Глава 1-"Возвращение"Глава 1
"Глава обработана моей дорогой Азиль. Спасибо тебе огромное.")
Холодный пол для нее стал родным домом. Каждое утро ей приходилось просыпаться именно на нем, а не в теплой кровати, в которой она засыпала вечером. Но, тем не менее, пол был прекрасным средством против боли и судорог, проносящихся по ее худому и истощенному телу. Клиника Святого Мунго делала все возможное, чтобы вывести девушку из этого состояния, однако никакое лекарство не помогало в такой степени, чтобы полностью лишить ее утренней боли. Прошло лето, и время постепенно приближалось к сентябрю, напоминая о том, что вскоре нужно отправляться в школу. Ее не беспокоило то, что и в Хогвартсе она будет просыпаться на полу своей спальни, ведь эта боль была такая мимолетная и привычная. Но в любом случае девушка решила, что необходимо предупредить своих соседок о ее новых странностях.
Пролежав на полу около часа, Гермиона ни о чем не думала и не мечтала. Ее мысли были чисты, как горный хрусталь, а с тем на пустую голову ей было проще переносить ту страшную боль, что одолевала все ее бренное тело. Поднявшись на локтях, она окинула палату коротким взглядом и более ничего не предприняла. Все было однотонным и скучным, а потому не требовало ее внимания. Аккуратно встав на дрожащие ноги, девушка медленно дошла до двери и вышла босиком в коридор. Перед ней на одном из стульев сидела молодая особа по имени Кэтрин Линтон. Ей было ровно столько же лет, сколько и Гермионе, и она была одной из тех волшебниц, которые, не смотря на свое высокое положение в обществе, не были гордецами или тщеславными людьми. Кэтрин была немного полновата для своего роста, но это никак ее не портило, а наоборот красило и делало ее настолько миловидной, насколько было возможно. Вьющиеся каштановые волосы обрамляли ее кругленькое приятное личико и очень выгодно подчеркивали карие глаза. Линтоны были одни из первых волшебников, которые начали кроить магическое общество и всячески его развивать. К ним так же относились Мраксы, Малфои, Паркинсоны, Блэки, Поттеры и даже Уизли. Остальные же семьи возникли впоследствии эмиграций, например, итальянцев. К ним с легкостью можно было отнести Забини, появившееся лишь в первой половине тысячелетия. Об этом Гермиона узнала из уст самой Кэтрин, которая была не скупа на разговоры и всячески пыталась предрасположить девушку к себе. Линтон училась в Шармбатоне, не смотря на то, что с детства была записана в Хогвартс, но она изъявила желание жить во Франции, и родители не смогли отказать своему чаду. Кэти не была избалованной девушкой, но ее никогда ни в чем не ограничивали и давали свободу действий.
Несколько лет назад миссис Берг, бабушка Кэти, попала в клинику на длительное лечение и девочка каждый месяц приходила навещать ее. А так как наступили летние каникулы, Кэти решила практически поселиться в Мунго. Ее бабушка была веселой женщиной, которая, не смотря на свою болезнь, относилась к ней, как к маленькому недоразумению. Она любила внучку всей душой и была счастлива, что та стала чаще приходить к ней в гости. Миссис Берг так же успела познакомиться и с Гермионой. В первый день их знакомства, она очень жалела девушку, узнав о причине ее нахождения в Мунго, и всячески пыталась поддержать. И гриффиндорка была уверена, что если бы не миссис Берг и ее внучка, то она наверняка сошла бы с ума от одиночества. Гарри и Рон не знали о том, что она до сих пор находится в Мунго. К такой скрытности ее сподвигли Дамблдор и ее родители, которые волновались не только за дочь, но и за состояние ее друзей, переживших так много за последний месяц.
Кэтрин, увидев подругу, отложила книгу в сторону и ласково улыбнулась.
— Я думала, что ты уже уехала во Францию, — вместо приветствия, произнесла Гермиона.
— Я тоже думала, — весело пожала плечами Кэти. — Но как я могла не попрощаться с тобой?
— Да, это было бы очень плохо с твоей стороны.
