Глава 3Оглушающая тишина. Такая, что звон в ушах кажется на столько громким, что хочется закричать, разрывая эту тишину на две части, чтобы она перестала оглушать. Чтобы это мгновение просто разрушилось, забылось, как один из дурных снов, которые мне стали сниться слишком часто после посещения Министерства в том году.
Но я просто не могу пошевелиться. Кажется, будто стены замка Хогвартс прибыли меня к этому месту, не давая шанса сделать хоть какое-то подобие движения, не давая шанса выйти из состояния транса. Выйти живой.
- Сестру? – я вижу, что Малфой в замешательстве. В его серых глазах больше не мелькает той игривости, которая была пару минут назад.
Я замечаю, что он начинает изучать меня с Блейзом, будто видит впервые. Конечно, сейчас он замечает, как мы похожи. Смуглая кожа, не оливковая, а просто смуглая, будто мы проживаем в одной из самых солнечных стран, а не в хмуром Лондоне. Каштановые волосы, которые в солнечном свете, который падает, проникая через витражное окно, отливают огнем. Отличие состоит только в глазах: мои – цвета лесного ореха, у Блейза – цвета спокойного моря.
Я нервно оглядываюсь через плечо, ища глазами Нотта. Слава Мерлину, он уже ушел достаточно далеко. Да и слова Блейза, брошенные Малфою прямо в лицо могли услышать лишь три человека.
Но, Годрик, лучше бы их не слышал никто!
Блейз расцепляет замок из своих пальцев, которые мгновением ранее обхватывали ворот рубашки Малфоя, и он делает шаг назад. Его подошва при соприкосновении с полом создаёт на столько громкий звук, что я зажмуриваюсь. Это словно часы, которые отсчитывают время приближения моей смерти.
Тик…
- Да, Драко, Гермиона – моя родная сестра, - голос брата жесткий, как древко моей палочки, которую я всё время неосознанно сжимаю под полами мантии. Блейз смотрит Малфою прямо в глаза, пытаясь найти в них что-то.
Что ты там ищешь? Нужно заставить его забыть! Немедленно!
Я хочу кричать и бить ногами, но колкие лапы оцепенения не отпускают. Глаза начинает щипать от напряжения, которое буквально чувствуется в воздухе. Кажется, протяни руку, и можно ощутить его под пальцами. Вязкое, противное, и на столько скользкое, что хочется тут же одернуть руку.
Я сильнее сжимаю древко палочки, и кажется, даже слышу небольшой хруст дерева.
Или это всё-таки мои нервы лопнули, а сейчас сдуваются, как воздушный шар?
Я неосознанно делаю буквально пол шага вперед по направлению к брату. Снова тишину разрывает звук подошвы о каменный пол Хогвартса, и Малфой фокусирует взгляд на мне. Он щурится, будто пытаясь разглядеть каждую частицу моего лица, и я отвожу взгляд, не сумев справиться с напряжением.
Так…Секунды неумолимо продолжают свой ход, будто намереваясь поставить рекорд по быстротечности времени.
Я впервые слышу, как смеётся Драко Маллфой. Нет, серьёзно. Его смех на столько звонкий, на столько заразительный, что даже не верится, что это смеется именно он. Будто кто-то поставил не ту пленку с озвучкой очередного фильма. Парень сгибается пополам, пытаясь скрутить в тугой узел приступ хохота. Мы с Блейзом обмениваемся секундным взглядом.
- Ну нет, - наконец Малфой выдавливает из себя слова, всё ещё улыбаясь. – Вы же просто накурились, верно? Это же просто шутка? – он делает шаг к Блейзу, и в следующих его словах чувствуется надежда. Надежда на то, что это просто глупая шутка. – Это ведь розыгрыш, Блейз?
Вместо ответа брата на весь коридор раздаётся скрип массивных старых дверей Большого Зала, которые стали свидетелями этой сцены.
- …а я тебе говорю, что ко мне с утра подошла Лаванда и сказала, что она не ночевала в комнате сегодня ночью! Так где она была, а, Гарри? – Рон размахивает перед собой руками, глядя на друга.
