Глава 3Альбус Поттер ожесточённо тыкал волшебной палочкой в чёрное перо, не желавшее реагировать на заклинание.
- Сальвио Реум, - прошептал гриффиндорец снова. – Сальвио Реум… Сальвио…
Мимо прошёл, перебирая коротенькими ножками, профессор Флитвик, и Альбус заткнулся, не прекращая манипуляций палочкой. Вдруг в дверь пару раз стукнули, и она приоткрылась, опоздавший быстро проскочил в кабинет заклинаний и, извинившись, плюхнулся на стул рядом с Поттером. Ал пару минут придирчиво осматривал Малфоя с ног до головы, не зная, верить своим глазам или нет.
- И где ты был две недели, позволь спросить? – наконец спросил он тихо, напрочь забыв о неподвластном заклинании. Малфой закатил глаза, вытащил из сумки свою палочку и пару учебников и огляделся по сторонам. – Ты написал мне… четвертого сентября, да? Я думал, что ты в школе. Как обычно, устроил заварушку с Паркинсон, и представь моё удивление, когда расхлёбывать это зелье пришёл не ты, а её дружки два на два метра.
Малфой удивленно приподнял одну бровь и губы его предательски задрожали от смеха. Альбус аж задохнулся от возмущения – этот слезиринский засранец даже не думал извиняться. Хотя, кто-то на это надеялся?
- Да ладно, Поттер, не злись…
- У меня до сих пор синяк на лопатке, даже зельем не снимается. Твоё счастье, что я знаю парочку хороших заклинаний, а эти шкафы «два на два» даже про палочки забыли.
- Мне кажется, это всё-таки твоё счастье, - осклабился в ответ слизеринец.
- Нет, Малфой, твоё, - Малфой лишь хмыкнул. - Нам стоит придумать другую систему оповещения. Эта идея была твоей. И, как и все твои идеи, она отвратительна.
- Тогда сам думай, гений.
- Мистер Малфой, я понимаю, что ваш друг очень рад вашему появлению, но, может быть, стоит перенести обсуждение каникул на другое время?
Флитвик в очередной раз прошёлся мимо с важным видом, Малфой ответил ему елейной улыбкой, но стоило преподавателю удалиться, как Альбус тут же продолжил:
- Можно просто пускать патронуса…
- Фу, как это по-гриффиндорски, - Малфой состроил кислую мину.
- Зато не по-слизерински. Где ты был?
Малфой чуть повернул голову назад – конечно, девчонки, что сидели за ними, уже прочистили свои милые ушки и приготовились слушать всё-всё-всё, чтобы потом болтать налево и направо, играя в «Сломанный Омут Памяти».
- После урока расскажу, - сказал он с таким выражением, словно знал самую ошеломительную тайну из всех, что когда-либо могли быть услышаны девчонками. Альбус ничего не ответил и снова приподнял палочку над пером:
- Сальвио Реум.
Перо не сдвинулось с места. Альбус краем глаза увидел, как снова приподнимаются брови слизеринца, но сделал вид, что его это не волнует, и повторил заклинание вслух. Перо на секунду чуть приподнялось в воздух, слабо вспыхнув синевой, и опустилось обратно. Ещё чуть-чуть, показалось Альбусу, и глаза Малфоя вывалятся на стол прямо рядом с пером.
- Альбус Поттер не может справиться с новым заклинанием? Или это ты меня так развлекаешь? – Альбус смотрел на перо, поджав губы. Малфой, усмехнувшись в неизвестно какой раз, приподнял свою палочку, и уже через несколько секунд его перо приподнялось, засветилось синим – намного ярче, чем перо Альбуса ранее, - и, сделав сальто, осталось висеть над столом на уровне глаз.
- Поздравляю, мистер Малфой, - заметив успех, заговорил Флитвик, и обратился ко всему классу. - Я же говорил, что заклинание совсем лёгкое. Ладно, можете идти на обед, урок окончен!
Альбус мысленно застонал от безысходности. Просто невероятно, что за полтора часа, что были полностью в его распоряжении, он так и не смог ничего поделать с пером. Установить защиту на обычное перо! Не на замок и даже не на любимого неясытя, а на простое перо. Чуть выше уровня СОВ, хотя не дотягивает до ЖАБА. А ведь на СОВ он вытворил нечто невероятное с той тарелкой, что была представлена в виде объекта колдовства. Тарелка танцевала с профессором МакГонагалл, растягивалась и принимала невиданные формы, не разбивалась о стены, кидаясь на них в атаку, и ни одно заклинание преподавателей так и не смогло обуздать разбушевавшуюся посудину. Члены комиссии сначала изучали тарелку, думая, что Альбус просто ловкий мошенник, но потом аплодировали стоя и сравнивали его с тем, в честь кого его назвали – с самим Альбусом Дамблдором. И это-то в шестнадцать лет! А что теперь? Он даже палочкой воспользоваться не может. Она его не слушается, просто игнорирует. Издевается. Молчит.
