4.Магическое Лиловое Зелье Мистера Мерлина (Mr Merlin's Magic Purple Potion)Примечание автора: не моё, денег не зарабатываю, а название позаимствовано у фруктового льда марки Lyons, который производился в 70-х.
Рождественские каникулы пронеслись быстро. Северус остался в Хогвартсе, так как Рождество в его семействе, в отличие от большинства других, не было счастливым и радостным событием. Рано или поздно отец напивался до чёртиков и начинал орать, разозлившись на что-то. Причины бывали самые разные: новости, переданные по телевизору, положение его любимой футбольной команды в турнирной таблице, или же не так сказанное слово. А когда отец был пьян, сказать что-то не так было очень просто; иногда поводом для плохого настроения был сам факт его существования.
Ненормальный - он называл его совсем как Петуния - и это было ещё не самым худшим словом. Худшее наступало потом. Громкие ссоры между его родителями сопровождались насилием, а потом они мирились снова.
Северус всё хорошо слышал, в том числе и хрипящие звуки из-за закрытых дверей, а свою дверь он всегда запирал на ключ. Так было разумнее, если отец напивался. О нет, его совсем не тянуло домой. Однако он скучал по Лили. Встретить рождество в Хогвартсе с Лили было бы идеальным вариантом. К сожалению, она отправилась к себе домой, где её семья радостно и дружно отмечала этот праздник. Она даже сказала, что соскучилась за сестрой, чего он совершенно не мог понять.
Поэтому почти все каникулы он провёл в библиотеке за чтением. Никаких Поттера или Блэка, поджидающих за углом. Мать Люпина была больна (снова), поэтому тот уехал ещё раньше. Хорошее рождество. Лили даже оставила ему маленький подарок, который он осторожно развернул рождественским утром, обнаружив там новенькое перо. Это был лучший подарок в его жизни.
Северусу не нужны были маггловские трущобы, где находился его дом; и не нужен ему был совсем этот проклятый маггловский мир. Он был счастлив находиться в Хогвартсе, и мадам Пинс - строгая библиотекарь - даже разрешила ему оставаться на час дольше положенного. Хоть она и настаивала на строгом соблюдении правил, дабы защитить свои драгоценные книги от студентов (иногда она накладывала на них неприятные заклинания, чтобы книги уж точно возвращали вовремя), она знала, что Северус любит книги так же, как и она. Он обращался с ними с должным уважением, и, похоже, ценил их больше, чем людей, тоже почти как она. Конечно, любое правило подтверждают исключения, и её исключением этим рождеством был Аргус Филч, завхоз с немного сварливым характером.
Повернуло на весну; дни становились длиннее. Последний снег начал таять, всё ещё бледное солнце успешно проганяло мороз, и природа ожила снова. Внезапно везде проступили зелёные пятна свежевыросшей травы с белыми точками подснежников. Веял лёгкий ветерок и на деревьях раскрывались почки, а вместе с ними расцветали и чувства студентов постарше. Хогвартсом словно овладела эпидемия гормональных взрывов, свирепствующая по замку, пока не достигла пика в День Валентина. В этот день Большой зал украсили розовыми сердечками и маленькими купидончиками; в каждом углу Хогвартса можно было застукать целующихся студентов.
Однако известные всем гриффиндорские шутники не были настроены романтично. У одиннадцатилетних мальчишек все эти розовые сердечки и купидончики вызывали только желание поблевать, и вообще, бросать навозные бомбы рядом с целующимися парочками было намного забавнее. Можно было помереть со смеху, глядя на то, как они прекращали обслюнявливать друг друга и отпрыгивали в разные стороны, в отвращении скривив лица, будучи уверенными, что источником жуткого запаха стал их партнёр. Полтергейст Пивз внёс свою лепту, сочинив к этому гимн.
Чмок-чмок, чмак-чмак, оторваться ну никак,
Милый мой дружок, откуда запашок?
Как же это возбуждает, когда милый мой воняет! - распевал он к ужасу Филча.
