Глава 1Он всегда был немногословен, мрачен и одинок. Днем, в широких коридорах Хогвартса этот невзрачный паренек часто смотрелся нелепо: сутулый, худой, в старой поношенной мантии, что нередко служило поводом для насмешек. Поэтому он предпочитал проводить время в библиотеке, либо за пределами замка, у самой кромки запретного леса, где никто не мог помешать ему оставаться наедине со своими мыслями. Поначалу, даже гриффиндорцы относились к нему настороженно – слишком уж странным казался им этот парень со шрамом на щеке и каким-то затравленным, звериным огоньком в глазах. Однако своими знаниями, честностью и хладнокровием, он быстро сумел завоевать уважение, и вопреки ожиданиям у него впервые появились друзья. Он остро осознавал собственную ущербность и старался компенсировать ее, погрузившись с головой в изучение тяжелых фолиантов и хитросплетения магических знаков, и следует сказать, немало преуспел в этом. Однако четверокурсник факультета Гриффиндор Ремус Люпин всегда старался избегать ненужного внимания, и никто никогда не видел ужасных глубоких шрамов, рассекавших его плечи, спину и грудь.
Она была красивой, жесткой и высокомерной, умеющей держать себя при любых обстоятельствах. Настоящая гордость своего древнего рода. С юных лет в ней воспитали приверженность традициям и тягу безупречности, верность чистоте крови. Она рано познакомилась с изнанкой светской жизни, научилась лгать и притворяться, как того требовал ее мир, и ее красивое лицо редко покидала маска надменности. Она ни перед кем не показывала слабости и никого не любила, за исключением, пожалуй, своих сестер. Она презирала всех нечистокровных, хотя с другой стороны, она презирала вообще всех окружающих, без особой на то причины. Как нередко бывает в юном возрасте у отпрысков обеспеченных семей, она давно потеряла вкус к жизни, которая казалась ей нескончаемым круговоротом фамильярностей, лживых приличий, званых обедов и пустых разговоров.
Впервые он увидел ее лишь на четвертом курсе, точнее сказать, обратил на нее внимание. Ведь она была старше на два года, и их курсы редко пересекались, а Ремус не интересовался и не следил за жизнью других учеников. Однажды, после очередной стычки гриффиндорцев и слизеринцев, которая чуть не окончилась массовой дракой, он вместе с Джеймсом и Сириусом стоял в холле в общей неразберихе, когда какая-то девушка, проходя мимо, резко толкнула Сириуса в плечо, а когда тот обернулся – плюнула ему в ноги, попав на ботинок.
– Вшивая псина! – процедила она сквозь зубы. – Тебя нужно было выбросить еще в детстве, в такую же собачью свору, к которой ты сейчас тянешься. Тут тебе самое место.
И не дожидаясь ответа, скрылась в веренице взволнованных учеников, не одарив Ремуса и Джеймса даже презрительным взглядом.
- Кто это была? – чуть погодя спросил Ремус, когда они возвращались в гостиную.
Сириус ответил ему горькой усмешкой.
- Позволь познакомить, Беллатриса Блэк, моя сестра.
- Ты не говорил, что она учится в Хогвартсе.
- Ремус, а когда это я любил распространяться о своих родственниках?
На этом разговор закончился. Тогда, при беглом взгляде, он даже не уловил черты ее лица, ему на память остался лишь холодный голос и змеиные пряди черных волос. Однако судьба заставила пересечься их дороги довольно скоро.
Примерно через неделю должна была состояться очередная дуэль Джеймса Поттера и Северуса Снейпа, и Ремусу выпала роль секунданта. Обычно на этот случай у Джеймса имелся его верный и лучший друг Сириус, но по иронии судьбы, именно в тот вечер он отрабатывал наказание, отмывая посуду в школьной столовой, и секундантом пришлось стать Ремусу. Тот был не в восторге от этой затеи, но друга подвести не мог, и ближе к полуночи, осторожно выбравшись из спальни, они стали прокрадываться по коридорам школы к заранее выбранному кабинету. Идти вдвоем под одной мантией невидимкой было ужасно неудобно, к тому же даже их осторожные шаги гулко отдавались эхом в пустых коридорах.
По пути Ремус думал о том, кого Снейп мог взять себе в секунданты. На ум сразу же приходил Малфой, они со Снейпом всегда были закадычными друзьями, ну или Розье либо Нотт на худой случай.
Джеймс и Ремус беспрепятственно спустились на третий этаж, и вошли в третью аудиторию слева от кабинета трансфигурации, – все знали, что эта аудитория обычно не использовалась для занятий и потому пустовала. Осторожно проверив дверь, они убедились, что она не заперта, а значит, слизеринцы уже ждут их внутри. Собравшись с духом, друзья ступили в полумрак.
Однако то что, они увидели, неприятно удивило их. В кабинете помимо Снейпа и Малфоя, за одной из парт развалились еще Крэб и Гойл, а чуть поодаль, из дальнего угла на них с угрозой взирали Беллатриса и еще один парень слизеринец, которого, насколько знал Римус, звали Эйвери.
– Какого черта, Снейп? Я думал, мы будем драться честно.
– Испугался, Поттер? – Снейп ответил ему неприятной ухмылкой. – Не поджимай раньше времени хвост, мои друзья не будут вмешиваться, они просто пришли меня поддержать.