Даже неделю тому назад, когда он кидался заклинаниями в слизеринцев, всё было в сто раз лучше. Но, кажется, будто каждый день кто-то высасывает из него все магические силы. Забирает все возможности. Хочет оставить его беспомощным сквибом.
«Ты врёшь самому себе. Но ты не знаешь, почему это происходит».
Альбус действительно не знал. Может, догадывался. Задевал краем сознания ответы, но тут же упускал их. Спросить,… а у кого? У родителей – значит рассказать о том, как он продуктивно проводил свои каникулы. У преподавателей? Всё равно отец узнает. Кстати, он и так преподаватель. Как же неудачно, что именно сейчас он приехал в Хогвартс. Да Альбус бы пищал от радости, появись отец здесь ещё в прошлом году, когда у него не было никаких проблем, а старший брат всё больше и больше набирался решимости перевернуть замок вверх дном. Да он даже готов сейчас благословить Джеймса на все его шуточки, лишь бы отец уехал! Но теперь… что уж мечтать зря.
А больше спрашивать некого. Роза и так помогает, как может, вот и Скорпиус вернулся, но от этого помощи ждать всё равно, что от гиппогрифа. Если бы можно было пройти в кабинет директора и поговорить с портретом Альбуса Дамблдора – тот бы подсказал ему, как и дома, хотя бы намёком, что теперь делать, но кто же его пустит в этот кабинет? И вообще, услышит ли он ответ или снова будет довольствоваться двойным смыслом дамблдоровских афоризмов?
Нет, придётся думать самому. Как обычно.
Они с Скорпиусом шли по коридорам Хогвартса в безмолвии и думая каждый о своём. Скорпиус остановился возле одного из окон, из него виднелось озеро. Обычная для перерыва толкучка и шум были очень некстати для спокойного разговора, поэтому Скорпиус кивнул головой в сторону того самого озера, и Альбус, как всегда, прекрасно его понял.
- А с какой стати я тебе понадобился в первые же дни? – поинтересовался Скорпиус, когда они уже вышли из замка на улицу.
- В школе что-то происходит. Я не знаю, что, но… всё это странно, - Скорпиус, молча, шёл вперед, засунув руки в карманы брюк, мантию он перекинул через плечо и ослабил узел галстука – на улице было жарковато, особенно для сентября. – Сначала это происшествие с профессором Лонгботтомом в Большом Зале. Потом приезжает отец. Директор запрещает приближаться к непонятно зачем высаженным за замком велистеньям. Ты уже знаешь об этом?
Они приблизились к озеру, в котором наслаждался плаваньем гигантский кальмар, а первокурсники резво бегали возле кромки воды, специально привлекая к себе внимание морского чудища. Скорпиус и Альбус заняли место под одним из массивных дубов, подальше от малышни, перед этим трансфигурировав траву в зеленый плед.
- Думаю, ты даже не удивишься, узнав, что именно поэтому отец не пускал меня в Хогвартс, - снова заговорил слизеринец. Альбус понимающе кивнул, смотря на друга:
- Я так и предполагал. Но что же переубедило твоего отца?
Скопиус хмыкнул:
- Твой отец.
Вот теперь Альбус удивился, даже не зная поначалу, что и сказать. Первогодки выманили кальмара на другую сторону озера и теперь бегали неподалёку от дерева, под которым примостились шестикурсники. Скорпиус проводил их хмурым взглядом и замер, увидев вдалеке обладательницу пышной копны тёмно-русых волос. Роззи Уизли явно направлялась к ним.
- Ещё одно подтверждение того, что в этом году Хогвартс преподнесет нам немало сюрпризов.
Скорпиус медленно отвёл взгляд от девушки и повернулся к задумчивому Поттеру – тот, покусывая губу, смотрел в сторону замка. Точнее, в ту сторону, где и посадили получившие известность велистенья – с бурыми стволами, зелеными с жёлтым листьями непонятной формы – они, густо высаженные, напоминали цветные паутины, наскоро запутанные взбешенными пауками.