Завхозу стоило больших усилий преследовать нарушителей в тот день, и его чуть не хватил удар, когда он увидел свою любимую кошку, миссис Норрис подвешенную на луке купидончика и жалобно мяукающую. Он снова и снова подпрыгивал, пытаясь достать её, но увы, кошка была вне пределов досягаемости. Чего бы он не отдал за возможность четвертовать, выкатать в перьях и высечь до крови учеников, ответственных за это унижение! Не было легче и от того, что Пивз злобно хихикал и безжалостно издевался над ним. Наконец, милая мадам Пинс проявила благородство и простым заклинанием вызволила миссис Норрис из её неловкого положения, вернув бедную кошечку в его руки. Он намеревался немедленно наказать злоумышленников, но не смог поймать их из-за вмешательства Дамблдора; директор считал, что в День Валентина не стоило назначать отработки. Ведь миссис Норрис не пострадала, правда?
Филч тосковал по старым добрым временам, когда непослушных студентов разрешалось подвешивать к потолку за запястья или щиколотки. Он всё ещё содержал цепи тщательно смазанными и отполированными, но, к сожалению, директор Дамблдор наотрез отказывался разрешить ему их использовать.
Из всего, что Рейвен люто ненавидела в Хогвартсе (а такого хватало), одно из первых мест занимали уроки полётов. К счастью, зимой они не проводились, но когда стало теплее, её самый нелюбимый предмет вернулся в расписание.
Её первая попытка оседлать метлу закончилась сломанной рукой и ночью в госпитале - благодаря Поттеру. В тот день он безжалостно насмехался над ней; его напевы
«Жирные вороны не летают, жирные вороны не летают» всё ещё стояли у неё в ушах.
Он был прав, она действительно не умела летать. Вообще-то, Рейвен и
не хотела летать на этой глупой метле.
В один яркий солнечный день первогодки из Слизерина и Гриффиндора были собраны на улице на территории школы; они внимали Мадам Хуч, инструктору по полётам.
- Сегодня мы будем изучать основы квиддича, - объявила она, вызвав одобрительные возгласы и крики «ура!» среди студентов. Они были в восторге.
Рейвен же - отнюдь нет. Она с вожделением посмотрела на берег озера, сияющего на солнце, и очень хотела бы просто посидеть там под одним из деревьев и почитать книжку. Но нет, она должна была участвовать в этом квиддичном идиотизме.
Мадам Хуч открыла ящик и достала оттуда круглый резиновый мяч красного цвета. - Это - кваффл, - объяснила она, - этим мячом Охотники забивают голы, и его полагается бросать и ловить одной рукой. Сейчас мы поделимся на команды по четыре игрока и будем тренироваться ловить и бросать кваффл, не теряя контроля над мётлами. Я настоятельно рекомендую не торопиться. Я не хочу видеть никаких опасных движений. Всем ясно?
Рейвен застонала про себя. Как будто находиться на летающем куске дерева не было опасным само по себе, а тут ещё и нужно ловить и бросать этот идиотский мячик.. да, она была не в восторге от магических видов спорта и почти никогда не смотрела матчи по квиддичу, которые были основным развлечением в Хогвартсе по выходным.
- Теперь будьте добры оседлать свои мётлы - и не забывайте, что некоторые из нас летают не так хорошо, как другие, - жёлтые ястребиные глаза мадам Хуч, предупреждающе взглянув в сторону Поттера, с неудовольствием остановились на Рейвен. За все годы работы инструктором по полётам в Хогвартсе она ни разу не сталкивалась с настолько неспособной ученицей.
С нескольких попыток Рейвен заставила данную ей метлу прыгнуть в руку. Похоже, метле не хотелось этого так же, как и ей.
- Выше десяти футов не подниматься! - воскликнула мадам Хуч, когда Поттер, снова выпендриваясь своими способностями, крест-накрест пересёк воздух над ними на полной скорости, с явным удовольствием сделав виток вверх. Он превосходно летал. Инструктор по полётам не сдержала улыбки, завидев его выходку, - ведь он наверняка будет прекрасным пополнением для гриффиндорской квиддичной команды в следующем году. - Мистер Поттер, - крикнула она, - будьте так любезны
немедленно вернуться!
Поттер со свистом помчался обратно и элегантно приземлился рядом со своим лучшим другом, Сириусом Блэком.
- Да эти школьные мётлы полный отстой! Фигня по сравнению с моим Нимбусом 2001 - я не понимаю, почему нам нельзя привезти собственные мётлы..
