Глава 3Глава 3
Когда первокурсники наконец оказались в Большом зале, они были шокированы. Нет, они, конечно, догадывались, что все триста студентов могут поместиться только в очень большом помещении, но открывшееся их глазам зрелище превзошло все ожидания. Над четырьмя гигантскими столами прямо в воздухе висели тысячи свечи, в трепещущем свете которых зал казался живым, нет, скорее, волшебным. Но больше всего завораживал потолок, похожий на ночное небо, усеянное десятками тысяч звёзд. Гарри мог поклясться, что видел, как одна из них соскользнула и куда-то скрылась. Он мог бы и дальше разглядывать чудеса этого волшебного зала, если бы не появилась профессор МакГонагалл, поставившая перед первокурсниками табурет и положившая на сидение шляпу.
Судя по её виду, шляпа была старая, хотя тут бы больше подошёл термин «древняя». В этом наполненном настоящим сказочным волшебством месте Гарри не хотелось употреблять обычные, повседневные слова. Здесь всё было особенным, даже ничем не примечательный табурет был частью всей той магии, что окружила первокурсников. А шляпа была, несомненно, Волшебной Шляпой, просуществовавшей не меньше, чем сам Хогвартс, и помнившей каждого ученика, когда-либо входившего в двери замка. Конечно, Гарри знал, что завтра этот зал станет для него чем-то родным и привычным, и это ощущение чуда пропадёт, но сегодня он никому не позволил бы разрушить хрупкую картину, стоявшую перед его глазами. Возможно, то же чувствовали и остальные первокурсники, завороженно разглядывавшие это странное место.
А потом Шляпа запела. В её песне описывались принципы распределения по факультетам и качества, необходимые первокурснику, чтобы Шляпа выбрала тот или иной вариант, но это никак не влияло на странную, возможно, даже магическую атмосферу, царившую в огромном зале. И когда песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал: почему-то абсолютно обыкновенные слова, произнесённые Шляпой, тоже казались колдовскими, частью этого странного, но оттого не менее притягательного места.
— Я убью Фреда, — прошипел откуда-то сзади Рон. — Он говорил, что нам придётся сражаться с троллем. А, оказывается, надо всего лишь примерить старую шляпу.
Странно, но произнесённые мальчиком слова разрушили всё очарование Большого зала, и теперь это было просто огромное помещение с заколдованным потолком и висящими в воздухе свечами.
— Заткнись, Уизли, — прошептал Драко. — Не демонстрируй свою невоспитанность перед всем Хогвартсом.
Судя по всему, рыжий хотел сказать что-то ещё, но не стал выставлять себя посмешищем перед всеми собравшимися. Или он просто не успел ничего добавить: через несколько секунд профессор МакГонагалл обратилась к первокурсникам.
— Итак, тот, чьё имя я назову, садится на табурет и надевает на себя шляпу. Она определит, на какой факультет вас отправить. Аббот, Ханна.
Из строя вышла светловолосая девочка со слегка растерянным лицом: видимо, идти первой ей было страшновато. Добравшись до табурета, она надела шляпу, под которой сразу же скрылось почти всё лицо девочки. Ханна явно была маловата для шляпы и выглядела в ней забавно, но ни один первокурсник не рассмеялся: все нервничали перед моментом, когда и им придётся идти к табурету под взглядами всего зала, а потом ожидать решения артефакта.
Спустя несколько секунд шляпа всё-таки определилась.
— ПУФФЕНДУЙ! — громко выкрикнула она.
Студенты, сидевшие за крайним правым столом, зааплодировали, и девочка, слегка пошатываясь, направилась к ним. Гарри увидел, как неуверенно улыбающаяся Ханна села на свободное место, кто-то пожал ей руку, кто-то ободрительно хлопнул по плечу, а паривший рядом со столом призрак доброжелательно кивнул девочке.
— Боунс, Сьюзен.
На этот раз шляпа думала около минуты, прежде чем вынести свой вердикт.
— ПУФФЕНДУЙ!
— Бут, Терри.
— КОГТАВРАН!