- Роуз! Вот Скорпиус со мной согласен! – громко сказал Альбус, обращаясь к девушке, которая уже стояла за спиной Малфоя – она обошла их плед уселась рядом с Альбусом, с прищуром рассматривая слизеринца.
- Я и не сомневалась.
То, что орёл видит сверху, ползающая змея никогда не увидит.
Альбус растерянно посмотрел на двоюродную сестру:
- Э-э-э… и что это значит?
- Мисс Уизли намекает, что я, - Скорпиус дернул себя за эмблему Слизерина, - не вижу того, что видит она. Совсем неоригинально. Ровена Когтерван?
Девушка ухмыльнулась краешком губ, давая понять, что оппонент не ошибся.
- Нам не нужно лезть в это дело. Я думаю, что даже если в замке что-то происходит, то с этим разберутся взрослые.
- То есть, ты уже не отрицаешь, что мы становимся свидетелями новой постановки, задуманной свыше?
- Можно и так сказать, - Роуз кивнула. – Но это не значит, что я стану принимать участие в том, что вы задумали. У вас…
- Но мы…
- … всё по глазам видно, - закончила она с достоинством, вытянув из сумки пару бутербродов, прихваченных с обеда, и протянула один Альбусу.
- Мне вообще наплевать на всё, лишь бы гостиную Слизерина не задело, - тут же сообщил Скорпиус, не обращая внимания на урчание в животе и бесцеремонное поведение этих двоих. – А что там, в голове у Ала – не мои проблемы.
- Я не собираюсь никуда вляпываться. У меня и так проблем хватает.
Роуз резко к нему повернулась – её беспокойный взгляд говорил сам за себя. А вот судя по Скорпиусу, ему сейчас было лишь очень интересно – наконец он услышит объяснения того, что это он такое наблюдал получасом ранее на уроке Заклинаний. Ал понуро опустил голову, мысленно проклиная свой длинный язык.
- Меня не слушается палочка, - сказал он после минуты молчания, когда терпеть два пытливых взгляда уже было невозможно. – То есть, она слушается, но с трудом. Иногда всё нормально, но бывают периоды, когда я сам себе напоминаю сквиба. Произношу заклинания раз за разом – и ноль реакции. Я даже не чувствую магии в эти моменты. Обычно у меня подъем сил, такое ощущение, словно я лечу без метлы. А сейчас… пустота. Вообще ничего. Магия пытается бороться там, внутри меня, но не может вырваться на свободу. Я… не знаю, в чем дело.
- Но летом такого не было, - выдавила из себя Роуз, поражённо вытаращившись на друга. – Просто мелкие колебания, так ведь? – гриффиндорец кивнул. Скорпиус переводил взгляд с Роуз на Альбуса, не зная, с чего начать:
- А почему ты мне об этом не написал летом?
- Отец мог прочитать мою почту. Он летом и так смотрел на меня косо, что-то подозревая – слава Мерлину, что до откровенного разговора дело не дошло.
Роуз покончила с бутербродом, палочкой убрав крошки со своей юбки, и, прокашлявшись, сказала:
- Нам нужно сейчас решить, что делать. Но обратиться к взрослым мы не можем. И твои вопросы «Почему?» я срублю на корню, - Скорпиус сузил глаза, захлопнув рот. – Никто не должен знать. Как и в прошлом году, правила не поменялись. Мы сами должны докопаться до истины. Итак, Ал, что тебе сказал портрет Дамблдора?
Альбус откинулся назад, облокотившись на руки, и погрузился в воспоминания.
С портретом Дамблдора он общался часто. Иногда даже по несколько раз в день. Всё-таки Дамблдор был мудрейшим из магов, которые когда-либо существовали, и очень здорово, что один из его портретов Гарри Поттер пожелал видеть в своём кабинете дома. Дамблдор взирал на вошедших, блестя очками-половинками, и очень тепло улыбался Альбусу, когда они общались наедине. Младший сын Поттеров с детства знал, в честь кого его назвали, и со временем понимал, что это удивительная удача – носить имя в честь самого Дамблдора. С Дамблдором на портрете он нашёл общий язык сразу, и был уверен, что с живым волшебником общался бы ничуть не хуже. Портретная магия – одна из самых удивительных магических тайн. Говорят, портрет основателей Хогвартса был первым магическим портретом в их мире, и именно основатели постарались, чтобы картина была не только «живой», но и несла в себе память того, кто был изображён на портрете. Холст с изображением Альбуса Дамблдора в кабинете Гарри Поттера не стал исключением – иногда Альбус забывал о том, что видит перед собой лишь частицу некогда жившего волшебника, и говорил с ним, говорил, говорил… Дамблдор утверждал, что более внимательного слушателя не встречал никогда, даже при жизни – но кто его знает, этот портрет?