- Потому что, мистер Поттер, всем первогодкам полагается одинаковое оборудование, чтобы шансы проявить свой талант тоже были одинаковыми, - напомнила ему Хуч. - Кроме того, добротная Серебряная Стрела - это то, что надо; я училась летать на одной из них.
- Это только доказывает, насколько они древние, - прошептал Поттер, толкнув локтем Блэка. Мальчишки тихонько засмеялись; их глаза сияли озорством, когда они исподтишка взглянули на ящик, в которой, кроме кваффла, предназначенного им для тренировки, было ещё много чего.
Вопреки опасениям Рейвен, всё пошло не так уж плохо, - по крайней мере, она смогла удержаться на метле, - и она была в команде с Лили Эванс, её подружкой из Гриффиндора Мэри Макдональд, и Северусом Снейпом. Снейп всегда был рядом с Лили, даже когда на него с неодобрением косились однокурсники, которые считали бесчестьем для слизеринца знаться с
грязнокровками. Теперь же Малсибер и Эйвери смеялись потому, что он играл с девочками. По их мнению, это многое говорило о нём; не зря же в слизеринской квиддичной команде не было девочек.
Вначале Рейвен пугала сама мысль о том, чтобы оторвать одну руку, судорожно стиснутую вокруг рукоятки метлы, и поймать кваффл; и без того было сложно сохранять равновесие на высоте десяти футов над землёй, когда между ней и бездной была лишь деревянная палка.
Не смотри вниз, не смотри вниз, - повторяла она про себя, как мантру. Потом в её сторону полетел кваффл, несильно брошенный Лили Эванс. Рейвен всего лишь надо было поднять руку и -
опа! Она его поймала! Улыбка осветила её лицо, и на короткое время она почувствовала себя прекрасно. Она радостно перебросила кваффл, почти грациозно полетевший к Снейпу, который с лёгкостью поймал его.
Но всё хорошее быстро кончается, и её удачи хватило ненадолго. Сначала плавный ход игры прерывался каждый раз, когда она пропускала кваффл и тот падал на землю, - из-за чего остальные всё реже давали ей передачи, - а затем её метла начала странно вести себя. Словно норовистая лошадь, она встала на дыбы, а затем с возрастающей скоростью помчалась вверх. Рейвен завизжала, уцепившись за рукоять мёртвой хваткой.
- Мисс Лестрейндж! - крикнула Мадам Хуч. - Немедленно спуститесь!
Легче сказать, чем сделать, особенно учитывая то, что Рейвен совершенно не контролировала свою метлу - словно та зажила собственной жизнью. Но этого не могло произойти. Даже будучи ошеломлённой и перепуганной, Рейвен это понимала. Таким образом, единственным логически возможным выводом было то, что кто-то заколдовал её метлу, но и это открытие мало чем могло бы ей помочь. Знание - это прекрасно, но знать, что не так, бесполезно, если не имеешь возможности изменить это. Тем временем, Рейвен была целиком сосредоточена на том, чтобы удержаться на своей заколдованной метле и не упасть навстречу верной смерти, и таким образом не смогла бы придумать нужное контрзаклинание.
К счастью, Мадам Хуч быстро догадалась о её проблеме. Инструктор по полётам подняла палочку и, направив её на метлу Рейвен, пробормотала заклинание. Рейвен не могла его услышать, но эффект почувствовала сразу. Энергия заклинания со свистом понеслась вокруг неё, и внезапно она вновь обрела контроль над метлой. Она в медленном витке спускалась на землю.
Некоторые дети смеялись над тем, как она висела, вцепившись в метлу, словно мокрый мешок с зерном, и это стало в некотором роде последней каплей. Подталкиваемая смущением, смешанным с отчаянным гневом и злостью, она приняла решение. Оглядываясь назад, она понимала, что это было не самым мудрым её решением, но цель уже была поставлена, и её так достали тупые розыгрыши Поттера! Кто-то заколдовал её метлу, и хотя у неё не было доказательств, она была уверена, что это дело рук Поттера.
Поскольку её всё равно считали неспособной к полётам, Рейвен решила показать свою неуклюжесть во всей красе. Никто бы не подумал, что она нарочно сбила Поттера с метлы, спускаясь вниз. Если повезёт, у неё получится и стереть с его лица эту высокомерную ухмылку.
