Глава 2Часть вторая,
в которой Бродяга встречает Женщину Своей Мечты, Сохатый и Хвост организуют бизнес, а мисс Эванс поначалу совсем не до смеха
Сплетни о невидимом полтергейсте быстро распространялись по замку, приводя в щенячий восторг первоклашек и пугая остальных учеников. В свою очередь, Пивз был ужасно недоволен этим вторжением на его законную территорию. Он устроил серию представлений, распуская хвост, как заправский павлин, только в роли перьев выступали шутки. Рискнув выйти в коридор, ты мог быть уверен, что тебя обольют чернилами, или книги вылетят из твоих рук, или же ты поскользнешься на банановой кожуре. (Утонченность, как говорил Почти Безголовый Ник, отнюдь не являлась сильной стороной Пивза.)
Икар Невидимый не преминул приложить руку к творящимся безобразиям, однако действовать предпочитал изящнее и исподтишка. Он заколдовывал дверь, ведущую в слизеринскую гостиную, так что каждый раз, когда кто-нибудь заходил в нее, она пела «Не дразни барсука». Это был неофициальный гимн Хаффлпафа и, по мнению создателя данной шутки (меня), это гарантировало нас от подозрений.
Толстый монах однажды признался, что ему «почти нравится этот молодой парень Икар», однако остальные привидения были не в восторге от новоприбывшего. Кровавый барон целыми днями летал по замку, пытаясь поймать Икара, время от времени бросая по сторонам грозные взгляды в надежде, что увидит, наконец, своевольного полтергейста и разберется с ним. И даже наш родной Почти Безголовый Ник однажды вечером загнал нас с Джеймсом в угол и провел воспитательную беседу.
– Не хотел бы показаться невежливым, но, уважаемые, ситуация в замке выходит из-под нашего контроля. Не могли бы вы найти другое приложение своим выдающимся способностям, и…
– Какое еще приложение? – я постарался наивно похлопать ресницами и состроить самое невинное выражение лица, будто понятия не имел, что только что натворили Джеймс и Питер под прикрытием мантии-невидимки.
– Прошу прощения, но каждому, кто слышит о неком… г-мм… необычном явлении, например, внезапно появившемся в замке невидимом полтергейсте, на ум приходят ваши имена.
– Не понимаю, причем тут мы, – твердо заявил Джеймс. – Ноги этого полтергейста наверняка растут из Хаффлпафа. Ты же слышал песню.
– Извините меня, господа, но ваша репутация ни для кого не секрет, – ответил Ник, призрачная улыбка играла на его серебристых губах. – Нынешняя молодежь, как я не раз говорил, не может похвастаться высокими моральными устоями. Я вспоминаю времена короля Эдварда, четвертого из носивших это имя, и… Но я отвлекся. Что я собирался сказать вам, передвижения по коридорам становятся небезопасными, а сорванные уроки, по моему мнению…
Но Джеймс, только и ждущий момента продемонстрировать свои новые
телевизионные знания, пополненные моим рассказом о каком-то фильме, не дал ему договорить:
– Ты не в состоянии иметь собственное мнение! Ты давно умер! Тебя просто нет! Ты прекратил существование! Тебя разобрали на части и вернули Создателю! Ты лишен жизни и не имеешь отношения к нашему миру! Ты стал историей! Ты упал за завесу тьмы! ТЫ – БЫВШИЙ РЫЦАРЬ!
Призрачные глаза Ника округлились.
– Извини моего друга, – быстро попросил я, – он только что открыл для себя новый пласт маггловской культуры и пытается приобщить к ней окружающих.
Ник, прирожденный дипломат, поклонился и растворился в стене. А вот профессор МакГонагалл оказалась более прямолинейной.
– В этом замке нет и не было никаких невидимых полтергейстов, – твердо заявила она в начале очередного урока Трансфигурации. – Каждый, кто посмеет упомянуть эту чушь еще хоть раз, лишиться десяти баллов.
Не было нужды оглядываться на Джеймса и Сириуса, чтобы понять, какую ошибку только что совершила наш декан. Мои друзья пришли в восторг от брошенного вызова.
Джеймс сумел уйти с урока, трансфигурировав один из стульев в гиену и дав ей себя укусить. (Если вы спросите меня, почему он просто не сказал МакГонагалл, что ему нужно в туалет, я напомню вам свое мнение о гениях и идиотах). Сириус, единственный из нас, кто был достаточно смел, постарался отвлечь трансфигурированную зверюгу, а мы с Питером попытались превратить ее обратно в стул. Переполох, вызванный нашими усилиями, занял достаточно времени, и Джеймс успел сбегать за мантией-невидимкой и, незаметно вернувшись в класс, принялся бросаться в учеников ластиками и кусочками мела.
– Мистер Блэк! – раздраженно велела МакГонагалл. – Выйдите в середину класса и отдайте мне вашу палочку!
Сириус подчинился. А кто не подчинится МакГонагалл, когда она в подобном настроении? Пока декан отчитывала Сириуса, Джеймс незаметно отбежал в другой угол и вылил целый кубок ледяной воды на Друзиллу Деборн, самую неприятную девочку в нашем классе.
