Украденные поцелуи Минервы.

Глава 3

Поцелуй третий.

Всем окружающим казалось, что сердце Минервы МакГонагалл, дважды директора Хогвартса, выковано из стали. Война закончилась. Отзвучали хвалебные речи, выпито шампанское, ордена розданы и спрятаны по шкафам. Похоронены погибшие студенты, и уже двое убитых директоров. Поредевший Орден Феникса фактически прекратил существование. А Минерва МакГонагалл неизменно подтянута и деловита. Она активно руководит ремонтом замка, устраивает еще один, дополнительный семестр для учеников, пострадавших от прежнего режима.
Все идет хорошо.
Вот только Минерве тревожно и плохо. Она благословляет заботы, которые отнимают у нее столько времени и сил, что времени на раздумья почти не остается.
Потому что думает она исключительно о Гарри Поттере.
В школу вернулся уже не мальчик, а молодой мужчина, прошедший сквозь смерть. Он еще больше замкнулся в себе, но свое нежелание общаться с многочисленными поклонниками умело маскировал под обаятельной улыбкой. К нему прислушивались, за ним шли. Он стал негласным лидером школы. Не похоже, чтобы Гарри особенно стремился верховодить, но так уж получилось, что за решением всех проблем гриффиндорцы – и не только они – шли к Гарри Поттеру. А он находил для всех время и доброе слово. Будь у него своя комната, он бы наверняка и чаем их поил.
Вся школа видела в Гарри героя. Большинство учителей видело в Поттере уставшего от жизни ребенка.
А Минерва МакГонагалл видела в нем мужчину. Молодого, смелого, умного. Сильно битого жизнью, но не сломленного. Человека, который всего добьется. И к тому же очень привлекательного. Не красивого, а именно привлекательного. Ей нравилось наблюдать, как на ее уроке он выводил строчки сильными пальцами с нежной кожей. Нравился его чуть застенчивый смех – она даже начала шутить в классе. Нравилось, как он смотрит на нее своими невозможно зелеными глазами. Они смотрели так проницательно, как будто видели ее насквозь, знали каждую потаенную мысль. Почти как Альбус.
Но Гарри не был Альбусом Дамблдором. И это ей тоже нравилось.
Она стара для него. Неимоверно стара. И хоть по магическим меркам ей было не так много лет, Гарри никогда не увидит в ней женщину. Она его учитель, профессор, черт побери. И, в конце концов, он снова встречается с Джинни Уизли. Абсолютно безнадежный вариант.
Но, что бы ни кричал ей разум, рядом с Гарри Минни молодела душой. Ей хотелось беспричинно улыбаться и распустить волосы. Хотелось смеяться вместе с ним и бродить полосатой кошкой по закоулкам старого замка. Она бы показала ему самые интересные места. Ей хотелось петь и мурлыкать. Она была влюблена как кошка. И почему «как»?
В этот раз она сомневалась еще дольше. Все-таки признаваться в любви преподавателю как-то легче, чем ученику. Но она сумела убедить себя, что гриффиндорцы не отступают, что трусы не пьют шампанского, что… Да разве она многого просит? Она же все понимает.
Поттер, как и все будущие выпускники, пришел в ее кабинет, чтобы обсудить дальнейшие планы. Они с полчаса говорили о его перспективах в Аврорате, куда его брали без всяких экзаменов. Когда все важные вопросы закончились, между ними возникла пауза, неожиданная и холодная, как айсберг. Почему молчал Поттер, Минерва не знала. А сама она страшно трусила. Ей хотелось прогнать этот противный страх. И, возможно, поэтому она заставила себя произнести:
– Гарри, поскольку это наша последняя встреча, мне бы хотелось сделать кое-что, о чем я думала весь этот семестр. Возможно, я поступаю необдуманно. У вас есть три возможных варианта реакции: во-первых, вы можете возмутиться; во-вторых, можете даже подать на меня в суд – все-таки еще два дня вы официально являетесь моим студентом, – она замолчала.
– А третий вариант? – спросил Гарри. Его голос звучал слегка напряженно.
– Ну, вы можете просто принять это, – мрачно сказала Минерва. Как ни хотелось бы ей надеяться на такой исход дела, иллюзий она не строила.
– Профессор, а о чем идет речь?
– Гарри, хоть на секунду перестаньте называть меня «профессор»! – вскинулась Минерва.
– Хорошо, – улыбнулся он, не сводя с нее вопросительного взгляда невинных глазищ. Минерва поняла, что безнадежно увязла. Сейчас ее затянет в эти зеленые болота, и она, даже не всхлипнув, топором пойдет на дно.
– Я хочу вас поцеловать, – произнесла она на автомате.
– Конечно, – спокойно ответил Гарри и подставил щеку.
– Нет Гарри, не так. – Она мягко взяла его за затылок и притянула к себе.
Жесткие волосы слегка кололи ладонь. А губы оказались теплыми и мягкими. Пах он одуряюще. И она пыталась наглотаться этого тепла и аромата про запас.
Гарри, видимо, опомнился. Она почувствовала, как он напрягся и попытался оттолкнуть. Всего один удар она придерживала его затылок. А потом мощным волевым усилием заставила себя опустить руку и выпрямиться.
– Все, Гарри, больше я вас не трону.
– Как вы там говорили, подать в суд?
– Даже так? – Кончики пальцев похолодели. Минерва сама не знала, что причиняет такую боль – страх перед надвигающимися проблемами или жестокое, рвущее горло разочарование.
Но она улыбнулась, и голос ее не дрогнул.
– Это ваше право, Гарри. Или теперь навсегда мистер Поттер?
Напротив нее сидел дрожащий от шока, напуганный до полусмерти мальчишка. И улыбался какой-то беспомощной улыбкой. Она бы поняла, если бы Гарри разозлился. Поняла, если б победно ухмыльнулся. Но он испугался. Испугался ее. Неужели она так страшна, что поцелуем может довести юношу до мандража?
Именно в этот момент Минерва почувствовала, как из сердца по капле вытекает надежда. Вся, без остатка. Ей стало очень холодно.
– Что ж, мистер Поттер, я не буду просить многого. Думаю, не стоит говорить о том, чтобы произошедшее осталось между нами?
– Нет. Не нужно. Я все понимаю.
– Вот и отлично, – Минерве уже хотелось, чтобы он убрался. Она больше не могла этого выносить. – Всего хорошего, мистер Поттер. Встретимся на выпускном балу. До свидания.
Когда он, совершенно обалдевший, вышел за дверь, Минерва села в свое любимое кресло и затряслась. Как же больно! «Слушай свое сердце» Ха! Каждый раз, когда она прислушивается к зову сердца, то расплачивается одним и тем же – гнетущей болью, унижением и растоптанной гордостью. Какой дурой была в семнадцать, такой и осталась в шестьдесят четыре. Как ей вообще могло прийти в голову, что она может быть кому-нибудь нужна? Что с того, что у нее хватало поклонников в молодые годы? Что с того, что и сейчас порой студенты кидали на нее задумчивые взгляды? Все они восхищались ледяной девой с сердцем из стали. А настоящая Минни, сердце которой сейчас кровоточит и рвется на части, не нужна была никому и никогда.
Разве Альбус впустил ее в свою жизнь? Она принесла ему в жертву всю свою молодость, но разве стала ему хоть на йоту ближе? Считал ли он ее умной собеседницей? Да. Талантливым администратором – вполне. Верной соратницей – несомненно. Но не более. Да он Снейпу доверял больше, чем ей! Каково ей было лицезреть все то грязное белье, которое вытащила на свет эта дрянь Скиттер?! Каково понимать, что, проведя бок о бок с Альбусом более сорока лет, она понятия не имела ни о чем подобном? Каково осознавать, что так и не стала ему даже другом?
Что уж говорить о молодом Поттере. Неужели можно было рассчитывать, что он будет спокойно сидеть, когда на него кидается с поцелуями пожилая тетка-профессор, которая учила еще его отца? Чем она думала? На что надеялась?
Завтра выпускной. Как она посмотрит ему в глаза? Как? Как ей пережить еще одно унижение?
«Молча. Ты переживешь его молча», – сказала себе Минерва. – «И с достоинством».
Она перешла в спальню. Сняла мантию, повесила ее на спинку стула, села к зеркалу и принялась расчесывать на ночь густые волосы. Спина прямая, голова высоко поднята. Твердо держа осанку, не опуская головы.
Потом она поднялась, пошла в ванную и медленно смыла с губ свой последний украденный поцелуй.