- Она меня атаковала! - закричал Поттер, с трудом поднявшись на ноги, сжимая в руках метлу и показывая на Рейвен, которая от их столкновения явно пострадала больше. Она прижимала к себе руку, в которой стреляла знакомая боль, из чего можно было заключить, что рука сломана. Несмотря на это, она ликовала - и почти испытывала радость - потому что у неё всё получилось; она сбила Поттера с метлы.
- Не говорите глупостей, мистер Поттер, - сделала замечание мадам Хуч, послав кого-то за Поппи Помфри, школьной медсестрой, - мы оба знаем, что мисс Лестрейндж никудышно летает - мягко говоря - и поэтому будем считать это прискорбное происшествие тем, чем оно и является: несчастным случаем.
Краем глаза Рейвен увидела, как Северус Снейп в удивлении приподнял бровь.
- Однако, отнюдь не несчастный случай заставил метлу мисс Лестрейндж взбеситься, - продолжала мадам Хуч, глядя на своих студентов. Большинство их них слезло с мётел и стало вокруг Рейвен, и одна только Лили смотрела немного сочувственно.
Тем временем прибыла Мадам Помфри и начала суетиться вокруг Рейвен. - О Боже, что с тобой случилось на этот раз, бедняжка?
- Жирные вороны не летают, жирные вороны не летают, - начал распевать кто-то сзади.
Мадам Хуч строго посмотрела на Поттера и Блэка, двоих хулиганов, равных которым давно не училось в Хогвартсе - но те имели выражение святой невинности. В любом случае, они были достаточно умны, чтобы не дразнить других учеников на глазах у учителя.
Распевать начал Питер Петигрю. Сам по себе он не умел быть забавным, но любил повторять всё, что говорил Поттер, чтобы получше подлизаться к известному задире. Рейвен узнала его голос, несмотря на боль.
Перелом не являлся проблемой в волшебном мире. Сломанную кость можно было легко срастить заклинанием, а нужное зелье снимало боль. Тем не менее, Рейвен предстояло провести ночь в лазарете - и это было лучшим из всего приключения. В отличие от других студентов, она не хотела возвращаться на ночь своё общежитие, к остальным слизеринским девочкам-первогодкам. Пустые высокомерные стервы, все до одной.
Поттер с трудом сдерживал зевок, когда мадам Хуч произносила речь о том, как опасно заколдовывать мётлы и что могло случиться с Лестрейндж, если бы она не вмешалась — как будто всем не было известно, что квиддич - опасная игра, и, несмотря на это, все приличные волшебники и ведьмы любили квиддич. Без риска нет веселья. Улыбаясь уголком рта, он тайком взглянул на Сириуса, в это время подбиравшегося к ящику, в котором, кроме кваффла, с которым они играли, были ещё и другие мячи, используемые в квиддиче. Например, золотой снитч, маленький зачарованный шарик с крылышками. Он был самым главным на матче, так как от него зависели победа или поражение, и поймать его было заданием Ловца.
Джеймс надеялся, что Сириус выпустит золотой снитч, и тогда он сможет подняться в воздух и поймать его, демонстрируя, как прекрасно он может летать. Но Сириус, шаловливо ухмыльнувшись, расстегнул ремешки, удерживающие бладжер. Затем он спрятался за крышкой, наблюдая, как чёрного цвета мяч набирает высоту, на секунду зависает над ящиком - и угрожающе несётся к ближайшему ученику. Потому что бладжеры предназначались именно для этого: атаковать и наносить удары игрокам противоположной команды, сбивая их с мётел.
То есть, бладжер был самым опасным мячом из всех, и как только он очутился на свободе, воцарился хаос. Девочки вопили и носились в поисках укрытия, в то время как мадам Хуч пыталась перекричать царивший пандемониум и, рявкнув, что все должны сохранять спокойствие, схватила биту Загонщика, пытаясь предотвратить новые травмы на своём уроке.
Вот так веселуха! Джеймс смеялся, наблюдая за столпотворением, а вскоре к нему присоединился Сириус, вернувшийся на свое место рядом с лучшим другом. Обняв друг друга за плечи, они смотрели и веселились, нагибаясь, когда бладжер нёсся в их сторону. Скучный урок оказался весьма занятным.
Северус крикнул Лили: - Пригнись! - увидев, как в её сторону мчится бладжер, и понимая, что должен её защитить. Он выхватил палочку и направил на чёрный мяч. - Импедимента!