Крик Друзиллы заставил меня усомниться, не было ли среди ее предков баньши, а лицо профессора МакГонагалл приняло изысканный алый оттенок.
– Мистер Люпин и мистер Петтигрю! Подойдите ко мне!
Мы послушно подошли и отдали ей наши палочки. Нас троих усадили в первом ряду и велели вместо урока двести раз написать фразу «Мы больше не будем хулиганить на уроках».
А потом произошли сразу две вещи. Большой цветок в глиняном горшке, служивший сомнительным украшением класса, поднялся в воздух и завис на высоте шести футов, а стул-гиена бросился на него, высоко подпрыгивая и пытаясь укусить.
Профессор МакГонагалл вперилась в нас троих взглядом, которому позавидовал бы василиск. Она явно пыталась сообразить, как, ради всего святого, мы могли вытворять подобные фокусы, лишившись палочек.
– Раздумываете о личном досмотре, профессор? – с издевкой спросил Сириус.
Класс замер. Такое не простилось бы даже Блэку. Или простилось бы?..
МакГонагалл уперла руку в бедро и окинула Сириуса оценивающим взглядом.
– Только в ваших мечтах, мистер Блэк, – протянула она. – В ваших самых смелых мечтах.
Класс взорвался. Краем уха я услышал насмешливое фырканье, а потом тихий стук захлопнувшейся двери. Несомненно, это Джеймс тихо ретировался, воспользовавшись моментом всеобщего смеха.
А гиеностул продолжал совершать дикие прыжки, каждые пять секунд замирая на месте.
***
– Мне кажется, я влюбился, – объявил Сириус, когда мы покинули кабинет Трансфигурации, предварительно получив неделю отработок. Выждав пару секунд, он нахмурился. – А почему вы не спрашиваете, в кого?
– Хорошо, – покорно кивнул Питер, – в кого ты влюбился?
– В Минерву, – мечтательно вздохнул Сириус. – Какая женщина…
К нашему немалому удивлению, было похоже, что Сириус – бесконечно чувствительный к обаянию любой представительницы женского пола, оказавшейся в зоне его досягаемости, – на самом деле влюбился. Он вернулся в класс помочь МакГонагалл убрать учиненный цветком и гиеной беспорядок, на отработках старательно выполнял ее указания и избегал любых поступков, могущих вызвать недовольство нашего декана.
Минерва, кажется, пребывала в блаженном неведении, что ей удалось сделать то, за что большинство девочек школы готовы были продать свои души, но однажды я уловил на ее лице насмешку, ясно показавшую мне, что я недооценил наблюдательность МакГонагалл и сложившаяся ситуация ее весьма забавляет.
Перерождение Бродяги длилось уже несколько дней, и понятно, почему Джеймс выбрал Питера, а не Сириуса, для участия в одном прибыльном деле.
Я ни о чем не подозревал, пока не застал этих двоих за столом в гостиной Гриффиндора, склонившимися над пергаментом с крупной надписью, гласившей:
«ОХОТНИКИ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ, ИНКОРПОРЕЙТЕД.
Всего за десять кнатов мы укажем вам самый безопасный путь к нужному вам классу и поможем миновать все ловушки Пивза, а также дадим стопроцентную гарантию неприкосновенности от Икара Невидимого!»
– Но…но… Это вымогательство! – запротестовал я. – Вы собрались заниматься рэкетом?! Только представьте, какие у вас будут неприятности!
– Мы всего лишь хотим помочь, – пожал плечами Джеймс.
Питер кивнул:
– Все законно! В этом замке действительно есть полтергейст, и он причиняет всем множество неудобств.
– Ага, и кто, кроме нас, в этом виноват?
– Это не важно, – отмахнулся от моих доводов Джеймс. – Мы же не говорим Пивзу, чтобы он ко всем приставал. Нет, он делает это по собственной инициативе. А Карта Мародеров есть только у нас, так что мы сможем увидеть, где сейчас хулиганит Пивз, и провести любого ученика абсолютно безопасным путем. Нет ничего плохого в том, чтобы продавать информацию.
– Да неужели? – саркастично спросил я.
– Ну конечно, – убеждал меня Питер. – Вот ты же хочешь стать учителем, да? А чем, по-твоему, занимаются учителя, как не продают информацию?
– Это совсем другое! – запротестовал я. – Цель учителя – учить своих учеников, пока они не будут знать все, что знаешь ты, и тогда ты перестанешь их учить. Вы же предлагаете бесконечный источник информации, люди вынуждены будут обращаться к вам вновь и вновь.
– Ну, хорошо, а как же быть с издателем «Ежедневного Пророка»?
– А с ним что не так?
– У него тоже есть бесконечный источник информации, не так ли? И люди покупают его газету каждый день, правильно? – Питер сокрушенно покачал головой и прищелкнул языком. – Лунатик, я в тебе разочарован. Как ты можешь обвинять преуспевающего журналиста в рэкете?!
