День знаний ГЛАВА ОТРЕДАКТИРОВАНА
Магический прогноз погоды обещал теплый и солнечный день, но тучам за окном определенно было наплевать на этот факт. Слабые лучи пробивались сквозь пушистые серые бласты, отбивались в рыжих волосах высокой женщины, делая ее лицо молодым и беззаботным. Она водила палочкой над мойкой с грязной посудой и переворачивала блины на сковороде, когда часы отмерили восемь ударов, и по витиеватой лестнице вихрем снеслась маленькая пухленькая девочка. Рыжие волосы дочки были всклокочены и подвязаны синим в тон платью бантом, на плечи малышка набросила прошлогоднюю, слегка большеватую для нее школьную мантию старшего брата.
- Мамочка, я готова, когда мы уже поедем? - завопила девочка и прислонилась к Джинни.
- Лили, дорогая, еще только восемь часов, поезд отправляется в одиннадцать, мне нужно приготовить завтрак и собрать Ала. Не хочешь разбудить его?
- Есть, мэм! - вновь пропищала тоненьким голоском девочка и побежала на второй этаж.
Так начиналось каждое утро миссис Поттер, с возни с детьми и мужем, приготовления завтраков, с уговоров проснуться соню Ала, заплетания в толстую косу непослушных волос Лили. Заканчивалось оно тем, что уставшая Джинни валялась на диване в полузабытье, пока младшие дети возились с гномами в саду или играли в волшебные куклы. Слава Мерлину, в этом году оба ее мальчика отправляются в Хогвартс, и дома останется только маленькая надоеда Лили, которая засыпет ее вопросами о Хогвартсе и, скорее всего, будет сильно скучать по брату, с которым за последний год они стали очень близки. Джинни немного волновалась за Альбуса, ведь он будет одним из самых старших детей на курсе. Через полтора месяца ему будет двенадцать, и, по-большому счету, его могли бы отправить в Хогвартс и в неполных одиннадцать лет, но Минерва настояла на своем: она не могла подписать письмо для ребенка, младше назначенного возраста. Лили капризничала: ее совсем не радовала перспектива на целый год оставаться вдалеке от братьев, которые, ясное дело, будут устраивать всевозможные шалости. Еще год, и она восстановится в "Холихедских гарпиях". Да, за последние тринадцать лет она явно растеряла форму, и навряд ли сможет похвастаться ловкостью и яростью охотника, которая присуща молодым девчонкам, вчерашним выпускницам Хогвартса, подружкам ее племянницы Молли. Но она - героиня Второй магической войны, жена самого Гарри Поттера, и ей никто не в праве отказать. Женщина улыбнулась уголками губ, переворачивая очередной блинчик на плоской сковороде, ведь неделю назад пришло письмо-подтверждение от капитана команды Нормы Вестерс, и через пару месяцев она сможет приступить к тренировкам, чтобы в октябре следующего года принять участие в чемпионате. Джиневре оставалось надеяться только на то, что муж одобрит ее затею, а мама сможет забрать Лили на время тренировочных курсов.
- Мама, скажи Лили, чтобы она оставила мои вещи в покое! - влетел в комнату взъерошенный Джеймс. В этом году мальчик шел на третий курс, и его стал беспокоить собственный внешний вид. Кузина Люси научила его одному заклинанию, и теперь волосы Джима всегда были аккуратно зачесаны. Сейчас же его прическа напоминала гнездо взбесившейся птицы, и причиной этому, по-видимому, была юркая младшая сестрица, которая красовалась уже в новой мантии Джеймса.
- Мама, у Джимми и так много новых мантий, а у меня ни одной! Это же не справедливо, мама, когда уже и я поеду в Хогвартс! - заводила рулады десятилетняя Поттер, и во избежание конфликта Джинни предложила всем приступить к завтраку.
В половине одиннадцатого семейство чинно вышагивало по платформе девять и три четверти. Дождь стеной отгораживал прохожих одного от другого, голоса и приветствия терялись в шуме, в серых грязных лужах отражалось такое же грязное серое Лондонское небо, ветер трепал полы плащей и приводил в беспорядок волосы, но среди этого беспокойства природы теплым пульсировала платформа. Несмотря на давящую угрюмость обстановки, в воздухе витало настоящее волшебство. Где вы увидите больше тепла и любви, чем в последних мгновениях объятий матери и ребенка, чем в прощальном поцелуе сестры, чем в дружеском рукопожатии брата и нравоучительных наставлениях вечно переживающего отца? И каждый, кто находился вблизи от состава, нутром чувствовал эту всепоглощающую любовь, эту естественную доброту.