Бладжер замедлил движение и упал на землю. Мадам Хуч поспешила, чтобы закрепить его.
- Хорошо сработано, мистер Снейп, - заметила она.
- Оооу.. Сопливус стал героем - маленьким и склизким, - вредно захихикали Поттер и Блэк.
Северус резко обернулся, держа палочку наготове; его тёмные глаза вспыхнули гневом. Конечно, гриффиндорские задиры с кучей мускулов должны были прийти в восторг от этого беспорядка - а может, он и был их рук делом? Поттер с его маленькими тупыми мозгами вполне мог решить, что будет забавно, когда кто-то другой пострадает, - если ему будет над чем посмеяться, а задумываться о последствиях своих поступков необязательно. А если бы бладжер ударил Лили?
Он послал в них Жалящим проклятьем. Излишне говорить, что они в долгу не остались: Поттер запустил Проклятьем Ватных Ног, а Блэк сделал попытку Тарантеллагрой, когда, к счастью, вмешалась Мадам Хуч. Иначе Северусу пришлось бы пуститься в сумасшедшую пляску на ватных ногах.
- Никаких проклятий на моих уроках! Мистер Поттер, Мистер Блэк, Мистер Снейп. По десять баллов с каждого из вас. Но, мистер Снейп, поскольку Вы сумели остановить бладжер..
О нет, бладжер! Она недостаточно надёжно закрепила его, потому что студенты начали бросаться друг в друга проклятьями, и ей пришлось вмешаться. Мяч снова был в воздухе, в боевой готовности. И он нашёл себе новую цель.
Северус успел заметить, как к нему приближается что-то очень чёрное и опасное. Он попытался увернуться, но сделал это недостаточно быстро и получил сильный удар, сбивший его с ног - было такое ощущение, словно колени превратились в кашу. Затем его пронзила острая боль; он не мог разобрать, где она начиналась и заканчивалась, однако прикусил губу, чтобы не закричать и не дать Поттеру и Блэку ещё один повод для насмешек и дразнилок.. но всё же не смог сдержать один жалкий всхлып. Затем стало темно.
Откуда-то очень издалека Северус слышал голос Лили. Он очень хотел открыть глаза, взглянуть на неё и сказать, чтобы она не волновалась..но одна мысль об усилии, которое требовалось для этого, была невыносимой, и даже идея открыть глаза послала по его телу волну боли..
Мадам Помфри была в ярости. Нет, она не злилась на него - никогда. Ни разу за последние месяцы, когда он довольно часто попадал в лазарет. Вместо этого она выговаривала мадам Хуч за то, что та не осуществляла должный надзор за детьми, и как она могла позволить, чтобы за время урока произошло два серьёзных несчастных случая!
- Бедный юноша, - тихо прошептала она, обращаясь к Северусу, и на миг он почувствовал, что летит.. но это было не так. Его всего лишь отлевитровали с земли на носилки. В любое другое время он бы счёл это очень унизительным, но сейчас испытывал слишком большую боль, чтобы мыслить ясно. И он всё ещё был без понятия о том, что с ним произошло. Если бы он попробовал сосредоточиться на источнике боли, то понял бы, что его правое колено раздроблено, но он не был настолько сильным. Он часто делал вид, что сильный, но на самом деле он был всего лишь напуганным и раненым двенадцатилетним мальчиком.
Как только они достигли больничного крыла, мадам Помфри напоила его болеутоляющим зельем, и пока Северус балансировал на грани бессознательного - или полусознательного - состояния, сестра решала, что с ним делать. Его коленная чашечка была сильно раздроблена, и хотя она была уверена, что сможет её срастить, существовал ещё один вариант. Возможно, лучше будет просто убрать осколки и заново вырастить чашечку.
Северус резко вдохнул, когда мадам Помфри направила на его колено палочку, потому что использованное ею заклинание, что бы это ни было, вызвало неприятные ощущения. Затем боль внезапно прекратилась. Северус с облегчением вздохнул, но затем понял, что не вполне чувствует свою ногу. Бедро было на месте, так же как и нижняя часть ноги и ступня (он даже мог пошевелить пальцами), но между ними как будто
ничего не было..