— Согласна с тобой полностью, дорогая. У меня есть для тебя подарок, — брюнетка подняла на колени сумку, стоявшую около ее ног, и выудила из нее небольшую коробочку в яркой обертке.
— Что там? — с любопытством спросила Гермиона, не решаясь порвать упаковку.
— Я думала, что лучше будет сделать подарок, как это делают обычные люди, а не волшебники. Все-таки для тебя обычный мир значит столько же много, как для меня этот. А потому, я отправилась в маггловскую часть Лондона и пустилась во все тяжкие. Открой же ее!
Ничего не ответив, Гермиона стала разрывать красивую обертку и раскрыла коробочку. Кэти с нетерпением ожидала реакции подруги, которая как будто воды в рот набрала от изумления. Подарок был красивым и не подходящим для данного случая, но Гермионе он очень понравился. Это была рождественская шкатулка, которая тихо напевала знакомые ноты какой-то детской песенки.
— Рождество, — только и произнесла гриффиндорка.
— Я думаю, что это слишком необычно, ведь сейчас август, — высказала мысль Гермионы Кэти. — Но это подсказка для тебя…
— Я тебя не совсем понимаю, — смущению девушки не было предела. Она рассматривала подарок с такой нежностью, будто это самое дорогое, что есть у нее в жизни. Упаковав вещицу обратно с максимальной аккуратностью, она взглянула на Линтон, светящуюся от какого-то неизвестного для Гермионы счастья.
— Я приглашаю тебя к себе на Рождество в поместье. Правда будет здорово?
— Меня? — удивилась девушка.
— Конечно, тебя. Ну не его же, — Линтон кивнула головой в сторону молодого человека, стоящего позади Грейнджер. Повернув голову, гриффиндорка увидела лишь его белокурую макушку и широкую юношескую спину в облегающей черной мантии. Пока она разглядывала эту фигуру, человек резко обернулся, и какого же было изумление их обоих, когда они увидели друг друга. Резко развернувшись, парень поспешил удалиться, оставив Гермиону в изумлении, а Кэти в недоумении.
— Что с тобой? Ты его знаешь? — Линтон была встревожена, заметив, как переменилось лицо Гермионы после такой нежданной встречи. На девушку будто вылили ведро ледяной воды, от чего она вся побледнела и стала белее, чем первый снег. — Гермиона, тебе плохо?
— Н-нет, Кэти, все в порядке, — после некоторого молчания ответила девушка. Для нее эта встреча была слишком пугающей и нервирующей, что не укрылось от мисс Кэти, обладающей хорошей наблюдательностью.
Около часа волшебницы просидели, переговариваясь совершенно ни о чем, и это помогло гриффиндорке отвлечься и хоть немного забыть глаза, которые так удивленно рассматривали ее. Распрощавшись со своей подругой и пообещав ей приехать на Рождество, Гермиона удалилась в палату и так и не вышла до следующего дня, когда нужно было собирать свои вещи, чтобы покинуть так надоевшую ей клинику.
***
Утро принесло новую боль и новые сомнения, которые беспокоили Гермиону уже несколько недель. Она боялась возвращаться в школу и больше всего на свете мечтала сейчас просто раствориться в воздухе. Теперь ей придется врать всем напропалую и лицемерить буквально во всем: начиная от ее каникул и заканчивая самыми пустяковыми вещами. Все будут спрашивать, почему она так похудела, что стряслось с ее лицом или почему она постоянно ходит грустная? С этим нужно было что-то делать, и гриффиндорка понимала, что одним лицемерием дело не обойдется. Рассказать своим друзьям, что на самом деле с ней происходит, она не решалась, а потому вывод был сделан незамедлительно: молчать, как могила и делать все, чтобы тебя не заподозрили в странностях.
Собрав все свои вещи, девушка покинула палату и спустилась по ступенькам в холл, где ее ожидали родители. Грустно улыбнувшись им, она открыла дверь и попала на улицу солнечного Лондона. Не смотря на то, что для конца августа это было удивительным явлением, Гермиона как никогда радовалась тому, что ей удалось выйти на улицу из душных стен клиники. Уложив вещи в машину, она по привычке села с правой стороны у окна, прямиком за мамой, и стала разглядывать город. Она знала наизусть каждую улочку и где, что находится, но сейчас для нее все казалось таким новым, что иногда становилось страшно, она ли это, в самом деле.