Второй слева стол разразился аплодисментами, и невысокий светловолосый мальчик поспешил занять своё место. Гарри с любопытством рассматривал будущего однокурсника: им предстояло вместе учиться не один год, возможно, даже спать в одной комнате, так что мальчик собирался запомнить и его, и всех остальных студентов, поступающих в Когтевран в первый же день. В магловской школе Гарри мог назвать по имени от силы человек десять, и, вероятно, из-за этого с ним и не общались: никто не мог завязать беседу со слегка замкнутым мальчиком, сидевшим за последней партой и весь урок глядевшим в одну точку. Хотя, конечно, немалую роль в отдалении Гарри от сверстников сыграло и поведение Дадли: кузен не позволял своим приятелем и близко подойти к маленькому волшебнику. Как бы то ни было, старые ошибки Поттер повторять не собирался, ведь он уже твёрдо решил не быть в Хогвартсе изгоем, а для этого ему следовало полностью изменить свою схему поведения.
— Броклхерст, Мэнди, — прервала профессор МакГонагалл рассуждения Гарри.
— КОГТЕВРАН! — на этот раз шляпа не сомневалась ни секунды.
После того, как Джастин Финч-Флетчи присоединился к ликующим пуффендуйцам, настала очередь Гермионы. Судя по всему, девочка ни капли не сомневалась в успехе, так что, услышав своё имя, она уверенным шагом направилась к табурету и решительно надела на голову шляпу.
— Хм… Куда бы тебя отправить? — прошелестел тихий голос, звучавший, как показалось Гермионе, прямо у неё в голове. — Я вижу немалый ум… в Когтевране ты могла бы добиться немалых успехов… Но и храбрость тоже в наличии, что есть признак гриффиндорца, и верность друзьям, что в Пуффендуе ценится…
«Учёба для меня превыше всего, Вы не могли бы отправить меня в Когтевран?» — подумала Гермиона, не уверенная, что такой способ общения подействует.
— Превыше всего, значит? — задумалась шляпа, а это, очевидно, именно она разговаривала с девочкой. — Ну хорошо, раз ты так этого желаешь, пусть будет… КОГТЕВРАН! — последнее слово артефакт выкрикнул на весь зал, и Гермиона присоединилась к студентам, сидевшим за своим столом.
Гарри почувствовал, что нервничает. Мальчик был уверен, что шляпа отправит его куда угодно, но не в Когтевран: он никогда не отличался ни особым умом, ни любовью к учёбе. С Гермионой всё было понятно: её просто не могли отправить на какой-то другой факультет, с такой жаждой знаний ей было самое место в Когтевране. Драко, вроде, тоже был достаточно умным, хоть и не переносил однообразную зубрёжку учебников. По крайней мере, в поезде блондин рассказал о магии немало довольно интересных фактов, о которых Гарри никогда раньше не слышал. А вот насчёт себя маленький волшебник не был так уверен. В магловской школе он получал в основном четвёрки, но особого интереса к процессу изучения чего-либо не испытывал. Возможно, виной тому было не слишком увлекательное изложение информации в школьных учебниках или почти полное отсутствие какой-либо мотивации у мальчика, точно сказать трудно. Но в результате Гарри не чувствовал в себе качеств, описанных шляпой в песне: ни тяги к знаниям, ни особо острого ума у него не было.
Впрочем, нервничал не только Гарри. Пока мальчик, потерявший жабу, Невилл Долгопупс, шёл к шляпе, он успел дважды споткнуться и один раз даже упасть. На его голове шляпа серьёзно задумалась, можно было предположить, что они никак не могли найти компромисс: Невилла явно стоило отправить в Пуффендуй, но, кажется, он туда не слишком рвался. После нескольких минут ожесточённого спора мальчик всё-таки одержал вверх, и шляпа недовольным голосом выкрикнула:
— ГРИФФИНДОР!
Гарри не смог сдержать удивления: он и представить себе не мог, что волшебный артефакт найдёт в Невилле хоть какие-то качества, присущие истинному гриффиндорцу. В излишках храбрости круглолицего рассеянного первокурсника заподозрить было сложно, да и отвагу в его сердце можно было искать долго и, увы, безрезультатно.