- Выпей это, мой милый мальчик, - мягко сказала мадам Помфри, но спорить с ней, тем не менее, не хотелось. Она поднесла к его рту бутыль с этикеткой «Костерост», в которой оказалось мерзкое на вкус зелье. - Конечно, тебе придётся остаться на ночь, но зато у тебя будет хорошая компания.
Она глянула на кровать, стоящую рядом с кроватью Северуса, где спал ещё один её проблемный ребёнок, маленькая Рейвен Лестрейндж, и неодобрительно заворчала об опасных видах спорта и учителях, неспособных обеспечить безопасность своих подопечных.
Посреди ночи Северуса разбудил свет полной луны, падающий в окна и освещающий госпиталь резкими пятнами света, контрастирующими со зловещими тенями; почти тут же у него вырвался полуприглушенный крик боли. Если вначале он не понял, где находится, то теперь боль в ноге напомнила ему обо всём, что произошло.
Он также заметил, что находится не в одиночестве. Северус услышал шелест постели, а затем шаркающие шаги, приближающиеся к нему. Он начал нащупывать свою палочку. Обычно он клал её на ночь под подушку, но палочки там не оказалось. Затем он вспомнил, что находится не в своей постели в слизеринском общежитии, а в больничном крыле, и его пальцы наконец-то сомкнулись вокруг палочки, которая лежала на прикроватном столике. Крепко схватив её, он приподнялся, пробормотав «Люмос» прежде чем направить палочку на нарушителя его личного пространства. Он оказался лицом к лицу с улыбающейся Рейвен Лестрейндж.
- Привет, - произнесла она, абсолютно не смущаясь направленной ей в лицо палочки.
- Что тебе надо? - прошипел Северус.
- Я..я слышала, как ты пошевелился, и хотела спросить - как ты?
- Я в порядке.
Она пристально посмотрела на него, зная, что он врёт. - Нет, ты не а порядке. Ты ранен, ты одинок, и тебе больно.
- Отнюдь нет, - фыркнул он, желая, чтоб она просто оставила его в покое.
- Хорошо, я не буду с тобой спорить, - немного свысока ответила она, всё с той же раздражающей улыбкой. Чем он это заслужил?
- В любом случае, я пришла предложить тебе фруктовый лёд.
- Предложить что?
Лестрейдж закатила глаза и повторила: - Фруктовый лёд.
А затем она протянула что-то в упаковке и явно замороженное - он чувствовал исходящий от него холод - прямо ему под нос. Оно слегка пахло ягодами, хотя и чувствовалось, что запах искусственный. Он напомнил ему детство, дешёвое мороженное в жаркий летний день, и Северус не был так уж уверен, что ему это понравилось. Тем временем, Лестрейндж продолжала болтать.
- ..из фруктового сока и много разных «Е», но что самое смешное, маггловские распространители называют этот сорт
Магическое Лиловое Зелье Мистера Мерлина, и хотя большинство магглов понятия не имеют о волшебном мире, моя мама решила, что это забавно, и решила принести парочку, когда пришла навестить меня, и конечно, она наложила на них чары Стазиса, чтобы они оставались замороженными, пока их не съесть.
- Замечательно, - пробормотал Северус, слегка утомлённый её манерой поведения. Ему никогда не было до неё дела - и, тем не менее, она была очень мила с ним.
Тут где-то должен быть подвох, с подозрением думал он, уставившись на фруктовый лёд, который она вложила ему в руку. Но попробовать не повредит, так ведь?
Мгновеньем спустя он слизывал с губ сладкий фруктовый сок, всё ещё недоумевая насчёт Рейвен Лестрейндж. Какая ей была выгода в том, чтобы делиться с ним сладким?
- Она ещё оставила для тебя открытку с пожеланием выздоровления и немного фруктов.
- Кто?
- Моя мама. Я же тебе говорила, что она приходила навестить нас, когда услышала о происшествии.
Она действительно была избалованной маленькой девочкой. Стоило ей чуть-чуть поранить руку, и вот мамочка спешит на помощь.
Но зачем её маме оставлять открытку для меня?, размышлял Северус. Он даже не был знаком с миссис Лестрейндж и видел её лишь однажды, когда та разговаривала с его матерью на платформе.. однако так и было. На его столике лежала открытка - даже две - и стояла миска с фруктами.
