Глава 3Несмотря на крошечные размеры республики, путь предстоял долгий. Колонна должна была двигаться по грунтовым горным дорогам, вокруг которых могли быть устроены засады, поэтому пословица "Тише едешь - дальше будешь" была сейчас как нельзя кстати. Танки, бронетранспортеры и грузовики постепенно выстраивались в нужном порядке, экипажи согласовывали последние детали, все было готово к броску. Ильин, как и надлежало командиру, был внимателен и собран, излучая спокойную уверенность, но в крови уже закипал адреналин, его переполнял азарт охотника или спортсмена на старте, ждущего отмашки судьи. Не хотелось думать о том, что впереди его могли ждать кровь и смерть, , но ожидание и неизвестность уже становились невыносимы. Как там было? Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Точнее и не скажешь. Его ужасный конец не очень пугал, за многие годы службы страх куда-то ушел, оставив место лишь инстинктам. Неважно, каким исход будет для самого Ильина, но он сделает все, чтобы его ребята, сейчас беззаботно травящие байки, вальяжно облокотившись на бронетехнику, вернулись домой, к тем, кто их ждет. Ильин вспомнил мать капитана Давыдова, которую как-то встретил на вокзале, когда они оба отбывали в казавшийся теперь таким далеким отпуск. Пожилая женщина отчитывала сына-ловеласа, называя его непутевым, но в глазах ее светилась нежность: вернулся, целый и невредимый. Ильин тогда тоже улыбался, беззлобно подшучивая над Давыдовым, но в душе разливалась горечь - родители умерли, а любимая женщина ушла, хлопнув дверью, не выдержав его постоянных командировок в горячие точки. Потом были несколько непродолжительных романов, но семьей он так и не обзавелся, с головой уйдя в работу. Подполковнику никто не пишет, подполковника никто не ждет. Ильин встряхнулся, чтобы отвлечься от печальных мыслей и не позволить тоске затянуть себя. Сейчас нужно было думать о насущных проблемах. И одна их этих проблем как-то подозрительно долго не напоминала о себе. "Не дай Бог, уже вляпалась куда-нибудь", - пробормотал Ильин, отправляясь на поиски своей подопечной.
Диана стояла у штабной палатки, рассеянно глядя по сторонам и ковыряя землю носком ботинка. Она оказалась в какой-то странной и глупой ситуации. С одной стороны, Фролов дал ей зеленый свет на дальнейшие действия, а с другой - теперь она обязана была подчиняться своему надзирателю, действия которого могли быть оправданы правилами безопасности, но все равно ужасно раздражали. Вот и сейчас ей непременно нужно было отправиться вместе с колонной, но она не была уверена, что противный подпол, который, как назло, куда-то запропастился, позволит ей ехать. Ей-Богу, какой-то детский сад, младшая группа. Время поджимало, Диана нервно оглядывалась, пытаясь найти Ильина. Вдруг на плечо ей резко опустилась тяжелая, явно мужская рука. Диана резко обернулась, занеся руку для ответного удара и стараясь выглядеть грозно, чтобы мерзкий подпол понял, что с ней не стоит так шутить. Но это оказался не Ильин, и вместо того, чтобы ударить наглеца, она радостно бросилась ему на шею:
- Санчо!
Александр Гончаренко, для друзей просто Санчо, был опытным военным корреспондентом, поэтому Диана совсем не удивилась, увидев его здесь. Он был для нее не только другом, но и наставником, который и привел ее в военную журналистику. Они познакомились, когда Диана училась на выпускном курсе журфака. Гончаренко, уже тогда именитый журналист, проводил для студентов мастер-класс по военной журналистике. Диана слушала его, как завороженная: Гончаренко, телосложением напоминавший медведя, с вечной щетиной, даже в мирной жизни носивший одежду немаркой армейской расцветки, был настоящим профессионалом своего дела. В отличие от многих своих коллег, он получил военное, а не журналистское образование, поэтому знал армию изнутри, а пройдя горячие точки уже в качестве корреспондента, он получил неоценимый опыт, который желал передать молодежи. Но что характерно, несмотря на титулы и награды, в общении он был абсолютно простым человеком, поэтому после той памятной лекции он с готовностью ответил на вопросы Дианы. Потом она не раз обращалась к Гончаренко за советом, а потому совсем (ну, то есть, почти) не удивилась, когда он пригласил ее на работу в свой отдел. Сперва Диана была просто редактором, но изо всех сил старалась проявить себя. К счастью, Гончаренко, к тому времени ставший для нее уже просто Санчо, заметил ее старания и предложил ее кандидатуру на должность военкора в журнал "Новое время", где она сейчас и работала. Так что для Дианы не было бы преувеличением сказать, что именно Санчо она обязана своей карьерой. Теперь она была невероятно горда, что им удалось встретиться на настоящей полевой работе, где они были на равных. Однако Санчо, несмотря на внешнее благодушие, похоже не разделял ее энтузиазма:
- Надо же, Дианка. И правда ты. Какими судьбами?
