Глава 1Пейринг: Гарри/Джинни
- Успокойся, Рон. Все в порядке.
Джинни устало проводит рукой по волосам и делает глоток крепкого кофе. Как же все это неприятно. Она бы поняла, если бы это было больно, это должно было быть больно. Но вместо ожидаемой боли она чувствовала лишь обиду. Впрочем, и это чувство было слишком слабым.
- Послушай, если у вас какие-то проблемы с Гарри, ты можешь мне рассказать, - говорит Рон.
Джинни тепло улыбается, вспоминая, как Рон стремился защитить ее от всего на свете, и сжимает его руку, лежащую на столе. Она не станет той, кто разрушит его веру в непогрешимость Гарри Поттера и уж точно она не станет причиной, по которой исчезнет Золотое Трио. Не после стольких лет.
- Если бы случилось что-то серьезное, я бы рассказала, Рон. Мы просто повздорили из-за ерунды, завтра же и помиримся.
- И поэтому ты такая расстроенная и уставшая? - упрямо качает головой Рон.
Больше всего на свете ему хочется сделать вид, что ничего не случилось, что все в порядке, нормально, так как должно быть. Он ведь его лучший друг, она его младшая сестренка и что ему остается делать теперь? Отказаться от кого-то из них? Бред.
- У меня трое детей, а Гарри постоянно на работе. К тому же мне уже не семнадцать, - легко смеется Джинни.
Рон слишком долго ее знает, чтобы она могла этим его обмануть, но он верит, потому что хочет верить. Потому что Джинни, конечно, его сестра, но Гарри и Гермиона почему-то немного важнее.
- Я люблю тебя, Джинни. Ты ведь знаешь это? - произносит он негромко. Кажется в первый раз за долгое время, если не впервые за всю свою жизнь.
- Знаю, Рон. Я тебя тоже.
Заплакать Джинни позволяет себе только после того как за братом закрывается дверь. Не из-за Гарри, а из-за слов Рона. Возможно, поддержка была ей куда нужнее, чем она думала. Взяв себя в руки, она садится на ковер перед зажженным камином в гостиной и обнимает колени руками.
- Как мы до этого дошли, Гарри?
Ответом ей служит тихое потрескивание огня. Впрочем, нужны ли ей ответы? Она ведь знает, что простит его. О каких вариантах может идти речь, если это человек, которого она любила большую часть своей жизни? Они прошли через многое, и через многое им еще предстоит пройти. Особенно теперь. Но сдаться? Никогда. Джинни ни за что не откажется от Гарри, ведь так?
Вот только сердце по-прежнему молчит, и она невольно задумывается о том, так ли уж сильно она любит его теперь. Не после того как узнала о Чжоу, нет. Наверное, это началось куда раньше, ведь будь все также, как в самом начале, Гарри ни за что бы так с ней не поступил. Когда муж заходит в дом и молча, садится рядом с ней она некоторое время молчит, не зная с чего начать.
- Это никогда не повторится, - произносит негромко Гарри.
- Я знаю, - отвечает Джинни и удивляется тому, как спокойно звучит ее голос.
Гарри смотрит на жену, стараясь вспомнить то, что чувствовал, когда смотрел на нее раньше. Невольно вспоминаются слова людей, которые говорили, что школьные браки редко бывают счастливыми. Они не верили, смеялись и были настолько счастливы, насколько могли быть счастливы люди, прошедшие войну и потерявшие там слишком много.
Он не любит Чжоу, но когда увидел ее спустя столько лет, в груди стало так тепло, что не хотелось терять это чувство. Поэтому он находил ее снова и снова, поражаясь тому, что чувство вины и без того не оглушительное в самом начале и вовсе сходит на нет.
Гарри любил Джинни. Когда-то так сильно, что не представлял без нее ни дня, потом слабее, но это казалось нормальным. Нельзя ведь каждый день проводить как первый? Они взрослели, воспитывали детей, ходили в гости к друзьям и на приемы в Министерство. Она держала его за руку всякий раз, когда ему приходилось произносить речь в день Победы. И Гарри как никто другой понимал, что если бы не та рыжая девушка он бы никогда не оправился. Он бы застрял в тех месяцах наполненных ночными кошмарами и чувством вины. Гарри любил Джинни, если и не сейчас, то в любом случае слишком долго, чтобы отпустить ее и тот мир, который она для него создала.
