Глава 201 марта 1999г.
-Мне очень жаль, мистер Лонгботтом. Мы сделали все, что могли. Но, к сожалению, есть вещи, перед которыми бессильны даже волшебники. Это старость и смерть. Смиритесь.- молоденькая целительница сочувственно смотрела мне в глаза, нежно поглаживая мою руку.
А у меня в голове стучало маленьким молоточком: один, один, один...
Я остался совсем один. Бабушка умерла. Так неожиданно. Она была совсем не старой, нет. Что такое для волшебницы девяносто два года? Но, видно, там, наверху, решили так, как решили. Пришло ее время уйти, а мне остаться и жить. Жить счастливо, интересно, ярко, наслаждаться своей молодостью и свободой. Война кончилась, никому ничто больше не угрожало. Только почему-то мне было так горько и одиноко, что хотелось забраться с ногами на диван, укрыться пледом, и, отвернувшись к стенке, жалеть себя, долго и сладострастно. Не отвечать на письма обеспокоенных друзей, не открывать камин, не реагировать на стук в дверь. Чтобы меня оставили все. Все...
Но нет же. Кто же оставит Героя войны без внимания?
Только не Гермиона. Она всегда и везде первая, всегда все про всех знает. Даже знает, как проникнуть в дом волшебника, который не желает никого видеть.
Она сидела на моем диване, придавив всем весом мне руку, и тихонько гладила меня по голове.
- Невилл, Невилл... Ну нельзя же так... Хватит горевать. Надо встать. Давай я заварю тебе чаю, сделаю сэндвич. Ты поешь, прогуляешься на свежем воздухе. Вот увидишь, тебе станет легче. Ей бы не понравилось, что ты заперся в четырех стенах и сохнешь, как цветок без воды.
«Ей бы не понравилось... Нет, вы подумайте, ей бы не понравилось! Да какое мне дело, понравилось бы ей это или нет? Кого-нибудь интересует, что бы понравилось мне, а?», думал я, тихонько пытаясь вытащить из-под Герми затекшую руку.
- Невилл, в конце концов, у тебя ведь еще родители остались. Ты бы сходил к ним, они же скучают...
Так я и знал, что она скажет о родителях. Родители... Лучше мне о них напоминать...Как они могли бы скучать по мне, если даже не подозревали о моем существовании. Да и о существовании друг друга, по-моему, тоже. Единственное, что их интересовало - это плюшевый мишка и стопка мятых фантиков.
Горло перехватил стальной обруч и давил, давил, пока дышать стало совсем невозможно. Виски ломило и казалось, что моя голова сейчас просто лопнет. Наконец, стальной обруч разорвался, и глухие, мучительные рыдания вырвались из груди режущими осколками.
Я с трудом терпел эту боль, мне было так плохо, что казалось, что я умираю. Но спустя какое-то время дышать стало легче, и я услышал какое-то бормотание и странные резкие звуки. Как будто кто-то икал. Я удивленно прислушался и понял, что эти звуки издавал я.
Оказывается, я уже несколько минут пачкал соплями и слезами Гермионе мантию, а она крепко обнимала меня и шептала что-то успокаивающее. Мне было так тепло и уютно в этих любящих дружеских руках. Мы долго-долго сидели так, покачиваясь из стороны в сторону. Она говорила, говорила, говорила...Наконец я окончательно пришел в себя и начал улавливать смысл в ее негромких словах.
- А можно еще так сделать: говорят, если тебе так плохо, что кажется, дальше уже некуда, можно найти того, кому намного хуже, чем тебе, и начать помогать ему. Так можно забыть о своих горестях, помогая другим бороться с их невзгодами. Тогда их радость станет твоею, а твое горе забудется и уйдет. Или еще можно поехать путешествовать. Новые впечатления помогают отвлечься, забыть заботы, смотреть в будущее, не оглядываясь назад. Так можно найти новых друзей, любовь, работу. Поменять ориентиры. Это очень полезно. В жизни, на самом деле столько граней. Ты можешь найти себя в самых неожиданных сферах. Вот, например, можно заняться исследованием морского дна, фауны...