Путь домой был недолгим, всего каких-то полчаса, но за это короткое время девушка успела подумать о многом. Она окончательно решила, что сохранит в секрете свою тайну о «веселом» лете, которое ей принесло много безмятежности и спокойствия. Проехав мимо больницы св. Патрика, Гермионе вдруг вспомнилось Мунго, в котором она провела несколько долгих месяцев. Но вместо того, чтобы ее мысли ускользали к миссис Берг или Кэти, она вновь и вновь возвращалась к лицу, которое так удивленно рассматривало ее. « Зачем же он приходил?» — думала Гермиона и все никак не могла найти ответа на свой вопрос. На ее этаже не было никого, с кем могли бы дружить Малфои. В основном она лежала с детьми или малоизвестными волшебниками, хотя среди всех прочих была миссис Берг. Но если бы он пришел к ней, то Кэти наверняка узнала бы его, но нет. Кэтрин этот человек показался незнакомым, а значит версия «миссис Берг» отпадала. И все-таки эти назойливые мысли не давали Гермионе покоя, и ей хотелось узнать, чего именно добивался Малфой своим приходом.
Оставив эти размышления, девушка вышла из машины и отправилась с родителями в летнее кафе, чтобы хоть как-то разрядить безмолвную обстановку, царившую всю дорогу. То, как смотрели на нее родители, напрягало Гермиону, и ей хотелось, что бы они поскорее прекратили поступать с ней, так будто она какая-то прокаженная. Она не была сумасшедшей или калекой, но, не смотря на это, Грейнджеры волновались и в тоже время опасались за свое чадо. Усевшись за круглый столик, девушка разложила перед собой меню и устремила свой взгляд на список десертов.
— Я так давно не ела мороженое, — невзначай произнесла она, взглянув на родителей. — Может быть с орехами, как вы думаете?
После некоторого молчания, Гермиона снова обратила свое внимание на меню, ожидая, когда они догадаются, что пора уже завести беседу в непринужденной обстановке.
— Мне кажется, что лучше с клубникой. Ты ведь любишь ее, — вдруг решилась продолжить беседу миссис Грейнджер.
— Да, неплохая мысль, — так же непринужденно ответила Гермиона. Никто даже не мог представить, сколько сил отдавала девушка, чтобы не выдать своей нервозности. Ей пришлось начать игру сразу, даже не успев сесть на Хогвартс экспресс, она словно обрекала себя на вечные муки. Быть лицемерной по отношению к дорогим тебе людям: слишком большая цена за их душевное спокойствие. В эту минуту, Гермиона скучала по Кэти, которая знала, что происходит с ней и нисколько не упрекала гриффиндорку в этом, как некоторые. Она была понимающей, доброй и прекрасной подругой с чистой душой, что редко встречается сейчас, и поэтому Гермиона ценила ее дружбу даже больше, чем всех остальных. Только с Линтон она теперь могла быть самой собой.
Сделав заказ, Гермиона откинулась на спинку стула и решила насладиться солнцем, которое так ласково грело ее бледное лицо. Синева под глазами была слишком заметна, поэтому девушка решила, что пришло время пустить в ход косметические средства, которыми она в жизни не пользовалась, предпочитая естественность. Но сейчас, дабы ни у кого не возникло подозрений на ее счет, приходилось идти против себя самой. Родители Гермионы о чем-то тихо переговаривались, но девушке не было до этого никакого дела. Она знала, что наверняка речь идет о ней, но слушать о том, какой странной стала их дочь, у нее не было желания. Открыв глаза, Гермиона увидела, как они внимательно смотрят на нее, но при этом молчат, как рыбы.
— Что такое?
— Мы хотели с тобой кое-что обсудить, — произнес мистер Грейнджер, и, пододвинув стул поближе к столу, он наклонился к дочери.
— Я вас внимательно слушаю, — с толикой холода в голосе ответила Гермиона.