С другой стороны, если Невилл сумел переубедить шляпу и попасть в Гриффиндор, то, пожалуй, и Гарри найдёт необходимые аргументы. Так что мальчик вздохнул с облегчением и задумался о том, какие доводы могут показаться артефакту разумными. В принципе, всегда можно было поделиться с головным убором впечатлениями, оставленными одним только видом волшебного замка и рассказать о своём колоссальном желании узнать как можно больше о магии. Даже если шляпа умеет распознавать ложь, данный способ всё равно сработает, ведь каждое произнесённое мальчиком слово будет чистой правдой. И Гарри решил пока что остановиться на этом варианте, а дальше действовать по ситуации.
— Малфой, Драко, — продолжила профессор МакГонагалл.
Драко вышел из шеренги с ужасно важным видом, словно желая показать всем собравшимся, что его, чистокровного волшебника, чей род насчитывает сотни лет, не может напугать какая-то старая рваная шляпа, да и вообще вся это процедура распределения его не слишком интересует. Конечно, он тоже нервничал, так как одно дело – знать о принципах работы артефакта только в теории, а совсем другое – самому оказаться перед Волшебной Шляпой. Но наследник рода Малфоев не собирался демонстрировать всему Хогвартсу своё волнение, так что он старался казаться уверенным в себе несмотря ни на что. К тому же шляпе и в голову не могло прийти отправить Драко в Гриффиндор или Пуффендуй, так что причин для беспокойства у мальчика не было.
В принципе, Драко догадывался, что со шляпой можно вести беседу. Тем не менее, когда артефакт начал разговор, мальчик не подпрыгнул от неожиданности только потому, что не собирался проявлять какие-либо эмоции перед несколькими сотнями студентов.
— Ну что, посмотрим… — задумчиво произнёс тихий голос шляпы. — В Слизерин вас определить, да?
«А может, лучше в Когтевран?» — Драко понимал, что с распределяющим артефактом лучше общаться вежливо, ведь излишняя грубость в разговоре не была качеством, свойственным когтевранцам.
— В Слизерине ты мог бы добиться куда большего успеха… Впрочем, как знаешь… — недовольно буркнула шляпа. — Ты уверен, что хочешь именно в Когтевран?
«Да», — Драко не мог поверить, что убедить шляпу оказалось так легко. Он думал, что придётся довольно долго спорить, настаивая на своём, но магический артефакт, видимо, на первое место ставил выбор самих студентов. Иначе Невилл уже сидел бы за пуффендуйским столом.
— Надеюсь, ты понимаешь, что факультет менять нельзя. Ну ладно, если таков твой выбор, я отправляю тебя в… КОГТЕВРАН!
На этот раз аплодисменты были намного тише, надо полагать, зал пребывал в недоумении: все были уверены, что Малфой попадёт в Слизерин, и решение шляпы оказалось полной неожиданностью. А поскольку с лица Драко не сходило высокомерно-пренебрежительное выражение, для большинства студентов оставалось загадкой, действительно ли наследник чистокровного рода хотел попасть в Когтевран, или же это была злая шутка шляпы, уставшей от ежегодного распределения первокурсников по факультетам и пожелавшей немного развлечься.
Гарри с нетерпением ожидал своей очереди. Из четырёх десятков первокурсников осталось уже меньше половины, а, поскольку быть одним из последних даже страшнее, чем первым, мальчику хотелось как можно скорее оказаться за столом хоть какого-нибудь факультета. Наконец пришла и его очередь.
Когда назвали фамилию Гарри, весь зал уставился на мальчика. Конечно, студенты знали, что в этом году в Хогвартс поступает Гарри Поттер, но всё-таки никто не смог сдержать удивления, увидев живую легенду волшебного мира рядом с собой. Гарри направился к шляпе, стараясь не обращать внимания на громкий шёпот, доносившийся со всех сторон. Когда мальчик надел головной убор, все окружающие звуки тут же исчезли, оставив только абсолютную тишину, которую вскоре прервал шелест шляпы.