- А я тебе в сотый раз повторяю, что это не наше дело, Рон. Она сама может решать, где провести ночь, - Гарри парирует, но я вижу, что в зелени его глаз притаилось беспокойство. Кроме того, его брови нахмурены, что говорит о том, что он не совсем верит в то, что говорит, будто обдумывает каждое слово, прежде чем сказать его Рону.
Друзья резко останавливаются, медленно проводя взглядом по нашей компании.
- Гермиона? – голос Гарри медленный, вкрадчивый, он не много протягивает мне руку в надежде защитить.
Уверена, что в мыслях он уже сломал Малфою нос, а Блейзу выбил все его ровные и белоснежные зубы.
- Я как раз шла сказать, что у меня нет аппетита. Идёмте на ЗОТИ?
Мой голос звучит так бодро и звонко, что я сама удивлюсь. Казалось, что я открою рот, и из него выйдет только хрип. Мои связки находились в таком напряжении, что кажется странным, что они не лопнули.
Я хватаю друзей под локоть, становясь между ними и быстрым шагом тяну их в сторону поворота к подземельям. Нельзя смотреть на Блейза и Малфоя. Не сейчас. Я разберусь с этим позже, обязательно разберусь. Просто сейчас нужно, чтобы это сделал Блейз. Я верю брату.
* * *
Мой взгляд не может оторваться от спины быстро удаляющейся девушки. Я всё ещё стою, прислонившись спиной к неровной каменной кладке стены, и буквально чувствую, как ловкие руки холода проникают через мантию и рубашку. Не то, чтобы меня это беспокоило. Температура в Малфой-мэноре даже летом была в разы, в десятки раз холоднее. Сейчас это чувство холода связано не только с камнем, который находится за моей спиной, но и с камнем, что парой минут ранее упал мне в районе желудка. Сейчас это кажется не смешным. Совсем не смешным.
Да катись оно всё к Годрику Гриффиндору!
Я набираю в легкие столько воздуха, что кажется, будто они сейчас разорвутся.
- Ты должен мне всё рассказать, Забини, - я щурюсь, указывая пальцем в сторону друга, но подойти к нему не решаюсь. Блейз нервно проводит рукой по волосам, и я вижу, как его плечи опускаются от тяжелого вздоха. – Тогда клянусь, что я ничего не расскажу. Спор с Ноттом тоже…считай, что его не было, - я раскидываю руки в попытке собраться, но вижу, что ладони слегка трясутся. Соберись, Малфой. – Но для начала, мне нужно либо выпить, либо покурить.
Блейз продолжает изучать моё лицо. Его синие глаза ничего не выражают, словно он надел на лицо маску. Маску, которую они научились носить ещё лет с тринадцати. Это та самая маска, которая порой так сильно прилипает к лицу, что оторвать её можно только лишь с самим лицом. Забини ничего не найдёт в моем лице, потому что на мне точно такая же маска. Ледяное спокойствие. Такое же ледяное, как стены в Малфой-мэноре. Блейз прищуривается, всё также не отрываясь от моего лица.
Что ты там ищешь, мать твою, Забини? Твою и Грейнджер, очевидно.
Минус десять баллов с Гриффиндора. Она не Грейджер, мистер Малфой.
Голос декана снова отдаёт где-то в районе ушных перепонок так ядовито, что мне в ответ хочется зашипеть.
Наконец Забини кивает.
- В шестой теплице, говорят, ведьмовская полынь расцвела.
* * *
- Гермиона, ты в порядке? – совсем тихо шепчет Гарри, наклонившись ко мне.
Я невольно вздрагиваю от его касания к своей ладони и опускаю взгляд на лист пергамента, что лежит передо мной. Кажется, последние пару минут я не записываю лекцию, которую ведет профессор Снейп, а просто замерла с пером над листом пергамента. Чёрт.