- Вторая - от Лили. Она хотела остаться дольше, но мадам Помфри отослала её, сказав, что тебе нужно отдыхать. Лили сказала, что очень гордится тем, как ты додумался остановить бладжер, но ещё она считает, что с твоей стороны было очень глупо начать швыряться заклинаниями в Поттера и Блэка. Однако, жаль, что я этого не видела.
- Мадам Помфри напоила тебя Бормотальным зельем? - перебил её Северус, потому что никогда не слышал, чтобы Лестрейндж говорила так много. И его не слишком интересовало то, что она рассказывала - хотя было приятно узнать, что Лили приходила навестить его и оставила открытку.
Рейвен тихо засмеялась. - Никакого Бормотального зелья не существует. Знаешь, Сев, ты иногда очень смешной.
- Моё имя - Северус.
- Я знаю.
Она присела на его кровать.
Нахальства ей было не занимать! По крайней мере, она была достаточно осторожна, чтобы держаться подальше от его больного колена, но он всё равно поморщился. Почему бы ей не оставить его в покое?
- Тебе станет лучше - в смысле, болеть будет меньше. А утром твоё колено будет как новенькое.
Если только она даст мне заснуть..
- Знаешь, Сев, всё могло закончиться хуже. Мы оба знаем, что то, что случилось с нами, не было несчастным случаем, и - похоже - здесь в Хогвартсе принята травля. Один раз даже произошло убийство, мне об этом рассказала моя подруга Миртл, а кому знать, как не ей..
- Миртл? Ты имеешь ввиду Плаксу Миртл?
Рейвен кивнула.
- Ты дружишь с жалким призраком?
- Большинство призраков более приятны в общении, чем живые люди.
И почему он почувствовал себя слегка виноватым? Северусу совсем не было дела до Рейвен Лестрейндж, и он ни разу не пожалел, что отталкивал её или вытаскивал стул из-под её задницы. Она его раздражала - и всё же, люди нечасто относились к нему хорошо просто так, безо всякой причины. Может, стоит попытаться быть с ней помягче? Он знал, что Лили понравится, если он заведёт друзей кроме неё - но почему Лестрейндж? Она была самой жалкой и самой непопулярной девчонкой в Хогвартсе. С другой стороны, она казалась доброй; например, взяв миску с фруктами, она предложила ему немного клубники. Северус был в недоумении, и, будучи напичканным разными зельями, не мог мыслить ясно.
- Как бы то ни было, - продолжала Рейвен, - я слышала, что Поттер и Блэк легко отделались за причинённый нам вред - две недели отработок с Филчем, они будут заниматься всякой фигнёй вроде полировки серебра в трофейной комнате без использования магии. Мама была в ярости, когда услышала мою версию событий, и отправилась поговорить с директором, но он только сказал что-то о том, что они всего лишь мальчишки, и это был всего-навсего безобидный розыгрыш, который вышел из-под контроля. Дамблдор явно их обожает, потому что они гриффиндорцы, так же, как и он. Тут мы ничего не можем поделать. Нужно быть осторожными, надеясь, что мы не закончим так, как бедная Миртл.
Нет, подумал Северус, он не будет просто надеяться, что его не убьют — он будет бороться. Он выучит как можно больше заклинаний, или даже изобретёт несколько новых, но он не позволит этим гриффиндорским задирам управлять его жизнью в Хогвартсе. Где было лучше, чем дома, и он уже со страхом ждал того времени, когда ему придётся возвращаться туда на летние каникулы.
- Мы можем попытаться сделать так, чтобы их исключили, - предложил он, недоумевая, почему он сказал «мы», словно они были друзьями.
У неё загорелись глаза. Они были голубыми - очень тёплый оттенок, хотя голубой и не тёплый цвет; они напоминали о небе в жаркий летний день. И в этих глазах, к его удивлению, вдруг появился озорной огонёк. Может, он её недооценивал? Может, она была не просто избалованной маленькой девочкой?
Но нет, в ответ она тяжело вздохнула. Искорки исчезли из её глаз.
- Того, кто виноват в смерти Миртл, тоже не исключили. - Она поднялась и пошаркала к собственной постели. - Спокойной ночи, Сев. Тебе нужно поспать.
- Спокойной ночи, Лестрейндж, - озадаченно пробормотал Северус.
