Глава 11. Крошки Примроуз
Питу Мелларку девяносто шесть лет, и он - самый любимый человек в Двенадцатом дистрикте. Несмотря на то, что одна его нога заменена протезом, у него сильная, подвижная походка для человека таких лет. Иногда дети спрашивают, что случилось с его настоящей ногой, и Пит ерошит пушистые седые волосы, ласково щиплет им носы и говорит: «Вы узнаете… в школе, когда станете старше». Он добр к каждому и всегда готов выслушать.
И, возможно, самое главное - он городской пекарь.
Его магазин является краеугольным камнем того, что когда-то давно называлось Котлом. Там, где раньше были пыль, песок и последний ряд подпольного рынка, сейчас веселая, круглая, построенная из белого кирпича пекарня с ярко-желтыми шторами и навесами. И хотя Пит Мелларк известен на весь Панем своей сложной и изысканной выпечкой, на витрине всегда свежие буханки самого обычного хлеба. Он верит в старые принципы. В то, что все должно быть сделано правильно. В необходимость постоянно думать наперед – и приложить максимум усилий, чтобы достигнуть цели.
Это то, что люди по-прежнему ценят. Хотя теперь это уже не вопрос жизни и смерти.
Деревянные столики перед магазином всегда заполнены людьми, пробующими хлеб и аккуратно нарезанные торты. Некоторые из них одеты в городском стиле, который своей сложностью покушается даже на странности одежды Старого Капитолия, на других простая спецовка рабочего дистрикта. И всех их Пит обслуживает с улыбкой. Он всегда любил людей. Не каждого человека, конечно, он никогда не был наивным. Но именно в отношении к людям всегда была большая разница между борьбой и восстановлением Китнисс после Восстания и тем, как выжил Пит. И, конечно, именно этим они решили пытать его - заставляя ненавидеть людей. Особенно самых дорогих.
С тех пор прошло немало времени, сейчас ему лучше.
Почему пекарня Мелларка нравится горожанам из Техносити или Нового Капитолия? Здесь всегда есть полузабытый традиционный хлеб каждого региона: из Одиннадцатого дистрикта – темная патока с отрубями и ржаной хлеб в форме луны, присыпанный тмином и льном. Или из Четвертого – бледно-зеленый, мягкий, с кислинкой и морскими водорослями хлеб, приготовленный на молоке и посыпанный крупной морской солью. Рядом виднеются восхитительные украшения на небольших пирожных и парящие конструкции из нежного крема на свадебных тортах – и, глядя на них, становится ясно, что когда-то Пит Мелларк общался с истинным мастером дизайна. Историки Панема скажут вам, что его звали Цинна, и он был настоящим героем Восстания, но большинство из ныне живущих этого не знают.
Почему пекарня Мелларка нравится Двенадцатому дистрикту? Причина очень проста: осталось не так уж много людей, кто еще помнит, когда именно на прилавке Пита Мелларка появилась большая корзина с сотнями «Крошек Примроуз». С тех самых пор каждый день маленькие сластены лакомятся розовым печеньем, которое они могут легко достать из этой корзины своими детскими пальчиками. Пит отказывается брать за него деньги. Возможно, человек не может жить только на печенье, всегда говорит он – но каждый заслуживает того, чтобы иногда иметь что-то хорошее в этом мире. Не все должно быть вопросом выживания.
Он отказывается говорить, как сделать «Крошки Примроуз». Все, что известно – они на ароматной розовой воде и посыпаны сахаром… сладкие, но не приторные. Они – такая же часть прошлого Двенадцатого дистрикта, как восстание – часть прошлого Панема. Почти не осталось тех, кто знает, что печенье названо по имени девушки, доброй и совсем юной, из-за которой все и началось.
Пит держит корзину достаточно низко, чтобы ее мог достать каждый ребенок. И каждый может взять столько, сколько захочет, потому что благодаря Примроуз и Цинне, и Китнисс, и Питу из пекарни Мелларка эти дети никогда не должны будут класть листки со своими именами в корзину для Голодных Игр.
2. Тосты в шоколаде
Однажды очень-очень давно, еще в самом начале – до огня, до ягод, до того, как Панем узнал Сойку-Пересмешницу – Пит разговаривал с человеком с золотой подводкой на глазах.
"Нравится ли тебе что-нибудь в Капитолии?" - мягко спрашивал тот, снимая с Пита мерки для первых костюмов. Тогда Пит был коренастым мальчиком. С крепкими сильными руками от постоянного таскания муки.
"Сегодня утром нам подали горячий шоколад", - ответил Пит, как всегда без сомнений определяясь в симпатиях и антипатиях и чувствуя в собеседнике друга. - "Шоколада было слишком много, чтобы выпить, но было замечательно макать в него хлеб». Он покраснел, подумав, зачем нужна болтовня о хлебе этому утонченному, воспитанному в Капитолии стилисту, который связался с жалким Двенадцатым дистриктом.
Хотя, возможно, с Китнисс не таким уж и жалким...