- Мистер Поттер, возможно, вам следует решать свои личные проблемы вне урока. Ах да, я же забыл, что вы у нас Избранный. Возможно, нам всем стоит выйти, оставив вас с мисс Грейнджер наедине? – голос Снейпа звучит слишком ехидно даже для него. С той части класса, где сидит факультет Слизерина слышится гул довольных смешков.
- Нет, - Гарри отвечает коротко, крепко сжимая перо в своей руке.
- Минус десять баллов с Гриффиндора за решение личных проблем на уроке, - Снейп даже бровью не ведет, снова поворачиваясь к доске.
- Паркинсон и Булстроуд тоже болтают… - Рон буквально кипит от злости, и его щеки в миг становятся ярко-красными. Я толкаю его в спину, умоляя замолчать. Нельзя, чтобы Снейп снял с нас ещё баллы.
Отметив, что Рон успокоился, я бросаю взгляд на ряды Слизерина. Парта, которую всегда занимают Блейз и Малфой пустует. Я очередной раз убеждаюсь, что их нет на уроке. Будто несколько десятков взглядов ранее было недостаточно, чтобы быть в этом уверенной.
Я уже успела искусать все губы. Расскажет ли кому-нибудь Малфой? Конечно, он ведь Малфой. Расскажет ли ему всё Блейз? Я не знаю. Иногда Блейз слишком непредсказуем, особенно, когда это касается близких его людей. Считает ли он Малфоя приближенным? Я не знаю. Очевидно, что да. Но на сколько он ему доверяет?
Проклятье.
Я больше этого не выдержу. Лекция по ЗОТИ кажется мне сейчас чистым безумием. Это не то, что я сейчас должна делать. Не то место, где должна находиться.
Я быстро вскидываю руку, второй собирая пергаменты со стола, не оставляя профессору шанса отказать мне. Снейп стреляет в меня взглядом, приподняв бровь.
- Нам всё же оставить вас с мистером Поттером наедине, мисс Грейнджер? - интересуется он, под смешки своих подопечных.
- Нет, профессор, - отвечаю я невозмутимо. – Спасибо. Я просто плохо себя чувствую. Могу ли я сходить в больничное крыло?
Снейп подходит ближе, внимательным и колким взглядом вглядываясь в мое лицо. Он ищет в нем хоть какие-то признаки недомогания, и конечно, он там ничего не находит.
- Вы дойдёте сами или дать вам в помощь вашего возлюбленного? - интересуется он всё тем же ледяным тоном. Конечно, он не может не отпустить меня.
- Спасибо, но я справлюсь сама, профессор, - отвечаю я, и мой тон буквально преисполнен фальшивой благодарностью.
Пергамент уже давно в сумке, и я поднимаюсь с места, не давая шанса что-либо ещё сказать Снейпу или Гарри. Друг смотрит на меня выжидающе, а в его изумрудных глазах повис немой вопрос.
Потом, Гарри, потом я обязательно всё расскажу тебе, обещаю.
Я выхожу из замка, делая глоток свежего воздуха. Сентябрьское солнце слепит меня на мгновение, заставляя прикрыть глаза рукой. Мне просто необходимо поговорить с ними. С ними двумя. Что-то нужно сделать. Я не могу сидеть на лекции, в немом ожидании заламывая руки.
Не знаю как, за своими размышлениями я не замечаю этого, но ноги приводят меня к теплицам.
* * *
- Поверить не могу, что вам удавалось скрывать это на протяжении уже почти шести лет! - произношу я слишком громко и делаю очередную затяжку, передавая самокрутку Блейзу.
Дым проникает в легкие, и я прикрываю глаза, давая лучам сентябрьского солнца лениво гулять по моему лицу.
Мы с Блейзом сидим прямо на земле в шестой теплице, а вокруг нас мягко витает дым от самокруток из ведьмовской полыни. Сейчас, когда этот дым своими щупальцами обнимает мой мозг, на много легче поверить в то, что мой лучший друг и эта сумасбродная девушка - брат с сестрой. Но всё равно, хочется хорошенько врезать Забини за то, что он ничего не говорил мне. Это как минимум не честно.