— Дорогая, мы с твоим папой считаем, что тебе не стоит возвращаться в Хогвартс, — взглянув на мужа, сказала миссис Грейнджер, чем неимоверно удивила дочь, и это явно отразилось на ее лице.
— Нам кажется, что ты еще пока не готова вернуться туда. Тем более в свете недавних событий, нам бы очень не хотелось тебя подвергать новой опасности. Будь моя воля, я бы не отпустила тебя, но ты сама вольна решать, — такой отповеди Гермиона не ожидала, и теперь пришел ее черед отмалчиваться.
— Милая, послушай, мы бы очень хотели, чтобы ты к нам прислушалась. Там не безопасно. То, что произошло в Отделе Тайн и то, что Он вернулся нельзя оставлять без внимания. Я не могу на тебя смотреть без слез, — мистер Грейнджер явно говорил искренне. Всегда спокойный и невозмутимый по своей натуре он сильно нервничал при этих словах, его руки слегка дрожали, и это-то у врача-дантиста, у которого как и у хирурга любое лишнее движение пальцев может навредить пациенту. Даже голос явно показывал остроту всех его чувств, кипящих внутри.
— Мы бы смогли поехать во Францию к твоей бабушке на некоторое время. Ты бы отдохнула, а потом мы бы решили, как поступить дальше со всем этим.
— Я согласен с твоей мамой. Или мы можем поехать на море, как ты и хотела в том году, — предложил мистер Грейнджер. — Сейчас у нас достаточно средств, чтобы поселиться где-нибудь в теплой стране у берега моря на пару месяцев.
— Ты сможешь все обдумать и вернуть себе силы.
Гермиона внимательно слушала, как родители пытаются ее отвлечь от волшебного мира, и если не кривить душой, то она была рада такому раскладу и с удовольствием хотела дать свое согласие. Но что ей делать с Хогвартсом? Этот вопрос ей не давал покоя. Пробел в образовании мог серьезно навредить ей, а Гермионе этого абсолютно не хотелось. Но с другой стороны отправиться на заслуженный отдых она имела полное право и могла бы вернуться в Хогвартс в начале второго семестра.
— Я думаю, — начала девушка, — что это хорошая идея.
Гермиона услышала пару облегченных вздохов и увидела, как лица ее родителей озарились улыбками. «Этого они боялись? Что я поеду в Хогвартс и снова попаду в неприятности?» — подумала девушка, но, не смотря ни на что, все складывалось весьма удачно. Однако теперь нужно было известить об этом директора Дамблдора и Гарри с Роном, которые наверняка зададут много вопросов по поводу ее отсутствия.
— Нам следует предупредить профессора Дамблдора, — озвучила мысли дочери миссис Грейнджер.
— Но у нас нет совы, — озадаченно произнес мистер Грейнджер.
— Мы можем использовать камин.
— А летучий порох?
— У меня есть, — ответила миссис Грейнджер, чем удивила не только своего мужа, но и Гермиону. — Что? Я ведь должна как-то разговаривать с твоими учителями, Гермиона.
Не задавая больше лишних вопросов, девушка принялась за десерт, принесенный миловидной официанткой. Откинув все плохие мысли на потом, она радовалась, что теперь ей не придется, хоть и всего пару месяцев, лгать и притворятся перед всей школой, но самое главное перед Гарри и Роном. За это время ей надо постараться стать прежней Гермионой, той, которая души не чает в книгах, учебе и своих друзьях.