Но Цинна только улыбнулся и обхватил измерительной лентой голову Пита, снимая для костюма очередную мерку: "Раньше готовили хлеб с кусочками шоколада. Я забыл его название… оно было на языке, которого больше не существует, я изучал его, будучи совсем маленьким. Такое чувство, будто ты сейчас говоришь о чем-то таком же забытом".
На лице его играла мягкая улыбка, и от нее Питу становилось спокойнее… может быть, потому, что он не видел еще ядовитых улыбок. А, может быть, Цинна просто был хорошим парнем. Лучшим.
«Я пекарь», - объяснил Пит. – «Не все в Двенадцатом дистрикте работают в шахтах».
И Цинна отложил ленту, сел напротив Пита, и в его оправленных золотом глазах появился горящий взгляд исследователя. "Расскажи мне о вашем дистрикте. Расскажи мне абсолютно все о том, каков Двенадатый дистрикт на самом деле".
И Цинна попросил, чтобы принесли побольше горячего шоколада и мягких, слегка кисловатых тостов. Отламывая понемногу, Пит макал хрустящие кусочки в шоколад и рассказывал Цинне о доме. О том, насколько город отличался от Шлака, и о том, как тяжело приходилось Китнисс. О том, как получилось, что они такие разные, в то время как большинство жителей бедных дистриктов внешне похожи: цветом волос, разрезом глаз, и даже ростом. О Котле, и о том, что каждый в Двенадцатом может обмениваться там продуктами и вещами. О том, как почти всем беднякам по-прежнему не хватает еды без дополнительных тессеров, которые берут их дети, по несколько раз записывая свои имена для Голодных Игр. О том, как Китнисс бесплатно отдает хоть немного мяса семьям с маленькими, голодными детьми.
Он рассказал Цинне о Сальной Сэй, о том, что она старее, чем грязь, и о том, как ее маленькая внучка радостно улыбается, когда его отец угощает ее печеньем, тайком, чтобы не увидела мать Пита. Он рассказал о первом дне в школе, о платье и косичках Китнисс, о том, как она пела ту самую песню… и как то же самое произошло когда-то с его отцом.
В Двенадцатом дистрикте есть вещи, которые нелегко изменить.
Он рассказал Цинне о том, насколько сильна Китнисс с этим своим луком, стрелами и ловушками, о том, что она не просто опасна – она смертельна до мозга костей. И Пит думает, что Китнисс могла бы выиграть, если бы спонсоры дали ей шанс.
Обмакивая хлеб в шоколад, Цинна сидел тихо и слушал. И когда Пит закончил свой рассказ, Цинна точно знал о нем главное: Пит Мелларк был пламенно влюблен в Китнисс Эвердин, и от его слов она вспыхнула ярче, чем любой другой человек за всю историю Панема.
И Цинна, стилист самого жалкого округа, теперь знал о Двенадцатом дистрикте самое главное: в нем была пылающая ярким огнем девушка, которую ждал весь Панем.
3. Жасминный крамбль (крошеный пирог)
Та девушка была единственной, кого Пит убил на своих первых Играх.
Она была единственной жертвой Пита, но это была случайность и никто не винил его. Нынешние жители Двенадцатого дистрикта слишком молоды, чтобы помнить Голодные Игры, и хотя сейчас положение дел улучшается, в те годы многие ровесники Пита Мелларка были слишком бедны, чтобы, как он, дожить до глубокой старости. Они знали эту историю… Но сегодняшние подростки потрясены, когда, изучая Восстание на уроках в школе, узнают, что этот человек мог кого-то убить.
Иногда после этого урока они идут прямо в булочную, маленькими группами по три-четыре человека, и застенчиво спрашивают его: «Что вы чувствовали, когда она умерла?»
И Пит Мелларк, пекарь с седыми волосами и розовыми и гладкими, как яблоки, щеками, достает из духовки очередную порцию жасминного крамбля, с пузырящейся на противне сладкой начинкой и корочкой из коричневого сахара. А застенчивая маленькая группа из шести или восьми глаз нетерпеливо наблюдает, как он аккуратно расставляет пирожные на сверкающей решетке.
«Я чувствую себя лучше, когда вы спрашиваете меня о ее смерти», - отвечает он. – «С каждым днем лучше. Потому что знаю, что вам никогда не придется испытать подобное".
4. Свадебный торт.
Глазурь, последнее покрывало умершего.
Прошло десять лет, прежде чем Пит попробовал снова испечь свадебный торт после того, как Финник… Нет, не так - после Финника. На самом деле этим все сказано – прошло десять лет существования мира «после Финника», прежде чем Пит смог испечь другой торт.