Гермиона дала еще много советов. Она же отличница. У нее всегда готов полный развернутый ответ на любой вопрос. Потом она заварила мне чай и сделала восхитительный сэндвич.
После чая мы пошли гулять. За неделю, которую я просидел взаперти, весна уже уверенно вступила в свои права. На деревьях стала появляться первая нежная зелень, солнце высушило оставшиеся от снега лужи, а птички устроили настоящий базар, из-за их щебета порой даже трудно было слышать друг друга.
После прогулки Гермиона затащила меня в несколько книжных магазинов, где мы, правда, особо не задержались, потому что очень хотелось есть. Поэтому мы пошли искать кафе, где можно было бы перекусить. Я, совершенно ошалевший от внезапно наступившей весны, почти забыл о своей утрате и вот, мы, в ожидании официанта, уже увлеченно обсуждали с моей спутницей преимущества зимнего высаживания ростков офелии бледной над весенним.
В самый разгар спора чей-то знакомый голос произнес над головой:
- Меню, прошу вас. До двух часов пополудни у нас действует скидка - две чашки кофе по цене одной. Когда будете готовы сделать заказ, позовите пожалуйста меня. Мое имя Драко, я буду ждать у стойки.
Мы оба с изумлением вгляделись в лицо официанта. Серые глаза невозмутимо переводили взгляд с меня на Гермиону. Слегка поклонившись, Малфой, а это был именно он, собственной персоной, удалился в сторону стойки и замер, скрестив на груди руки. Его голова была повернута в нашу сторону, но он подчеркнуто смотрел мимо нас, в зал, так, чтобы не пропустить нашего знака, но и не смущать настойчивым взглядом.
Некоторое время мы с Гермионой тупо таращились на слизеринца. Затем я, слегка заикаясь, спросил у нашей мисс Всезнайки:
- Э-э-тто... Это что? Драко Малфой - официант в забегаловке?
Грейнджер задумчиво теребила салфетку.
- Я что-то такое слышала... То есть, конечно, ты же знаешь, что миссис Малфой спасла Гарри жизнь во время Битвы.
Я кивнул.
- Ну так вот. Гарри сказал, что ни один волос не должен упасть с ее головы. Она была полностью защищена от расследования ее действий во время войны. Судьбой Хорька я специально не интересовалась. Гарри что-то говорил, что она умоляла его выбить неприкосновенность и для сына. Но Гарри не стал этого делать. В конце концов у Нарциссы даже метки никогда не было, в то время как Драко был полноценным Упивающимся. И хотя он никого не убивал, послужной список у него впечатляющий. В общем, Гарри просто присутствовал на суде над Хорьком и дал показания, на основании которых того оправдали. А вот Люциусу он помогать не стал.
Взгляд моей собеседницы стал жестким. Я ее понимал. Я тоже терпеть не мог всю их семейку и, была б моя воля, я бы и с Хорьком не миндальничал. Я очень хорошо помнил его Круциатус на уроках Темных Искусств. Правда, надо отдать ему должное, он старался не перебарщивать, и больше пяти-десяти секунд никогда никого не мучил, в отличие от того же Крэбба, скажем. Но его острый язык часто оставлял едва ли не более глубокие и болезненные раны на душе, чем плетка Кэрроу на теле.
Я кинул неприязненный взгляд в сторону Малфоя. Почувствовав его, тот быстро подошел к нашему столику.
- Я могу принять заказ? - внимательно глядя мне в глаза, спросил он. Никаких признаков неловкости от того, что он встретил своих старых недругов, при этом оказавшись в положении фактически прислуги. Как будто бы он всегда принимал заказы у нелепого увальня Лонгботтома и грязнокровки Грейнджер.
- Нет, благодарю, - не знаю, откуда во мне взялась эта злость. Меня просто распирало от желания припомнить бывшему слизеринскому принцу все обиды. - Я бы хотел переговорить с вашим хозяином. - Я сделал ударение на этом слове, с удовольствием подмечая, как дергается щека у Хорька. - Подбор персонала в этом заведении оставляет желать лучшего. Мне неприятно, что меня будет обслуживать бывший преступник.