— Хм… Кто тут у нас? Вижу в тебе немало храбрости… и трудолюбие, для Пуффендуя свойственное… Куда бы тебя определить?
«А можно в Когтевран?» — от удивления Гарри даже забыл все заранее заготовленные фразы: маленький волшебник никогда не считал себя трудолюбивым, так что слова шляпы поразили его.
— Любовь к учёбе тоже есть… Но Гриффиндор подойдёт тебе больше … Там найдёшь ты верных друзей, что выручить тебя готовы…
«Но в Когтевране я тоже найду друзей!» — мальчик не мог согласиться со словами шляпы: он был уверен, что именно в Гриффиндоре ему будут не рады. По крайней мере, Рон вполне доступно объяснил, что общаться с Гарри не будет. А уж Рон наверняка попадёт в Гриффиндор.
— Для когтевранца наука всегда важнее дружбы... В Гриффиндоре тебе будет намного лучше… Итак, ты не передумал?
«Нет», — хоть Гарри и не мог придумать достаточно веский аргумент, но всё-таки он надеялся, что если настоять на своём, то упрямый артефакт может и сдаться.
— Гм-м-м… Ну что ж, это твоя жизнь и твой выбор… Не пожалей о нём… КОГТЕВРАН!
Всё ещё не до конца веря в свой успех, мальчик устремился к когтевранскому столу, где опустился на свободный стул справа от Драко. Сидевшая напротив Гермиона радостно улыбнулась и поздравила мальчика, несколько незнакомых старшекурсников пожали ему руку, а Падма Патил, распределённая незадолго до Гарри, пожелала ему удачи в учёбе, после чего жутко смутилась и пересела на другой край стола.
— Не обращай внимания, все девчонки такие, — пожал плечами Драко в ответ на недоумённый взгляд Гарри. — Ну, кроме заучек, возможно.
Гермиона, никак не отреагировавшая на намёк, продолжила наблюдать за распределением новичков, которых, кстати, оставалось двое: Рон и какой-то незнакомый ребятам темноволосый мальчик. Первым вызвали Рона, который от страха даже слегка позеленел, хотя, возможно, первокурсникам только так показалось: в полумраке, который не могли развеять висящие над столами свечи, разглядеть что-либо было не так просто.
Рон был первым, кто действительно подскочил на стуле, когда шляпа заговорила с ним. По крайней мере, раньше Гарри такой реакции не замечал. Оставалось только догадываться, о чём именно беседовал с артефактом Рон, но свой вердикт шляпа вынесла только минут через пять, отправив мальчика в Гриффиндор.
— Видимо, Уизли настолько туп, что шляпа вообще хотела распределить его домой, — ехидно прокомментировал Драко.
— Скорее, в Пуффендуй, — рассудила Гермиона, которой явно была безразлична судьба незнакомого рыжего мальчишки.
Когда распределение закончилось, сидевший во главе преподавательского стола пожилой человек с длинной седой бородой поднялся с места, лучезарно улыбнулся всем собравшимся и заговорил:
— Добро пожаловать в Хогвартс! О серьёзном мы, пожалуй, поговорим после банкета, а пока я скажу всего лишь четыре слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, спасибо за внимание.
— А кто это был? — шёпотом спросил Гарри, поражённый странным выступлением седоволосого мага.
— Альбус Дамблдор, директор, — просветил его сидящий справа старшекурсник.
— А он немного… чокнутый? — неуверенно поинтересовался мальчик.
— Он гений, а гений и безумие неразрывны, — на этом собеседник счёл тему исчерпанной и принялся накладывать в тарелку жареную картошку. Только тут Гарри заметил, что в стоявших на столе тарелках появилась еда: судя по всему, это произошло во время речи Дамблдора, когда внимание всех студентов было приковано к преподавательскому столу.
Ребята принялись за еду, и следующие пятнадцать минут никто ни о чём не разговаривал, но затем всё-таки завязалась беседа.