Он начал с малого, когда года через три после Восстания понял, что «Крошки Примроуз» не могут быть единственными сладостями в обновляющемся Двенадцатом дистрикте. В тот день он приготовил сладкое печенье и наполовину покрыл его обычной шоколадной глазурью, сделав подобие маленьких черно-белых полумесяцев. Дрожащими руками украсил забавными подсолнухами мягкие жевательные пирожные, приготовленные из сладких сушеных фиников и орехов – они были любимым лакомством Хеймитча последние несколько лет перед тем, как он умер. Он приготовил вишнево-шоколадные батончики с красноватой корочкой для сына Финника, больше похожего на мать, чем на отца... И миндальные печенья с зеленой глазурью для Энни – она любила, чтобы все, что возможно, было зеленым, как глаза мужа.
Энни поцеловала его в щеку, от печенья ее губы были немного зеленые и шершавые, и Пит понял – она благодарна ему за то, что он помнит. И что ей было приятно хоть иногда думать о мире как о чем-то, кроме «после Финника».
А несколько месяцев спустя в пекарню Мелларка вошел одетый едва ли не в лохмотья красивый темнокожий юноша с робкими глазами. Он представился братом Руты – той самой Руты, с тех самых Игр – и сказал, что собирается жениться. И попросил, чтобы его свадебный торт был покрыт цветами.
Из плотного миндально-сахарного теста, которое хорошо держало форму, Пит слепил белые лесные лилии – так, будто они поднимали свои головки навстречу солнцу. Он часами совершенствовал оттенки фиолетового для магнолий и незабудок. Верхний ярус торта был полностью заполнен цветами солнечного, желтого цвета – крокусами, анемонами, лютиками – а внутри торт был белый, воздушный и изящный в своей простоте, наполненный заварным кремом и запеченными с корицей персиками и другими фруктами из садов Одиннадцатого дистрикта.
После этого о Пите Мелларке из пекарни Мелларков в Двенадцатом дистрикте узнал весь Панем… а может, он просто стал еще более популярным. Казалось, каждая невеста, жених или просто избалованный ребенок Панема хотели торт Мелларка, настолько невероятно красиво он выглядел. Но больше никогда и ни за какие деньги он не делал такой же, усыпанный белыми, фиолетовыми и желтыми цветами. Любые другие сочетания, разумная цена – и можно было договориться. Но покрывало из белых, фиолетовых и желтых цветов означало нечто значимое и настоящее для Пита Мелларка – а он ценил все, что было настоящим.
5. Простой хлеб
Это любимый хлеб Китнисс.
Несмотря на то, что Новый Капитолий платит более чем щедрые пенсии и ей, и Питу как единственным оставшимся в живых победителям Голодных Игр, и даже их дети до сих пор тоже получают своего рода стипендии, Китнисс Мелларк предпочитает простую жизнь.
Она по-прежнему охотится. В лесу тоже произошли перемены: белки теперь большая редкость – в течение тридцати с лишним лет после Восстания беличий мех был настолько в моде, что охота на пушных зверьков привела к практически полному их исчезновению. Поэтому теперь Китнисс охотится в основном на птиц. Она продает дичь в небольшой мясной магазин на краю дистрикта. И каждое утро забирает часть разделанной мясником добычи и разносит в дома, в которых – она знает это наверняка – не смогут за него заплатить.
Дети Мелларков в основном работают в пекарне с отцом, но двое внуков и легкая, как птичка, правнучка со светлыми волосами помогают Китнисс. Они не разделывают добычу – дети не должны быть там, где ножи, кровь и звук сухожилий, сдираемых с костей. Иногда они ставят силки, собирают птичьи яйца, а иногда, наоборот, следят за гнездами. Несколько лет назад ее внуки приручили маленьких лесных поросят и научили жителей дистрикта выращивать их для питания. Постепенно все меняется к лучшему.
Вечером, заходя в пекарню по дороге домой, Китнисс выбирает хорошо зажаренную буханку простого хлеба. Она всегда замечает на себе внимательный ласковый взгляд Пита – и улыбается ему в ответ краешками глаз и губ, глядя в глаза своего мужа. Глаза ее мальчика с хлебом.
Приходя домой, Пит берет дичь, принесенную женой, и готовит простое тушеное мясо. Его вкус напоминает Котел, оно похоже на пищу, приготовленную Сальной Сэй… и пахнет дымом, как мир, который развалился на кончиках их пальцев. На вкус их жаркое как дом, который они строили вместе, когда все остальное исчезло с карты мира. И Китнисс ест простой хлеб с маслом. И хотя каждый вечер Пит предлагает ей приготовить пушистые белые тосты, которые больше подходят к бульону, но каждый раз, в течение почти восьмидесяти лет, Китнисс отвечает отказом.
Китнисс и Пит. Пит и Китнисс. Восемь десятков лет… засыпая и просыпаясь бок о бок, согревая и защищая друг друга, разделяя печали и радости на двоих, они выбрали два разных пути в работе: Пит перед рассветом шел в булочную, чтобы запустить печи, а Китнисс надевала на плечи колчан со стрелами, охотничью сумку с ловушками и, бесшумно ступая, уходила в лес.
И так отдельно, но вместе, они наблюдали, как новый мир, который они создали вместе с Прим и Цинной, и Финником, и Рутой, становится лучше.