Малфой побледнел до синевы. Его губы чуть подрагивали, а взгляд растерянно перебегал от одного столового прибора к другому. Он кивнул и, вновь слегка поклонившись, быстро ушел в служебное помещение.
Гермиона деликатно покашляла в кулачок и, пряча взгляд, сказала:
-Зря ты так. Малфой-мэнор конфискован, как и средства на всех счетах семьи Малфой. Они разорены. Возможно эта работа - их единственный источник дохода. Это не очень-то достойно - пинать поверженного врага.
Мне стало стыдно. Я уже и сам понял, что перегнул палку. В конце концов, можно было бы просто уйти из кафе и все. А теперь Малфоя могли уволить только из-за того, что у меня, видите ли, плохое настроение.
- Ладно, - пробурчал я, - не буду я ничего говорить его хозяину.
Тем временем, дверь с надписью "Служебное помещение" отворилась, в зал вышел высокий лысыватый волшебник и направился к нашему столику.
- Мистер Лонгботтом, мисс Грейнджер! Как мы рады видеть вас в нашем скромном ресторанчике! - лицо мужчины озаряла широкая искренняя улыбка. Подойдя к нам, он присел за наш столик и продолжил:
- Вы уже просмотрели карту вин? У нас есть очень хорошее красное вино солидной выдержки, позвольте его предложить вам как подарок. Мне бы очень хотелось как-нибудь загладить недоразумение, которое произошло по вине нашего сотрудника.
- Да нет, на самом деле это я хотел сказать, что...- начал было я исправлять свою низость.
Но хозяин ресторана прервал меня, выставив руки ладонями вперед и продолжая доброжелательно улыбаться.
- Нет, нет, не беспокойтесь, этот нахал уже уволен. Вы знаете, держать ресторан так хлопотно - нужно за всем следить самому. Вот стоило только на пару дней отлучиться, как мой помощник принял на работу какого-то каторжника. Он, видите ли, произвел на него благоприятное впечатление. В наше время внешность бывает так обманчива, не правда ли?
Я почувствовал, как у меня вспыхнули щеки. Это всегда происходит, когда я волнуюсь.
- Как уволен?
- Больше он вас не побеспокоит. - дружелюбный ресторатор поднялся из-за стола. - Прошу вас, давайте забудем об этом неприятном эпизоде. Наслаждайтесь ужином, о цене не беспокойтесь - все за счет заведения!
С этими словами он, как Малфой, слегка поклонился и скрылся все за той же дверью.
Я сидел, уставившись в пустую тарелку, и не решался поднять взгляд на Гермиону. Та тоже молчала. Спустя бесконечность неловкого безмолвия, она, наконец, заговорила.
- Ладно, пойдем отсюда. Все равно уже кусок в горло не полезет.
Мы молча вышли из ресторанчика и обойдя его, присели на скамейке в небольшом палисаднике.
- Глупо как получилось...- первым заговорил я. - Он, по-видимому, только устроился на эту работу, и тут я ... Взял и все ему испортил...
- Да ладно, что уж теперь... Как получилось, так получилось... - Гермиона устало провела рукой по непослушной гриве своих волнистых волос. - Не думай об этом. У него своя жизнь, он взрослый человек. Не думаю, что его уволили после первой же жалобы. Наверняка ты не единственный, кто обратил внимание на то, что его обслуживает бывший Упивающийся. Давай сменим тему.
В этот момент со стуком открылась неприметная дверь с задней стороны ресторанчика и на улицу буквально выпал Малфой. Кусты сирени, густо разросшиеся по периметру садика, мешали обзору, но зато слышно все было превосходно. Из глубины подсобки послышался голос хозяина ресторана.
- Убирайся! Он еще смеет чего-то требовать! Да ты мне за неделю испортил репутацию, создававшуюся годами!
- Сэр, но я отработал у вас шесть дней! Вы же меня не рассчитали! Мне нужно мое жалованье за шесть дней работы! - голос Малфоя был тихим и надломленным. Он попытался снова войти в подсобку, но его оттуда грубо вытолкнули.
