доске.
— И тебя тоже раздражает, ведь правда? Ты же понимаешь масштабы коррупции, в которой погрязло Министерство. Коррупция и Империо, вот два наших основных врага — с ними намного сложнее бороться, чем с шайкой Лорда. Дракл бы побрал этого спятившего старика Мерлина, заложивших основы и того, и другого!
— А по-моему, Пожиратели все же хуже, — спокойно отозвался Фрэнк. — Они же людей убивают... Давай партию, а?
Алиса открыла рот, чтобы сказать еще что-нибудь обвинительное, но передумала и упала в кресло напротив Фрэнка.
— У меня просто руки опускаются, — пожаловалась она. — Этот ад никогда не кончится.
— Кончится, кончится, — махнул рукой Фрэнк. — Твой ход первый.
Алиса переставила пешку, следующий ход сделал Фрэнк, и Алиса ответила ему ферзевым гамбитом(*).
— Значит, будешь рискованно играть сегодня, — удовлетворенно прокомментировал Фрэнк. Алиса только нахмурилась еще больше и принялась грызть облупившуюся черную пешку, только что отнятую у Фрэнка.
Через десять минут игра закончилась патом, и Алиса со вздохом откинулась на спинку кресла.
— Вот тебе и блиц-криг. За десять минут сыграли.
— Пат — это плохо, — покачал головой Фрэнк. — Это значит, оба глупо играли. У тебя же было преимущество в начале...
— Хм, — Алиса задумчиво посмотрела на доску и придвинулась поближе. — Подожди-ка. У меня есть одна мысль...
Она начала быстро переставлять фигуры на доске, возвращая на пустые клетки отыгранные за партию и устанавливая их в каком-то сложном порядке.
— Так, так... — бормотала она. Фрэнк из-под ее руки попытался подсмотреть, каким образом она расставляет фигуры; но на первый взгляд их позиции показались абсолютно бессмысленными, как будто не знакомый с игрой ребенок просто рассыпал горсть фигур по доске. И лишь чуть погодя, когда вся расстановка была готова, его внезапно осенило.
— Понял. Это доска нашей войны, так?
— Молодец. Я так и думала, что поймешь сразу же, — похвалила его Алиса. — Смотри, вот король белых. Это кто-то, имеющий ключевое значение. Потеряв его, мы проиграем войну; при этом сам он слаб и беззащитен. Чувствуешь, к чему я?
— Гарри Поттер, — кивнул Фрэнк. — Это понятно. Значит, ферзь — Дамблдор. Он всегда рядом, всегда опекает его.
— Правильно. Поттеры слоны — в изначальной расстановке фигур они стоят ближе всего к Дамблдору и Гарри. Два коня — это мы, непредсказуемые и всегда готовые нанести мощный удар, — щеки Алисы слегка зарделись. — Элита, короче. Ладьи — все остальные орденовцы, наша основная мощь. Пешки — прочие авроры и военные силы.
— Черный ферзь — это Сам-Знаешь-Кто, — сказал Фрэнк, указывая на высокую черную фигуру. — Но кто же король?
Алиса на мгновение задумалась, а затем лицо ее просветлело.
— А это он сам, — улыбнулась она. — Он одновременно и очень силен, и очень слаб. А без него вся его банда разбойников быстро разбредется кто куда. Нет, у них все держится на одном человеке, и если с ним справиться, то и война будет выиграна. А теперь посмотри на расстановку. Узнаешь?
Фрэнк склонил голову, чтобы видеть доску под углом. Да, он узнавал — это была давешняя карта Лондона, где все необходимые персонажи были на определенных локациях.
— Так, не хватает только Питера Петтигрю, — хмыкнула Алиса. — Нарциссой пусть будет офицер. Второй будет Беллатрикс. Кони — Малфой и Крауч-младший. Ладьи — все остальные Пожиратели. Пешки — это те, кто под Империо. Кстати, коррумпированных чиновников туда же можно. А вот Петтигрю...
Алиса повертела головой и заметила на прикаминной полке старую, потрепанную колоду карт.
— То, что надо, — сказала она, левитируя колоду к себе. — Петтигрю — Джокер.
С этими словами она выложила одну из карт прямо в центр доски.
— Тоже мне, Джокер, — фыркнул Фрэнк недовольно. — По мне, так самая обыкновенная шестерка.