Поттеры встретились с разношерстными Уизли, и ребята дружно отправились загружать чемоданы в Хогвартс-експресс, Хьюго вертелся вокруг Гарри, засыпая того вопросами об аврорате, женщины делились свежими сплетнями, а маленькая Лили стояла в стороне, наблюдая за проходящими мимо людьми. Вот вдалеке показался дядя Джордж, за которым едва успевал Фред. Девочка больше всего любила неугомонного Джорджа за его постоянные шуточки и, конечно же, свеженькие подарки из "УУУ". Вот и в этот раз он выделил ее из толпы и ускорил шаг, к несчастью запыханого сына. Из складок пальто появился круглого вида предмет, завернутый в подарочную упаковку с изображением диковинных животных. Это был зверошар, изображение внутри которого принимало вид разных вымышленных животных, которые рождались в голове детей. Дядя Джордж уже дарил ей такой, но из-за невнимательности и суматохи на Рождество Лили разбила его, о чем долго горевала. И вот взрослые уже разговаривали о своем, а Лили с неподдельным увлечением придумывала новое животное. Внезапно ее кто-то толкнул, шарик выбился из рук и покатился под ногами в направлении стройной темноволосой женщины. Девочка, пробираясь меж незнакомых людей, побежала за шариком, который уже подняла блондинистая дама.
- И помни, ее стоит только попросить. Я знаю, ты сможешь, просто поверь мне. Ты - единственный наследник рода, и должен понимать, какая на тебе лежит ответственность. Ты ДОЛЖЕН стать другом этого мальчишки, стать тем, кто всегда поможет ему и подставит свое дружеское плечо. Запомни, сын, школьные связи - самые прочные, и с этими людьми тебе придется идти рука об руку всю оставшуюся жизнь. Не повторяй моих ошибок, - услышала Лили обрывки разговора мужа и сына леди, которая вертела в руках подарок дяди Джорджа.
- Извините, миссис... - четко выговорила девочка, и тут же была прервана женщиной:
- Миссис Малфой. Я полагаю, это твоя игрушка, дитя? Как тебе зовут?
- Лилиан Полумна Поттер, - отчеканила малышка, отчего лошадиное лицо почтенного супруга этой дамы вытянулось еще больше, стоило ему только развернуться.
- Полагаю, мисс, вас нужно вернуть родителям, - сказал мистер Малфой, подталкивая к поезду своего сына, который ежился от холода и совсем сгорбился под наставлениями отца. Драко улыбнулся девочке, но его глаза остались такими же ледяными, и это не на шутку напугало девочку. Послышался разгневанный голос Джинни:
- Лили! Лили! Куда ты удрала? Лили Поттер! Малфой? - Лили успела заметить, как округлились глаза матери.
- Ваша дочь упустила игрушку, Джиневра, - прокомментировала ситуацию Астория, доброжелательно улыбаясь и протягивая Джинни игрушечный шарик.
На обратном пути к дому мама просила Лили больше никогда не подходить к Малфоям, потому что они ужасные люди, а из головы девочки не выходил их грустный светловолосый сын. "Они что, совсем его не любят? Мистер Малфой даже не обнял на его прощание. Как можно жить в такой семье", - с сожалением подумала Лили, крепче прижимаясь к отцу, прежде чем уснуть.
Поттеры решили было отправиться домой, но Гермиона настояла на том, чтобы проехаться с Роном до Гриммо, а вот уже там их дороги разойдутся. Гарри нехотя сел в машину, прижимая к себе сидевшую на руках дочку. Уизли вел машину предельно аккуратно, соблюдая правила, и мужчина вскоре расслабился, перестав по инерции потирать рукой уже давно не беспокоивший его шрам. Женщины, как всегда, что-то обсуждали, Мони восторженно рассказывала о новом проекте Министерства, и Джинни вскользь упомянула о том, что у нее снова будет работа и она отныне тоже будет все время занята. Странно, почему она сразу не рассказала об этом мужу.
Сегодня была очередь Гарри укладывать малышку спать. Вернувшись в супружескую спальню, он застал крутящуюся перед зеркалом жену, критично осматривающую растяжки на бедрах.
- У тебя по-прежнему прекрасное тело, несмотря на рождение трех детей.
- Недостаточно прекрасное, - Джинни накинула халат и завалилась на еще заправленную кровать.
- Для твоей новой работы, о которой я еще не знаю?