- Я сказал, пошел вон, бандит!
Дверь с треском захлопнулась перед носом у Малфоя. Тот принялся барабанить в нее обеими руками и кричать:
-Отдайте мои деньги, вы мне должны шесть галеонов! Откройте!
Дверь вновь распахнулась и в проеме показалась солидная фигура охранника. Не говоря ни слова, он ударил слизеринца здоровенным кулаком в лицо. Когда тот упал, он не спеша подошел и два раза сильно пнул его ногой в живот. Потом взмахнул палочкой и Малфой, отлетев на несколько метров, с размаху врезался в стену сарайчика, напротив двери ресторана. Упав на гору битого кирпича, он попытался тут же встать, но у него ничего не получилось. Он повалился ничком и больше не шевелился.
Я и Гермиона, выйдя, наконец, из ступора, в котором пребывали все время, пока длилась эта перебранка, бросились к Драко.
-У него могут быть переломы или разрывы внутренних органов! - взволнованно проговорила Грейнджер. Она осторожно повернула лицо Малфоя к себе. Из уголка губ слизеринца протянулась тоненькой ниточкой кровь.
- Ну вот, я так и знала - всплеснула она руками, - у него внутреннее кровотечение! Только этого не хватало! Ему нужно в больницу! Давай, помоги мне, Невилл!
Голос Гермионы окреп и приобрел стальные нотки.
- Может, ему просто зуб выбили? - с надеждой спросил я. Слова "внутреннее кровотечение" почему-то обдали меня волной щемящей тоски.
-Держи его крепче.- проигнорировала мой вопрос Гермиона. - На счет три аппарируем в Мунго!
Я только успел прижать к себе бессознательного Малфоя, как подруга обхватила меня за шею, и перед глазами замелькали обычные для аппарации цветные зигзаги и спирали. Через секунду мы оказались в холле больницы Святого Мунго.
*******
- Как имя больного? - устало спросила симпатичная молодая медсестра за стойкой. Она не поднимала головы от пергамента, на котором собиралась записать данные, и поэтому моя физиономия не произвела обычного впечатления.
-Драко Малфой.
Рука, готовая занести данные пациента в нужную графу замерла над пергаментом. Девушка подняла на меня удивленный взгляд.
- Мммм, минутку, я должна уточнить у дежурного врача, как оформлять такого рода пациента.
- Какого рода? - непонимающе спросил я.
- Ну, он же Упивающийся. Таких осматривают обычно в последнюю очередь, зелья им нужны из отдельного списка. Секундочку, я только уточню несколько моментов. Я ни разу еще не оформляла Упивающегося, - с этими словами она вышла в боковую дверь, оставив меня в изумлении.
- Что значит, вы не будете его осматривать?! Ему срочно нужна помощь! Разве вы не видите, что у него кровь?
- Мисс Грейнджер, у нас есть особое распоряжение на счет такого рода пациентов. Обычным больным неприятно находится с ними в одном помещении. Мы их осматриваем в конце приема. Мистер Малфой не умирает, подождет до вечера, ничего с ним не случится.
Я заглянул в приоткрытую дверь кабинета, куда мы только что притащили слизеринца. Растрепанная и красная Гермиона гневно взирала снизу вверх на долговязого колдомедика в очках.
Малфой сидел, сгорбившись, на кушетке, застеленной белоснежной простыней и, кусая разбитые губы, смотрел в пол.
- Послушайте, - повысив голос, вновь заговорила Герми, - Что значит особое распоряжение? Что за дискриминация? Вы немедленно осмотрите его!
Врач, казалось, хотел сказать что-то в ответ, но передумал. Вместо этого он повернулся к Малфою и, грубо схватитв за руку, заставил подняться с кушетки.
- Раздевайся! Полностью. Осмотрю тебя целиком, чтобы уж ничего не пропустить, - он зло взглянул на Гермиону. - Мисс желает присутствовать при осмотре?
Гермиона растерянно отступила.
-Нннеет... Я подожду снаружи.
Она быстро развернулась и почти выбежала из кабинета, чуть не сбив меня с ног.