Диана сделала вид, что подобный вопрос ее оскорбил:
- Как это какими? Моя судьба аналогична твоей - я тут в командировке.
Санчо покачал головой и произнес, смотря куда-то вдаль:
- И не сидится тебе дома!
Диана ответила резко:
- Да, не сидится! Между прочим, твоими стараниями!
Санчо ответил, глядя куда-то в землю, будто чувствуя вину за свои слова:
- Да я уж пожалел. Думал, угомонишься, а ты лезешь вперед батьки в пекло.
И тут Диана рассердилась по-настоящему и, дерзко глядя ему прямо в глаза, заявила:
- Знаешь, батька, я как-нибудь сама разберусь. Не маленькая уже. Что вы все ко мне лезете со своей заботой?!
Тут Диана заметила очень кстати направляющегося к ним Ильина и, поборов неприязнь, в буквальном смысле схватилась за него, как за соломинку, способную помочь избежать продолжения неприятного разговора.
Ильин оторопел и нахмурился, когда Диана вдруг взяла его под руку и светским тоном произнесла:
- Товарищ подполковник, нам ведь пора?
Ильин, не ожидавший такого поворота, не сразу нашел, что ответить, но все-таки сориентировался и таким же беспристрастным тоном коротко бросил:
- Да. Колонна выдвигается. Вам нужно поторопиться.
Диана, раздосадованная словами Санчо, холодно с ним попрощалась и, уйдя не обернувшись, не увидела, как он укоризненно покачал головой.
Когда они с Ильиным отошли на значительное расстояние, она выпустила его руку и отскочила, как ошпаренная, но Ильин не дал ей уйти, положив руку на плечо:
- Может, изволите объясниться? Что это значит? Что-то я не припомню, чтобы мы с вами под ручку ходили.
Диана коротко пожала плечами:
- Срочная оперативная необходимость. Ну теперь будет, что вспомнить. А сейчас, если позволите, я возьму вещи.
- Да, конечно, - произнес Ильин уже в спину удаляющейся Диане и усмехнулся:
- Во дает девка!
Когда Диана с рюкзаком пришла на пункт отправления, Ильин в танковом шлемофоне уже сидел на броне. Диана хмыкнула:
- Ну надо же, просто бог войны!
Заметив девушку, Ильин протянул руку за ее рюкзаком, а потом помог подняться и ей самой. Миниатюрная рука Дианы утонула в широкой и жесткой ладони Ильина, который, казалось, мог без всяких усилий просто взять ее на руки и поднять. Впереди послышался рев двигателей. Колонна начинала движение.
Танк, на броне которого они расположились, завелся, выпуская клубы черного дыма, заворчал и резко тронулся с места, отчего сидевшую на броне Диане откинуло назад. Она непременно бы ударилась спиной об одну из многочисленных стальных деталей корпуса, если бы не сидевший рядом Ильин, принявший удар на себя и аккуратно поймавший ее за плечи. Низкий голос прямо над ухом пробормотал: "Осторожней", отчего Диана почему-то смутилась. Но Ильин вернул ее в вертикальное положение и почему-то быстро, будто обжегшись, отдернул руки, отчего вся двусмысленность ситуации и некий романтический флер сразу исчезли. Когда Диана осторожно обернулась, Ильин был невозмутим и даже не смотрел в ее сторону, взгляд внимательных серых глаз был направлен на скрытые облаками горные пики.