- Мы скрываем это уже шестнадцать лет, Драко, - затянувшись, произносит Блейз, выпуская кольцо дыма в воздух, и я слежу за ним глазами. - Но ты никогда и никому не должен говорить этого, понял? – тон его голоса меняется, становясь более требовательным. - Иначе её убьют.
Последнее предложение он говорит почти шепотом, и снова делает затяжку. Когда речь заходит о Гермионе — Блейз становится отличным младшим братом, готовым защитить свою сестру во чтобы то ни стало.
- Ну...звучит очень заманчиво, - насмешливо тяну я, откидываясь на спину и складываю руки за голову.
Сквозь стеклянные стены и потолок теплицы, блаженно светит осеннее солнце, грея мою бледную кожу. Расплываясь в улыбке, я закрываю глаза и отдаюсь чувству расслабления, стараясь не думать о Блейзе и Гермионе и о том, что влажная земля пачкает мою белоснежную рубашку и волосы.
- Малфой, - отчеканивает Блейз.
Клянусь, его голос сейчас был похож на нашего декана.
Почему-то от этого понимания усмешка снова трогает мои губы.
-Хорошо. Я обещаю, что никто не узнает вашу маленькую тайну, - отмахиваюсь я от него, как от надоедливой мухи. Кончик носа и щеки начинает припекать от солнечного тепла
- Малфой, - всё также повторяет Блейз.
Ну точно, ровно как Снейп, когда ему говоришь, что домашнее задание съел филин. Но он понимает, что ты его даже не начинал делать. И что филины вряд ли питаются пергаментом.
-Ну что? - не выдерживаю я и приподнимаюсь, опираясь на локти. - Я уже чёрт знает сколько Малфой. Может, мне непреложный обет ещё дать? Только вот кому? Тебе, Забини, или твоей прекрасной сестрёнке? – я усмехаюсь, глядя как Блейз напрягается. Мне приходится стать серьезнее, не смотря на туман в голове. Чёрт, возьми, да не скажу я никому. Это же понятно, что девчонка умрет по щелчку пальцев, если Волдеморт узнает об этом. – Я обещаю, Блейз.
Блейз смотрит на меня достаточно долго, чтобы я начинал чувствовать себя в некоторой степени неловко. Он на меня все пять лет не смотрел столько, сколько я удостоился его взгляда сегодня.
- Если ты на меня посмотришь ещё хотя бы секунду, то будешь обязан взять меня замуж, дружище, - я усмехаюсь, притворно обмахивая лицо, всем своим видом показывая притворное смущение от взгляда друга.
- Ты просто придурок, - тянет Блейз, и я расслабляюсь, когда он усмехается в ответ на мою шутку.
- Так я и знала.
Голос, полный негодования проникает в скучную тишину теплицы, забирая с собой все веселое настроение от моей шутки. С трудом повернув голову, я вижу, что в дверном проёме теплицы стоит сестра моего друга, скрестив руки на груди и приподняв нос к самому потолку.
Осторожно, Грейнджер, потолок поцарапаешь.
- Гермиона, - радостно тянет Блейз пытаясь подняться, но затем начинает хмуриться. - А почему ты не на ЗОТИ?
- Этот же вопрос могу задать и вам, - отчеканивает она и, брезгливо забрав у Блейза самокрутку, кидает её и втаптывает носком ботинка в рыхлую землю. - Блейз, ты ведь обещал, что больше не будешь курить эту дрянь. Если профессор Стебль узнает об этом...
- Но она не узнает, - обрываю её я, вставая на ноги и не в силах убрать глупую улыбку с лица. Проклятая ведьмовская полынь.
- А с тобой я вообще не разговариваю, Малфой. Ты поспорил на меня! А затем ещё и узнал тайну, но то, что ты наобещал Блейзу ничего никому не рассказывать — ещё ничего не значит. Я не доверяю тебе, Малфой, - с каждым шагом Грейджер приближается ко мне, и проговаривая мою фамилию, тычет пальцем мне в грудь.
