Глава 3Все шло точно по плану.
Хихикающая хозяйка танцующей походкой вошла в кухню, открыла холодильник и ровно в шесть тридцать достала сыр. Сыр. Его величество.
Трое братьев заворожено смотрели на его желтые, покрытые блестящей коркой жира бока, на его верхушку — сочную, хрустящую на зубах... казалось, над сыром сиял нимб. Он светился божественными лучами, и звучал хорал ангелов, и сыр медленно и величественно плыл к ним, братьям, как воздаяние за все их хорошие дела, как самый лучший подарок на Рождество...
Сыр проплыл мимо. Она унесла его гостям, а братья еще долго стояли, оглушенные его ароматом, его видом, предчувствием его вкуса...
Первым опомнился брат Огарок:
— И мы будем есть его долго и счастливо!
Брат Совок вскинулся, наступил на хвост брату Прищепке, и тот тоже пришел в себя.
— Вперед! — скомандовал брат Совок.
Маленький отряд бодро побежал за удаляющимся цокотом каблучков хозяйки.
Гостиная.
Тут нужно сказать несколько слов о дислокации, если это слово примеримо к описаниям украшенных на Рождество комнат. Гостиная напоминала одновременно сувенирную лавку, подушечный склад и ангар для пехоты — столько украшений, диванных подушечек и беспорядка было здесь.
С минуту братья обозревали это безобразие, мысленно прокладывая наименее травматичный для них маршрут и заранее предугадывая пути отступления, словно для них эти самые пути будут... им еще сыр тырить. Затем по одному выбежали из своего укрытия за дверью и заняли позицию, означенную на карте «О_о» — то бишь за горшком с фикусом.
Гости тем временем, подгоняемые шутками-прибаутками хозяйки, толпой двинулись к большим двухстворчатым дверям, ведущим в оранжерею. Дождавшись, когда последний юркий и шустрый человек украдкой хряпнет стаканчик виски, вовсе не разбавляя его содовой, сцапает кусок ветчины и выскользнет из гостиной, братья обратили взоры на стол.
Стол был шикарен. Воплощение мечтаний и чаяний... лучший рождественский подарок... как вариант.
— Да здесь снеди хватит лет... месяцев на восемь, — заворожено прошептал брат Совок, делая неверные, сомнамбулические шаги к столу. Его нос под идеальным ста шестидесяти градусным углом был направлен к столу, глаза остекленели, лапки вытянулись назад, словно крылья самолета, а сам он бежал на цыпочках, чтобы развить максимальную скорость.
— Сыр, — припечатал брат Огарок и с размаху опустил ступню на хвост брата Совка.
— Так... почему стоим? — бодро поинтересовался тот позже, когда потерял равновесие, повалился назад и как-то моментально вспомнил о своем предназначении.
...Братья вереницей побежали к столу.
— Условия идеальные.
— Удача благоволит нам.
Так они отметили консерватизм и хороший вкус хозяйки, накрывшей стол скатертью из великолепного польского сукна, с длинной бахромой, отличной, прочной, на которой братья сейчас и висели.
Взобрались.
Их сокровище возвышалось на столе в окружении всех прочих, вкусных, но недостойных упоминания в нашем рассказе блюд, ибо Его величество Сыр не терпит конкуренции.
Они оглядели его со всех сторон, медленно обойдя сыр по кругу. Сырный дух заставил «в животе бабочек порхать», а сердце тренькать колокольчиком.
Это был лучший момент в их жизни.
— Приступаем, — прошептал брат Прищепка, с благоговением обнимая дырчатый бок.
Брат Совок подпер конец притащенной им ложки под кругляк и стал на позицию.
— «Бета» — готово.
— Принято. «Гамма»?
Брат Огарок не откликался. Он по-прежнему стоял с запрокинутой головой, и его нос подрагивал от окутывавшего его волшебного запаха, а желтая громада, возвышавшаяся перед ним... это рай. То, о чем можно только мечтать, причем, в прошедшем времени, потому что — вот оно, сбылось! Это миллионы, миллионы, миллионы ломтиков сыра, которые выстроились перед ним и вокруг него... Они кружили хороводы, сыпались дождем, пружинили под лапками... Стоит открыть пасть, и рай упадет в нее... и придет блаженство...