— Я так надеюсь, что уже завтра мы начнём изучать что-нибудь серьёзное, — мечтательным тоном произнесла Гермиона, откладывая тарелку в сторону. — Больше всего меня интересует трансфигурация. Понимаете, она точная наука, почти как математика, и, правильно составив заклинание, можно получить практически любой результат. А нас скоро научат принципам, по которым строятся формулы?
— На первом курсе ничего действительно интересного не проходят, — пустился в объяснения старшекурсник, ранее назвавший Дамблдора безумным. — Принципы построения формул изучают только на пятом курсе, даже в СОВ этот материал практически не входит. А пока вас будут учить только элементарным вещам. Вроде на первых занятиях превращают спички в иголки, а дальше уже не помню, но ничего сложного вас точно не ожидает.
— Неужели мы четыре года будем превращать что-то, используя уже готовые чары? — ужаснулась Гермиона. — Но ведь в учебнике написано, что трансфигурация – абсолютно свободный раздел магии, в котором любой волшебник сам создаёт заклинания. Какой смысл использовать уже придуманные кем-то, если это даже не является частью данной науки?
Дальше Гарри не стал вслушиваться в их диалог. Мальчик уже понял, что о вещах, связанных с учёбой, Гермиона готова спорить часами, и у него не было желания в очередной раз осознавать свою необразованность. А слушая девочку, Гарри в итоге приходил к выводу, что ничего не знает о магии. И это при том, что он уже прочитал половину учебников за первый курс!
Так что Гарри перевёл взгляд на преподавательский стол, где профессор МакГонагалл обсуждала с Дамблдором нечто, несомненно, относящееся к учебному процессу, а Хагрид накладывал что-то в свою тарелку. Увы, других преподавателей мальчик не знал, но его внимание привлёк молодой человек в странном фиолетовом тюрбане, беседовавший с довольно мрачным преподавателем с крючковатым носом и сальными чёрными волосами.
— А почему тот преподаватель носит тюрбан? — полюбопытствовал Гарри, обращаясь к сидящему рядом старшекурснику, всё ещё занятому спором с Гермионой.
— А, профессор Квиррел? — тут же перешёл на менее научную тему тот. — Точно не знаю, но могу изложить известные мне факты. Во-первых, в прошлом году он преподавал магловедение, тюрбана не носил и вёл себя абсолютно по-другому. Во-вторых, этим летом он отправился в поездку по Европе и, говорят, там произошёл какой-то инцидент, связанный с вампирами. После этого профессор Квиррел стал носить тюрбан, от которого за милю несёт чесноком, и сменил профессию. По словам профессора Флитвика, теперь он будет вести Защиту от Тёмных Искусств. И, наконец, самое интересное: вся школа знает, что на должность преподавателя Защиты наложено проклятие и все, кто её занимал, либо погибли, либо попали в больницу Святого Мунго. Из чего можно сделать логичный вывод: в этом году на Хогвартс нападут вампиры, одержимые желанием убить профессора Квиррела. По крайней мере, так считает большинство студентов и почти все преподаватели. Так что в этом году по коридорам желательно ходить небольшими группами.
— Не вижу здесь никакой логики, — возмутилась Гермиона, отхлёбывая из кубка тыквенный сок и морщась: вкус данного напитка девочке явно не нравился. — Вы просто решили немного попугать глупых маленьких первокурсников, верно?
— Ну, не совсем. Такие слухи действительно ходят среди особо одарённой части студенток. Вы ещё не слышали, что говорят о профессоре Снейпе, который с профессором Квиррелом в данный момент разговаривает.
— И что же о нём говорят? — угрожающим тоном осведомился Малфой.
— Ну, например, что по ночам он подстерегает нарушающих правила студентов и зверски убивает, а куски их тел и особо ценные органы затем использует в качестве ингредиентов для запрещённых Министерством зелий. Ну, наверно, это самое интересное, хотя когда-то ходили слухи о трепетной любви профессора Снейпа и профессора Трелони, преподавательницы предсказаний, но сейчас почему-то никто в такую чушь не верит. Впрочем, всё это только слухи, имеющие мало общего с реальностью. Хотя… кто его знает…
Так, за беседой, и пролетел остаток банкета. И когда почти все разговоры в зале стихли, а студенты клевали носом и желали уже не съесть ещё что-нибудь вкусненькое, а поскорее оказаться в тёплой кровати, Альбус Дамблдор снова заговорил.
