Принцип определённости

Иррациональность

Ночь ушла. Огонёк свечи забрался на самый верх фитиля, мигнул и погас. Со страниц лежащего на столе фолианта исчез мерцающий желтоватый отсвет, сменившись мышастым оттенком неудержимо наваливающегося дня. Склонившийся над книгой человек вдруг понял, что у него страшно затекло всё тело и что он уже сутки не ел. Человек распрямился. Окно притягивало его рассеянный взгляд. Человек немного посидел, глядя в пустоту; затем неохотно поднялся и пошёл на кухню.
Кухня дышала дымной темнотой грозовых облаков. На полках лежали: пыль, пара чёрствых булок и упаковка с ч¬ем-то жёлтым, ядовитым на вид. Для приёма внутрь ни одно из этих чудес явно не годилось. Дьявол, подумал человек, направляясь в лабораторию.
Дом с момента обретения нового жильца находился под надёжной защитой, а вот слоняться по улицам было опасно. Могли привязаться какие-нибудь разъярённые мстители или сумасшедшие поклонники, дементор бы побрал и первых, и – в особенности! – вторых.
Человек заглянул в стоявшую на дубовом столе шкатулку, вытащил оттуда толстый седой волос и бросил в плоскодонную колбу с Оборотным зельем. Оно вспенилось и приняло неприятный тёмно-бордовый цвет. Человек поморщился и с видимым отвращением выпил.
Рука немного дрогнула, стакан полетел на пол и разлетелся на тысячу осколков. Человек буркнул: «Репаро!» и, чуть прихрамывая, устремился в переднюю.
Стоя на пороге, он без интереса покосился на себя в зеркало. На этот раз оно отразило старого неопрятного маггла в обвисшем джинсовом костюме. Маггл невесело усмехнулся и вытолкнул себя в дверной проём, в успевшие уже осточертеть хлябь и сырость.
В двухстах метрах от дома призывно ела глаза вывеска нового супермаркета, но человек обогнул его и вышел к небольшой лавчонке на первом этаже щерившегося побитым кирпичом здания, явно доживающего свои последние годы. Лавке грозило разорение: часть полок была пуста, другая часть разнообразием товара не радовала. Взяв себе хлеба, мяса и прочего, проредив шевелюры паре ничего не заметивших простецов, он вышел вон.
Сентябрь выдался необычайно сырым и ветреным, и, хотя человек любил осень, сейчас он чувствовал себя отвратительно. Хрустнул под ногой случайный лист, скрипнула увешанная ледяными каплями калитка. Действие зелья кончалось, нужно было поторапливаться – ещё час оставаться в облике маггловского старика хотелось менее всего.
Обшарпанный фасад. Окна с частым переплётом – каприз матери. С незапамятных времён здесь ничего не менялось.
Человек снял одно из охранных заклятий (всякого подошедшего к дому оно предупреждало о неприкосновенности частных владений; если пришелец всё же делал шаг вперёд, его схватывала лёгкая судорога; самые неразумные то ли падали, сражённые сильнейшим Петрификусом Тоталусом, то ли разлетались на субатомные частицы. Трудно припомнить – инцидентов за последние триста лет не было). «Вроде бы чисто… Вот параноик. Ещё немного, и я уподоблюсь покойному Грюму», - подумал человек. «Превращение почти незаметно. Интересный эффект; по-моему, он нигде не описан. Что, впрочем, неудивительно – тем, кто принимает это зелье слишком часто, обыкновенно бывает не до написания книг».
Аппетит исчез. Убрав заклинанием пыль и кинув покупки на стол, человек поднялся в свой кабинет. Рядом с фолиантом, на чтение которого он потратил прошедшую ночь, лежала стопа листов, густо исписанных мелким угловатым почерком. Человек посмотрел на неё чуть ли не с нежностью – за последние несколько лет он написал, пожалуй, ненамного меньше, чем за всю прошедшую жизнь. Он пододвинул стопу к себе, сшил её и на титульном листе написал: «Некоторые аспекты применения Atropa belladonna в отравляющих зельях. Северус Снейп».