— Выйти из транса! Брат Огарок, вспомни себя! Вспомни о долге!
Медленно, очень медленно взгляд брата Огарка стал осмысленным. Слегка. Он опустил голову и увидел сквозь дыру в сокровище озабоченную морду брата Совка, стоявшего по ту сторону кругляша; повернул чуть влево и увидел сквозь другую дыру свирепую морду брата Прищепки. Это его сразу успокоило. Все-таки морда брата Прищепки никак не соответствует представлению о рае.
— Соберись! — рявкнул тот. — Сейчас не время раскисать, солдат!
— Я... — робко начал брат Огарок.
— Отставить, солдат! За дело! Живо, живо, живо!
Брат Огарок заметался на месте, схватил ложку, поспешно подсунул ее черенок под сыр и встал по стойке смирно.
— На позицию! — скомандовал брат Прищепка.
Брат Совок и брат Огарок взобрались на ложки и...
— Пли!
...и оттолкнулись хвостами от стола. Импровизированные рычаги сработали, сыр начал заваливаться набок, поднимаясь все выше и выше; брат Прищепка стал подталкивать его, позже к нему присоединились братья Совок и Огарок. Наконец, сыр встал на бок.
— Теперь потихонечку... — почему то шепотом молвил брат Совок, и все трое шаг за шагом, обхватывая широко раскинутыми лапами сыр, стали перемещаться по его боку.
— Лишь бы не покатился...
— Не накаркай...
— Вот помните брата Тяпку?
— Опять будешь нам о походе брата Тяпки рассказывать!?
— Не наступи на хвост.
— Еще чуть-чуть...
— Братья!
— На хвост не наступи!
— По-моему, он покачнулся!
— Так, аккуратнее...
— Мамочки!..
— На хвост не...
— Заткнись!
— А-а, засранец! Наступил-таки!
— Все, останавливаемся.
— Сам такой!
Братья обнимали сыр. Передохнув, поохав, они мужественно вздохнули и, перебирая лапками, оставляя на желтой блестящей поверхности следы потных ладошек, покатили сыр к краю стола.
Остановились.
— Ну что, братья? — торжественно начал брат Огарок, после того, как, свесившись с края стола, оглядел окрестности. — Мы Избранные?
— Да! — гордо ответили брат Совок и брат Прищепка.
— И нам все нипочем?
— Да!
— И мы сейчас весело, с песнями скинем наш сыр с почти трехфутовой высоты, и он грохнется с таким шумом, что, скорее всего, люди через секунду будут здесь, потрясая мышеловками, зажигалками, мобильными телефонами с нацеленными на нас камерами... — он небрежно и жалостливо закончил: — Потом, кругляш наш наверняка разобьется... Неинтересно будет... сыры ведь не пружинят... и скатерть такую классную запачкаем и вообще...
Брат Совок и брат Прищепка с открытыми ртами смотрели на него, и по абсолютной бессмысленности их взглядов было ясно, что ими в речи брата Огарка красным жирным курсивом было бережно выделено слово «Сыр», а все остальное — слова, фразы, предложения, много-много всяких букв — с позором изгнано, не успев сложиться в смысл.
— Ты закончил? — робко поинтересовался брат Прищепка.
— Да, — буркнул брат Огарок.
— Хорошо, — нежно улыбнулся ему брат Прищепка и рявкнул: — Ну так, давай, шевелись, не стой столбом! По местам! И взяли!
Сыр с ожидаемым грохотом шмякнулся о пол. Все замерло. Братья вжали головы в плечи, чутко прислушиваясь — не спешат ли сюда люди? Не спешит ли Грры? Псих не спешит, не дай боже?
Все обошлось. Они нервно хихикнули и по одному перевесились через край стола.
Их сокровище, целое и невредимое, раскинулось, если это слово применимо к продукту молочного производства, совершенно по-королевски на пухлой, бархатной думке, предусмотрительно подложенной братьями.
— Ух? — выдохнул брат Огарок.
— Моя идея, — горделиво ответил брат Прищепка.
И они, привязав к хвостам ложки, осторожно скатились по скатерти к сыру.
Оставалась последняя часть плана.
_____________________
Благодарю Stroll за идею мышиного спецназа =)