Я буквально закипаю от ярости. То, что в её жилах течёт чистая кровь — не даёт ей права разговаривать со мной в таком тоне. Ведь ещё пару часов назад я думал, что она жалкая грязнокровка, которую мне нужно затащить в постель, чтобы выиграть спор с Ноттом и одновременно не потерять драгоценную бутылку огневиски.
Я вскакиваю на ноги в считанные секунды и упираюсь жёстким взглядом в эту наглую Забини.
- Знаешь, Грейнджер, - я намеренно делаю акцент на её фамилии, растягивая гласные больше, чем обычно. – Ты ничего обо мне не знаешь. И не смей касаться меня, я всё ещё считаю, что ты слишком…грязная, - я кривлюсь на последнем слове, театрально отряхивая то место на рубашке, которого она только что коснулась.
- Нет, это ты ничего не знаешь обо мне, Малфой! – её щеки очень красные, такие красные, будто она сейчас вот-вот вспыхнет, и никакой Агуаменти не поможет. – Ты просто наглый, гнусный…
Грейджер не успевает договорить, когда я приближаюсь к ней. Про себя отмечая, что она делает нервный шаг назад, будто инстинкт самосохранения вопит ей держаться от меня подальше.
- Ты ничего не знаешь обо мне, Грейнджер. Ты не знаешь, что значит быть мной! – мой голос ниже на несколько тонов, чем обычно, но я знаю, что она услышала, не могла не услышать.
- Драко, - голос Забини заставляет моё плечо дрогнуть, но я не свожу взгляда с ореховых глаз девушки. В них плещется злость, ненависть, презрение. Гремучий коктейль, который хочется распить, взболтав, но не смешивая.
- Это ты не знаешь, что такое быть мной, Малфой, - удивительно, но её голос тихий, почти спокойный. В нем можно расслышать даже толику сожаления, если сильно постараться, но я не стараюсь. Она выдерживает мой ледяной взгляд.
Похвально, это удаётся не многим.
- Гермиона, - Блейз снова пытается сделать нашу перекличку, а затем открывает рот, чтобы что-то добавить, но я жёстко обрываю его, подняв ладонь к верху.
- Брось, бро, - я кривлюсь, снова глядя на девушку напротив меня. – Это…- я делаю акцент на слове, при этом лениво скользя глазами от злобных ореховых глаз гриффиндорки до носа её безобразных ботинок, - не стоит твоих переживаний.
Я быстрым шагом выхожу из теплицы, намеренно задевая девушку своей мантией и слыша при этом возмущенный вздох. Но даже если она что-то будет говорить мне в след, это не важно.
Этой ночью я долго не могу уснуть, буквально чувствуя жжение в районе затылка, но, когда я засыпаю в моей голове мелькает мысль о том, что я ненавижу Гермиону Забини-Грейнджер.
* * *
- Блейз, но он же растреплет об этом всем! Это же Драко Малфой, чтоб его! - кажется, мои слова разносятся эхом по всему замку.
Я буквально закипаю, как чайник, и вот-вот раздастся свисток о том, что я достигла высшей точки кипения. Блейз же спокойный, очень спокойный. Я подозреваю, что у брата такая шоковая реакция, либо он слишком уверен в своем самодовольном, напыщенном, мерзком, грубом друге.
За те пол часа, что мы находимся на нашей внеплановой встрече в выручай-комнате тем же вечером после произошедших событий, уровень моего гнева только поднимается с каждой минутой.
- Он никому ничего не расскажет, Гермиона, - отчеканивает Блейз спокойно, даже не посмотрев на меня. Будто пламя в камине самая интересная вещь на свете. Он говорит уже это, кажется, в сотый раз.
Ты меня бесишь, Блейз.
От возмущения я задыхаюсь и вскакиваю на ноги.
- Да почему ты так уверен в этом?!
- Потому что он мой друг, Гермиона.