В свои двенадцать Альбус прекрасно помнил, когда вместо того, чтобы бежать к родителям за советом, он нередко приходил в кабинет отца, к портрету старика. У него были ответы на все вопросы – правда, формулировал он их так, что даже умница Роуз иногда хмурилась и жаловалась Алу, что не понимает, что имел в виду его кумир. Ал Поттер лишь пожимал плечами, - а Роуз сердилась ещё больше, - но ничего поделать не мог – загадочные речи Дамблдора он любил, хотя тоже не всегда мог понять их смысл.
В четырнадцать Ал уже разговаривал с портретом почти на равных, обсуждал проблемы магического мира и с восторгом рассказывал, как здорово в Аврориате, куда часто водил его отец. «Почувствуй дух этого сплочённого коллектива, Ал, - говорил Гарри Поттер, кивками приветствуя проносящихся по коридору подчиненных. – Когда-нибудь ты станешь одним из нас. Правда, тут чувствуется магия, как нигде больше?». Альбус только кивал и с вытаращенными глазами разглядывал сводки новостей, фотографии опасных преступников и газетные вырезки, налепленные на стены коридоров. В Аврориате было много настоящей магии – все сильные волшебники, все организованные и умные, такие, какими хотел стать каждый подрастающий маг. Когда магия лёгкая, почти незаметная, когда ты плывёшь на её волнах – это самое лучшее чувство, которое можно испытать в жизни. Никакая более профессия в мире не позволит использовать такое количество магии в короткий промежуток времени. В самих аврорах силы столько, что хватит на десяток школьников, и ещё останется.
Дамблдор кивал и говорил, что отцу можно довериться. Аврориат – прекрасное место для молодого Альбуса Северуса поттера. Ал снова и снова размышлял о том, как это замечательно, что Дамблдор полностью поддерживает его мнение. Его благословление – одно из самых важных, самых нужных. Теперь всё точно разложено по полочкам, всё просто и понятно. Аврориат – легко! Колдовать лучше всех – да без проблем. С каждым последующим одобрением старого волшебника Альбус, чувствуя себя чуть ли не богом, с невероятной лёгкостью справлялся с любым заданием, которое ему могли предложить.
Но этим летом Поттер был серьёзен, как никогда, рассказывая о том, что с ним происходит. Дамблдор слушал и кивал, как обычно, подчёркивая этими жестами, что всё это очень серьезно. Но ответа он так и не услышал.
- Пришло время, Альбус, - сказал старик с портрета тогда, -
которое не могло нас проигнорировать. Все маги, подобные тебе, когда-то были поставлены в тупик поведением своих палочек. Но всему есть жирная точка, которую ты должен поставить своей собственной рукой.
Шестнадцатилетний Альбус вздохнул. Он был напуган, но улыбка на лице появилась сама собой – как бы он хотел научиться вкладывать в образный ответ так много смысла, как это умеет Дамблдор.
- И что я должен сделать?
- Я думаю, то же, что и я в своё время, и все эти волшебники, которые были в смятении от того, что происходит. Но у них не было подсказчика. И в этом вся суть.
Роуз смотрела на Альбуса угрюмо, чем была не похожа на саму себя – всегда веселую и таинственную, какой её привыкли видеть окружающие.
- То есть, он не знает, - подвёл итог Скорпиус, но Альбус покачал головой:
- Да нет же. В принципе, застой – это норма. Скорее всего, это переход какой-то границы, который каждый волшебник совершает по-своему. Именно поэтому Дамблдор тут бессилен – у каждого свой способ перехода. Но… я даже не знаю, что это может быть – ритуал, незапланированная вспышка магии или…
- Первый поцелуй, Поттер, - гаденько, по-малфоевски заржал закадычный друг, за что получил по затылку от потянувшегося к нему Альбуса. – Ох, как хорошо, что ты не можешь колдовать, а то, судя по взгляду, сейчас бы я получил Аваду, первую и последнюю в своей жизни.
- Это не смешно, Малфой, - пришла на помощь Роуз. – И не забывай, что палочка у меня есть, и я вовсе не на твоей стороне сегодня. Впрочем, как и всегда.
- Ты ещё не сказала своё фирменное «Червяк дракону не товарищ».
Альбус поднялся с пледа, но его даже не заметили, и, прихватив свою палочку, направился к замку.