- Прости, я не успела тебе сказать. Норма Вестерс, нынешний капитан «Гарпий» согласилась принять меня обратно в команду после многолетнего простоя. И я боюсь, что растеряла все свои способности. В следующем году, в октябре, ты же знаешь, большой квиддичный турнир, я боюсь, что не успею за год наверстать упущенное.
- А что тебе не нравится в работе внештатного корреспондента? Это хорошая работа, ты можешь быть дома с Лили.
- Я не хочу сидеть дома с Лили, и именно то, что я все время сижу дома с Лили мне не нравится в работе внештатного корреспондента. Пойми, Гарри, я еще слишком молода, чтобы посвятить себя детям, пирогам и кухне. Еще год простоя делает меня на год дальше от моей мечты.
- Жаль, что наше понятие о мечтах расходятся. Мне всегда хотелось иметь большую семью и жену, которая ждет меня дома после рабочего дня.
- Гарри, дорогой, - женщина обняла опустившегося на кровать мужа за плечи, - ты говоришь так, будто я собираюсь навсегда покинуть дом и переехать в другую страну. Вечерами я буду дома, и мы, как всегда, будем вместе ужинать и делиться событиями. Ты все равно большую часть дня отсутствуешь, я просто умираю, сидя в четырех стенах!
- А кто будет с малышкой Лил, пока мы оба заняты?
- Я думаю, мои родители не откажутся, если она будет в Норе, пока я буду на тренировках.
Уставший мужчина отправился в душ, по дороге сбрасывая с себя одежду. Когда Поттер вернулся в спальню, Джинни уже спала, свернувшись калачиком. Гарри усмехнулся: она всегда так спала, и когда была ребенком, и когда они поженились и стали наконец-то спать вместе, жена засыпала на его плече, а затем все равно сворачивалась калачиком на другом конце кровати. Убедившись, что обе драгоценные женщины спят и в безопасности, глава аврората прилег рядом с женой и моментально уснул, не додумав до конца о продолжении карьеры миссис Поттер в «Холихедских гарпиях».
Драко с женой отправились домой. Мужчина нервничал больше, чем перед собственным распределением, только тогда хотелось, чтобы его фамилия числилась в списке слизеринских студентов, а теперь - гриффиндорских. Гениальный план заключался в том, чтобы Скорпиус поступил на факультет львят и стал лучшим другом маленького и похожего на отца Альбуса Поттера. Блондин привык к роскошной жизни, когда его узнавали на улице и стремились завести дружбу, когда его фамилия была ключом, и все двери открывались, но после свержения Лорда все поменялось: Малфои были в огромной немилости. Скромных сбережений едва хватало на то, чтобы вести приличную жизнь и не ходить в потрепанных вещах, как некогда Уизли, которые сейчас, к слову, пользовались уважением и статусом в обществе благодаря родству с Поттером. Драко, обладающий даром анализирования, ставил голову на отсек: либо он, либо его грязнокровка-подружка в скором времени, лет так через десять, займут министерское кресло. Значит, нужно с ними дружить, а сделать это иначе, чем подобраться через общение детей, нельзя. Потом можно будет похлопотать и над тем, чтобы обручить Скорпиуса с девчонкой Уизли, которая в этом году тоже впервые поехала в Хогвартс, и, Малфой был уверен, Шляпа отправит ее к красно-золотым. С другой стороны, не хочется портить семейное древо полукровками.
Родители Драко должны были приехать к ним на ужин еще вчера, но их, в очередной раз, не пустили сквозь магический барьер Британии. После того, как Люциуса оправдали, Министерство мягко намекнуло на то, что Малфоям лучше покинуть страну. Сыну, хоть он и был Упавиющимся, разрешили остаться на определенных условиях, и часть семейного капитала перекочевала в казну Магической Британии, а Драко обручился с представительницей "надежного" семейства. Интересно, заключи он помолвку с героиней войны Грейнджер, может и папочке с мамочкой разрешили бы жить на Родине?
Сейчас у них были деньги, но зарабатывать на все приходилось самим: Астория, в отличии от Нарциссы в свое время, не устраивала пышных приемов и не просиживала часы в кафе и магазинах Косого переулка, а работала в Министерстве. Вместе с ним, засиживаясь порой до ночи, оставляя малыша Скорпи на попечительство последнему домовому эльфу, что у них остался. Но на людях они всегда держались чинно и важно, Драко ступал уверенно, гордо вздернув подбородок, и никто не смел бросить ему вслед какую-нибудь гадость, даже если очень хотел. Брак с Асторией был больше расчетом, нежели зовом сердца, но со временем он по-своему полюбил ее, а после рождения сына не мог себя представить рядом с какой-нибудь другой женщиной. Да и навряд ли какая-нибудь другая смогла пройти через вечно ноющий ад вместе, не утеряв достоинства.