— Точно, — кивнула Алиса. — Но временно возведен в ранг Джокера. Точнее, сам Джокер по своей природе многолик, так что шестерка — одно из обличий для его блудной джокерской натуры.
Фрэнк невольно улыбнулся поэтичности слов своей жены. Он редко когда слышал от нее что-либо подобное — значит, вновь пришла в хорошее настроение.
— Теперь посмотрим, как, с точки зрения шахмат, будут развиваться события, — сказала Алиса, возбужденно теребя отворот мантии. — Белые ходят первыми, так что я начну. Вот мы с тобой сидим и играем в шахматы, пусть это будет наша локация. А сейчас, допустим, здесь появится...
Алиса не успела договорить, потому что в этот момент Предупреждатель на камине зажегся и пронзительно засвистел. Это значило, что кто-то направляется к ним в гости по каминной сети, и вот-вот будет на месте. Алиса нехотя отвлеклась от доски и посмотрела на мужа:
— Мы разве ждем кого-то?
Фрэнк пожал плечами, что на его немногословном языке значило: “Скорее всего, нет, но сейчас такие времена, что никогда не знаешь, кто и когда пожалует с очередной новостью — причем вряд ли хорошей”.
Спустя мгновение в камине появился в всполохе зеленых огоньков высокий молодой человек. Ему пришлось согнуться пополам, чтобы не удариться о притолоку, а когда он шагнул на новенький ковер Лонгботтомов, тот мгновенно покрылся черными хлопьями золы. Алиса всплеснула руками.
— Мог бы быть и осторожней. Сам знаешь, ковер только позавчера купили.
— И тебе добрый день, Алиса, — обезоруживающе улыбнулся Питер Петтигрю. — Прости, пожалуйста. Сейчас все исправлю.
С этими словами он двумя взмахами палочки очистил ковер. Алиса вспорхнула с кресла, чтобы дружески чмокнуть гостя; Фрэнк поднялся и, рассеянно улыбаясь, пожал ему руку.
— В чем дело? — тут же спросила Алиса. — Если что-то хочешь обсудить, можешь делать это смело — только вчера проверяли квартиру на наличие прослушки. Все чисто, разумеется.
Тут она не сдержала гордой улыбки — за информационную безопасность в Ордене отвечала именно она. Все трое сели, и Питер, задумчиво насупившись, сказал:
— Я просто тут подумал немного... В связи с нашим планом.
— Да, конечно, — голос Алисы тут же преобразился. В нем появились очень прохладные, отстраненные нотки — Питеру не полагалось знать так много, как он хотел. А хотел он сильно, к сожалению. Питер это заметил, и лицо его перекосилось от еле сдерживаемой горечи.
— Слушайте, так нечестно. Я же сам вызвался добровольцем, так чего вы все от меня шарахаться стали? Два дня назад вообще созвали митинг, а про меня забыли. Что происходит?
Глаза Алисы на мгновение округлились, она удивленно приоткрыла рот — но в следующую секунду совладала с собой и нахмурилась. Лицо Фрэнка ничего не выражало.
— Значит, ты подслушивал.
— Не притворяйся, будто не знала, — пожал плечами Питер. — И комедию с удивлением ломать тоже не надо. Я вижу, что у вас всех на уме. Думаете, я предам...
Алиса вздохнула, Фрэнк опустил взгляд и принялся пристально изучать собственные ногти. Оба знали, что тема эта рано или поздно всплывет, однако соответствующую линию поведения они так и не продумали.
— Нет, — мягко сказала Алиса. — Но и ты должен понять. Ты отправляешься прямиком к нашему главному врагу в лапы. Если он, не дай Мерлин, в чем-то тебя заподозрит, и решит прочитать твои мысли — Ордену придет
конец. Финита, понимаешь? Утечка информации в таких масштабах будет для нас равносильна смерти.
— Вот-вот, — поддакнул Фрэнк. — И потом, это в целях твоей же безопасности. Если Лорд узнает, что ты член Ордена, тебе ох как не поздоровится.
— Но ведь я владею окклюменцией! — Питер вскочил с кресла, по-детски хмуря тонкие бровки. — Именно поэтому на эту роль выбрали меня, а не Сириуса. Я ничего ему не сдам!
— Питер, будь благоразумным, — попросила Алиса серьезно. — Мы оба понимаем, что стоит сейчас на кону. И кон, прямо скажем, с самого начала не задался. Поэтому давай все же не будем играть в детские обиды, соберемся, и поймем, что приоритетнее — личная гордость или миссия Ордена.