- Но я также уверена в Гарри и Роне! Они тоже никому ничего не расскажут. Однако, я всё равно ничего не ведаю им о нашей тайне, Блейз. Хотя Гарри должен узнать, это пророчество касается и его тоже. Чёрт возьми, да оно касается его в большей мере! – слова вылетают из меня на одном дыхании, и мне приходится сделать паузу, чтобы жадно схватить воздух.
- Но Малфой уже всё знает. Этого не изменить, Гермиона, - всё в той же манере вторит Блейз.
Как мои нервы ещё не треснули, как леска от такого количества напряжения?
- Это можно легко исправить. Давай применим в Малфою Обливейт, - я щелкаю пальцами, в надежде, что этот щелчок дойдёт до Блейза, как щелчок рубильника, который поспособствует смене его решения. – Одна руна, пару взмахов палочки…
- Нет, Гермиона, мы не будем применять это к Драко, - брат всё также не смотрит на меня, ловко перебивая.
- Но почему? Это логично, Блейз! – я кладу ладонь на плечо Блейза в надежде, что, хотя бы тактильный контакт поможет мне его убедить.
- Потому что он мой лучший друг! - Блейз повышает голос на одну октаву и поднимается на ноги, но затем, сделав глубокий вдох, успокаивается, снова делая тон своего голоса привычным. Мерлин, он держится. Он просто держится, чтобы не сорваться. - Представь, что на его месте оказался Поттер или Уизли. Применила бы ты к ним Обливейт? - я просто молчу, опустив глаза и разглядывая паркет из тёмного дерева под ногами. - Вот и я не смогу применить Забвение к Драко.
- Хорошо, - отвечаю я, глядя на свой потрескавшийся лак на ногтях.
Я что колупала его? Джинни меня просто убьёт.
- Хорошо? – Блейз пытается заглянуть мне в глаза. В его голосе недоверие.
- Хорошо, - повторяю я, поднимая глаз на брата. – Но я хочу рассказать Гарри и Рону, - я вижу, что Блейз хочет перебить меня, но не даю ему этого сделать. – Волдеморт вернулся, Блейзи. Он хочет убить Гарри, и ребята должны знать правду. По-другому никак. Это будет как минимум логично. И честно.
Честно по отношению ко мне, в том числе.
Я вижу, что Блейз мучается, но он не может ничего ответить в противовес. Он знает, что мальчики должны знать правду. А когда эту правду знает Драко Малфой, то ему совсем нечего мне сказать.
- Чудно! – я поднимаюсь на носочки и оставляю на щеке брата поцелуй. Мой голос звучит весело, приторно весело. Где-то я читала, что после гнева начинается следующий этап. Видимо, этот этап сопровождается весельем в голосе и улыбкой, которую тяжело содрать с лица. Кажется, что эта была глава какой-то книги, посвященной истерике или депрессии. – Займусь этим сейчас же!
- Гермиона, - брат легко ловит меня за запястье, и я поднимаю взгляд, встречаясь с его глазами. Сейчас в них видно, что на море бушует шторм. – Спасибо. Спасибо, что веришь в мою веру в Драко.
Я нервно поджимаю губы и киваю.
Я верю тебе, но не верю Малфою, Блейзи.
Вслух я не произношу ни слова. Пусть Блейз думает, что я верю. Затем я обязательно придумаю способ, как всё исправить. Нельзя, чтобы такой ценный груз информации был в распоряжении такого человека, как Малфой.
Шагая через проход, ведущий в гостиную башни Гриффиндор, я облегченно опускаю плечи. Рон и Гарри сидят в дальнем углу комнаты, играя в плюй-камни. Рон поднимает вверх две руки с зажатыми кулаками в победном жесте, а Гарри устало потирает переносицу, приподняв очки.
Я смотрю на них, не в силах сдерживать улыбки, которая появляется на моем лице.
Эти ребята мне семья, не меньше. Они должны знать правду.
Гарри поворачивается в мою сторону, и я встречаюсь с зеленью его глаз. Улыбка, что лениво гуляла по его губам вмиг пропадает, когда он замечает выражение моего лица. Я медленно подхожу к мальчикам, садясь прямо на колени рядом с ними.