— Прошу минуту внимания, — произнёс он, и усиленный магией голос проник даже в самые отдалённые уголки зала. — Теперь, когда вы все насытились, пора переходить к более серьёзной части мероприятия. Есть несколько школьных правил, которые вам всем стоит усвоить. Во-первых, студентам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. И, во-вторых, летать на мётлах позволяется только в специально отведённые для этого часы под руководством отвечающего за вас преподавателя. Любое нарушение этих правил карается крайне строго. С полным сводом школьных правил любой желающий может ознакомиться у мистера Филча, школьного смотрителя.
Услышав эти слова, невысокий мужчина, сидевший слева от профессора Снейпа, поднялся со своего места. Гарри обратил внимание, что в руках смотритель держал тощую пепельно-серую кошку, чем-то неуловимо напоминавшую своего хозяина. Гарри не был уверен, в чём именно заключалось сходство мистера Филча и его питомицы, возможно, общими у них были горящие каким-то фанатичным огнём глаза, но мальчик твёрдо решил, что со сводом правилом ознакомиться не хочет: школьный смотритель почему-то пугал его. Судя по лицу Драко, он полностью поддерживал Гарри в этом вопросе.
— На этом серьёзная часть мероприятия заканчивается, — продолжил профессор Дамблдор, когда Филч опустился на свой стул. — Остальное вам расскажут преподаватели. А теперь вам всем пора идти спать. Вперёд!
Староста Когтеврана, тот самый старшекурсник, с которым на банкете беседовала Гермиона, вывел первокурсников из Большого зала.
— А мы сможем потом сами найти дорогу? — поинтересовался Энтони Голдстейн, когда староста подвёл их к очередной движущейся лестнице.
—Через пару недель привыкнете, будете ориентироваться, как у себя дома, — с готовностью отозвался парень. — А до этого будете опаздывать на все уроки и получать кучу штрафных баллов от разгневанных преподавателей. А если опоздаете на урок зелий – вас пустят на ингредиенты. Привлекательная перспектива, не находите?
— А это нормально, что нас на факультете всего девять? — негромко спросил Гарри у Драко. — Ты же вроде сказал, по десять везде будет.
— Поттер, ну я же не говорил, что поступающих ровно сорок, — устало протянул тот, с трудом удерживаясь от зевка. — Подумаешь, чуть меньше, чуть больше. Без грязнокровок совсем мало было бы. Да, не представляю, как тут можно ориентироваться. Всё время что-то меняется.
— Я знаю только, что башня Когтеврана находится где-то в западной части замка, — раздался из-за спины Гарри расстроенный голос Гермионы. Видимо, ни в одном прочитанном ей учебнике не упоминались способы ориентироваться в Хогвартсе, и крайне маловероятно, что хоть где-нибудь приводилась карта замка. Хотя, возможно, такая карта и существовала, но тогда она должна была содержать в себе волшебство, ведь у постоянно изменяющегося строения не может быть обыкновенной магловской карты, не способной отобразить все метаморфозы замка. Так что сложно поверить, будто в каком-то учебнике может содержаться нечто подобное: почти ни одна современная книга не содержала в себе магию, отличную от чар, защищающих страницы от сырости или заставляющие фолиант, скажем, становиться невидимым на пару секунд, а редкие исключения оказывались запрещены Министерством как потенциально опасные для здоровья читателей. По крайней мере, так говорил Драко, и у Гарри не было оснований ему не верить.
— Ну ладно, как-нибудь запомним, — спокойным голосом произнёс Гарри, которого не сильно пугали многочисленные повороты и развилки: он понимал, что всегда может спросить у кого-нибудь дорогу. — Драко, а твой отец нормально отнесётся к тому, что ты не в Слизерине? У вас же это семейная традиция, разве нет?