***
Когда Грейнджеры наконец оказались дома после небольшой прогулки и отдыха в кафе, у Гермионы было одно желаннее – побыстрее добраться до своей комнаты, где ожидал возвращения своей хозяйки Живоглот. Что девушка и сделала. Ей так не хватало родного дома, который согрел бы ее и спрятал от всех бед. Палаты в Мунго сильно отличались от того, что было в ее комнате. Стены клиники были глянцево-белыми, как, и пол, и потолок, и вся находящаяся там утварь. Складывалось ощущение, будто тебя упаковали в коробочку с кроватью и небольшим окошком, чтобы наблюдать за изменчивостью погоды и времен года. Ее же комната была в пастельных тонах. Персиковые стены с золотым узором перекликались с пушистым светлым ковром и паркетом, люстра в бежевых абажурах и небольшой светильник были сделаны в одном стиле, чтобы придать и без того теплой комнате еще больше уюта. Большая кровать с мягчайшим матрасом и мебель из дерева — одним словом все несло уют, тепло и спокойствие, о котором так мечтала Гермиона. Вдоволь насмотревшись на свою комнату и приласкав скучавшего без нее питомца, девушка заметила магнитофон, который пылился почти год на полке стеллажа. Подойдя к столу и вытянув из-под него коробку с кассетами, которые были разложены в алфавитном порядке, она нашла любимую группу и включила музыку. Как только зазвучала мелодия, Гермиона прикрыла глаза, еще мгновение и с ее уст сорвались слова песни. Она начала самозабвенно петь, отрешаясь на время от своих проблем, не заметив родителей, которые наблюдали со светящимися от счастья лицами за своей девочкой сквозь щель в дверном проеме.
Время ужинать подошло очень скоро, и все семейство отмечало возвращение Гермионы домой. Они жутко скучали по своей дочурке, каждый день, волнуясь о ней и ее самочувствии.
— Пока я была в Мунго, — рассказывала Гермиона, — я познакомилась с одной девочкой по имени Кэтрин. Ее бабушка, миссис Берг, лежала на моем этаже. Она пригласила меня погостить в своем поместье во Франции на Рождественские каникулы. Вы ведь не будете против этой поездки?
— Конечно, нет, — весело отозвалась Джейн Грейнджер, накладывая салат. — А она тоже волшебница?
— Угу, но она учится в Шармбатоне, — грустно ответила Гермиона.
— А ты не хочешь перевестись в эту школу?
— Нет, я не хочу покидать Гарри и Рона. Они без меня даже самое простое зелье не сварят, — смеясь, произнесла девушка.
— После ужина мы свяжемся с Дамблдором по поводу отъезда. Думаю, директор одобрит эту идею, — мать и дочь согласно кивнув, продолжили ужин, который так притягивал ароматом различных блюд. Вечер прошел как нельзя хорошо, и казалось, что невзгоды и плохие вести миновали, но получилось совсем не так. После того, как с едой было покончено, Грейнджеры переместились в гостиную и сели у камина.
— Давай, Джейн, у тебя уже есть опыт, — женщина, ничего не ответив на слова мужа, взяла пригоршню пороха и произнесла: «Хогвартс. Кабинет директора». Порох был брошен, и зеленые языки пламени заплясали в камине, преображаясь в картинку. В следующую секунду появился директор, приветливо улыбающийся семейству Грейнджер.
— Добрый вечер, профессор, — поздоровалась Гермиона. Мистер и миссис Грейнджер так же поприветствовали директора.
— Добрый вечер. Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер? — директор, мило улыбаясь, посмотрел на студентку, как на собственную дочь, и ведь действительно, для него каждый студент являлся ребенком, о котором он заботился на протяжении семи лет, пытаясь заложить в них качества достойного волшебника.
— Уже лучше, спасибо.
— Я думаю, мистер Поттер и мистер Уизли будут рады увидеть вас после столь долгого отсутствия…
— Профессор, по этому поводу мы и решили связаться с вами, — прервала директора Джейн. — Мы хотели бы отсрочить возвращение Гермионы на пару месяцев до начала второго семестра.
Услышав это, профессор Дамблдор поправил сползшие на кончик носа очки-половинки и замолк, предоставляя слово миссис Грейнджер. Что творилось в голове директора, никто не знал, да и как иногда в шутку говорил Альбус Дамблдор, он не всегда поспевает за ходом своих мыслей, а потому считает себя не столь одаренным, каким его видят остальные.
— Мы хотели бы отвезти ее отдохнуть подальше от Лондона, — продолжила Джейн. — Ей необходимо поправить здоровье.