Алиса говорила с Питером, как родители обычно говорят с нашалившими детьми: строго, но без особого осуждения, а скорее, предупреждая будущие шалости. Фрэнк решил, что тот рассердится, но неожиданно светлое лицо Питера приняло какое-то печальное, философское выражение.
— Только не надо, как с ребенком, а? — тихо попросил он. — Мне джеймсовых лекций хватает. И Лили так и норовит посюсюкать со мной, как будто ей собственного сына мало. Достало уже, ей-богу, в печенках сидит ваша снисходительность. Сам знаю, что на кону. А все-таки недоверия вашего не понимаю. Я разве хоть раз подвел Орден? Ну да ладно, сам знаю, что вам нечего мне ответить. Будете, как всегда, к разуму моему взывать, а я и так всю жизнь только к разуму и прислушиваюсь. А во всем идиотская Шляпа виновата — ну какой из меня гриффиндорец?
С этими словами он вздохнул так, что даже Фрэнку стало совестно, хотя он никогда ничего такого Питеру не говорил и ни капли с ним не сюсюкал. Алиса молча смотрела на шахматную доску, делая вид, что напряженно думает над словами гостя; хотя Фрэнк точно знал, видел по ее взгляду, знакомым движениям и позе, — она только делает вид, что раздумывает, а на самом деле голова ее абсолютно пуста. Повисла пауза, которую Питер сам же и прервал.
— Ну, пойду. Дел у вас, наверное, много — а я что-то расчувствовался не вовремя, — криво улыбнувшись, побледневший Питер встал из-за столика.
— Ты молодец, Пит, — слова Алисы настигли его, когда он был уже у камина. — Знаешь, я иногда очень завидую твоей храбрости. Ничего ты не боишься — и нечего на себя наговаривать. Шляпа все правильно сделала, только вот с делом тебе не повезло. Надо было тебе не в орденцы идти, а сразу в военные силы. Там храбрость нужна, а здесь...
— Ум? — выдохнул Питер. Алиса медленно покачала головой.
— Параноидальная осторожность. Прозорливость. Умение вовремя спасать свою шкуру, а не лезть грудью на амбразуру. Потому что магов-воинов — десятки, а нас, авроров и орденцев, единицы. И каждый — на вес золота, — объяснила Алиса. — Ну ладно, давай, Пит. Удачи тебе, заходи к нам как-нибудь еще.
Фрэнк покивал головой, хотя догадывался, что навряд ли Питер еще когда-либо зайдет к таким негостеприимным хозяевам. Тот только задумчиво покосился на доску, а затем шагнул в камин и исчез в ярко-зеленом пламени.
— Ну ты молодец, Алиса, — с иронией произнес Фрэнк. — Добра к союзникам, ничего не скажешь.
— А чего — нюни, что ли, ему подтирать? — немного раздраженно спросила Алиса.
— Ну-ну, — успокаивающе сказал Фрэнк. — Не злись на себя. Ты все правильно сказала.
— Не на себя я злюсь.
Но Фрэнк знал жену хорошо, и понимал, когда она врет и когда говорит правду.
— Права ты была, мальчика ведь кому-то воспитывать надо. Кто ж виноват, что родители его так рано умерли... теперь вот остался со своми наивными убеждениями совсем один. Только, наверное, за это он мне и нравится. Такой не предаст, Алиса. Десять раз Круцио вытерпит, но не предаст. Потому что за убеждения воюет, не за собственную шкуру — в отличие от... многих.
Фрэнк хотел сказать “от нас с тобой”, потом подумал, что это прозвучало бы цинично и совсем некстати. Алиса, конечно, поняла его прекрасно, потому что тут же сказала:
— Ну, может, и так — а все же у нас с тобой есть и кое-что другое, за что бороться стоит.
Хитро улыбнувшись, Алиса позвала его жестом за собой и направилась в спальню. На цыпочках она подошла к маленькой колыбельке, стоящей в углу. В ней, сладко посапывая, лежал маленький розовощекий малыш, уже в таком раннем возрасте безошибочно напоминающий открытым лицом и большими глазами своих родителей.
— Спит, — прошептала Алиса, нежно поправляя голубое одеяльце. — Соня. Весь в тебя.
Фрэнк только улыбнулся и обнял жену за талию, притягивая к себе.
(*) Гамбит — общее название дебютов, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует материал (обычно пешку, но иногда и фигуру).