Тем временем в Хогвартс-экспрессе начиналось настоящее веселье. А Юный Малфой одиноко сидел в своем купе, наблюдая за тем, как в прозрачных каплях дождя меняют свою форму деревья и дома отдаленных от путей деревушек, как одинокие лучи солнца рождают маленькую радугу в разводах воды на стекле, с какой тяжестью преодолевают силу ветра птицы. Он старался не думать о наставлениях отца, но голос Драко не переставал назойливой мухой жужжать в его голове. Каким образом он должен стать другом Поттера? Пожертвовать ему свою почку? Мальчик усмехнулся, вспомнив идею отца о поступлении на Гриффиндор. Представив реакцию всех сидящих в зале, а также методично приходящие письма от деда Люциуса, он хотел было и вовсе засмеяться вслух, но тут дверь в его купе распахнулась, и внутрь влетели два Поттера. От неожиданности у Скорпиуса пропал дар речи, когда младший протянул ему руку для пожатия и вполне доброжелательно сказал "Привет".
- Маленький Малфой? - с издевкой спросил, кажется, Джеймс. - Пойдем, Ал, отец нам наказал держаться от него подальше.
- Я не болен драконьей оспой, Поттер, а других причин бежать из моего купе я не вижу, - выдавил Скорпиус и показал язык, что очень развеселило Альбуса.
- А он неплохо отпирается, Джим! Я буду лучше сидеть с этим белобрысым, чем слушать обсуждения свадебного платья Мари-Виктуар от Роксаны и Люси.
- Девчонки, - понимающе закатил глаза Малфой, - у моей тети Дафны две дочери, и с ними невозможно разговаривать больше пяти минут, они всегда начинают обсуждать парней со старших курсов и глупо хихикать. Хорошо, что Тед всегда приходит вовремя. Мой кузен Тед умеет менять цвет волос, и... - ему не дали закончить предложение.
- Ты сейчас говоришь о Люпине? Он мне как родной, и всем со мной делится, а про тебя что-то ни разу не упоминал, - ответил Джеймс.
- Зато о тебе он может трещать без умолку, - сказал насупившийся Малфой. - Я не виноват, что у меня в гостях он бывает реже, чем у вас. Моя воля - я бы отдал ему свою спальню! Лишь бы Тед почаще к нам заходил, и оставался подольше, - осознав, что рассказывает лишнее, Скорпиус отвернулся к окну. Джеймс враз почувствовал виноватым за испорченное настроение Малфоя и за своеобразную приватизацию Теда.
- А ты почаще его приглашай, от тебя не укусит. Ты что, проглотил боб со вкусом сгнившей кислятины? Хочешь тыквенный кекс, моя мама готовила, - Джеймс протянул мальчику открытую коробку.
Остальные часы пролетели незаметно за поеданием сладостей, разговорами об общих знакомых и рассказах Джеймса о Хогвартсе.
- Я ловец нашей команды, меня приняли еще на втором курсе, - хвастался Джеймс, - я думаю, что из Альбуса выйдет неплохой вратарь, а ты играешь в квиддич, Скорпи?
- Да, у меня есть ненастоящий золотой снитч, - в подтверждение своих слов мальчик вытянул потертый местами орешек. - Мне отец подарил его на семилетие. Я хочу быть ловцом. Папа говорит, что из меня выйдет хороший ловец.
- Какой отличный подарок Слизерину, - скривился Джеймс, - сейчас мы едим пирожки, а через пару лет ты отберешь победу у нашей команды.
- Или подарю, - заявление поставило мальчиков в тупик, на что Скорпиус только усмехнулся.
Джим пожелал мальчикам удачи и побежал к своим однокурсникам, которые стояли возле не запряженных карет. Новый год обещал новые приключения и сложности, связанные, по большому счету с квиддичем. Старый капитан выпустился в прошлом году, и место оставалось вакантным, теперь проходить отборочные. Джеймс тренировался все лето: с Тедди, с Фредом, с отцом, когда тот бывал дома, даже писал письмо Краму-старшему. Предыдущий год гриффиндорец пробовал себя в роли ловца, как отец, но глядя на загонщиков и охотников ему ох как не хотелось оставаться ловцом и половину игры наблюдать, держась на метле в сторонке, пока бладжеры пытаются снести тебе голову. Не плохо было бы и вратарем стать, Джим достаточно серьезный и умеет сосредотачиваться, но навряд ли парень Роксаны уступит ему этот пост, скорее вырвет глотку с мясом.