— Боюсь, — начал директор, — это невозможно. Поспешу объяснить вам почему, видя в какое замешательство повергли вас мои слова. Сейчас наступают темные времена, мистер и миссис Грейнджер, и Гермиона важная персона для Волшебного мира. Не смотря на то, что ей всего шестнадцать и она еще студентка Хогвартса, ваша дочь имеет уже определенную позицию в этом мире на данный момент. Она одна из тех, кто сможет повернуть ход истории. И я буду самым настоящим глупцом и сумасшедшим маразматиком, если окажусь не правым в своих мыслях. Тем более, как я полагаю, в свете недавних событий мистеру Поттеру сейчас необходима поддержка мисс Грейнджер.
— Но профессор, не лучше ли будет Гермионе восстановить свои силы? — возразила Джейн.
— Я думаю, мадам Помфри поможет мисс Грейнджер, — Альбус Дамблдор подмигнул девушке, которая натянуто улыбнулась ему в ответ. У нее внутри образовался настоящий ураган из эмоций, которые она была не способна усмирить. Ее разрывало между двумя вариантами: накричать на директора и отправить все к черту или молча согласиться с профессором, чтобы начать свой план по лицемерию. — Вы должны понять, что Гермиона будет в большей опасности за пределами Хогвартса, чем в его стенах. Волан-де-Морт на свободе и он будет искать ее, ведь она лучшая подруга мистера Поттера. Это будет весьма удобно для него и опасно для всех нас. Я могу вас уверить, мистер и миссис Грейнджер, что отныне я возьму опеку над ней и буду лично отвечать за ее безопасность.
Такое заявление удивило девушку, но она никак не показала этого. Исход разговора с директором был уже очевиден. Ей придется отправиться в Хогвартс, не смотря на ее желание остаться с родителями. Миссис Грейнджер еще несколько минут разговаривала с Дамблдором, но девушка уже не слушала, а просто кипела от негодования, которое с каждой минутой возрастало. За нее решали ее судьбу. Это было возмутительно, и потому убивало в ней хоть какую-то каплю спокойствия. Распрощавшись с директором, Гермиона села на диван, уставившись на выключенный телевизор.
— Мы не ожидали такого исхода, — опечаленно произнес мистер Грейнджер.
— Да, я тоже…
— Глупо было полагаться, что Дамблдор отпустит тебя, раз Волан-де-Морт на свободе, — Джейн села рядом с дочкой и приобняла ее за плечи, чтобы хоть как-то приободрить.
— Дамблдору нужен лишь предлог, мам, а на самом деле опасности подвержена не я, а только он и Гарри, — глухо вздохнув, девушка была, как никогда печалена и миссис Грейнджер чувствовала это.
— Но он прав, ты должна признать.
— Дамблдор великий человек, он всегда прав, — оставив родителей в одиночестве, Гермиона отправилась в свою комнату, разобраться со своими мыслями, которых накопилось слишком много, чтобы оставлять их в таком беспорядке.
***
Следующий день обещал быть тяжелым. Ее ожидал поход в Косую аллею за необходимыми школьными принадлежностями, которые она не удосужилась купить раньше. Встав с утра с жуткой болью во всем теле, она кое-как добралась до ванны, чтобы привести себя в чувства. Однозначно, жизнь в Хогвартсе теперь не покажется ей такой сладкой, какой она была раньше. Но ничего кроме смирения ей не оставалось. Девушку не прельщало то обстоятельство, что теперь Дамблдор будет наблюдать за ней, ведь это было крайне неудобно. Мало ли что директор сможет заметить, и тогда жди беды и разбирательств. Но Гермиона попыталась убедить саму себя, что она здорова и полна сил, а потому нет причин для беспокойства.
Съев наспех завтрак и взяв сумку, девушка вышла из дома, чтобы добраться до Лондона. Родителей она решила не брать, чтобы не дай бог им на пути не попался кто-нибудь из нежелательных лиц, висевших на плакатах по всему Министерству. Не смотря на то, что Министерство Магии выставило своих лучших авроров в Хогвартсе, в Косом переулке и в нескольких значимых местах, от этого не становилось безопаснее. В Англии творился настоящий хаос и мало кто знал из-за чего, а точнее из-за кого все беды. Не читая уже несколько месяцев газет, Гермиона и сама могла сделать выводы о том, по какой причине в городе туман уже целую неделю или почему пошел снег в середине июля. Дементоры покинули Азкабан, это было и дураку ясно, а легче от этого не становилось. Мосты рушились, магглы бесследно исчезали или того хуже были убиты при не выясненных обстоятельствах, но не причин, ни орудия, ни подозреваемых не находилось, и такое положение ставило в тупик лучших сыщиков страны.