- Ну?! - рявкнул врач слизеринцу, - чего ждешь? Мое время не резиновое!
Малфой с бордовыми пятнами на скулах стал торопливо расстегивать рубашку. Эскулап, сложив руки на груди, сверлил его ненавидящим взглядом. Я понял, что не могу выйти из кабинета. Понятное дело, никто бы слизеринца не убил, но ... Мне показалось, что будет нечестно оставить его в таком унизительном и уязвимом положении. В конце концов уже было ясно, что серьезных повреждений у него нет, а значит и необходимости в столь тщательном осмотре тоже.
Я неуклюже протиснулся в ставший неожиданно узким дверной проем и кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Доктор раздраженно обернулся в мою сторону, явно желая рявкнуть что-нибудь угрожающее, но, увидев меня, разумеется, передумал. Тем не менее, улыбкой его лицо тоже не осветилось. Он нетерпеливо притопнул ногой и признес:
- Вы, стало быть, хотите присутствовать? Что ж, извольте.
Сорвав с шеи стетоскоп, он стал слушать легкие и сердце пациента, бесцеремонно крутя его то вправо, то влево и нимало не заботясь о том, причиняет он тому боль или нет.
А Малфою явно было больно, судя по закушенной губе и прикрытым глазам. Однако, по понятным причинам, он не позволил себе ни разу ни вскрикнуть, ни застонать.
Вдоволь натыкавшись светящейся всеми цветами радуги спиралью стетоскопа в тощую грудь и сутулую спину, с выступающими позвонками, колдомедик жестом велел слизеринцу лечь на кушетку и принялся, сосредоточенно уставившись в стену перед собой, ощупывать его ребра и живот.
Постепенно, видимо увлекшись процессом исследования, доктор сменил гнев на милость и в конце осмотра уже вполне спокойным тоном диктовал инструкции по уходу за пострадавшим, одновременно что-то строча в пергаменте. Обращался он только ко мне, демонстративно говоря о Драко в третьем лице, отчего у меня возникло ощущение, что я на приеме у ветеринара со своим питомцем.
- Ничего страшного у него нет. Так, пара трещин на ребрах и несколько ушибов и гематом. Сотрясения мозга нет. Кровь текла изо рта потому что он изнутри себе нижнюю губу прикусил. Сегодня и завтра дадите ему разбавленный водой один к трем флакончик костероста - вот рецепт, объем я указал - он подвинул мне кусочек пергамента с огромными каракулями, - и все. Если хотите, чтобы синяк на левой руке поскорее прошел, можете поделать ему примочки из бадьяна. Только не переусердствуйте, а то метку смоете! - он хохотнул, задорно блеснув ровными белыми зубами, явно весьма довольный шуткой. - А так...Заживет, как говорится, как на собаке, можете не сомневаться! Эти бывшие, те которые выжили, такие я вам скажу, выносливые! Какими нам их только авроры после рейдов и допросов не сдавали! А все ничего! Который не сдохнет, тот выживет!
Приобняв меня за плечи, внезапно ставший таким приветливым колдомедик, повел меня к выходу из кабинета
-Не забудьте, пожалуйста, вот этот пергамент сестре на посту отдать и все, можете со своим паршивцем идти на все четыре стороны! Пока в следущий раз ему рыло не захотите начистить! - с этими словами он хлопнул меня вполне дружески по плечу и оглянулся в сторону уже почти полностью одетого Малфоя.
- Эй, что ты там копаешься! Смотри, твой благодетель уже уходит!
Малфой резко поднял голову, оторвавшись от застегивания ремня на брюках. Глаза его впились в лицо врача, превратившись в две узких черных щели.
- О! О! Не нравится! - хихикнул доктор, весело мне подмигнув. - Они все такие гордые! А я их специально подначиваю,смешно наблюдать за их ужимками! Ну все, счастливо! Роксана! У меня полчаса перерыв! Отправляй всех к Доусону.
С этими словами, колдомедик развернулся и, насвистывая, ушел по коридору в противоположную от нас с Малфоем сторону.