- Вообще-то наоборот, ведь это ты здесь червяк, - продолжала Уизли, метая глазами молнии. Скорпиус гордо задрал нос:
- Я так не думаю.
- Ах ты, свинья!..
- Разберись, Уизли, кто же я.
- Ты мерзкий змееныш!.. Альбус, подожди, у нас же сейчас сдвоенная Трансфигурация!
Девушка, совсем забыв про Малфоя, который неторопливо остался идти позади, побежала за братом, пряча свою палочку в большую сумку.
***
- Миссис МакАртур?
- Мисс. Я вдова.
- Простите. Я…
- Вряд ли в мире найдется волшебник, который вас не знает, мистер Поттер. Проходите.
Гарри устало улыбнулся и кивнул, пропуская внутрь сначала несколько человек, а потом и зашёл сам, закрыв за собой дверь, колокольчик над дверью сонно звякнул. Мисс МакАртур, женщина примерно одного возраста с Гарри Поттером, зашла за регистрационную стойку в своём отеле и взглянула на ночных гостей.
- Думаю, то, почему вы пожелали прийти ночью, совершенно меня не должно касаться, поэтому просто выполню свою работу. Вот четыре пары ключей, как вы и просили, - ключи плавно слетели с крючков на стене в ладони волшебников. – Постели застелены. Завтракать, обедать и ужинать вы можете у нас, если пожелаете. Ночью обычно из отеля выход запрещён, поэтому лучше предупредить заранее, если вы захотите выйти. Времена у нас спокойные, но осторожность не помешает.
Гарри кивнул, прекрасно понимая политику этих стен в общем, и мисс МакАртур в частности.
- Я буду жить в Хогвартсе, поэтому за главного остаётся мистер Бинкс, - сообщил Поттер и названный волшебник приспустил остроконечную шляпу, чуть кланяясь хозяйке отеля. – Он будет осуществлять с вами все контакты. Может случиться так, что они будут отсутствовать по нескольку суток. Но, как вы уже сам догадываетесь, ночные походы, само собой, неизбежны.
Теперь кивнула мисс МакАртур. Гарри разрешил гостям подняться в свои номера, оставшись с женщиной наедине.
- Мистер Поттер. Всё это меня немного беспокоит. В замке что-то происходит? – напрямую спросила она – выглядела она слегка встревоженной, хотя это могло показаться Гарри в неясном свете дрожащих свечей.
- Не настолько, чтобы начать волноваться. Это всего лишь меры предосторожности. Но я не думаю, что мы столкнёмся с чем-либо серьезным, - подбирая слова, медленно ответил мужчина. Он устал за последние несколько дней, что не могло не отпечататься на его лице, которое отразилось в темноватом зеркале у входа – бледноватое, с трёхдневной щетиной. Лицо человека, которому просто некогда заняться собой. С таким лицом разве можно говорить о том, что всё хорошо? Мисс МакАртур так не считала.
- В Хогвартсе учится моя дочь. И ваши дети тоже. И ещё много чужих детей, чьи родители абсолютно уверены, что отправили своих чад в безопасное место. Времена спокойные, - повторила она второй раз за ночь, - но когда Гарри Поттер появляется на пороге Хогвартса впервые за столько лет, невольно начинаешь думать, действительно ли это так.
Гарри чуть опустил голову и жестом, который уже стал привычным, запустил пальцы в волосы.
- Даже если вы и правы, то разве мы не сможем справиться тем, что нас ждёт, после того, что мы пережили в той войне?
- Нельзя наивно предполагать, что Волан-де-Морт – самое страшное, что случалось с нами.
- А я этого и не говорил, - тихо парировал мужчина. – Как и не говорил про опасность.
Женщина замолчала, но взгляда не отвела, поэтому он решил закончить этот разговор. Единственное, чего он желал сейчас – лечь спать и проснуться утром бодрым, без груза проблем и, желательно рядом с Джинни у себя дома. Только вот максимум то, что его ждало – одноместная кровать в спальне преподавателя Защиты от Тёмных Сил.
- Вам не о чем беспокоиться, - сказал он до боли приевшуюся фразу, которую повторял почти постоянно. – Спокойной ночи.
Мисс МакАртур проводила его до дверей и, закрыв их заклинанием, прислонилась спиной к двери и слушала лёгкий звон колокольчика над головой, потом потушила все свечи и заперла за собой дверь в комнате на первом этаже. Спокойной ночи, мистер Поттер, спокойной ночи