Дойдя до «Дырявого котла», Гермиона огляделась по сторонам и вошла в бар. Этот жест был непонятен и ей самой, но после Отдела Тайн она стала, сама не своя и всего опасалась, словно мышка, вышедшая на охоту за куском сыра. Поздоровавшись с барменом Томом, она прошла в подсобное помещение и остановилась около кирпичной стены. Несколько движений палочкой и та растворилась в воздухе, преобразившись в арку, которая позволила Гермионе пройти на аллею, некогда шумную и наполненную людьми. Сейчас она представляла собой жалкое зрелище, ни один из магазинов не работал, а на улице не было ни одного волшебника. Взяв себя в руки, Гермиона двинулась вперед, чтобы удостовериться в том, что теперь ей нет нужды прогуливаться по магазинам. Дойдя до поворота, где находилась лавка Оливандера, она услышала шум, доносившейся откуда-то слева. Сделав несколько шагов в ту сторону, девушка увидела магазин, окрашенный в пестрые цвета. Фейерверки и разноцветные огоньки добавляли еще больше веселости и красоты этому серому месту, а звуки, которые доносился из лавки, свидетельствовали о том, что она не одинока на этой аллеи. Войдя в помещение, Гермиона опешила от такого количества народа, которое увидела, а обилие товара поражало воображение. « Да, Уизли, вы потрудились на славу!» — восхитилась девушка, проходя мимо стенда с любовными напитками.
— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь, юная леди? — один из близнецов протянул руку и поклонился, а другой подошел с другой стороны, чтобы пожать вторую руку девушки.
— Фред, Джордж, рада вас видеть, — с улыбкой поздоровалась Гермиона.
— Мы тоже рады видеть тебя. Как ты оцениваешь наше творение? — разведя руки в стороны, поинтересовался Фред. — Не правда ли, здесь чудесно?
— Да, вы отлично поработали!
— Мы должны сказать спасибо Гарри, если бы не он, то вряд ли мы добились бы всего этого…
— Джордж, я хотел сказать то же самое, — поддакнул Фред. — О, а вот и сам Гарри.
Резко развернувшись, Гермиона увидела пробирающегося через толпу молодого человека с черными взъерошенными волосами и круглыми очками, которые сползли чуть ли не до кончика носа. За эти два месяца, в течение которых девушка не видела своего друга, он стал немного выше, по сравнению с прошлым годом. Вслед за Гарри шел рыжеволосый молодой человек, лицо которого было усыпано мелкими веснушками. Он был намного выше своего друга и так же возмужал за такой короткий срок. Но Гермионе казалось, что она не видела их вечность, а потому, когда те подошли к ней, она не удержалась и кинулась обнимать их обоих, выражая то, как скучала по ним. Этот порыв был оценен Роном и Гарри, а потому они не стали расспрашивать с чего вдруг произошли такие изменения.
— Почему ты нам не писала? Я тебе впервые в жизни столько писем отправил, а ты даже не удосужилась ответить, — пожаловался Рон, от чего Гермиона залилась багровым румянцем стыда за свой опрометчивый поступок. Ведь действительно, она не ответила ни на одно письмо, хотя в свое оправдание могла сказать, что они не дошли до нее. Придумав на ходу легенду, девушка ответила:
— Простите, ребята, но я на все лето уехала к бабушке во Францию и не могла вам написать. Там самый настоящий дефицит сов, — этот ответ более или менее устроил молодых людей, а потому они решили, что больше не будут высказывать жалоб по этому поводу. Прогулявшись по магазину, и расспросив друг друга о том, как прошли каникулы, ребята решили отправиться за учебниками и школьными принадлежностями, которые, как оказалось, находились теперь в одной лавке. Прогулка до «Флориш и Блоттс» оказалась не настолько опасной, какой ее себе представляла Гермиона, даже не смотря на то, что большую часть пути она прошла поначалу в одиночку. Зайдя в магазин, ребята увидели только одного посетителя, но лучше бы здесь была толпа, как подумала Гермиона, чем Он один. Отойдя в сторону, чтобы не возникло перепалки, ребята проводили внимательным взглядом Драко Малфоя, который, выйдя из лавки, свернул в Лютный переулок, даже не обратив на них внимания и не отпустив ни единой колкости в их сторону.