Он неплохо общался с Дженной Джордан и Нейтаном Вудом, но настоящих друзей за прошедшие два года завести не удалось, и Джеймс надеялся на то, что поступление Ала в корне исправит эту ситуацию.
К первокурсникам подошел взволнованный Хагрид и пригласил их пройти к лодкам. Заговорившись, мальчишки едва не опоздали на церемонию.
- Альбус! - окрикнула Поттера Роза.
- Роузи! Роз! Найдется место для двоих? - Ал чувствовал себя ответственным за немного потерянного и часто некстати краснеющего Скорпиуса.
- Да, залазь в лодку ко мне и Мэри.
Всю церемонию Скорпиус старался держаться возле Альбуса, и это придавало ему немало уверенности. "Я смогу. Я ДОЛЖЕН. Я не могу подвести отца".
- Малфой, Скорпиус, - звучным голосом огласила профессор Стебель.
Негнущимися ногами, но в то же время полный решительности, мальчик сел на стул, и зажмурил глаза, когда ему на голову опустили Шляпу.
- Мисс Шляпа, ради всего святого, отправьте меня на Гриффиндор.
- А как же семейная приверженность змейкам? Ты создан для факультета серебряно-зеленых, так же, как и твой отец! - как-то особо делая удар на слово "отец", прошептала Шляпа.
- Отец говорил, что в нашей семье был некто Сириус Блэк, которого отправили на Гриффиндор, почему и со мной нельзя такое провернуть?
- О, я помню это вспыльчивого юношу, я помню всех. А не сделаю ли я ошибку?
- Нет, мисс Шляпа.
- Так и быть, Скорпиус Гиперион Малфой, который отныне является студентом факультета... ГРИФФИНДОР!
Кажется, счастье Скорпиуса разделил только он сам, да и разве что Ал показал "класс" и как-то слишком расплывчато улыбнулся. Малфой услышал, как за столом Слизерина ахнули дочери тетушки Дафны.
Нелегкий разговор со шляпой предстоял и Альбусу Северусу, который готов был заплакать. Ну не могла же шляпа отправить СКОРПИУСА МАЛФОЯ ко Львам, а его отправить в подземелье к шипящему клубку. Услышав заветное слово, Ал с облегчением помчался к столу под красно-желтыми знаменами и уселся между братом и Скорпиусом. Остальное не волновало его. Разве что распределение кузины Розы, которая, счастливая и раскрасневшаяся, шагала к столу Рейвенкло.
Довольный, Альбус сидел между новообретенным другом и братом, травя шутки и запихивая в себя очередную порцию сладостей. Конечно, его и дома не плохо кормили, но в Хогвартсе даже еда казалась особенно вкусной. Кузина Рокси запустила в него сухариком, как часто во время семейных собраний в Норе, и со всех сторон посыпались поздравления от многочисленных родственников и знакомых, с которыми Поттеры так или иначе общались. Малфой, глупо улыбаясь, наблюдал за счастливым мальчишкой, и кусок не лез ему в горло из-за зависти. Скорпиус уже жалел о том, что поддался навязчивому желанию отца и настоял на зачислении его на факультет храбрых сердцем. Ведь сиди он сейчас рядом с довольным, как сытый индюк, Забини и сыночком Нотта, который уже был на втором курсе, тоже получал бы свои поздравления от кузин и друзей детства, если их такими можно было назвать.
- Эй, не кисни, - старший Поттер положил ему в тарелку аппетитную куриную ножку и салат, - у нас самый дружный факультет, и самая уютная гостиная. Тебе понравится.
- Спасибо, Джеймс, я не голоден, - маленький блондин выглядел смущенным и подавленным среди незнакомых людей, которые явно не питали дружелюбия к его семье. Отец предупреждал об этом.
- Смотрите, тут кто-то отказывается от еды, - и в ту же минуту всеобщее внимание переключилось на бледного, как круг луны, Малфоя. Девчонки-старшекурсницы, сидящие рядом, обставили его тарелку десертами и буквально насильно запихивали в новоиспечённого гриффиндорца съестное. Впервые за долгое время Скорпиус почувствовал себя уютно.
Если бы кто-то, кто, скажем, с большой высоты, большей, чем птичий полет, сейчас наблюдал за жизнями юных волшебников, так неистово поглощающих сладости, анализировал ситуацию, он явно бы отметил разворот на древе судьбы, именуемый выбором.