- Прости меня, - просит он.
- Почему я больше не жду тебя на кухне, чтобы разогреть ужин, когда ты придешь с работы? Почему мы больше не отправляем детей к маме на выходные, чтобы побыть вдвоем? Почему ты больше не пишешь мне записки с работы о том, что скучаешь по мне и детям? Что с нами произошло, Гарри?
Джинни поворачивает голову и рассматривает лицо человека, которого она знает едва ли не лучше, чем себя саму. Она видела, как он плачет, видела, как смеется, наблюдала за тем ,как он взрослел, знала, когда лучше оставить его одного, и знала, когда ему нужна поддержка. Но в последние дни, месяцы, а может и годы она перестала это замечать. У нее ведь было столько дел: дом, дети… Сейчас это все не кажется даже вполовину таким серьезным, как то ощущение, благодаря которому она просыпалась и засыпала с улыбкой, считала минуты до возвращения Гарри. Только вот сейчас этого чувства не было. Она засыпала думая о том, что нужно купить, и просыпалась, то радуясь, что Гарри работает на этот раз в ночную смену и нет необходимости бежать готовить завтрак, то с трудом заставляя себя вставать раньше и стоять у плиты, чтобы сотворить что-то из остатков продуктов, которые не успела купить накануне из-за того, что у Лили разболелся зуб.
- Мне это тоже не нравится, но это нормально, Джинни. Нам уже не по двадцать, у нас куда больше забот и ответственности. Это нормально, что у нас стало оставаться меньше времени друг для друга. У нас ведь трое замечательных детей, помнишь?
Гарри заставляет себя улыбнуться и несмело обнимает жену за плечи. Она хочет его оттолкнуть, сказать, что на Чжоу у него время нашлось, несмотря на наличие троих детей, но не может заставить себя произнести это вслух. Впрочем, Гарри, кажется, за столько лет научился читать ее мысли.
- Это была ошибка, - произносит он.
- Почему?
- Наверное, это кризис среднего возраста. С ней мне было не больше семнадцати, а здесь с тобой и детьми я чувствую себя на свои тридцать лет. И это не плохо, это правильно, потому что последние десять лет были лучшими в моей жизни, и я ни за что бы от них не отказался. Черт, я не знаю как тебе это объяснить.
Гарри пытается отодвинуться, но Джинни накрывает его руки своими.
- Я понимаю.
Она действительно все понимает. У Гарри никогда не было того, что, несмотря на войну, было у самой Джинни и у всех остальных подростков. У них у всех было время повзрослеть, пусть и немного, но все же. А Гарри никто этого времени не дал. И Чжоу, его несостоявшаяся первая любовь, та самая ниточка, которая напомнила ему о том, что он мог бы иметь, если бы не Волдеморт. Джинни знала, что его женитьба на ней была сознательным шагом и никогда, даже сейчас не сомневалась в искренности его любви к ней. Но все же она его «есть» и «будет», а «было» - это Чжоу. Гарри должен был сделать то, что сделал, чтобы навсегда оставить ее в прошлом. Но понимание не приносило Джинни облегчения. Обида осталась, сердце по-прежнему молчало, что ей делать теперь? Простить?
- И что мы будем делать дальше? – снова читает ее мысли Гарри.
В этот момент сверху раздается требовательный плач Лили и ответ приходит к Джинни сам собой.
- У нас трое замечательных детей, помнишь? – передразнивает она мужа и улыбается, поднимаясь на ноги.
- И что это значит? – уточняет Гарри.
- Это значит, что мы попробуем сначала. Будем стараться уделять друг другу больше времени. Я люблю тебя, Гарри Поттер, и я не собираюсь сдаваться, - говорит она серьезно и поднимается вверх по лестнице в детскую, чувствуя, как в груди волной поднимается то самое ощущение, которого ей так не хватало.
Гарри провожает ее взглядом и улыбается. Разумеется, они справятся. Да, ему предстоит еще долго заслуживать прощение, но в глубине души он знал, что все будет в порядке. И через десять и через пятнадцать лет, потому что есть любовь, которая никогда не умрет.