— Вы думаете о том же, о чем и я? — спросил Рон.
— Я без понятия, о чем ты думаешь, — в таком же тоне ответила Гермиона и отправилась к стойке, чтобы купить книги. Пока одна из помощниц владельцев магазина упаковывала три комплекта учебников и других школьных принадлежностей, Гарри и Рон, не переставая, говорили о том, что понадобилось Малфою в Лютном переулке.
— Гарри, я не хочу с тобой спорить, но думаю это полный бред!
— Если я не прав, то давай проверим! — возмутился Гарри, и, взяв книги, которые так вовремя принесла продавец, парень расплатился и вышел из лавки. Гермиона расплатилась последней и, поблагодарив женщину, отправилась следом за мальчишками, которые поджидали ее на углу переулка.
— Нам нужно куда-то деть учебники, — сказал Гарри, — с такой кипой мы вряд ли сможем остаться незамеченными.
— Мы можем воспользоваться уменьшающим заклинанием, — предложила Гермиона, и, взмахнула палочкой, изменив размеры трех комплектов учебников и положив их к себе в сумку.
— Ты гений, Гермиона, — восхитился Рон.
— Нет, просто учусь усердно в отличие от некоторых…
Всю дорогу ребята шли молча, чтобы не выдать себя, как вдруг увидели Драко и Нарциссу Малфой, которые как раз заходили в одну из лавок. Забравшись на крышу соседнего магазина, ребята добрались до маленького окошка и подслушали разговор, содержание которого было для них малопонятным, а с тем, возможно, совершенно бесполезным. Гарри все время не отводил взгляда от слизеринца, который стоял, прислонившись спиной к массивному черному шкафу треугольной формы. Молодой человек ничего не говорил, а просто слушал, пока не развернулся и не начал обследовать тот самый шкаф, который изначально Гарри показался очень знакомым. Гермиона тоже смотрела на все это с не меньшим интересом, но то, что творилось у нее внутри, ее безумно пугало. Казалось, что тысячи маленьких разрядов бежало по ее венам и перемещалось с кровью. Это не было больно, но с другой стороны это было очень странно, и как подметила девушка, такого с ней никогда еще не происходило. Аккуратно скатившись с крыши, она оперлась ногами о твердую землю и вышла из переулка, как вдруг странное ощущение прошло, даже не оставив и следа. Гарри и Рон появились буквально через несколько секунд, встревоженные поведением своей подруги.
— Ты в порядке? — с беспокойством спросил Рон, на что Гермиона лишь утвердительно кивнула.
— Мы подумали, что тебе стало плохо и…
— Нет, все в порядке, ребята. Просто у меня сильно затекли руки, пока я держалась за выступ, — соврала девушка. Мальчишки приняли такой ответ за сущую правду, а потому не заподозрили Гермиону ни в чем необычном. Распрощавшись с Косой аллеей, ребята решили посидеть в «Дырявом котле» и немного поговорить о том, что произошло и о том, что будет в скором времени. Рон признался, что не питает в этом году особого желания возвращаться в Хогвартс, вспоминая каким «чудесным» выдался год под руководством Амбридж. Гермиона решила воздержаться от высказываний со своей стороны, потому что тоже не горела желанием ехать в школу, во всяком случаи сейчас, когда еще осталось столько неразрешенных проблем. И как оказалось, только Гарри был настроен решительно и пообещал, что этот год будет однозначно лучше предыдущего, несмотря на сложившуюся обстановку в связи с Волан-де-Мортом, от имени которого шарахнулись сидящие рядом волшебники.