И тут я сдался. Переговорить Питера невозможно; если бы он родился в античной Греции, наверняка стал бы одним из софистов, бродивших по Агоре и убеждавших каждого встречного, что его отец был собакой. (Кроме того, они предложили мне часть прибыли, а я не сказать, чтобы очень продажный, но…).
Я придвинул стул и уселся с ними, а спустя пару минут к нам присоединился Сириус, судя по крайне мечтательному выражению лица, только что вернувшийся с очередной отработки. Это был прекрасный вечер, ощутимо поправивший наше материальное положение, но все прекратилось с приходом ворвавшейся в гостиную Неприятности. У Неприятности были ярко-рыжие волосы, обрамлявшие личико восхитительными локонами.
– И что ЭТО означает, Джеймс Поттер? – требовательно спросила она. – Лизи и Джонни говорят, вы взяли с них взносы на
полтергейстскую страховку?!
– Ну и в чем проблема? – пожал плечами Джеймс. – Ведь Икар их не тронул?
– Ну, разумеется, нет, поскольку ОН НЕ СУЩЕСТВУЕТ! Ты СОЗДАЛ ЕГО, а теперь ЭКСПЛУАТИРУЕШЬ несчастных детей, да тебе должно быть СТЫДНО! Ты... ты… ты просто жулик!
– Мадам, вы ранили меня в самое сердце! – паясничал Джеймс. – Уверяю вас, полтергейст существует, и ваше сомнение в законности нашего маленького предприятия совершенно напрасно! И потом, когда это мы кого-то обманывали?!
– А как насчет того случая, когда вы после урока зельеварения стащили свои неудачные зелья, перелили их в красивые флаконы и начали продавать как редкие духи? А?!
Питер пожал плечами.
– Некоторые из них очень неплохо пахли, и наши клиенты были довольны, пока не пришла ты и все не испортила.
Лили нахмурилась.
– К твоему сведенью, я староста и честно выполняю свои обязанности, в отличие от некоторых! – (Взгляд, которым она меня одарила, мог прожечь в камнях дыры не хуже маггловской кислоты). – Неужели вы не понимаете, как опасно давать людям неизвестные зелья?! Я до сих пор не знаю, что было во флаконе, который Фабиан Преветт отослал в подарок своей сестре, но сомневаюсь, что что-то хорошее!
– Там было зелье Плодородия, – признался Питер, – только не думаю, что оно бы сработало. В учебнике не было написано, что это зелье должно издавать запах сирени. Но на всякий случай я спросил Фабиана, как его сестра относится к младенцам. Он сказал, что нормально, так что вряд ли оно повредит.
– ПОВРЕДИТ?! – Лицо Лили приобрело угрожающе-алый оттенок, и я внезапно вспомнил, что она увлечена борьбой за равноправие полов и была очень возмущена, когда мы обсуждали на уроке возможный вред от противозачаточных зелий. И лихорадочно придумывал, чем бы ее отвлечь, пока она не разразилась пространной речью, больше подходящей для заседания Визенгамота, нежели мирного вечера в нашей гостиной. Обстановку разрядил Сириус.
– Как вы считаете, профессору МакГонагалл нравятся духи? – задумчиво спросил он. Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Лили смолкла.
Джеймс застонал.
– Если и нравятся, то уж точно не те, что мы продавали. Только представь МакГонагалл с корзинкой, полной
котят!
Сириус прикрыл глаза.
– Замечательная картина! Полосатая кошка и угольно-черные котята…
Я закашлялся.
– Не обращайте на него внимания. Кажется, Пивзу все же удалось треснуть Сириуса ведром по голове.
Джеймс торжественно кивнул.
– Какой трагический конец для столь многообещающего молодого волшебника! А ведь всего десять кнатов могли его спасти. Моя дорогая мисс Эванс, искренне рекомендую вам позаботиться о полтергейстской страховке заранее, дабы избежать столь печальной судьбы. Как знать, не случиться ли это и с вами?..
– Вы ненормальные, – покачала головой Лили. – Чтоб я больше не слышала о ваших предприятиях! – Развернувшись, она быстрым шагом направилась к лестнице в спальни девочек. Однако выдержка изменила ей, и, едва рыжие локоны скрылись за дверью, мы услышали ее громкий хохот.
Джеймс самодовольно улыбнулся.
– Я праздную успех, джентльмены!
– На твоем месте я не был бы так уверен, – заметил я. – Есть небольшая разница, когда смеются
с тобой или
над тобой. Боюсь, Лили все же смеялась [i]над[/i] тобой.
---------------------------------------------------------
Спасибо всем, кто читал мой перевод и, в особенности, оставлял отзывы!
Vinsent Black, спасибо! :=))) Комплимент переводу порадовал безмерно :-)
Олеандр, насчет богохульства - если честно, я так не думаю. Рада, что вам понравилось.
Ст. Олух Бен К., в психушку не надо ;-) Чтобы не волновать коллег, продолжение выкладываю в выходной ;=))