— Ага, вот только первого сентября родители сказали, что раз я поступил в Хогвартс, то я уже взрослый и должен быть более самостоятельным, — злорадно усмехнулся тот, явно рисуя в воображении раздосадованное лицо отца. — Если попробует что-нибудь сказать, напомню ему об этих словах и объясню, что это был мой первый шаг навстречу взрослой самостоятельной жизни.
— Ну что, пожалуй, мы пришли, — остановился наконец староста.
Первокурсники оказались перед винтовой лестницей, поднимавшейся, как почудилось Гарри, до самого неба. Мальчик нервно сглотнул, осознав, что ему придётся каждый день взбираться по этой бесконечной спирали, причём, возможно, даже не по одному разу.
— Выше башни Когтеврана только Астрономическая, — староста, кажется, гордился данным фактом так, как будто это была его собственная заслуга. Услышав дружный страдальческий вздох, он поспешил обрадовать приунывших студентов. — Да, а коротких путей нет, подняться можно только здесь.
Как ни удивительно, настроение несчастных от этого не сильно улучшилось, но даже Драко никак не прокомментировал услышанное, и все покорно поплелись за парнем, бодро преодолевающим гигантскую лестницу, состоящую, как казалось Гарри, из нескольких сотен ступенек.
Но, как известно, все плохое, так же как и всё хорошее, когда-либо кончается, так что подъём по винтовой лестнице тоже вскоре завершился, и первокурсники увидели вход в гостиную, деревянную дверь, у которой не было ни ручки, ни замочной скважины. Староста, не обращая внимания на удивление новичков, постучал. Конечно, дверь не открылась, но в ответ прозвучал мелодичный женский голос:
— Каждый житель одного государства либо всегда говорит правду, либо всегда лжёт. Предположим, двое из них вели беседу, и один сказал: «Среди нас точно есть лжец». Правда ли это? На ответ даётся одна попытка, не угадаете – выберу другую загадку.
— Правда, — не задумываясь, ответил староста, и дверь открылась.
— А она всегда что-то спрашивает? — в голосе Майкла Корнера звучала лёгкая паника.
— Да, причём каждый раз загадывает что-то новое, — кажется, на этот раз парень не шутил, и Гарри решил, что без Гермионы сюда не придёт. — Так что не существует книг, способных вам помочь, каждый раз придётся думать своей головой. На худой конец можете подождать кого-нибудь из старшекурсников, мы уже привыкли и можем ответить почти на любую вопрос. Да, можете идти спать, — и староста указал мальчикам на вход в их спальню.
Сонные первокурсники даже не стали разглядывать огромную гостиную факультета, хотя посмотреть там было на что: стены и потолок были расписаны звёздами, слабо фосфоресцирующими при довольно тусклом освещении, источником которого был почти погасший камин, в изящные арочные окна лился призрачный лунный свет, а напротив входа стояла женская статуя из белого мрамора, лукаво подмигнувшая проходящим мимо школьникам. Но ребята настолько устали за день, что у них уже не хватало сил рассматривать чудеса, окружавшие их, так что они поплелись в спальню, не обращая внимания ни на что вокруг.
Десятью минутами позже Гарри уже лежал в тёплой кровати, обдумывая события прошедшего дня. Он поступил, поступил в настоящую волшебную школу! Но это было мелочью по сравнению с тем, что он больше не чувствовал себя одиноким: рядом с ним теперь находились Драко и Гермиона. У мальчика наконец появился кто-то, с кем можно было что-то обсудить, вместе посмеяться над какой-нибудь шуткой, в конце концов, просто почувствовать чужую поддержку. Эти ощущения для первокурсника были незнакомы, но он чувствовал себя счастливым, просто находясь рядом с новыми знакомыми. Хотя нет, скорее, друзьями – Гарри впервые применил это слово по отношению к кому-то. Для него это звучало непривычно: он никогда и никого так не называл, но всё-таки мальчику казалось, что это правильно: Гермиона и Драко для него были не одноклассниками, не знакомыми, а именно друзьями.