- Гермиона? – рука Гарри ложится мне на плечо. Он всегда так делает, когда пытается успокоить кого-то. Но я спокойна, слишком спокойна для той, которая собирается рассказать такую тайну.
- Как ты себя чувствуешь? Что сказали в больничном крыле? – Рон мягко опускается на ковер рядом со мной, начиная хмуриться.
- Я не была в больничном крыле, - я закрываю глаза, потирая шею и чувствуя при этом огромное напряжение в районе лопаток. – Мне нужно вам кое-что рассказать.
Я ставлю вокруг нас оглушающие чары, чтобы редкие учащиеся, собравшиеся поздним вечером вторника в красной гостиной, не подслушали разговор.
Мерлин, я ненавижу вторники. Это только самое начало недели. Среда – это маленькая пятница. А вторник – это кошмарный сон понедельника.
Рассказ идёт легко, будто я заготавливала какую-то речь, тренировалась, репетировала, тысячу раз прокручивала этот монолог у себя в голове. Но ничего такого не было. Я собиралась рассказать эту тайну только к концу года. Чтобы к этому времени успеть что-то придумать. Придумать план действий. Я всегда должна всё просчитать на два шага вперед.
Иначе я не я, иначе я не Гермиона Грейнджер. Или Гермиона Забини.
Я замираю, когда рассказ подходит к своему завершению, переводя дыхание и вглядываясь в лица в своих лучших друзей. Ступор, смятение, неверие, и наконец понимание. Эти эмоции мелькают в голубых и зеленых глазах парней.
- Ну… - тянет Рон, разминая шею, как это делала я несколькими минутами ранее. – Честно сказать, я уже привык находиться в обществе Избранного, так что это ничего не изменит.
- Спасибо, Рон, - я улыбаюсь, глядя прямо ему в глаза и накрываю его ладонь, которая лежит рядом с моим коленом.
- Кто ещё знает? – голос Гарри раздаётся глухо, будто он говорит в колодец, и я поворачиваюсь к нему. Друг не смотрит на меня, внимательно изучая витиеватый узор на ковре, на котором мы сидим.
- Мама и папа, Блейз, конечно же, и… - я замираю, до боли кусая губу. Мои глаза тоже начинают с любопытством изучать узор на ковре. В районе затылка появляется дикое жжение, которое предвещает скорое наступление мигрени.
- И? – Рон помогает, подталкивая к ответу, который я не хочу озвучивать.
- И Малфой, - я поднимаю глаза на друзей. Рон открыл рот в немом изумлении, а Гарри смотрит на меня с прищуром. – Но это получилось случайно! – я начинаю оправдываться. – Утром перед Большим Залом. Вы как раз меня застали за этой сценой.
- А если бы Малфой не знал, то ты бы не сказала нам, Гермиона? – Гарри вскочил на ноги так резко, что я не успела расширить круг оглушающих чар, и они противно завибрировали над головой друга. – Ты бы так и водила нас за нос? Он же Пожиратель смерти!
- Мерлин, Гарри, нет! Я собиралась сказать тебе! И мы не знаем точно, является ли он Пожирателем, – я тоже вскакиваю на ноги, чтобы видеть глаза Гарри и не смотреть на него жалко снизу вверх. – Это на столько важно?
- Да, это важно, Гермиона. Это важно, что моя жизнь зависит ещё от кого-то, - Гарри взмахивает руками, и Рон оказывается рядом, чтобы положить руку ему на плечо.
- Друг… - Рональд качает головой, пытаясь успокоить парня.
- Что? Какого тебе? Дружить с человеком столько лет, пройти с ним всё! Начиная от оглушения тролля и заканчивая тем, что ты создаёшь целый отряд плечом к плечу а оказывается, что тебе врали всё это время! Врали прямо в лицо! Ты утешала меня, когда умер Сириус! Умер от палочки Лестрейндж. Она не твоя дальняя родственница, случаем? А, Гермоина?! – Гарри кричит эти вещи, глядя мне прямо в глаза.