***

На выпускном балу директриса блистала по-королевски. В роскошной мантии цвета морской волны она выглядела как никогда величественной и прекрасной. Серьезное, слегка надменное лицо не выражало ничего, кроме ледяного достоинства.
Она прощалась с выпускниками, желала им успехов, вручала награды и грамоты, улыбаясь лишь губами. С начала танцев она провела несколько туров вальса с коллегами и учениками. Она никого не избегала и не выделяла особо, и со всеми была мила и любезна.
Ровно до тех пор, пока на танец ее не пригласил Гарри Поттер. Директриса не могла отказать герою магического мира. Она только чуть заметно поморщилась, когда он коснулся ее руки.
– Профессор, я бы хотел, чтобы вы знали, я встречаюсь с Джинни Уизли и собираюсь жениться на ней в ближайшем времени, – сказал он тихо, но чуткое ухо Минервы уловило нотку угрозы.
– Я знаю.
– Значит, я могу быть спокоен? – угроза стала откровенной.
– Вы полагаете, мистер Поттер, что я буду преследовать вас, как толпы ваших поклонниц?
– Я только хотел прояснить ситуацию, вы понимаете?
– Даже принимая в расчет ваш печальный опыт в роли знаменитости, я не вижу причин, позволяющих вам быть со мной грубым, – Минерва презрительно поджала губы и гордо отвернулась.
– Простите, профессор. Я не хотел вас обидеть.
Оба хранили молчание, пока танец не закончился.
– Знаете, Поттер, прежде чем говорить вслух, вам стоит тщательней обдумывать свои слова, – заметила напоследок Минерва, протягивая ему руку для поцелуя.
Она повернулась и спокойно ушла с танцпола. Она не чувствовала ровно ничего. Пульс не участился, голова работала четко. Сейчас самой Минерве казалось, что ее сердце выковано из стали.