– А где же твой щенок? – гневно выпалила Беллатриса.
Джеймс на секунду вскипел. Ремус попытался жестом его успокоить, но сразу понял, что честной дуэли уже не получится.
– Мы так не договаривались, Снейп. Пускай все лишние уйдут, и тогда мы начнем. Только я, ты и наши секунданты.
Снейп вышел из-за стола и встал напротив них, вынимая палочку. Люциус Малфой тоже начал приближаться к ним, обходя сбоку. Крэб и Гойл поднялись со стульев, но, будто не зная что делать дальше, стояли с глуповатыми выражениями на лицах. Во взгляде Беллатрисы сквозила неприкрытая ненависть.
– Мы имеем право находиться там, где захотим. Ты тоже мог бы пригласить свою подругу – грязнокровку …
Малфой не успел договорить, потому что Джеймс молниеносным движением выхватил палочку – Редукто! – и блондин отлетел назад, с грохотом повалив что-то на пол. Далее события опережали способность Ремуса их анализировать, он едва успел увернуться от посланного кем-то заклинания. Помещение кабинета наполнилось вспышками и грохотом, от которого, как с ужасом, подумал Ремус, проснулась наверно половина Хогвартса. Он послал луч заклятия в Снейпа, но промахнулся, выбив крошки кирпича из каменной кладки.
– Ремус! – услышал Люпин голос Джеймса, но в ту же секунду почувствовал, как сразу два заклинания ударили ему в грудь, и белая пелена застлала глаза еще до того, как он, упав, коснулся земли.
Очнулся Люпин довольно быстро, по крайней мере, пыль после недавней битвы еще не успела осесть и летала в воздухе. Он как мог быстро поднялся, потому что каждое движение и даже вдох отдавалось глухой болью в ребрах, однако в помещении уже никого не было. «Ну спасибо, Джеймс». Ремус схватил палочку и уже хотел сбежать, когда ему послышался какой-то приглушенный стон в углу. Он присмотрелся и увидел, что на полу, прислонившись к стене, лежала Беллатриса Блэк, было видно, что по ее бледному лицу текла кровь. Римус остолбенел. С минуты на минуту должен был появиться Филч, а Блэк была их ненавистным врагом, но что-то внутри, что-то истинно гриффиндорское говорило ему, что он не может оставить ее вот так здесь. Он подошел к ней и неуверенно попытался привести в чувство, но она лишь вскрикнула от боли. У Ремуса сжалось сердце. Он за секунду вдруг ясно осознал, что перед ним не жестокая и гордая, слизеринка, которую он себе представлял, он вдруг увидел в ней слабую, хрупкую девушку, какой она, наверно и была на самом деле.
Больше не мешкая, Люпин осторожно взял Беллатрису на руки и выбежал из кабинета. Сложно сказать, толи кабинет был заколдован и глушил все звуки, толи ему просто невероятно везло, однако он миновал два коридора и поднялся по лестничному пролету, не встретив никого, даже заблудшего привидения. Люпин распахнул ногой дверь в какой-то чулан, запер ее изнутри, подперев двумя черенками от швабр дверную ручку, бесчувственную Блэк он аккуратно уложил на старое поеденное молью кресло, занимавшее половину крохотного помещения.
Однако после того как непосредственная опасность миновала, в нем стала нарастать паника. Осмотрев девушку, он понял, что судя по всему, она потеряла сознание от удара о стену, а не от заклинания, о чем говорила рана на затылке. Это немного успокоило, хотя он понимал, что самое правильное сейчас это отвести Блэк к мадам Помфри.
Он осторожно вытер бежавшую по ее щеке струйку крови. Тонкие, почти идеальные черты ее лица не давали оторвать взгляда, впервые он видел ее так близко. А терпкий, сладковатый аромат ее духов был действеннее любого приворотного зелья.
– Беллатриса – прошептал он, будто пробуя на вкус ее имя. Однако, быстро взяв себя в руки, он попытался привести ее в чувство. – Беллатрис, очнись!
Не сразу, но девушка пришла в себя. Но, увидев перед собой Люпина, тут же в страхе отпрянула. И опять же при этом в ее взгляде был испуг и легкий цвет изумрудов.
– Люпин, что ты здесь делаешь? И где я?
– Ты потеряла сознание… там в кабинете. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально – Беллатрис быстро взяла себя в руки, и ее голос в ту же секунду стал холоден, она попыталась встать.
- У тебя лицо в крови – осторожно произнес Люпин. Странно, но когда он помог ей подняться и аккуратно вытер кровь с ее лица, она не возражала. А Ремус постарался скрыть волнение от столь непривычного прикосновения к девушке.
– Я могу проводить тебя до твоей гостиной. - без особой надежды, но стараясь нарушить молчание, произнес он.
– С чего ты решил, что мне нужна была твоя помощь? Я не просила помогать мне.
– Тогда ты бы уже стояла в кабинете директора в очередь на отчисление – мягко парировал Люпин.
– Если бы не Филч и кучи разбуженных грязнокровок, мы бы с тобой по другому поговорили, Люпин. Беллатриса сжала в руках палочку и направилась к двери, но перед тем как оставить Ремуса одного в затхлой каморке для метел, она все же обернулась и как-то странно, пристально посмотрела на него. Этого выражения ее глаз он не смог растолковать, и еще некоторое время продолжал стоять, охваченный противоречивыми чувствами.