Оглушающие чары начинают рябить из-за того, что я теряю концентрацию, а также из-за злости, что буквально бурлит у меня в груди в огромном котле. Ещё не много, и эта жижа выплеснется за его края, смывая всё на своем пути. Жжение в затылке всё нарастает, будто он сейчас расплавится.
- Ты просто так говоришь, потому что тебе неприятно осознавать, что ты не единственный Избранный? – я не успеваю зажать рот, когда эти слова вылетают из моего рта. Жидкость в котле всё-таки расплескалась, и теперь обжигает внутреннюю часть моих ребер. – Твое эго не выдерживает груза осознания того, что не ты надежда всего магического мира? Что ты не сможешь победить в этом сражении без моей помощи? Очнись, Гарри, мир не крутится вокруг тебя!
Я в ужасе замираю, как и Рон с Гарри.
Я не должна была говорить эти слова. Это неправильно. Это же Гарри. Гарри Поттер. Мой лучший друг.
Кажется, Рон растерял весь свой словарный запас за пару минут. Или он просто не видел, чтобы мы с Гарри ссорились.
Мы не ссорились с Гарри. Не ссорились с ним до этой минуты. Постоянные стычки с Роном стали обыденностью, даже рутиной. Когда их долго не было, то я начинала по ним скучать. Но ссор с Гарри не было с самого начала дружбы.
- Годрик, Гарри, я не хотела… - я протягиваю к другу руку, но он морщится, и отступает от меня на шаг. Прямо как Малфой сегодня в теплицах. Будто ему было противно от того, что я приближусь к нему хоть на дюйм. И это чувство было взаимным. Но Гарри…это же Гарри.
- Знаешь, мне кажется, что пророчество солгало, - кривится Гарри, выплевывая слова прямо мне в лицо. – Тебе стоило бы учиться на Слизерин. Ты полностью подходишь для этого змеиного факультета. Можешь обсудить это со Снейпом, - я хмурюсь, глядя в глаза Гарри. – Твой перевод на их факультет. Или с Забини. Или с Малфоем. Кем угодно.
Гарри разворачивается и скрывается за поворотом, который ведет в спальню мальчиков.
- Гермиона, я… - Рон неумело обнимает меня, и я чувствую, как слеза капает ему прямо на свитер. Я не заметила, что плачу. Как давно я плачу? – Это же Гарри…У него бывает такое после смерти Сириуса и после того, как Сам-Знаешь-Кто был в его голове в прошлом году, - Рональд не много отстраняется от меня, чтобы заглянуть в глаза и подарить подобие улыбки. – Он остынет, ты же знаешь.
Я снова прижимаясь к другу, подавляя всхлипы, которые рвутся из моей груди.
Я знаю, Рон, но Гарри прав. Я бы не сказала вам, если Малфой не узнал. Только Гарри Поттер должен быть Избранным.
Жжение в затылке достигает своего апогея, и я отстраняюсь от Рона. Мне нужно скрыться, уйти, успокоиться, переварить и проснуться завтра, поняв, что это дурной сон.
Но я знаю, что не усну так быстро. Не сейчас, когда нервы затянуты в тугой жгут в районе пупка.
- Спасибо, Рон, - я дарю ему улыбку, которая касается лишь одного уголка моей губы. – Я пойду, мне ещё нужно сделать домашнее задание.
Рон просто кивает, растерянно отпуская меня. Я знаю, что сейчас он пойдёт к Гарри, попытается вразумить его. Просто, пожалуйста, пусть они не поссорятся. Это всё временно. Гарри успокоится, Рон прав. Он слишком много пережил за последний год, и просто сорвался. Выместил свой гнев на мне. Пусть лучше это буду я, а не кто-то другой. Кто-то, кто не сможет объяснить такое поведение Гарри Поттера.
Вопреки моим ожиданиям, когда я ложусь в кровать, сон сразу же касается моих тяжелых век. Последнее, о чём я думаю перед сном – это то, что я ненавижу Драко Малфоя.
